Люди как люди

Максим Коляскин

Загадочный роман «Люди как люди», написанный в жанре космической фантастики, раскрывает новые идеи и грани таланта автора. Но, где бы не разворачивались события его книг, главным объектом литературных исследований писателя неизменно остаются люди и взаимоотношения между ними.

Глава 1. Штурман

Жизнь Виктора Шилова накрепко связалась со знаменательной датой — 12 апреля 1961 года. Нет-нет, он родился на двести лет позднее первого космического полёта Юрия Гагарина, но ровно через двести лет, день в день. История космонавтики открывалась перед подрастающим мальчиком за каждым поворотом его жизненного пути. Восьмилетний Витя мог часами рассказывать друзьям биографии героев из первого отряда космонавтов, обсуждать с ними основные вехи изучения и освоения космоса. К десяти годам он познакомился с работами Циолковского и Королёва, проанализировал достижения и ошибки в ракетостроении двадцатого века, результатом чего стал безапелляционный вывод. Цель его жизни — пилотируемые полёты в космос.

Родители Виктора отнеслись к увлечениям сына без особого энтузиазма. Планета Земля переживала бурную эпоху Второй Космической Революции. Межпланетные, а затем и межзвёздные экспедиции стартовали чуть ли не каждый месяц, принося землянам колоссальные открытия и разочарования. Мама и папа объясняли сыну, что интересных дел хватает и на Земле, но не переубеждали его. Зачем? Мода на космические приключения закончится, Витя подрастёт и начнёт рассуждать здраво. Так думали родители. Зато бабушки Виктора были в восторге от энтузиазма внука, а прабабушка с удовольствием вспоминала своё детство и рассказывала Вите о его предках, имевших непосредственное отношение к советской космонавтике. «Юрочка Гагарин, конечно, первый и неповторимый, — говорила она, — но мне всегда нравился космонавт номер два — Герман Титов. Красивый мужчина, герой! А ты и внешне на него похож, и станешь таким же знаменитым, Витенька!» Прабабушки скоро не стало, а Витя и не думал отказываться от своих устремлений.

В подростковом возрасте у него возникло множество раздражающих вопросов, ответы на которые лежали в плоскости навевающих тоску понятий — политика и экономическая целесообразность. Виктор не мог понять, какие безумные мысли бродили в головах вождей народов Земли в двадцатом и двадцать первом веке, если они добровольно отказались от сотрудничества в области освоения космического пространства?! Отец терпеливо объяснял ему детали взаимоотношений народов и стран мира. Он уверял сына, что нынешнее сближение целей имеет временный характер и обусловлено перенаселением Земли и зависимостью от природных ресурсов, планетарные запасы которых подошли к концу. «На других планетах их запасы неистощимы, — улыбался Виктору отец, — и ты прекрасно знаешь это. Вот тебе и причина объединения в вопросах ракетостроения и освоения космоса, сынок. Помяни мои слова, пройдёт несколько лет, и после первых успехов начнётся процесс дележа завоёванных ресурсов, наступит период нового разобщения земной цивилизации». Преисполненный верой в разумность человечества Витя спорил с папой, но, как ни горько оказалось сознавать этот факт, отец оказался прав. Небывалый научно-технический прорыв подошёл к концу, и политические деятели принялись делить не только отвоёванные у космоса ресурсы, но и само пространство! У «вождей народов» хватило ума объявить Солнечную систему общечеловеческим достоянием, но за её пределами обозначились зоны влияния разных стран и группировок.

Новейшие средства передвижения в пространстве позволили значительно расширить пределы доступного космоса. Открытие планетных систем в обозримых созвездиях стало делом обыденным, почти рутинным. Не встречая разумных сил, противодействующих экспансии человечества, новейшие звездолёты землян проникали в отдалённые пространства и готовили почву для колонизации «перспективных» планет. Однако с некоторых пор подобные действия происходили строго в рамках обозначенных зон влияния. Китайские, американские и российские «владения» оказались почти равнозначными. Меньшие, но значительные пространства перешли под контроль индийских и европейских корпораций. Теоретически, каждое государство земного шара имело право на свои «удалённые территории», но далеко не все имели желание и возможности исследовать, колонизировать и развивать их. В условиях запрета на официальные сделки купли-продажи крупные игроки на космическом рынке частенько брали в долгосрочную аренду целые планетные системы у их официальных «хозяев».

Но вернёмся к герою нашего повествования. В 2183 году Виктор окончил высшие курсы штурманов межзвёздной навигации. После прохождения необходимой практики он получил разрешение на самостоятельную работу в ранге штурмана 3-го класса. Впрочем, сбывшаяся мечта не слишком обрадовала Витю. Он искренне считал, что опоздал. Виктор родился на пару десятков лет позднее кульминации романтической эпохи Второй Космической Революции — великого прорыва в неизведанное. Времена бесстрашных разведчиков закончились. Перспективные планетные системы планомерно изучались специальными научными группами. Хорошо оплачиваемая работа «дальнобойщика» не имела ничего общего с юношескими мечтами. Что может быть интересного в полётах по одним и тем же знакомым маршрутам с грузами для колонизаторов новых земель?

Как только возникает вопрос о разделе чего-то общего на частные зоны влияния, появляется необходимость в силах, способных охранять границы подобных зон. Все крупные игроки космического рынка сформировали собственный пограничный флот. Витя стал офицером-пограничником. Техническая сторона дела устраивала его полностью. Служба на лёгких, быстроходных и манёвренных кораблях доставляла удовольствие. Сама работа не приносила особого удовлетворения. Патрулирование границ активно осваиваемых территорий не таило в себе особых неожиданностей. Границы российской зоны влияния вблизи Солнечной системы практически не нарушались. Экипаж патрульного «катера» состоял из четырёх человек: командир корабля, штурман, бортинженер и связист. Очередное задание и маршрут рейса экипаж получал за час до вылета, но эта особенность службы не сулила Виктору особенных забот и волнений. Он заносил программу выполнения боевой задачи в кибернетическую систему управления корабля и отслеживал нюансы и возможные сложности на маршруте полёта. Малая загруженность должностными обязанностями оставляла уйму свободного времени. Его Витя использовал в основном для того, чтобы отточить свои штурманские способности и приобрести навыки пилотирования под руководством командира корабля — пилота межзвёздного сообщения 1-го класса. Да и другие члены экипажа не гнушались освоением смежных и дополнительных специальностей. Командир досконально знал свой корабль и легко мог заменить бортинженера, а связист оказался квалифицированным специалистом по безопасности полётов и экстренной медицине.

Обычно рейсы проходили без серьёзных инцидентов. На границе российской и американской зон случались лишь мелкие провокации, давно воспринимаемые обеими сторонами, как регулярные тренировки. Например, американский патруль мог войти в нейтральную зону и приблизиться к российским границам. Разрешённое время нахождения в нейтральной полосе без уведомления сопредельного государства составляло один час земного времени. Российские погранцы получали сигнал от диспетчерской службы или самостоятельно вычисляли координаты потенциального нарушителя, после чего устремлялись в нужную точку пространства. По неофициальному соглашению между сторонами, если «атакующий» корабль дрейфовал в нейтральной зоне шестьдесят минут, не дожидался появления сил обороны противника и без принуждения возвращался на свою территорию, условный бой считался выигранным. Если же «защитники» зоны успевали появиться в районе «конфликта» на расстоянии атаки в течение этого часа, победителями признавались они. Перипетии подобных схваток с шутками и байками частенько обсуждались во время совместного отдыха экипажей на международных межзвёздных станциях «Эдем».

Подобные комплексные сооружения появились в нейтральных полосах между зонами влияния Америки и России вскоре после появления самих зон. На данный момент времени функционировали три такие станции, служившие для мелкого ремонта, дозаправки кораблей и отдыха экипажей. Военное командование категорически запрещало патрульным кораблям ремонтироваться и заправляться на нейтральной полосе, но 2—3 дня отдыха экипажа после месячной вахты не считались нарушением дисциплины при соблюдении определённых правил. Собственно, правил было два. Во-первых, приглашение гостей на пограничный корабль исключалось. Во-вторых, как минимум один трезвый член экипажа должен был бодрствовать на борту.

Первый «Эдем» был построен американцами, но не без помощи России, и внутренний антураж его живо напоминал бесшабашные вестерны второй половины двадцатого века. «Эдем-2» проектировали русские, и он переносил гостей в российскую глубинку с сугубо крестьянским укладом. «Эдем-3» имел более современный интерьер, не подразумевавший национальных и пропагандистских идей. Ввиду удалённости от проторённых путей, ещё одной особенностью станции являлось минимальное количество экипажей грузовых и больших транспортных кораблей. По большей части здесь гостили военные и следопыты — экипажи кораблей дальней разведки. Виктору третий «Эдем» нравился более других, возможно, потому что на этой станции всем было комфортно. Отсутствие пафоса, «домашняя пища» и выпивка многих стран мира, женщины разных национальностей. Правда, по странному стечению обстоятельств в большинстве на станции оказались славянские барышни. Официально проституция здесь была под запретом, но семьдесят процентов обслуживающего персонала составляли лица женского пола.

— Вы меня удивляете, капитан! — по-английски обратился командир американского пограничного корабля к своему русскому визави за большим столом, накрытом в просторном ресторане «Эдема» для двух экипажей. — Мы тщательно готовили вчерашнюю условную атаку. Она должна была стать для вас неожиданностью. Как вы успели «накрыть» нас всего за пятьдесят минут?

— К Вашему сведению, капитан, это была наша третья победа подряд! И всё благодаря новейшей системе упреждающего обнаружения потенциального нарушителя, — с удовольствием усмехнулся командир экипажа пограничного катера «Стремительный». Впрочем, перехватив скептический взгляд собеседника, он заговорил серьёзно: — Ну, а если честно, то я лишь точно выполнял указания своего штурмана.

— Неужели? — американец с интересом взглянул на Виктора. — Так это у Вас имеются секреты, штурман? Новое слово в навигации?

— Вряд ли новое, — пожал плечами Витя. — Как Вы понимаете, капитан, я не имею права делиться с Вами нашими маленькими военными тайнами. Но если Джек внимательно проанализирует траекторию движения «Стремительного», то наверняка объяснит Вам, каким образом мы добились требуемого ускорения.

Виктор бегло говорил по-английски и не впервые встречался с американским штурманом Джеком Расселом. Они общались на «ты» и относились друг к другу с симпатией. Вот и сейчас Джек улыбнулся и кивнул Вите. Но командир американского корабля не унимался:

— На первый взгляд ваш манёвр не выглядел безопасным, — нахмурился он. — Честно говоря, мы ожидали другой пограничный «катер» в секторе «схватки».

— Вот он-то как раз и опоздал бы к вам навстречу, — заулыбался Виктор. — А мы успели перехватить вас не за счёт рискованного манёвра, а благодаря точному расчёту.

«Разбор полётов» быстро подошёл к концу, товарищи по оружию и вчерашние соперники пили брудершафты, с удовольствием закусывали, вели незамысловатые дружеские беседы, веселились, танцевали с местными девушками. Через час Витя покинул компанию ради встречи с женщиной. Он познакомился с Николь в день первого посещения станции «Эдем-3». К удивлению других членов экипажа «Стремительного», Виктор предпочёл высокую и стройную даму из ремонтного сектора станции куда более эффектным и, главное, доступным официанткам, горничным, служанкам. Вскоре выяснилось, что Николь — не рядовой сотрудник, а заместитель начальника ремонтного блока «Эдем-3» и высококлассный специалист в области электроники и кибернетики. Однако это нисколько не испортило её отношения с Виктором. Сегодня Витя заранее и со вкусом подготовил их третье свидание…

— И, всё-таки, ты очень странный, Виктор! — делая ударение на второй слог его имени, заговорила Николь за лёгким и очень вкусным завтраком, поданным им в президентский номер станции «Эдем-3». С улыбкой оглядываясь по сторонам, она продолжила: — Зачем всё это? Ты знаешь, что симпатичен мне, и мог получить своё в любом стандартном номере. Сегодня — выходной день. Мы можем заниматься друг другом целые сутки без особых материальных затрат.

— Мне хотелось, чтобы мы оба получили особенное удовольствие и запомнили этот день надолго, — улыбнулся в ответ штурман.

— Хорошо, — удовлетворённо выдохнула женщина. — Но у меня остались вопросы. На «Эдеме» есть девушки моложе и красивее меня. При желании ты мог бы осчастливить сразу нескольких. Заснуть с одной, проснуться с другой, продолжить с третьей… Здесь много твоих соотечественниц. У них красивые тела и лица… Да и говорить с ними можно на родном языке. А ты выбрал не самую эффектную австралийскую женщину, пригласил её в номер, стоящий уйму денег… Только не говори, что влюбился, не поверю!

— Ты нравишься мне, Николь! — пожал плечами Виктор. — А влюбляться мне нельзя. Я — офицер пограничной службы.

— Влюбляться нельзя, а тратиться на меня можно? — фыркнула женщина. — Объясни, у тебя имеется предубеждение по отношении к русским женщинам? Они тебя предавали?

— Ох, Ники, ты действительно хочешь говорить об этом? Я же потребую взаимной искренности.

Николь утвердительно кивнула, Витя вздохнул и стал рассказывать о девушке, с которой встречался, будучи курсантом. В общем-то, история была простая и, наверное, банальная. Юношеская любовь, романтические планы, богатые и серьёзные родители девушки. Они симпатизировали Виктору, но считали ребячеством его увлечение космосом, предлагали задуматься о солидной карьере на Земле и обещали высоко продвинуть его по карьерной лестнице. Но Витя мечтал о том, как будет покорять глубины космоса в одном экипаже со своей любимой девушкой… Вернувшись из своего первого полноценного полёта, где он выполнял обязанности штурмана-стажёра, Виктор поспешил к ней. Но в квартире своей возлюбленной Витя застал эффектного молодого человека, выглядевшего гораздо более перспективным женихом, чем он сам. «Это вовсе не то, о чём ты подумал, Витёк!» — одарила его дежурной фразой любимая девушка. Виктор… развернулся и ушёл. Некоторое время она пыталась вернуть его, но безрезультатно. Возможно, девушка что-то делала не так…

— Ты не общаешься с соотечественницами, потому что они напоминают тебе её? — заинтересовалась Николь.

— Я не слепой, прекрасно вижу, какие они разные. Можно сказать, на любой вкус. Но что-то их роднит. Может быть, запах? — с грустной улыбкой иронично предположил Витя. — Знаешь, я отлично помню её запах. Когда-то он приводил меня в восторг, а сейчас раздражает. Несколько дней назад мне приснился сон. Мы прилетаем на «Эдем-3». Незнакомая официантка оказывает мне знаки внимания, я приглашаю её в номер. Но вместо неё ко мне приходит… та девушка из прошлого. Целый день после ночного сновидения меня преследовал её запах…

Николь остро почувствовала, как личные воспоминания портят настроение Виктора, и принялась рассказывать о себе. «Вряд ли моя история покажется тебе интересной, Вик, — предупредила она, — но раз уж договорились, то получи». Ники родилась в Австралии, но высшее образование получила в штатах. С Виктором её роднила любовь к космосу, с той разницей, что Николь рано увлеклась ракетостроением, и её таланты не остались незамеченными. Получив приглашение на работу по своему профилю в конструкторское бюро в Хьюстоне, она быстро проявила себя, как специалист высокого класса, и выдвинулась на ведущие роли. К несчастью непосредственный начальник разглядел в девушке не только профессиональные качества. Впрочем, пагубность этой связи Николь осознала позже, а сначала жизнь виделась ей в розовом цвете. Любовь, замужество, беременность, счастье. Муж настаивал на том, чтобы она оставила работу, заботилась о себе и будущем потомстве. Ники не спорила, но занималась профессиональными разработками в домашних условиях, с удовольствием делясь своими достижениями с супругом. Лишь потеряв едва родившегося младенца, она начала анализировать ситуацию и поведение мужа. Действительность ввергла её в состояние жесточайшей депрессии. Женское счастье оказалось миражом. Босс женился на своей талантливой сотруднице только потому, что боялся потерять тёплое место. Он рассчитывал пользоваться наработками Николь, присвоив себе их авторство. Состояние жены, умерший ребёнок, семейная жизнь — всё это мало интересовало его и, уж точно, нисколько не волновало. Беда не приходит одна. Вслед за смертью первенца, врачи констатировали приобретённое бесплодие Ники. В личной жизни случилась череда скандалов, развод с мужем, разрыв с конструкторским бюро. Свои права на выполненные научные работы Николь отстояла, но бывший супруг не стыдился порочить Нику перед руководством, и удачно начавшаяся карьера талантливого конструктора застопорилась. От безысходности и депрессивного синдрома женщина сбежала в космос, на живую работу в ремонтном блоке далёкой станции «Эдем-3».

— И тебя устраивает нынешняя жизнь, Ники?! — недоумевал Виктор.

— Конечно! — с улыбкой отвечала она. — Мы здесь редко занимаемся ремонтом военных кораблей, и ты не можешь удостовериться в моих способностях. Но поисковики, разведчики, следопыты отлично знают возможности ремонтной секции «Эдем-3». Если хочешь, я познакомлю тебя с людьми, которым мы оказывали не только ремонтные услуги, но и дорабатывали, модернизировали их вполне современные судна.

— Конечно, хочу! — немедленно отреагировал Витя.

— Ты намерен и дальше со мной встречаться? — пристально посмотрела на него Николь. — Тебе нравится мой запах?

— Очень нравится!

— Тогда я, пожалуй, начну учить русский язык. Хочешь?

— Да!

— Прекрасно. Начнём занятия прямо сейчас?

— Если только в постели, — улыбнулся Виктор.

— Опять?! Какой ты неуёмный, Вик! — Николь одарила штурмана солнечной улыбкой. — Быть может, я ничего не понимаю в мужчинах, но ты пришёлся мне по сердцу. Как это будет по-русски?

Второй год службы на космической границе между российской и американской зоной влияния Виктор провёл вдали от Солнечной системы. К тому времени он приобрёл немалый опыт, стал штурманом 2-го класса и пилотом 3-го класса. В новом экипаже Виктор пользовался большим авторитетом и общался со своим тёзкой, командиром корабля практически на равных, несмотря на то что тот был старше лет на десять, имел серьёзные профессиональные достижения и являлся пилотом высшей категории. «За год стать штурманом 2-го класса? — посмеивался капитан в первые дни совместной службы. — Расскажи-ка мне о своих знакомствах в Управлении космической навигации, Витёк». На самом деле командир специального корабля дальнего действия «Неутомимый» сам приложил усилия к назначению молодого и многообещающего штурмана на своё судно.

В пограничной службе начали ходить легенды о катере «Стремительный», и неспроста. За год экипаж катера одержал пятнадцать побед в восемнадцати схватках с противником в условных боях, находясь в положении обороняющейся стороны. За это же время они умудрились провести пять результативных атак из десяти попыток условно вторгнуться в американскую зону влияния. Фантастическое достижение, поскольку отличным считался двадцати пятипроцентный результат. Злые языки поговаривали, что высокие показатели «Стремительного» достигались рискованным пилотажем и колдовством штурмана, получившего в народе прозвище «Шаман». Знающие люди понимали, что в основе успеха лежит тонкий и точный расчёт, а также слаженные действия всего экипажа. Во всяком случае, командование оценило достижения экипажа «Стремительного» по достоинству. И, несмотря на высокую оценку, дало «добро» на перевод штурмана в состав «Неутомимого». На дальних границах требовались люди, знающие своё дело лучше других.

«Забудь про игры с условными схватками, Витёк!» — усмехался новый командир Виктора в день знакомства. Он был прав. На отдалённых рубежах мериться силами с соседями оказалось некогда. Пограничники тратили уйму времени, контролируя полёты кораблей сверхдальних маршрутов и разного рода поисковиков, разведчиков, следопытов и спасателей. Каждая из частных «посудин» должна была иметь лицензию на определённый вид деятельности. Нарушителей требовалось остановить и вернуть в порт приписки.

Но самой большой головной болью пограничников являлись пираты. Пользуясь малой изученностью и слабым контролем над районами, значительно удалёнными от Солнечной системы, корабли без опознавательных знаков курсировали в межзвёздном пространстве, проводили экспресс-анализ планетных систем и ухитрялись добывать дефицитные ресурсы с целью последующей продажи на чёрном рынке. Каждая удачная операция сулила баснословные барыши. И пусть таких кораблей было немного, они считались серьёзной угрозой национальным интересам хозяев каждой зоны влияния. Официально судна без опознавательных знаков подлежали физическому уничтожению. В реальности подобные меры воздействия применялись только в крайнем случае. Чаще всего нарушителей принуждали к капитуляции, их корабли доставляли в ближайший порт или док, а экипаж отдавали под суд. Впрочем, для начала следовало их обнаружить и остановить.

После размеренных будней первого года службы разнообразные приключения на дальних рубежах пришлись Виктору по вкусу. Пары недель на новом месте хватило ему для перенастройки систем навигации «Неутомимого». Этот корабль был гораздо мощнее и современнее катера «Стремительный», но изменения в штурманских программах сделали его быстрее и манёвреннее. Командир оценил нововведения штурмана по достоинству. Но к его изумлению, Виктор на этом не остановился. После долгих обсуждений с бортинженером он предложил капитану ряд мер по настройке и доработке силовых агрегатов корабля.

Опытный пилот и командир с большим стажем скептически относился к скороспелым нововведениям, но после тщательного изучения предложений штурмана решился на эксперимент. Тяга маршевых фотонных двигателей увеличилась на 10 процентов без ущерба надёжности агрегатов и безопасности полёта. Впрочем, докладывать командованию о рационализаторских решениях капитан корабля не спешил, а Виктор не собирался рассказывать, что его технические идеи родились после знакомства с работами Николь, формально считавшейся человеком из стана идеологических противников. Новаторство штурмана вызвало воодушевление и сплотило экипаж. Командир перестал называть штурмана Витьком и перешёл на уважительное прозвище «Шаман».

Ближе к окончанию полугодовой вахты «Неутомимого» связист получил сигнал от корабля следопытов с просьбой о помощи. Пограничники, не мешкая, выдвинулись в заданный район. Штурман задал кратчайший маршрут, корабль нырнул в подпространство, а вынырнув, оказался вблизи четвёртой планеты безымянной звезды, на орбите которой находились следопыты. Связист наладил видеоканал связи, капитан «Неутомимого» кратко переговорил с командиром корабля космических исследователей под смутно знакомым Виктору названием «Галатея» и отдал необходимые распоряжения экипажу. Бортинженер занялся подготовкой стыковочного модуля. Штурман запустил программу причаливания.

«Галатея» оказалась небольшим, но ультрасовременным кораблём, спроектированным для разведки в дальнем космосе. Виктор с интересом посматривал по сторонам и цокал языком. Технику подобного уровня он видел впервые. В кают-компании пограничников встречал седеющий шатен с узким лицом, горбатым носом и смеющимися глазами.

— Здравия желаю, Сергей Андреевич! — с особым уважением произнёс командир «Неутомимого».

— Здравствуйте, Виктор Васильевич! Давненько не виделись, — произнёс командир «Галатеи», отвечая на крепкое рукопожатие, и перевёл взгляд на штурмана: — А Вы — Шилов, не правда ли?

— Да, — пожал плечами Витя, удивляясь информированности следопыта.

— Вы — «Шаман»? — с возрастающим интересом переспросил Сергей Андреевич. — Давно хотел с Вами познакомиться, Виктор Николаевич! Моя фамилия Грабовский.

— Грабовский?! — ахнул Виктор, с первого взгляда не признавший легендарного покорителя космоса, астрофизика и следопыта. — Я с детства мечтал встретиться с Вами, командор!

— Будьте милосердны! Не напоминайте о моём возрасте, молодой человек, — Сергей засмеялся и уютно устроился на мягком диване. — Располагайтесь, друзья мои! Надеюсь, у нас появится возможность побеседовать на отвлечённые темы, но сначала о деле… В данный момент планета скрывает от нас пиратское судно, находящееся на орбите искусственного спутника. По нашим данным одна из шлюпок пиратов ежедневно курсирует с поверхности планеты до корабля-матки и обратно. Похоже, их заинтересовали залежи окислов тяжёлых лантаноидов.

— Следовательно, в атмосфере планеты присутствует достаточное количество свободного кислорода?.. Сергей Андреевич, насколько я понимаю, в этом деле существуют нюансы, — воспользовавшись паузой в рассказе, заговорил командир «Неутомимого», — иначе Вы бы просто сбросили нам координаты пиратов и продолжили заниматься своими делами.

— Верно, Виктор Васильевич, — вздохнул Грабовский, — наши исследования показывают, что данную планету следует отнести к категории «зет».

— Условно обитаемая? — ахнул Шаман.

— Мы продолжаем орбитальные исследования, но вероятность жизни на планете велика.

— Разумной жизни? — не унимался Виктор. На его вопрос командор только пожал плечами:

— Объективных доказательств разумной жизни мы пока не получили. Но, в любом случае, добычу ресурсов следует прекратить, пиратов изолировать без шума и пыли, следы их деятельности по возможности уничтожить. Очевидно, что вам придётся спуститься на поверхность. Мне бы не помешали пробы грунта и некоторые образцы местной флоры. Растений на планете много, я покажу Вам фотографии…

Операцию по принуждению пиратов к полной капитуляции разрабатывали в течение часа. После этого Шилов остался на «Галатее», корабли расстыковались и приступили к маневрированию. Шаман поверхностно ознакомился с системой навигации корабля следопытов, признал её близкой к идеалу, но предложил парочку нововведений. Грабовский усмехнулся и посоветовал Виктору пообщаться с кибернетической системой управления.

— Гала, побеседуй со штурманом Шиловым, — воскликнул командор.

— Как прикажете, командир, — откуда-то сверху отсека управления, традиционно называемого на космолёте командирской рубкой или капитанским мостиком, раздался строгий, но приятный женский голос. — Приветствую Вас на борту «Галатеи», штурман!

Псевдочеловеческое общение с компьютером Виктор считал анахронизмом и ребячеством, но делать было нечего. На абсурдном для обычных людей языке компьютерщиков штурман объяснял КСУ «Галатея» суть своих предложений по перенастройке навигационных программ корабля. Гала легко перерабатывала поток информации, требовала уточнений, спорила, ругалась. Виктор бурчал что-то едва слышное про глупую железяку, раздражался, гневался, пока Галатея не объявила: «Вашего личного вмешательства не требуется, штурман. Сейчас я попробую реализовать Ваши бредовые и слишком человеческие идеи в тестовом режиме». Теперь Виктор выругался во весь голос. Грабовский снова усмехнулся, не отрываясь от пульта ручного управления кораблём. Миновало пять минут полной тишины, после чего командор поинтересовался:

— Ты ничего не хочешь нам сообщить, Гала?

— А что тут скажешь, командор? Этот Ваш Шилов — Шаман! — произнесла Галатея. Сергей Андреевич весело рассмеялся, а Виктор покраснел от удовольствия.