Не его пара

Майя Эйлер, 2022

Я думала, что невинность – не порок, что жить, как хочу, легко. Но потом брат решил продать меня повыгоднее. Я сбежала и почти сразу угодила под колеса дорогого авто, за рулем которого был страшный серый волк… Одна сделка сорвалась, зато другая может дать намного больше. Возможно, даже немного любви.

Глава 2

Я глубоко вздохнула и застонала. Было очень больно, словно по мне проехался каток. Или прошёл слон, специально потоптавшись по грудной клетке.

Что же такое произошло, раз я чувствую себя так паршиво?

Вздохнула ещё раз, теперь уже осторожнее. Сознание постепенно прояснялось, я уже начинала понимать, что не просто лежу у себя в комнате… Нет, я была в больнице, нос улавливал едкие запахи хлорки и лекарств. Тихий писк, наверное, был сигналом каких-то приборов. Вот только в остальном здесь царила тишина.

Приоткрыла глаза.

Это точно была больничная палата. Оборудование, белые стены, высокая кровать — да, это не простая поликлиника, частная палата со всеми удобствами.

Вздохнула и закашлялась, но почти сразу же пришлось замолчать, задержать дыхание и не двигаться. Рёбра нещадно саднили, болели так, словно они были сломаны, каждое в нескольких местах. Конечно, скорее всего, всё было не так, но адская боль не хотела успокаиваться. Какое-то наказание! Прикрыла глаза, вспоминая, что было со мной, и поняла, всё правильно.

Огромный белый джип, летевший на меня, мог оставить травмы посильнее, чем те, которые наверняка были сейчас на моём теле. Что там сломанные рёбра, я вообще могла не выжить!

Но стоило этой мысли родиться в голове, как я подумала еще об одном. Ведь там где-то остался Вадик. Если остался… Почему-то я почти уверена, что брат должен был меня преследовать. А если так, то вся эта дорогая палата встанет мне в очень большую сумму! И тогда я уже не смогу сказать, что против его «хотелок», как он говорил, что ему ничем не обязана. Он заберёт у меня всё, не только жизнь, тело, но и душу, заставит делать всё так, как хочется ему. Я не несчастная жертва и никогда себе такой не считала, но сейчас мне хотелось плакать не только от боли, но и от сожаления, от чувства, что мои беды только начинаются. Дальше будет только хуже.

Дверь открылась, и в палату вошла женщина в белом халате. Она почти радостно улыбнулась мне, подошла к монитору, надавила на кнопку, выключая его, подмигнула мне и сказала:

— Ну, вот, а они боялись, что ты не очнешься. Ох, у тебя были такие хорошие показатели. Чего боятся? Но нет, все переживали, ждали, когда же ты откроешь глазки. Как чувствуешь себя?

— Чувствую? — повторила вслед за ней. — Чувствую… всё болит, голова кружится, — вдохнула, втянула воздух, наполненный запахами лекарств, снова закашлялась. — Не знаю, что происходит, что думать…

Женщина подошла ко мне, взяла за руку, сжала запястье, считая пульс.

— Да не переживай ты так, Константин Григорьевич — очень добрый оборотень, справедливый, раз уж он решил тебе помочь, то поможет.

— Но я не знаю его….

Я замолчала, потому что не знала, кого она имеет в виду. В моём окружении практически не было оборотней, за редким исключением, которое даже не стоило брать в расчет. Конечно, папа говорил, что у нас в роду просто не любят волков, но так уж повелось, что я жила, училась в обычной школе с людьми и не пересекалась никогда с оборотнями. Еще был лучший друг отца, старый волк-одиночка, но он всегда смеялся, что из-за болезни потерял способность оборачиваться и теперь не может называться полноценным оборотнем. Да и кто такой этот Константин? Может быть, какой-нибудь подручный выбранного братом моего будущего супруга?

— Тише-тише, не переживай, всё у тебя хорошо будет, — успокоила меня врач. — Парочка ушибов, синяки рассосутся, пара маленьких швов даже дискомфорта не доставят. Чего переживаешь?

— Но как так? — я вспомнила то ощущение полета, боли и страха, когда на меня наехал автомобиль. Это просто не могло оставить на мне всего лишь парочку ушибов, как говорит она. — Я попала под машину? Я ведь не…

— Ой, я же говорю, не переживай. Ну, попала, и что? Ничего страшного. И не таких вылечивали.

Я видела, что она хотела сказать ещё что-то, может быть, даже объяснить все-таки, почему я здесь оказалась и, главное, как. Но в этот момент дверь вдруг распахнулась, с силой ударилась о стену, так, что вздрогнула, кажется, вся палата.

— Очнулась? — рявкнул мужчина, влетевший внутрь словно неуправляемый снаряд.

Он был высоким, крепко сложенным, с широкими плечами, на которых грозил вот-вот треснуть пиджак. Он напомнил мне зверя, засунутого в тесную клетку, из которой теперь не выбраться, которая будет теперь ему домом на всю оставшуюся жизнь. Поэтому нужно соответствовать, приспосабливаться, делать всё, как нужно. У мужчины были тёмные волосы, не неряшливые, нет, уложенные профессионально. Я бы изменила в его внешности только одно — заставила побриться, хотя легкая щетина совершенно не портила образ, но делала его более гнетущим и устрашающим.

— Константин Григорьевич! — воскликнула врач, радушно ему улыбаясь. — Мы не ждали вас сегодня, думали, что вы приедете только завтра. И детишки…

— Я ненадолго, — заткнул он ее довольно грубо. — Очнулась? — это он уже обратился ко мне. Я могла только кивнуть, потому что испугалась, потеряла дар речи, боясь, что сейчас он накинется на меня. — Отлично, а теперь ты мне объяснишь. Так какого хрена ты бросилась под мою машину?

Ох, значит, он тот, кто сидел за рулем джипа. И что мне ему сказать? Что убегала от брата, что совершенно не думала, что на широкой дороге меня может подстерегать опасность? Конечно же, это глупо, пусть и правда.

— Я не специально, — прошептала едва слышно. Я сожалела, что не могу вцепиться в руку врача, которая уже отошла от меня. — Всё вышло очень быстро… и случайно.

— Случайно? Девочка, меня из-за тебя могут посадить! — мне показалось, что в этом оскале я вижу клыки, которыми он жаждет разорвать меня на части. — Тебе вообще невероятно повезло, что ты жива осталась!

С этим можно поспорить. Как только брат узнает, что со мной, где я, он тут же примчится, чтобы забрать меня, чтобы я отработала полученные им деньги. Хотя, я ведь могу придумать что-нибудь, сбежать из больницы, и тогда никто и никогда не сможет меня найти.

Всё, что я смогла сделать, это выдавить в ответ на его слова жалкую улыбку, которая вдруг взбесила оборотня. Он сделал еще несколько шагов и подошёл к койке, опустил руку на моё колено и больно сжал. Я вскрикнула, врач охнула.

— Мне больно, — простонала я, закрывая глаза.

Рука сжимала мою ногу, словно тиски, беспощадно, и я ждала, что сейчас захрустят кости, ломаясь под такой чудовищной силой. Но всё вдруг закончилось. Приоткрыла глаза и поняла, что мужчина просто стоит и смотрит на меня, не отрываясь, разглядывая, словно не веря, что я — это я. На миг даже показалось, что в его глазах промелькнуло узнавание, хотя я могла поклясться, что никогда раньше его не видела.

Он несколько раз хлопнул рукой по коленке, на этот раз не больно, словно в задумчивости, решая, что делать со мной дальше, а потом повернулся к врачу:

— Состояние?

Женщина неодобрительно поджала губы, но ответила:

— Как видите, её жизни больше ничто не угрожает. Есть синяки и ушибы, даже удивительно, что их так мало. Но жить будет. Я бы порекомендовала ещё неделю постельного режима. А потом можете забирать её домой. Никаких стрессов и тяжелых физических нагрузок.

— Ясно, — буркнул он, резко развернулся и покинул мою палату.

— Ох, — врач качнула головой. — Какой же он тяжелый мужчина! Сочувствую его жене.

— Я тоже, согласилась с ней.

Такой мужчина мог быть опасен не только для чужих людей, но для своей собственной семьи. Правильно делал отец, что запрещал мне пересекаться с оборотнями. Они жестокие, отвратительные создания, от которых не знаешь, чего ожидать.

— Так, моё дело закончено. Если что-то потребуется, вон там звонок — позвони.

— А кто за это платит? — спросила я о том, что волновало больше всего.

— Как это кто? — удивилась женщина. — Конечно же, Константин Григорьевич!