Зарисовки Старой и Новой Голландии
I
Уже как неделя застыли каналы,
Уже как три дня побелела окрестность,
И снегом покатые крыши одеты —
Пушистым покровом примерно в два дюйма.
Цепочку следов за собой оставляя,
Охотник торопится краем обрыва,
Сгибаясь под тяжестью знатной добычи,
Посвистывая вслед трусящей собаке.
Сопя отмороженным носом, мальчишка
Сутулится зябко в коротенькой куртке,
По льду меж камней увлеченно гоняя
Подобием клюшки коровью лепешку.
А в устье реки у далекой плотины,
Где вмерзли в торосы широкие барки,
Где мельница крыльями машет лениво,
Трепещут по ветру трехцветные флаги
Над ярмаркой людной, беспечной и грешной,
Которую долгие ждали полгода,
Которая легкое дарит веселье
В холодное, хмурое зимнее время.
Как весело в дымной харчевне с морозца
Хватить оловянный стаканчик настойки
И, крякнув, размашисто шлепнуть ладонью
Широкую задницу взвизгнувшей Анны.
И сдвинуть с приятелем пенные кружки
За тех, кто в бушующем Северном море
Ныряет в волнах под упругой холстиной,
До края налитой веселым зюйд-вестом.
II
В дебрях и чащах седого Гудзона
Вечером поздним и осенью поздней
Жёлтость и сумрак сплелись прихотливо,
Трогая сердце отрадной печалью.
Трогая сердце ледком на озёрах,
Шёпотом их камышей прибережных,
Дальним селеньем, затянутым дымкой,
Тихим шуршаньем листвы под ногами.
В этом пространстве отрадной печали
Духи витают в осенних одеждах,
Сотканных из потемневших деревьев,
Шума плотины, игры листопада.
Сотканных из уходящего лета,
Близкой зимы, туч унылых и низких,
Стада овец, торопящихся к хлеву,
Жара и дыма голландских каминов,
Запаха пива и тёплого хлеба,
Скрежета флюгера ратуши старой…
