Руины прошлого

Максим Диденко, 2022

Молодая девушка по имени Юля длительное время не общается с папой, погрязнув в рутине бизнеса и заботах своей личной жизни. В какой-то момент она узнает, что ее младшая непутевая сестра упекла их отца в психушку, чтобы избавиться от беспомощного старика и снять с себя ответственность за его опеку. Юля решается вытащить отца из этого места, чтобы обеспечить ему настоящую заботу и уход в соответствующем учреждении – доме престарелых. При попытках вызволить отца она сталкивается с серьезными препятствиями, но оставлять попытки помочь родному отцу и пустить все на самотек – нельзя. Сможет ли девушка справиться с навалившимися на нее трудностями и что ждет ее на этом длинном и нелегком пути?

Часть 1. Глава 1. Глупая дочь

— Папа, тебе и правда здесь будет лучше, поверь мне, — говорит Аня своему отцу, пытаясь привести ему хоть какие-нибудь аргументы в оправдание того, что она собирается сдать его в дешевую, захудалую психиатрическую лечебницу у черта на куличиках. Только не ясно, что именно она пытается оправдать: себя и свой поступок — наконец-таки избавиться от старика и забрать себе фамильный дом, или же действительную необходимость предоставить отцу профессиональную помощь. — Ты же и сам видишь, что тебе нужна помощь специалистов, а я уже не могу самостоятельно о тебе заботиться.

— Анечка, золотце, мы же с тобой прекрасно понимаем… — запинаясь и подбирая слова, отвечал старик в инвалидной коляске, вздрагивая на ухабах грунтовой дороги, ведущей к главному входу в здание лечебницы. — Ты… ты хочешь просто избавиться от старика, упрятав его в дурдом, правда? Настолько я тебе надоел, дочка?

— Ну что ты, папуля, не говори глупостей! Ты мне нисколько не надоел, правда.

Девушка, отведя взгляд куда-то влево, продолжала толкать отцовский транспорт вперед, к подъездной дорожке вирнаковской психиатрической лечебницы имени Михаила Глухова. Их уже встречали двое санитаров, потому времени на разговоры, к ее большому счастью, уже не осталось.

У входа стояли двое крепко сложенных мужчин в ярко-белых одеждах и с плотно повязанными такого же цвета платками на головах. «Страшно представить, во что эти ребята способны скрутить человека, который может начать буйно себя вести, — подумала Аня. — Явно не стоит никому ничего эмоционально доказывать, когда находишься в этих стенах».

— Вот, — начал старик, — даже написано, что это психиатрическая лечебница. Ты что, за дурака меня держишь? Я читать еще умею. Куда ты меня привезла?

— Тише, пап, все будет хорошо. Давай не сейчас.

— Да что же это…

— Здравствуйте, — заговорил один из здоровяков, пока второй открывал перед пациентом широкую двустворчатую дверь. — Проходите, пожалуйста.

Аня поблагодарила мужчину и без труда перекатила кресло через низкий порожек в полу, который, видимо, предусмотрен для частого ввоза-вывоза тележек и инвалидных кресел в здание и обратно.

Хотя за свою жизнь ей не приходилось бывать в подобных заведениях, если можно так выразиться, тем не менее она всегда имела некоторое личное устоявшееся мнение по отношению к таким местам. Чего только не увидишь в фильмах и сериалах, особенно вышедших в прошлом веке. Вопреки всем своим ожиданиям, внутри она не заметила бесцельно снующих по коридорам психов с вываленными языками. Нет и бегающих по диванам, или лазающих по стенам больных на голову пациентов со взглядами безнадежных безумцев. Даже медсестер, которые бы с серьезным видом передвигали системы для капельниц на высокой треногой стойке — она тоже нигде не заметила.

В главном холле, в который их так любезно провели санитары, царит совсем другая атмосфера.

Слева от них, под высоким безрамным окном, выходившим, по всей видимости, во внутренний дворик, расположилось какое-то растение, что своими тянущимися вверх ветками почти достигло потолка; скорее всего, искусственное, судя по отсутствию внушительного размера клумбы с землей — для такой громадины потребовалось бы немало почвы. Под его широкими листьями она увидела небольшой деревянный столик, а около него мягкий диван серого цвета, рассчитанный на две персоны. За ним сидят еще двое крупных мужчин в халатах. Они заняты какими-то своими делами и на новоприбывших не обращают никакого внимания. На стенах множество картин, ярко освещаемых несколькими низко свисающими с потолка лампами без абажуров.

Даже Игорь Николаевич — без пяти минут пациент этой лечебницы — в этот момент глазами полными интереса рассматривал окружающую их несвойственную лечебным учреждениям красоту и блеск.

Осмотреть остальную часть помещения Аня не успела, так как встретилась взглядом с уже ожидавшим их врачом. В полной тишине, которую прорезал только звук маленьких пластмассовых колес инвалидного кресла, катившихся по уложенному плиткой полу, сложив перед собой руки в замок и улыбаясь, стоял Руслан Дмитриевич — так этот человек представился спустя несколько секунд. Он просто ждал их, давая возможность осмотреться. Видимо, для того, чтобы те смогли ознакомиться с интерьером и благодаря этому проникнуться бо́льшим доверием к тому месту, в которое их привела судьба.

— Здравствуйте, меня зовут Анна, — сказала девушка и пожала протянутую руку доктора. — А это мой папа — Игорь Николаевич Сервицкий. Я звонила вам вчера, помните?

— Да, конечно. Пройдемте в мой кабинет. Нам есть что обсудить с вами обоими, — ответил доктор и указал рукой в направлении деревянной двери позади него.

— Не так уж и плохо, правда, пап? — искренне улыбаясь, шепотом спросила Аня у своего отца, но тот ничего не ответил.

Войдя в кабинет первым, он занял свое рабочее место у окна, но перед этим предложил Ане присесть на пуфик или стоящее рядом кресло для посетителей. Она подкатила каталку отца поближе к столу и потрогала рукой мягкую, обитую натуральной кожей поверхность кресла, на которое указал доктор.

— Я постою, если вы не против, — ответила Аня на его предложение, в этот раз изобразив на лице лишь какое-то подобие улыбки.

Нередко катаясь со своими друзьями на машине, она помнит, насколько неприятно бывает в жаркий летний день прикоснуться разгоряченным телом к обтянутой кожей мебели. Отвратительное ощущение, когда бедра прилипают к сиденью автомобиля. А сегодня она как раз надела короткие джинсовые шорты, едва прикрывающие ее ягодицы.

Там, в холле, когда они только вошли, Аня не знала, что находится под тяжелым взглядом доктора Высокова, а заметив это, она немного растерялась, потому не смогла как следует оценить этого человека. Теперь же, когда он находится прямо перед ней, а его внимание приковано к мужчине в каталке, она заметила его прореженную сединой бороду, стрижку, сделанную на скорую руку, но оттого не менее аккуратную, и усталый вид. Удивило ее в первую очередь то, что врач вовсе не смотрит на нее как на женщину, хотя она зачем-то всячески пытается привлечь к себе его внимание. Ее даже немного задело, что он больше заинтересован именно ее отцом, а не ею. «Я что, зря вот так наряжалась?» — проговорила она в мыслях.

— Как вы уже могли заметить, — начал Руслан Дмитриевич, — я в этой лечебнице исполняю обязанности главного врача.

— В психиатрической лечебнице, — поправил его старик, отворачиваясь в сторону и стараясь вложить в свои слова как можно больше неприязни. — Называйте все своими именами. Я не маленький, а потому прекрасно понимаю куда и зачем меня привезли.

К подобной реакции новых постояльцев главный врач лечебницы уже давно привык, потому как редко ему встречались люди, которые с охотой поступали сюда на лечение; разве что некоторые полностью выжившие из ума индивидуумы, совсем не замечавшие различия между больничной палатой и детской площадкой в общественном парке.

— Я вас прекрасно понимаю, Игорь Николаевич, — обратился он к старику, всем видом выказывающему свое недовольство ситуацией. — Но, скажу вам по секрету, хоть и не имею на это права, я знаю сумасшедших людей, которым уже не помочь, которым нужно лишь пристанище, чтобы завершить свое бессмысленное существование. — Он налил себе воды из графина и сделал небольшой глоток. Придвинувшись ближе к столу и опустив на него локти, продолжил: — Вы не такой, как все они. Вам просто нужна помощь. Я эту разницу отчетливо вижу.

Доктор заметил, что после этих слов старик стал немного спокойнее: перестал взглядом метаться по комнате, его брови выровнялись, а губы расслабились. Но он по-прежнему не сдавал позиций, говоря о том, что наверняка не настолько болен, чтобы упекать его в учреждение для умалишенных. «Лучше бы в дом престарелых отправили», — сказал он в завершение своего протеста.

— Обещаю вам, — начал доктор, — что вы не задержитесь здесь дольше, чем это будет необходимо. А для начала нам нужно понять, что конкретно вас беспокоит, и исходя из этого решить, как можно наилучшим образом и в кратчайшие сроки вам помочь. Я предлагаю провести некоторые тесты и проверить реакцию вашего мозга на раздражители…

Доктор Высоков еще несколько минут говорил о всевозможных причинах возникновения у мужчины участившихся провалов в памяти и резких потерь координации. Но Аня его даже не слушала. Хотя в первую очередь именно ей необходимо было, как ответственной за отца, принять во внимание мысли доктора, чтобы в дальнейшем знать и понимать намеченный план лечения. Во-первых, она ни слова из всей терминологии, озвученной Высоковым, не понимала. А другой причиной было полное безразличие к тому, что будут делать с ее отцом. Ее главной задачей было избавиться от немощного и всюду сующего свой нос старика, чтобы в полной мере распоряжаться его внушительных размеров поместьем, которое он по молодости строил, вкладывая в него немалые суммы денег длительный период времени. Ее это все достало, и она решила наконец покончить с этим кошмаром. В ее планы не входило нянчиться со старикашкой в то время, когда ее друзья будут веселиться на предстоящей вечеринке с размахами городского масштаба, которую она же и собирается устроить в отцовском доме.

— Простите, я слишком увлекся и стал рассказывать вам обо всех назначаемых вам процедурах. Я лишь хотел, чтобы вы избавились от переживаний по этому поводу и смогли нам довериться. Все это я, конечно же, запишу в амбулаторную карту.

Главврач так по-дружески сложил перед собой ладони и проникся чувствами к старику, что тот отложил в сторону сомнения и стал уже сам задавать интересующие его вопросы касательно планов на это утро.

— Может, водички? — спросил доктор Высоков. Не дожидаясь ответа, он открыл одну из бутылок, стоящих на столе, и протянул ее мужчине. — У вас наверняка в горле пересохло от волнения. Я понимаю ваши чувства. Я и сам веду себя не совсем так, как привык, потому что сейчас имею дело с адекватным и разумным человеком.

Эта неприкрытая лесть имела свой эффект. Она подкупала, заставляя довериться, потому как это противоречило отношению людей, к которому он привык, занимаясь строительством. За свою долгую и достаточно насыщенную жизнь Игорь Николаевич успел повидаться с разного рода людьми. Большинство из них не обременяло себя излишним теплом в выражениях, потому как их жизнями управляли деньги. Большие деньги. Они, как правило, притупляют остроту ума, заставляя чувствовать себя хозяевами этого мира, как и забывать о проявлении простых человеческих чувств, таких как доброта и сострадание. Но в то же время деньги открывают множество возможностей, таких как вид из окна спальни на океан у подножия скал. Или площадка для личного вертолета на крыше дома — подобные капризы, как главному инженеру и по совместительству владельцем строительной фирмы, ему приходилось выполнять для одного из богатеньких сыновей мэра Канорска. Всякое бывало, но этот парнишка был самым импозантным среди всех клиентов фирмы, потому и запомнился больше всего.

Руслан Дмитриевич молча заполнял бланки с направлениями на обследование, которые вскоре передаст лечащему врачу поступившего пациента. Между делом наблюдает за тем, как старик жадно пьет воду из бутылки — это много значит. Наблюдает и радуется тому, что ему все-таки удалось добиться его доверия. Он понимает, что этот человек с отныне без преувеличения является собственностью вирнаковской психиатрической лечебницы. Очень редко престарелые люди выбираются из таких мест в полном согласии с собственным рассудком, если вообще выбираются…

— Я не знаю, как вас благодарить, — разразилась благодарностями Аня после того, как ее отца вывез из кабинета доктор Лиманов — человек, который только что был назначен лечащим врачом Игоря Николаевича. — Это очень важно для меня, понимаете?

— Понимаю, — ответил доктор, даже не подозревая о том, что распознал мотивы молодой девушки совсем неправильно. Только его это вовсе и не волнует.

— Я могу вас как-то отблагодарить, Руслан Дмитриевич? — Еще мгновение, и Аня была бы готова повиснуть у него на шее, но в этот момент в дверь постучались.

— Ах да, вы забыли его медкарту, — говорит главврач, берет со стола толстенную папку с бумагами и протягивает ее коллеге. Сразу после этого вновь обращается к девушке.

Перед тем как заговорить, он замечает, что Аня переминается с ноги на ногу, накручивает на палец волосы неловкими движениями и немного покраснела от смущения. Наверное, она совсем не ожидала, что в ее нелепый флирт с доктором кто-то внезапно вмешается.

— Мы уведомим вас обо всех результатах обследования, — сказал Высоков. — А пока можете смело ехать домой и заниматься своими делами. С вашим отцом все будет в порядке.

Произнося эти слова, доктор Высоков уже открывал перед девушкой дверь, приглашая покинуть его кабинет и убраться восвояси. На этом моменте его любезность закончилась, а эмоции и проявления излишней человечности для него более не имели никакого смысла. Дело сделано. Все остальное его не касается…