Шоу должно продолжаться

Максим Шахов, 2006

Чеченские террористы берут в заложники участников реалити-шоу «Особняк-2». Им и невдомек, что рядом с известной ведущей шоу Оксаной Корчак оказался полковник ФСБ Логинов, оберегающей ее от покушения. И это играет роковую роль для террористов. Логинов успевает вместе с подопечной скрыться от них в подземном коллекторе и вызвать «Альфу». А дальше начинается привычная для фээсбэшника работа – уничтожение террористов и освобождение заложников…

13

Оксана лежала на своей огромной кровати. При виде этого шедевра современного дизайнерского искусства знакомые реагировали вполне стандартно: «Вот это сексодром!» При этом, похоже, никому и в голову не приходило, что не только в этой кровати, но даже в этой квартире еще не побывал ни один мужчина. Скандальная слава Оксаны и она сама словно бы жили в разных измерениях. Подавляющее большинство людей мерило Оксану по своим меркам. А она не считала нужным их поправлять.

Зачем, ведь это только добавляло популярности ее шоу…

Но сейчас она бы многое отдала за то, чтобы рядом с ней находился мужчина. Не пигмей из светской тусовки, а настоящий мужчина, способный ее защитить. Увы, таких на горизонте в последнее время не наблюдалось.

И Оксана покрепче сжимала в руке ребристую рукоятку браунинга.

Несмотря на новейшую сигнализацию, защищавшую квартиру многочисленными инфракрасными, емкостными и еще бог знает какими датчиками, она не чувствовала себя в безопасности.

Эдгар По говорил, что если один человек изобрел какой-то шифр, то другой человек всегда сможет его разгадать. Все дело в том, насколько этот второй умен. А человек, приславший Оксане емейл с угрозами, вне всяких сомнений, был не из дураков. Достаточно было просто сравнить его послание с сотнями других, которые получала Оксана. Стандартный текст был примерно таков: «Превед Ксюха! Я тибя отчень сильно люблю. Давай знакомица…» Ну и так далее.

Сон долго не шел. А потом Оксана постепенно провалилась в какое-то странное забытье. Вроде бы и уснула, но в то же время продолжала прислушиваться к происходящему в квартире.

Убийца пришел под утро, когда на потолок спальни уже легли серые тени. Как ни прислушивалась Оксана, но он каким-то непостижимым образом смог не только обмануть охрану и сигнализацию, но и неслышно проскользнуть в ее спальню.

Оксана открыла глаза и вдруг увидела его прямо над собой. Он был в странном колпаке наподобие ку-клукс-клановского, с прорезями для глаз.

Оксана дернулась, но в ее подбородок тут же уперлось безжалостное острие кинжала.

— Не стоит приближать свою смерть!.. — донеслось из-под колпака.

Голос был хрипло-булькающим. Ничего подобного Оксана не слыхала в своей жизни. Голос не был человеческим, скорее синтезированным каким-то хитроумным электронным устройством. И в то же время в нем явственно ощущались интонации из прочитанного вечером Корчак письма.

Именно этот голос, а вовсе не кинжал или странный колпак, напугал Оксану больше всего. Ужас охватил ее, и она замерла.

— Ну вот и славно! Ха-ха-ха!.. — прохрипело-пробулькало из-под колпака. Лезвие, упиравшееся в подбородок Оксаны, чуть ослабло. На ее грудь скатилась капелька крови. — А теперь можно и поговорить по душам, верно?..

Оксана и хотела бы что-то сказать, но была не в силах. Леденящий ужас сковал горло. Хрипло-булькающий голос словно бы парализовал ее. И она молча смотрела на убийцу.

— Твой час пришел, — сказал тот. — Я долго ждал этого, но сегодня ты заплатишь за все.

Произнеся это, убийца свободной рукой сдернул с Оксаны атласное покрывало. Та невольно дернулась, но острие снова с силой уперлось в ее подбородок, на этот раз, кажется, проткнув кожу до кости.

— Какое бархатное тело!.. — провел убийца рукой по обнаженному животу Оксаны. Та спала в атласных шортиках и коротком топе на бретельках. — Жаль, что оно уже никогда и никому не будет принадлежать!.. Да?..

На этот раз в голосе чувствовалась не насмешка, а настоящая печаль. Убийца словно бы сочувствовал Оксане, причем вполне искренне. Издав булькающий вздох, он продолжил:

— А ведь завтра в эту комнату набьется куча народа. Тебя будут снимать — вид сверху, вид снизу, общий план. Это будет последняя в твоей жизни фотосессия. Я не хочу, чтобы ты выглядела плохо. Это будет несправедливо… У тебя есть какое-нибудь вечернее платье, красивое, а?..

Вечернее платье у Оксаны было. И не одно. Только сказать убийце об этом она не могла — спазм по-прежнему сковывал горло. Поэтому Корчак слегка кивнула головой.

— Это хорошо, — обрадовался убийца. — И когда тебя найдут, и в гробу ты должна выглядеть красивой. Я обязательно приду на тебя посмотреть. Ты какие цветы любишь больше всего? Розы?..

— Вообще-то орхидеи… — наконец смогла произнести Оксана.

Убийца дал ей шанс, и она просто была обязана этим шансом воспользоваться.

— Орхидеи?.. — неуверенно спросил убийца.

— Да.

— Но орхидеи к гробу не положишь. Они не будут гармонировать с обивкой. Нет, орхидеи исключены…

Рука убийцы словно бы в задумчивости соскользнула с живота Оксаны и переместилась на бедро. Оксана невольно напряглась, но он просто провел пальцем до коленки девушки.

— Жаль, очень жаль, что оно уже никому не будет принадлежать…

С убийцей что-то происходило, и Оксана поняла, что это нужно использовать. Но как?.. Ответ нашелся сам собой.

— Только не это, пожалуйста, умоляю тебя… — сжала коленки Оксана.

Лучший способ спровоцировать мужчину — попросить его не делать «этого». И убийца тут же часто забулькал.

— Прошу… — умоляющим тоном попросила Оксана.

— Я так долго ждал этого момента, иногда даже не верил, что он когда-нибудь наступит, — донеслось из-под колпака. — Неужели не я, освещенный тремя фонарями, в темноте столько лет по осколкам бежал пустырями? И сиянье небес у подъемного крана клубилось. Неужели не я? Что-то здесь навсегда изменилось. Кто-то новый царит, безымянный, прекрасный, всесильный, над отчизной горит, разливается свет темно-синий. И в глазах у борзых мельтешат фонари — по цветочку, кто-то вечно идет возле новых домов в одиночку. Значит, нету разлук, значит, зря мы просили прощенья у своих мертвецов. Значит, нет для зимы возвращенья. Остается одно: по земле походить бестревожно. Невозможно отстать, обгонять — только это возможно…