Записки психиатра. Лучшее, или Блог добрых психиатров

Максим Малявин, 2016

Так исторически сложилось за неполные семь лет, что, стоит кому-то набрать в поисковой системе «психиатр» или «добрый психиатр» – тут же отыщутся несколько ссылок либо на ник dpmmax, уже ставший своего рода брендом, либо на мои психиатрические байки. А их уже ни много ни мало – три книги. Работа продолжается, и наше пристальное внимание, а порою и отдых по системе «конкретно всё включено» с бдительными и суровыми аниматорами, кому-то да оказываются позарез нужны. А раз так, то и за историями далеко ходить не надо: вот они, прямо на работе. В этой книге собраны самые-самые из психиатрических баек (надо срочно пройти обследование на предмет обронзовения, а то уже до избранного докатился!). Поэтому, если вдруг решите читать книгу в общественном месте, предупредите окружающих, чтобы не пугались внезапных взрывов хохота, упадания под стол и бития челом о лавку.

Бешеный склероз

Однажды на прием к нашему другу, тоже врачу-психиатру, пришла пациентка лет пятидесяти — пятидесяти пяти. Причем «пришла» — это громко сказано. С картинно-страдальческим выражением лица, ощупывая дрожащей рукой стену, она пересекла порог кабинета, громко заявив:

— Где у вас тут сесть. А то я не ориентируюсь.

Нащупав спинку стула, она стала медленно садиться мимо него. Сразу обратил на себя внимание тот замечательный факт, что свою драгоценную пятую точку она опускала хоть и мимо стула, но не менее плавно и аккуратно, чем экипаж трансконтинентального авиалайнера сажает свою машину, дабы чего этакого не повредить при посадке. Нарочито размашистыми движениями порывшись в сумке, от чего пол оказался усеян какими-то листовками, буклетиками и календариками, она извлекла из ее недр некую справку:

— Вот!

— Вот — что? — участливо поинтересовался доктор, предвкушая спектакль.

— Нет, кто тут из нас больной. Я была на приеме у терапевта, он меня посмотрел и написал справку, что психиатры должны дать мне инвалидность! Что тут непонятного?

— И что же с вами стряслось, позвольте полюбопытствовать?

Сделав страшные глаза, дама наклонилась поближе и доверительно прошептала:

— У меня БЕШЕНЫЙ СКЛЕРОЗ!

— Позвольте узнать с целью повышения образовательного уровня: это терапевт вам такой диагноз установил?

— Да-да, он там все написал, только я прочесть сама не могу: я читать разучилась. И писать тоже.

Доктор принялся за изучение справки, но вожделенного диагноза не обнаружил. Терапевт предполагал болезнь Альцгеймера под вопросом (вопрос в этом предварительном диагнозе был единственно правильным предположением, но терапевта винить не в чем: такие кадры и к нам-то нечасто захаживают, что уж тут о коллегах говорить!) и интересовался — может, инвалидность, мол, дадите («а то она всех нас уже поимела», — читалось между строк без особых усилий и приборов).

— Ну хорошо. А что еще вы разучились делать?

— Я не могу есть. Я ложкой тычу мимо рта, меня сын кормит!

— А готовите сами?

— Сама, — спохватившись: — Но невкусно! Ой, мне плохо!

— Никогда бы не подумал. Наоборот, склероз — это самая приятная болезнь: ничего не болит и каждый день новость… У вас-то что плохо?

— Я ПАМЯТЬ ТЕРЯЮ! И ПОНЯТИЯ!

— Так и запишем: истекает, мол, памятью и понятиями. Ай-ай, это плохо, без памяти и без понятий. Без понятий сейчас никуда… А как вы нас-то, к слову, нашли? Без памяти-то?

— Добрые люди подсказали.

— Надо же, действительно добрые. С понятиями.

Путем косвенных расспросов удалось установить, что тетенька своим псевдодементным^[9] поведением терроризирует не только родного сына и невестку, но и в той или иной степени весь подъезд — то до магазина ее довести, то мешочек картошечки обратно принести — в общем, никому не скучно, и все при делах.

Самое интересное началось, когда доктор попытался донести до истекающего памятью и понятиями разума дамы, что инвалидность ей, как бы это помягче сказать, не светит. Началось утро в колхозе! Были стоны, были вопли, были попытки упасть в обморок (очень аккуратно, чтобы не помять пальто и не сбить прическу), были угрозы крестового похода в министерство, перемежающиеся криками «Где тут главврач?». Заглянувший на огонек заведующий (вот вы-то нам и нужны, Виктор Александрович!) тут же был насильно втянут в эмоциональную дискуссию о достойных инвалидности людях (у соседки Клавы — вторая группа, у Люськи тоже, у бабы Кати — первая, а я чем хуже?!) и черствых, совершенно не секущих тонкости момента докторах-садистах. Через полчаса насквозь больное создание удалилось на форсаже, напрочь забыв про слеповато-глуповатое ощупывание предметов окружающей обстановки. Доктор с заведующим переглянулись и двинули на перекур. В коридоре они вновь столкнулись с бешеной склеротичкой.

— Где справка, которую мне терапевт написал?

— В урну выкинул, — не моргнув глазом, соврал врач, успевший подклеить сей важный документ в амбулаторную карту.

Через час к заведующему пришла расстроенная санитарка.

— Что за безобразие, Виктор Александрович! Тут какая-то больная перевернула все урны на территории больницы. Такое впечатление, что весь мусор словно просеян. Сторожа вон тоже жалуются…

Примечания

9

От «деменция», т. е. слабоумие. И «псевдо» — т. е. клиника напоминает слабоумие, но при этом на самом деле интеллект не страдает.