Воины Клевера

Максим Волосатый, 2009

Кто сказал, что нет Миров, кроме Земли? Группе землян довелось убедиться в обратном. Попав в Мир Клевера, где магия убивает не хуже пули, а меч на поясе немыслим без амулета на груди, бывшие ученые и военные очень быстро поверили в его реальность. Конечно, им помогли. Если считать помощью искреннюю ненависть трех Старших Рас, странно похожих на эльфов, гномов и орков из земных преданий. Если принимать как дружескую услугу стрелы и мечи Старших, атаки их боевых магов и вылазки жутких Тварей, обитающих в Территориях. Маги Земли научились жить в Мире Клевера. Но победить здесь могут только Воины.

Глава 6

Большое помещение, странно тихое в этот, в общем, рабочий час, овевало прохладой двух магов, стоящих навытяжку перед «Великим и Ужасным, Могучим и Непобедимым» доном Антонио Сибейрой, «Великим Инквизитором» и «Торквемадой», главой обоих служб Братства: Братьев Ищущих и Братьев Находящих, который только что закончил, судя по выражению лиц присутствующих, очередную выволочку и наконец-то смог дать волю физиологии.

— Дедавижу, — дон Антонио оглушительно чихнул, отвернувшись от подчиненных.

— Все в порядке, Мастер? — осторожно отодвинулся от него Степашка, молодой маг, в недавнем прошлом торговый менеджер, выдернутый программой порталов с Земли.

— Раздражает? — сочувственно поинтересовался более опытный Айонки, бывший вольд, примкнувший к Братству после объявления о создании Директории и строительстве Улитарта.

— Дедавижу этих удодов, — прорычал дон Антонио, еще раз сопроводив заявление громким чихом. — И я де Масдер. Масдер — эдо Ацекато. Я — Ваше Магичество, если дебе дак уж хочедзя жопу мне полизадь.

Степашка обиженно замолк. Айонки скорчил ему рожу. Мол, потом объясню, и потихоньку начал выползать из приемной, подталкивая перед собой непонятливого коллегу.

Сиятельный гнев «Великого и Ужасного» дона Антонио объяснялся на самом деле до неприличия просто: грипп.

Вышедшие из мясорубки в Зеленом Лепестке земные маги сделали за время, проведенное в Пестике, много, очень много. Они создали Братство Магов Земли. Они основали государство людей в Пестике — Директорию. Они заложили Улитарт — Город Безумных Магов, Странный Город, Город Надежд, Город Тысячи Радуг, где любой мог начать учиться магии и мог почувствовать себя счастливым. Они, наконец, отбили вторжение Старших Рас Клевера, решивших выжечь каленым железом из Пестика человеческую заразу, возомнившую себя сборищем великих магов. И еще бессчетное количество побед и свершений они смогли совершить.

И вот только с одной ма-а-аленькой проблемой они никак не могли справиться. Вернее — проблемами. И на самом деле очень маленькими. Вирусы. Ну не брались они магическими узорами, хоть ты тресни. А с традиционными земными лекарствами болезни и проходили традиционно: нелеченые за неделю, а леченые — за семь дней.

Вот и бродит по коридорам призрак прежнего дона Антонио Сибейры, пугая покрасневшими глазами и носом встречных и поперечных. В шаркающем ногами и непрестанно сморкающемся теле с трудом угадывался прежний элегантный красавец Сибейра, первым из людей заимевший (если верить слухам) гарем из прекрасных представительниц Старших Рас.

А с утра в кабинете дона Антонио обретается ни много ни мало как Шаман, руководитель безумного проекта, затеянного Мастером Ацекато, под скромным названием «Улитарт».

— Давдо ждешь? — поинтересовался Сибейра, входя в свой кабинет. Просто так поинтересовался. О том, что Шаман нахальнейшим образом с утра занял его кабинет, ему доложили еще часа три назад. Дон Антонио сразу же к нему и направился, но в бардаке, именуемом Братьями Ищущими и Находящими, добраться до кабинета руководителю не так-то просто.

— Здравствуй, рад тебя видеть в добром здравии, — телом длинный и нескладный, лицом — внебрачный сын сенбернара, Шаман поднялся из-за стола, разложившись во весь немаленький рост. — Не очень.

Он распахнул объятия, смахнув при этом со стола недопитую чашку. С дошем, как отметил страдающий по чашке этого самого доша Сибейра. И раздраженно хмыкнул про себя: «Судя по всему, не очень долго. Конечно, что для философа три часа созерцания? Пустяк». Но улыбнулся в ответ абсолютно искренне. Шаману прощалось многое. Фактически всё. Нескладный изобретатель, так и не признанный на Земле, в Пестике он развернулся в полную силу, выдавая такие нестандартные работающие решения, что даже у магов, никак не страдающих от отсутствия креатива, глаза лезли на лоб.

— Пдо доброе зддавие эдо ды со зла, — прочихался Сибейра. — Дедавижу эдих удодов.

Ненавидел он уродов уже давно, но помогало это мало.

— Ходь бы ды пдидумал чего, — пожаловался испанец Шаману. — Говодяд, у тебя чудодеи всякие есть. Дак неужеди пдодив насмодка ничего пдидумать не можете? А-а-апчхи! — сотряс кабинет он и с чувством выругался: — Зад-даза!

— Сейчас посмотрим, что можно сделать, — прищурился Шаман. — А к моим лучше не суйся. В плане придумать чего — им равных нет. А вот в плане на самом деле вылечить или что-то сделать, так это тебе в другое место. Хоп!

Он хлопнул в ладоши, и в кабинете явственно запахло какими-то цветами.

— Ну-ка, попробуй подыши.

Сибейра с готовностью высунул язык и задышал, как собака.

— Носом, — укоризненно поправил его Шаман.

— Ой, — удивился Антонио. — Дышит. Так чего ж ты раньше-то молчал? Чего ж я мучился?

— Не, — прищурился потомок сенбернаров, — это работает только в моем присутствии. Как уйду, придется дальше страдать.

— А я тебя арестую, — широко осклабился Сибейра. — Прикую к себе — и дело с концом. То-то счастья будет.

— Ну не знаю. Ты точно уверен — насчет счастья?

Сибейра огляделся. Пятна доша на столе, открытое окно, в которое радостно слетает ветерок, шевелящий беспорядочную кучу бумаг на столе…

— Да уж, про счастье — это я погорячился.

— Во-во, и я про то же. Тем более что Улитарт надолго оставлять нельзя. Ты представляешь, что там без меня может случиться?

Дон Антонио представил — и содрогнулся.

— Да уж, езжай-ка ты домой. У меня и без твоих красавцев забот полон рот.

Шаман довольно осклабился, хотя, с точки зрения Сибейры, ему следовало бы зарыдать. И рыдать, не переставая, часа три. «Творческие поиски» детей Улитарта могли довести до белого каления кого угодно.

— И правда, — Шаман с удовольствием потянулся, — поеду я.

— Так ты просто доша заехал попить? — Сибейра оглядел царящий вокруг бардак.

— А, точно, — Шаман хлопнул себя по лбу, — я ж по делу приехал.

— Издеваешься? — прищурился испанец.

— Немного, — признался Шаман и выставил вперед ладони, защищаясь от свирепеющего Сибейры. — Но согласись, это ведь небольшая плата за вылеченный нос.

— Зараза ты, — расхохотался вдруг Антонио, злости как не бывало. Ну решительно, на Шамана невозможно было сердиться. — Выкладывай, с чем приехал?

Дверь открылась, и на пороге выросла фигура Айонки, держащая в руках поднос с двумя чашками дымящегося доша. Вольд знал, что шефу сейчас надо.

— Спасибо, — с чувством поблагодарил его Сибейра. — Именно то, что сейчас надо.

— На здоровье, Ваше Магичество, — слегка поклонился Айонки и повернулся к Шаману: — Не желаете?

— Не откажусь, — тот ухватился за предложенную чашку. — А что, надо и мне привычку в Улитарте завести, чтобы титуловали как положено. Очень это правильно. А то прямо как некультурные у меня: Шаман да Шаман.

Он подмигнул Айонки и отвернулся, пряча улыбку.

— Рассказывай, за какими Тварями приперся, — прорычал Сибейра, делая огромный глоток горячего доша. Обжегся, поперхнулся и разозлился еще больше.

— Так я пойду? — Айонки начал пятиться к двери.

— Свободен. — Когда за вольдом закрылась дверь, Сибейра развернулся к Шаману: — Ну и зачем тебе потребовался этот спектакль?

— Не злись, — Шаман с хлюпаньем потянул горячий дош, — я просто пошутил.

— Ты пошутил, он пошутил, в итоге я тут языком болтаю, а дела стоят. Ты знаешь, сколько народу у меня на прием сейчас?

— Нисколько, — улыбнулся Шаман. — Ты же всех расчихал, не забыл? Айонки просто под танки лег, чтобы ты доша попил и на человека стал похож.

— Да иди ты, — буркнул дон Антонио, остывая. — Давай выкладывай, что тебя с твоих гор сюда занесло.

— Ты понимаешь, — Шаман отставил кружку, посерьезнел лицом и внезапно перестал быть похож на дурашливого сенбернара. Сейчас эта собака была очень серьезна. Сибейра улыбнулся про себя. Вот такой Шаман как раз и мог держать под собой Улитарт. Он таким бывал редко, но те, кто его таким видел, больше не обманывались насчет мечтательного неуклюжего увальня. — Не нравится мне, что в Пестике творится. Нелюди начали преследование магов.

— И ты заметил, да? — Сибейра не удержался и фыркнул в кружку, брызги залили и без того забардаченный стол. — Совершеннейшие подонки. Житья от них никакого не стало, то ли дело раньше, когда мы только в Пестик пришли. Вот как сейчас помню…

— Очень смешно, — кисло заметил Шаман, — я не про это.

— Да и я не про это, — ухмыльнулся Великий Инквизитор. — Что ты имеешь в виду под этим «начали преследование»?

— Я про ребят говорю, местных, у которых способности к магии были. Раньше как-то спокойно к ним относились. Имели их в виду, но не больше, а в последнее время ко мне всё чаще и чаще сообщения приходят, что то тут, то там парня или девчонку нелюди убили. Боевая пятерка прошла — и все, нету человека.

Он замолчал.

— Ну? — не понял Сибейра. — Что здесь необычного? Они зачищают наш потенциал. Чтобы нам неоткуда было брать резервы. Ты же сам ратовал за то, чтобы мы активнее привлекали местных. Ну вот и естественная реакция последовала. Я так даже плюсы в этом вижу. Нелюди тут ошибку сделали. Теперь, у кого хоть немного способностей есть, все к нам рванут. Выбора не осталось. Либо в Директорию, либо на тот свет. И чего страшного?

— Ты всегда таким злым и циничным был? — поинтересовался Шаман. — Или тебя работа испортила?

— Жизнь тяжелая, — желчно отрезал Сибейра. — Там, где ты ничего не можешь, там ты ничего не должен хотеть. Слышал такое высказывание? Я не могу контролировать каждого потенциального мага в Пестике, тем более что они и так достаточно хорошо прятались до этого. Поэтому я радуюсь тому, что достается лично мне. Или у тебя другое мнение на этот счет? Есть идеи, как всех от нелюдей оградить? Так не держи в себе, поделись.

— Есть немного, — почесал нос Шаман. — За этим к тебе и пришел.

— Да? — приглашающе поднял тонкую бровь дон Антонио.

— В чем основная проблема латентных магов, за которыми нелюди пришли? — Шаман вопросительно посмотрел на Сибейру.

Тот не повелся на интерактивную беседу, лишь наклонил голову: продолжай.

— Им деваться уже некуда. От боевой пятерки не уйдешь. — Он замолчал, ожидая реакции. Не дождался. — Все знают, что мы принимаем человеческих магов, но для этого надо идти в Директорию. А еще лучше — сразу в Улитарт. Так?

— К чему ты клонишь? — нарушил молчание Сибейра.

— Надо дать им возможность добраться до нас. Вовремя. Помочь им, — Шаман попытался развернуть мысль в ответ на озадаченный взгляд дона Антонио. — Короче, мои умельцы разработали амулет, который настроен будет на конкретную точку выхода в Директории. Я предлагаю разбросать их по баронствам и оповестить всех, что и как работает. В этом случае очередному бедолаге не придется делать марш-бросок до границ Директории, а всего лишь добраться до амулета. Их можно много наделать.

— И как быстро нелюди научатся их блокировать? — поинтересовался Сибейра.

— Месяца через четыре, я думаю.

— И всё? Ты предлагаешь устроить массовую акцию ради четырех месяцев работы? Кто этим будет заниматься? Ты часом не за Господа Бога меня принимаешь: пальцами щелкнул — и все? У меня и половины необходимого количества людей нет. Текущие проблемы не решаются, а ты хочешь втянуть нас в какую-то бредовую затею, которая кончится через четыре месяца, когда Старшие Расы расшифруют твой узор и заблокируют его?

— Да я от тебя ничего и не хочу, — Шаман развел руками. — Мы с этим в состоянии сами справиться. Тем более что Мастер не против.

Сибейра споткнулся об это заявление. Мастер Ацекато был не из тех, кого легко было подбить на откровенные авантюры. Раз он согласился, значит, что-то в этом есть.

— Как это — не против?

— Он, в принципе, одобрил идею. Из тех, кого сможем вытащить, много можно хороших ребят набрать. Осталось с тобой договориться.

— Договориться о чем? — прищурился Сибейра.

— О точке выхода. Я предлагаю её здесь сделать.

— Здесь?!

— Ну да, — Шаман жестом остановил испанца, поднимающегося из кресла разъяренным быком. — Ты не кипятись только сразу. Точку выхода надо делать здесь, потому что больше негде.

— Да что ты? — язвительно начал Сибейра и осекся.

— Вот, — назидательно поднял палец Шаман. — Ты тоже понял. Представь, что будет, если мы выход сделаем в Улитарте, например. Мои-то, конечно, не против будут. Еще бы, братья по разуму…

— Ага, — мрачно согласился дон Антонио. — А мои повесятся вылавливать разных там Стрелков посередь Улитарта. Сколько их набежит, представляешь?

— Вот и я о том же, — закивал большой лохматой головой Шаман. — А так любой, кто захочет попользоваться халявой от Братства, тут же к тебе тепленьким попадет. Надо только место огородить, чтобы они там до времени сидели и выйти не могли.

— Поучи еще, — ворчливо ответил Сибейра.

— Не буду, — покладистости Шамана сейчас мог позавидовать хорошо вышколенный мажордом. — Как скажете, Ваше Магичество.

— И это всё ради каких-то трех-четырех месяцев, — горестно вздохнул Сибейра, закатывая глаза. — Ладно, я поговорю с Мастером.

— Да тебе и делать-то всего ничего придется. — Шаман умильно улыбнулся, опять превращаясь в несуразного милого сенбернара. — Только разбросать по баронствам.

— Уйди с глаз моих, — замотал головой Сибейра. — Мне к моим проблемам только тебя не хватало.

— Всё-всё, — улыбнулся Шаман. — А чтобы легче работалось, я тебе тут цветник устрою.

Он еще раз звучно хлопнул в ладоши — и в комнате опять установился свежий запах цветов.

— Это мои на основе гомеопатии придумали, — пояснил он. — Теперь, пока в кабинете будешь сидеть, насморка не будет. Больше пока не могу ничего, извини.

— Я же сказал, что поговорю с Ацекато, — нахмурился дон Антонио.

— Ты часом не решил, что я тебя покупаю? — ухмыльнулся Шаман. — Могу я просто так хорошему человеку приятное сделать?

— Иди уже, — рассмеялся Сибейра. — Айонки тебя проводит. А то я уже боюсь представить, что еще ты выдумаешь, если тебя без надзора хотя бы на полчаса здесь оставить.

Шаман сделал «уголок», опершись на ручки кресла, и дурашливо подпрыгнул:

— Я тебя тоже очень люблю.