Горизонт событий

Максим Михайлович Бровинский (2024)

У всех разные способы упорядочения мыслей и идей. Кому-то нравится вести дневники, кому-то записывать мысли на диктофон, а кому-то вот помогает писать стихи. Все раскладывается по полочкам, мысли и чувства, впечатления ивоспоминания… Получается, «Горизонт событий» — это такой срез души. Смешение рационализаторского, философского и чувственного, эмоционального. Настоящее. Живое. Этакий крестраж без убийства. Такие дела.

Серо-сиреневый

Потом была тишина.

Сигнальные маяки кромсали жидкий столичный сумрак.

Только бы не она… Бежал от метро. С третьего раза набрал нужный код домофона. Ее сонный, раздраженный голос обжег лицо.

— Кто это?

— Извините, я, кажется, ошибся…

— Идиот!

Она так и не научилась узнавать его тембр. Всегда только лишь видела, но не слышала, не чувствовала.

Какой противный звук порой издают домофоны при нажатии на кнопки… Он сел на качели. Запрокинул голову и улыбнулся. С ней все в порядке. Ржавая цепь застенчиво поскрипывала. Облака равнодушно текли от одной крыши к другой.

Качели остановились.

Потом была тишина.

***

Потом было темно,

и очень, очень холодно…

Я не делал ведь совсем ничего,

чтобы ей показаться омутом…

После — пошел снег,

Город как обычно сомкнулся в пробках,

Я ещё никогда, так сильно не ждал рассвет,

А тишина в моей комнате никогда не была такой громкой…

Отработал «небесный щит»

Осколки, капли чего-то вязкого…

Потом было темно

Вселенная умирает (4)

И ведь по прежнему, знаешь, на языке,

Очередное письмо к тебе всё вертится,

А настроение в очередном сентябре —

То ли влюбиться, то ли наконец повеситься!

И звезды шепчут: «завтра всё пройдет»,

А беспилотники уносят души в небо,

Смеются ангелы над тем, как этот мир гниет,

Над тем как опорочена «одна победа»,

Над тем как мы пытались с тобой всё прощать,

И надо мной из-за того, что до сих пор наивен,

Мы доживем когда-нибудь до октября

И нам поможет городской осенний ливень.

Струны разрежут вязкий воздух тишины ночной,

А мне не даст допеть этот дурацкий кашель,

Помнишь мы переполнены были Москвой?

Или друг-другом, впрочем это всё не важно.

Теперь есть только я и этот чистый лист,

Теперь есть ты, надеюсь у тебя в порядке.

Одна забава — пальцы в рот, веселый свист,

Обоим будет все равно? Да нет, навряд ли.

Закружит в танце скоро только листопад,

Призраки прошлого навеки в отражениях,

Шути и смейся, сколько хочешь «невпопад»,

Пять лет назад был восемнадцатый мой день рождения,

И ведь по прежнему, знаешь, на языке,

Очередное письмо к тебе всё вертится,

А настроение в очередном сентябре —

То ли влюбиться, то ли просто вверх по лестнице!

Туда, где с крыш родных панелек,

Бог человейников, многоэтажный Вишну,

Плавит закат в высоковольтных проводах,

И песни бело-голубым трамваям пишет.

И звезды шепчут: «завтра всё пройдет»,

Мы улыбаемся, когда бывает грустно,

Знаешь, Вселенной, в общем, невдомек,

Что люди на Земле придумали искусство.

Через десятки миллиардов лет она умрет,

И я не понимаю почему никто не слышит.

Струны разрежут вязкий воздух тишины…

Может поэтому меня всегда так тянет выше…?

И с Воробьевых я ищу лишь то окно,

В котором та, которую я жду годами

Готовится ко сну, уже темно,

Она быть может обо мне ещё не знает,

Значит надо бежать, бежать вперед,

Но в этой гонке вечно побеждает время,

И, знаешь, оно никогда не врет,

Но, веришь, оно ничего и не изменит.

И я пишу, читаю, не могу найти,

Не знаю чем и как закончить,

И разум снова говорит, пора идти,

Но только сердце уходить никак не хочет.

Я мог бы долго рассуждать о бытие,

Но Маяковский застрелился слишком рано.

Конец ознакомительного фрагмента.