Путешествие в Страну мудраков. По следам Гулливера

Максим Ладин

Молодой Генри Грин, под впечатлением от рассказов Гулливера о дальних берегах, отправляется в опасное путешествие. Его ждут штормы, бури и сражения с злобными маленькими человечками, многие из которых чем-то похожи на нас.

Глава III. Удары судьбы

В 1735 году наша семья переехала в Лондон. Отец получил назначение на должность, которая требовала его постоянного присутствия в столице.

Мы тепло попрощались с мистером Гулливером, который к тому времени стал не только моим другом, но и учителем и наставником. Больше мы никогда не виделись.

В Лондоне, желая последовать примеру моего кумира, я, вопреки воле родителей, начал учиться на врача. Учеба мне давалась легко, хоть и не доставляла никакой радости.

Только в Лондоне я до конца понял причины неприязни Гулливера к человеческому роду. Многие пороки, которые люди скрывают в деревенской глуши, эти же люди выставляют напоказ в больших городах.

После окончания учебы я, к тому времени твердо решив отыскать страну гуигнгнмов, плавал судовым врачом на разных торговых судах. Надо сказать, я не видел в своих путешествиях тех диковинных стран, которые посещал Гулливер. Диких мест на земле почти не осталось, везде, куда только можно было проникнуть, властвовал белый человек. Он прилагал большие усилия, чтобы цивилизовать местных дикарей: одеть их в штаны, научить пить и сквернословить.

Во время этих, ничем не примечательных, скучных плаваний я у всех спрашивал о стране благородных лошадей — гуигнгнмов. Но никто не слыхал о такой стране.

В 1746 году я решил оставить свои поиски и вернуться в Лондон. Видимо мечте найти страну гуигнгнмов суждено было так и остаться мечтой. Мне же предстояло спокойно доживать свой век в родовом поместье. Хоть я и не был старшим в семье и не мог претендовать на Самерби, я не сомневался, что мой старший брат Ричард не откажет мне в помощи и крове.

Но в Англии меня ждали плохие известия. Мой отец был обвинен в связях с якобитами и умер в тюрьме, мой старший брат Ричард погиб в битве при Каллодене, где сражался на стороне шотландцев. Ненадолго пережила их и моя несчастная матушка. Все имущество нашей семьи было конфисковано.

За годы странствий я сколотил небольшое состояние, которого должно было хватить на получение врачебной практики и тихой жизни где-нибудь на окраине Лондона. Полный решимости прочно осесть на суше я снял комнату с пансионом у миссис Дюррей в Вест-Энде и занялся поиском врачебной практики. Однако прежние друзья и знакомые сторонились меня — сына мятежника, прежде всегда открытые двери родственников были теперь закрыты.

Я пробыл в Лондоне всю зиму, но так и не нашел возможности для применения своих способностей: не было надежды даже на самую ничтожную врачебную практику. Деньги медленно таяли. Добрейшая миссис Дюррей, видя, что дальнейшее нахождение в ее доме сына мятежника, да еще и без средств к существованию, сулит ей больше неприятностей, чем выгод, всем своим видом давала понять, как я обязал бы ее, убравшись куда-нибудь подальше.

Когда уже казалось нет никаких надежд найти какое-нибудь дело, меня неожиданно посетил преподобный Лоусон, викарий из Уэмбери. Мне предлагалось занять место деревенского врача, за мизерную плату, которую крестьяне предпочитают отдавать продуктами, и небольшой деревенский домик. Я, недолго думая, согласился, тем более что в городе было слишком много мерзких еху.