Снежная сестрёнка

Майя Лунде, 2018

Скоро Рождество. На Рождество в доме всегда пахнет имбирным печеньем, мандаринами, корицей, а под ёлкой лежат подарки. А ещё у Юлиана день рождения. Но, кажется, в этом году праздник в их семье так и не наступит, ведь старшей сестры Юлиана, Юни, с ними больше нет… Незадолго до сочельника опечаленный Юлиан встречает девочку по имени Хедвиг, которая верит: у него всё будет хорошо. Только вот в доме самой Хедвиг происходит что-то странное. Почему, кроме неё, там никого нет? И что за таинственный старик иногда бродит у неё в саду? Что же скрывает Хедвиг?

Глава 2

Когда я вышел на улицу, Хедвиг по-прежнему была там, но уже не у окна, а недалеко от входа. В сиянии фонаря её красное пальто светилось, на шапке искрились снежинки. Она подпрыгивала на месте, очевидно, чтобы согреться. Увидев меня, она снова расплылась в широченной улыбке, сорвалась с места и остановилась прямо передо мной.

— Ну наконец-то! — воскликнула она.

— Что? — озадаченно спросил я.

Она стояла и просто смотрела на меня. Я не знал, что сказать. Она явно меня дожидалась. Но почему? Мы были знакомы, и я её просто не узнал? Может, раньше учились вместе? Или она какая-нибудь кузина, или троюродная сестра, которую я мог видеть на одном из семейных праздников? Я перебирал в голове варианты, но не мог вспомнить, чтобы прежде встречал её. Думаю, такую мордаху я бы запомнил. Маленькое веснушчатое лицо с зелёными глазами, будто светящимися в темноте, большой улыбающийся рот, щербинка между передними зубами.

— Меня зовут Хедвиг, — наконец произнесла девочка. — Ой, нет, погоди, надо же представиться как подобает, полным именем. Меня зовут Хедвиг… ой, как бы мне хотелось сказать: Хедвиг Виктория Юханна Розендал Экелунд или что-нибудь этакое… но тогда бы я тебе солгала. А лгать, как известно, не подобает, особенно при первом знакомстве.

Она замолчала, чтобы перевести дух. И правильно сделала. Ведь произнесла она всё это на одном дыхании. Не прервись она сейчас, точно потеряла бы сознание от нехватки воздуха. Потом она протянула мне руку и сказала:

— К сожалению, меня зовут Хедвиг Хансен. Просто Хедвиг Хансен. «Ну и что? — скажешь ты. — Нормальное имя». Некоторые так и говорят: весьма практично. У них-то у самих наверняка имена поинтереснее, они даже не представляют себе, как скучно и обыденно зваться просто Хансен. У меня даже второго имени нет. Даже такого захудалого, как, например, Анна. Родители не удосужились вставить между Хедвиг и Хансен даже такого скучного имени, как Герд. Знаешь, я очень обижена на своих родителей. Могли бы проявить хоть капельку фантазии, когда придумывали мне имя.

— Понятно, — пробормотал я, — ясно.

Больше я выдавить из себя ничего не смог. Я никогда ещё не сталкивался с людьми, которые говорят так много и на такой скорости. Поди пойми, как отвечать на такие признания. Тут я увидел, что она до сих пор протягивает мне руку, и поспешно её пожал.

— Юлиан, — представился я. — Юлиан Вильхельмсен.

— Добрый день, Юлиан! — ответила Хедвиг. — Ты даже не представляешь себе, как необычайно, душераздирающе я рада познакомиться с тобой.

— М-м-м, э-э-э, нет, не представляю, — промычал я.

— Идём? — сказала Хедвиг.

— Ага, — согласился я.

Я-то собирался домой, и, если Хедвиг было со мной по пути, чего ж отказываться. Она вприпрыжку бежала рядом и вправду выглядела «необычайно, душераздирающе» счастливой. Я, пожалуй, даже не припомню, чтобы видел кого-нибудь таким радостным.

— Ты здорово плаваешь, — сказала она и улыбнулась. — Взад-вперёд, взад-вперёд. Да так быстро! Как ты этому научился? Давно? Часто тренируешься?

— Да, — ответил я.

— Представляю себе! Как чудесно вот так плавать, рассекая воду, будто акула! Ты часто представляешь себя акулой, рассекающей воду на бешеной скорости в погоне за добычей? Такой огромной, страшной акулой. Или весёлым, выпрыгивающим из воды дельфином. Я обожаю дельфинов! А ты? Они будто всё время улыбаются. Обращал внимание, что дельфины улыбаются? Мне кажется, это оттого, что они бесконечно счастливы. Как думаешь? Они ведь умеют так быстро плавать и потому не могут сдержать улыбки от радости.

— Да, — ответил я.

— Ты что-то не особо разговорчив, — пробурчала Хедвиг. — Но ты мне всё равно очень нравишься. И потом, ты умеешь плавать. Ты понимаешь, как тебе повезло, что ты так невероятно хорошо плаваешь?

— Я, признаться, об этом раньше не думал.

— А следовало бы подумать! И хорошенько, — сказала Хедвиг.

Впервые за время нашего знакомства она надолго умолкла. Я взглянул на неё. Теперь она не улыбалась, а смотрела на меня чуть ли не строго, ведь мне следовало со всей отчётливостью осознавать, как мне повезло, что я научился плавать. И тут я понял.

— А ты… Ты не умеешь плавать? — спросил я.

Хедвиг сразу не ответила, но в глазах её блеснули слёзы.

— Нет.

Она вздохнула и проглотила комок в горле.

— Я хотела бы этого больше всего на свете, — тихо проговорила она. — Думаю, если бы я умела плавать, то была бы более цельным человеком.

— Да ты и так выглядишь довольно цельной, — сказал я. — Не переживай.

Какое-то время мы шли молча, пока не вышли на главную улицу. Как всегда — как в прошлом году, и в позапрошлом, и за год до этого, — она сверкала рождественскими украшениями. Между домами висели оплетённые красными лентами гирлянды из еловых веток и больших сверкающих снежинок. Хедвиг задрала голову и взглянула на светящиеся над нами огоньки.

— К счастью, на свете есть много других причин для радости.

— Да, наверное.

— Вот Рождество, например. Разве оно не прекрасно? Разве не кажется, будто от такой красоты сейчас сердце лопнет, разлетится на тысячи сверкающих осколков?

— Ну да, довольно красиво, — согласился я.

Обычно я с нетерпением ждал, когда наконец украсят главную улицу, но в этом году я даже не заметил, как это случилось. Увидел только сейчас, хотя до Рождества оставалась всего неделя.

— Довольно красиво?! — воскликнула Хедвиг. — И это всё, что ты можешь сказать о Рождестве — о самом прекрасном, замечательном и уютном времени в году?

Она посмотрела на меня чуть ли не со злостью.

— Знаешь, что я думаю?

— Нет.

— Думаю, ты слишком много плаваешь.

Я ничего не ответил и вдруг почувствовал, что прямо закипаю от злости. Да кто она такая, эта девчонка? Объявилась нежданно-негаданно, увязалась за мной и донимает меня своей болтовнёй! Да ещё и ведёт себя так, будто мы тысячу лет знакомы!

— Сколько хочу, столько и плаваю!

— Не сомневаюсь! — выпалила Хедвиг.

— А ты, кстати, чего не учишься плавать, раз прям так об этом мечтаешь?

— А вот это не твоё дело!

Хедвиг уставилась на меня. В её глазах сверкнули сердитые молнии.

— Ну всё, пока! Тебе пора домой обедать!

— Пока! Тебя дома ужин ждёт, — сказала Хедвиг.

— Вообще-то я сначала обедаю, а потом ужинаю, — заметил я.

— Можно подумать, меня это волнует!

— Ты слишком много болтаешь!

— А ты нем как рыба!

— Пока!

— Прощай!

— Ну я пошёл.

— Давай!

И я прибавил шагу. Вот дура! Глупая болтушка! А сколько всяких чудны́х слов говорит! «Душераздирающе»! Слава богу, отвязался! Больше бы не вынес ни одной секунды её болтовни!

Тут сзади снова раздался её голос.

— Юлиан!

Я продолжал идти. Ни за что не обернусь!

— Погоди! — кричала она. — Юлиан, подожди! Прости!