Гидра

Максим Кабир (2023)

Другая реальность, другой СССР. В горниле Гражданской войны пробудились Старые Боги. Борьба с ними и их последователями унесла жизни миллионов и необратимо изменила судьбы выживших в новом мире. В мире, в котором Железный Занавес призван сдержать легионы порождений тьмы, за книги с запретными знаниями убивают и умирают, советские вожди штудируют «Некрономикон», а из Балтийского залива взывает сам… Впрочем, не будем об этом, ведь называя имя — призываешь, а этого лучше не делать… 1959 год. Чудовища побеждены и мир восторжествовал. На реке Ахерон ударными темпами возводится гидроэлектростанция. Скоро перед строителями выступит знаменитая советская актриса. Но прежде чем это случится, пойдет дождь, потечет кровь, и что-то древнее проснется в вечной мерзлоте под адом. Первая книга нового масштабного проекта «Красные Боги». Захватывающий, брутальный и динамичный хоррор, пронизанный «мифологией Ктулху», от признанного мастера жанра Максима Кабира.

Глава 11

— Журналист! А журналист!

— Чего? — отозвался Глеб.

— А напиши в статье, что у Церцвадзе геморрой размером с мой кулак.

— Меньше! — весело пробасил из тягача бурильщик Церцвадзе. — Размером с твой мозг!

Лэповцы рассмеялись. Смеяться они были горазды. И песни петь. И работать.

Седьмой день жил Глеб в лагере сезонников, но ему не надоедало. Напротив, он шутил, что никуда не уедет, черт с ней, с газетой. Москва была чем-то бесконечно далеким, искусственным, пустым. А здесь… в окружении смешливых товарищей, занятых важным делом, умеющих отдохнуть, под фантастическими звездами… здесь и бухать не хотелось. Выпил стаканчик-другой из пивного концентрата Мусы, налопался каши, и хватит, завтра вкалывать.

А Глеб именно вкалывал. Не бродил за ребятами с блокнотом, а помогал как мог, просил научить. Так? А, вот так, да? Просеку рубил, раскряжевывал, вязал опоры. Леса было много, но не строевого. Деревья, гнутые в три погибели, чахлые. Их убирали с пути топорами, пилы «Дружба» пригождались на толстых стволах. Раскряжевщики измельчали бревна. Тягач вез инструменты и сваи. Нормой был гектар вырубки на звено.

Утром рыжий Вася Слюсарев распределял, кто будет дровосеком, кому ставить столбы, кому натягивать провода. Только бурильщики были постоянными.

Процессия двигалась по хребту — от видов захватывало дух. Скалы, древние, но возникшие чуть больше сорока лет назад, нависали над Ахероном. У их подножья росли ивы, березы и кедровый стланик. Высохшие озера напоминали отпечатки великанских копыт. В ольхе чирикали птички.

Каждый раз, минуя этот участок, Глеб засматривался на котлован внизу. С такой высоты строители казались букашками, тракторы — навозными жуками. «Вести электричество по верху, — думал Глеб, — лучше, чем рыть для электричества логово, бултыхаясь в жиже».

— А, соседи наши, — сказал Вася. — Нерадивые.

— Почему — нерадивые?

— У нас недавно история приключилась. Блох потерялся. — За неделю пес лэповцев привык к Глебу, верно, считал и его лэповцем. — Нашли потом — на болота пошел лягух ловить. Но пока искали, я спустился в поселок. Спрошу, думаю, может, приютили. Так меня военные выставили, как бродягу. Мрачные, что твои черти. Думал, еще и поджопник отвесят.

— Ну понятно, — кивнул Глеб. — У них там наверняка зэки.

— Ага. Только сами они, эти вохровцы, не краше уголовников.

— А зачем столько энергии? — спросил Глеб. — И провода высоковольтные, и плотина? На мили никого, в Якутске один дед морально разлагается в краеведческом музее, да баба с опухолью раков продает.

— Известно зачем. Это, брат, богатейшая территория. Клондайк. Она столько Родине даст: уголь, нефть, золото, алмазы. Богатства они вроде и наши, а вроде и нет, потому что — Яма. Земли тьмой захвачены, звездным раком, не смотри, что солнышко светит, все равно — тьма. Понимаешь?

— Кажется, понимаю… — Глеб вспомнил странную молнию в небе, а еще здешние ночи — позавчера была «белая», не ночь, а вечерние сумерки, переходящие в утреннюю зарю. Зато вчера — мрак стигийский, в десяти метрах от костра слепнешь.

— Знаешь, что Киров сказал? «Нет такой земли, которая бы в умелых руках при советской власти не служила бы на благо человечеству». А Герберт Уэллс еще в двадцатом году написал путевые заметки: «Россия во тьме». Что смотришь, думал, раз я топором машу, так книжек не читал? Уэллс написал: «В темноте России ползают чудовища». Почти сорок лет прошло, и что? — Вася осенил жестом русло Ахерона. — Но мы принесем свет. Покорим реки, проложим в вечной мерзлоте, как хотели, Байкало-Амурскую магистраль. А наши станции: Иркутская, Братская, Ахеронская — дадут в сумме четырнадцать миллионов киловатт энергии. Это знаешь сколько? Это столько, что все остальные советские станции дают двадцать миллионов. Вот это сколько! Что?

Конец ознакомительного фрагмента.