Маленькая Снегурочка для больших лесников

Майя Линн (2023)

Я спокойно собиралась на новогодний бал, когда меня снесло смерчем и выкинуло в старинную избу, где двое красивых и мускулистых извращенцев заявляют, что я их новогодний подарок, который они загадали.А ну, возвращайте меня назад! А то узнаете, где раки зимуют!

Глава 1

Благояр

— Пора загадывать желание, — потирает руки Савелий, смотря на меня с явным нетерпением. Глаза, как два самоцвета редкие, сияют.

Каждый Новый год нам доступно одно желание, и на этот раз очередь брата загадывать. Бабка наша, колдунья, такой подарок нам перед смертью сделала. Вот и пользуемся. Мы люди простые, не гордые, чего отказываться от добра, что само в руки идет?

— Говори уже, что ты там выдумал, — устраиваясь поудобнее на теплой печи, говорю я.

— Снегурочку хочу! — выдает он то, о чем я и подумать не мог. — Темненькую! С алыми губками, в красном кафтане, и трусики чтоб красные!

— Ты что, бык? — хмыкаю, не сдержавшись. — Чего это тебя на красное потянуло?

— Сам ты бык! Меня на женщину потянуло, увалень ты этакий! Устал я натирать своего богатыря! Негоже мужику самому дрын свой истязать. А всё из-за тебя! Вот кто тебя просил прогонять Дуньку? Нормальная же баба была! Давала, когда попросим, не ломалась, да еще и харчи готовила, избу в порядке держала, что еще надо? — заводит он свою любимую шарманку. — Ну прогнал, еще ладно, зачем же было так ее обижать? Нам же теперь из-за тебя бабы не светит!

Ну да, погорячился чутка. Не подумал, что эта девка братцу своему нажалуется, а тот всё же не последний человек в княжестве.

— Ладно, загадывай, — великодушно разрешаю я. — Только не тощую! И волосы чтоб длинные. Что темненькая, так и быть, хотя я лично светленьких предпочитаю, у них между ножек всё такое розовенькое, мясистое… — размечтался я, тут же чувствуя, как набухает дубинка между ног. Все проблемы из-за нее! Чего уж таить, сам уже извелся без женского тела рядом.

— Надоели мне твои светленькие, разнообразие должно быть в жизни, Яр, — цокает брат языком.

— Разнообразие так разнообразие, давай скорее, я уже хочу эту твою Снегурку, — выдаю свое нетерпение, и Савелий наконец разжигает костер прямо посередине комнаты и начинает читать заклинание, описывая, что именно он хочет.

«Не дуру, как Дуньку, но и не заумную, как Светогора, черноволосую, но не с темной кожей, похожую на Белоснежку Снегурочку, с мягким сладким местечком между ног, зажигалочку, чтоб давала охотно, но и не шлюху…» — и так далее и тому подобное. Казалось, пожелания Савы всё лились и лились нескончаемым потоком. Я даже не знал, что можно думать о таких деталях, мечтая о женщине. Да и глядя на моего бугая брата, и не подумаешь, что он о подобных вещах мечтает. Что касается меня, скажу так. В женщине есть только одна ценность, и она у нее между ног расположена.

Так что зря брат распинается, описывая в красках девицу. Дырка как дырка, зачем так заморачиваться? Хотя… Надо и свое слово веское сказать.

С этими мыслями ловко спрыгиваю с печи, с шумом приземляясь на ноги, топаю к брату, рукой его останавливая.

— Ты сейчас назагадываешь, что чудо-юдо заморское к нам явится! — предостерегаю его от беды. — Давай лучше я…

— В прошлый раз ты загадывал, теперь я хочу! — не сдается он, упорно не подпуская меня к костру, который вспыхивает в ответ на наши слова ярким пламенем. Он же как живой, каждое слово впитывает, всё слышит, всё запоминает.

— А я что, не хочу, что ли? Но у меня другие требования. Послушную надо, но чтобы могла слово сказать поперек порой, дабы не скучно было. Чтоб побалакать с ней можно было, но молчала, когда не треба говорить и помолчать охота. Понимающая…

— Ты себе бабу ищешь или кота-говоруна? — ворчит недовольно Сава, снова глядя на костер. — Грудь — чтобы не маленькая. Чтоб было за что подержаться. Попка — как наливные яблоки. От улыбки чтобы настроение поднималось. Не боязливая! — продолжает он, будто я своего слова и не говорил.

Встаю, скрестив руки.

— Не бывает таких баб! — со знанием дела заявляю, решив его уесть. — Давай возьмем девственницу и под себя воспитаем.

— Нет! Не хочу я целку, вот еще с ней возиться! Надо бабу опытную, чтобы не верещала как резаная, увидев нас. А то бывает всякое.

— Бывало дело, — крякаю я, вспоминая вопли чинных барышень, завидевших, как мы дрова в лесу рубим.

— То-то же, я лучше знаю. — Снова начинает загибать пальцы: — Чтобы слушалась. Что сказали, то и сделает. Чтобы петь умела. Вдруг захотим отдохнуть после утех постельных. Да и чтобы не брезговала готовить…

Тут я уже сгибаюсь пополам, уткнувшись ладонями в колени. Чуть не до слез смеюсь. До того потешно мой брат придумывает такое чудо, какого нет на свете. Где ж такую кралю сыскать, которая умеет всё, что он назвал? Не бывает такого, даже в тридесятом царстве, в тридевятом государстве.

— Ты лучше жар-птицу закажи и скатерть-самобранку, а баб найдем вон в лесу, когда по ягоды и грибы пойдут, — устав его слушать, выдвигаю разумное, на мой взгляд, предложение.

— Мне до позднего лета ждать предлагаешь? Не сбивай меня! Так, ничего не забыл? — чешет голову и густую бороду. — И главное — чтобы она нас обоих хотела так, что невмоготу. Сразу ноги раздвигала при виде меня.

— И меня! — зачем-то добавляю, испугавшись, что чудо-костер исполнит его желания, а мои не учтет.

Костер вспыхивает рыжими всполохами, освещая наши лица и искрясь сильнее. Горница начинает плыть, как всегда бывает, когда творится колдовство. Язычки пламени переплетаются как живые. Шепчут что-то, приговаривают. Всегда меня чуть Кондратий не хватает, когда внутри огня появляется лицо бабки покойной. Открывает она рот, но ни звука не слышно. И хорошо, а то я, хоть и мужик здоровенный, струхнул бы. Бабка кивает, мол, исполнит желание она наше.

Да ну! Быть того не может!

Варвара

— Ого! Вот это прикид! — присвистывает Танька, глядя на мой образ к Новому году.

— Вот и заказывай вещи с китайского сайта! — морщусь я, глядя в зеркало. — Это же просто ужас!

Платье едва прикрывает мой зад, который и так весьма выдающийся, а из-за длины и посадки платья я вообще выгляжу как какая-то продажная девка! Еще и пояс этот тугой, из-за которого выделяются талия и грудь!

— А ты вон надень шапку, и будет не так откровенно, — хихикает подружка, водружая мне на голову шапку с меховым помпоном. Подол платья также украшал белый мех.

— Ну вот что за фигня?! — стону я, ведь, когда надела эту шапку, образ стал на удивление еще развратнее. — Вот где я найду теперь другой наряд на вечеринку? А самое главное — деньги на него? Я же и так отвалила львиную долю стипендии!

— Да чего ты паришься, не пойму? Иди так! Просто надень красные трусики, чтоб не выделялись, вдруг платье задерется.

— Думаешь? — с сомнением спрашиваю я. — Щас гляну, были у меня тут одни, шли в комплекте, иначе бы не купила, — начинаю я рыться в шкафу. Достаю нужные трусики и быстро меняю свои черные на довольно-таки откровенные танга алого цвета.

— Ну вот! Смело можно…

Неожиданно меня начинает трясти и буквально засасывать под землю! Не успеваю даже пикнуть, как оказываюсь буквально выброшена в угол какой-то избы. Усиленно моргаю, не понимая, то ли сон мне снится, то ли галлюцинации вижу. Может, я заболела и у меня температура? А что, такое ведь уже бывало. В прошлый раз я летала среди фей, а на этот лежу у ног здоровенных бугаев.

— Мать честная! — в удивлении приподнимает брови тот, что с синеватыми волосами. На самом деле они пепельные, но каким-то волшебным образом отдают голубизной. Вот это у меня, конечно, воображение!

— Я ж говорил! Снегурка… — чуть ли не облизывается на меня второй, с афро-косами. Тут-то я и понимаю, что при падении задравшееся платье во всей красе открыло вид на мои трусики! Сон это или галюны, но сверкать задом я не намерена!

Мигом сажусь на колени и поправляю платье. Чувствую под коленками мех белой шкуры и пытаюсь понять, как в моем воображении уместилось столько деталей. И откуда вообще всё это пришло? Может, я пересмотрела «Игру престолов»? Не зря ж мне этот с косами так напоминает Кхала Дрого! Вот тебе и дофантазировалась, Варя!

— Говорить-то говорил, но кто ж знал, что такое желание можно осуществить! — присвистывает синеволосый. А взгляд какой, ух!

Пугает. И завораживает. Чего уж самой себе-то врать. Я таких красивых мужчин в жизни не видала!

Они же просто огромные! Гора мускулов, да еще и без рубашек! Одеты в одни… Набедренные повязки? Очень странно. Может, тоже на новогоднюю вечеринку собрались?

— Бабка всё может! — чуть ли не потирает руки от нетерпения Дрого, как я мысленно его назвала. Ну а что? Похож? Похож! Так пусть Дрого и будет. Эх, жаль, в жизни таких красавчиков не встретишь…

— Ну всё, давай уже в оборот ее пускать, — наступает на меня синеволосый, нависая надо мной и пугая решительностью во взгляде. — Не чаи пить собрались.

«А для чего?» — мысленно спрашиваю я. Уже собираюсь спросить вслух, но меня бесцеремонно поднимают на ноги и куда-то несут, пока я в шоке хлопаю глазами.

— Ну точно кукла! — идет вслед за нами Дрого и, прежде чем я успеваю даже вздохнуть, стягивает с себя набедренную повязку, являя на свет то, чего я никогда не видела вживую. Тут-то я и начинаю верещать.

Савелий

— Ну и чего ты раскричалась? — морщусь я, когда Яр сноровисто усаживает наш подарочек на печку. Хороша девка, ничего не скажешь. Кожа просто сияет белизной. Ладная, видная. Глаз не оторвать. Постаралась бабка, выполняя наш заказ. А ножки какие аппетитные! Да и грудь с попкой не подвели.

— А ну, голосистая, цыц! — гаркаю на нее что есть силы.

Девица захлопывает рот, а глазищи — хлоп-хлоп — как есть плошки.

— Кто вы такие? — возмущается она. — Что вам от меня нужно? Оденьтесь!

— Ты посмотри, баба, а командует, — возмущается Яр, упирая руки в боки.

— Строптивая, — хмыкаю я, глядя на красавицу плотоядно, — но ничего. И не таких уламывали.

— Вы что, меня не слышите? — звонко верещит девчонка, сжимая кулачки. Смешная. Смелая такая. — Немедленно говорите, что вы такие и как я тут оказалась. Кстати, где это я?

Оглядываем хату, следя за взглядом нашего подарка.

— Где-где, — крякаю я, — в нашем доме на окраине леса.

— Прекрасно! — говорит она таким тоном, что сразу понятно становится, ничего ей не прекрасно. — А зачем вы меня сюда притащили? И кто вы такие?

— Я Савелий, а это мой брат Благояр, — выступаю я вперед. — А ты — наша Снегурка. Подарочек наш.

— Я, может, и Снегурка, но точно не ваш подарочек! — сложив руки на груди, ярится девчонка. — Наглость — второе счастье! Украли девушку, ходите, трясете тут своими дубинками… Я полицию вызову!

— Ты понимаешь, о чем она? — поворачиваюсь к брату, но тот лишь жмет плечами, присоединяясь к моему недоумению. Чудная девка, ой чудная. Но забавно с ней, ничего не скажешь.

— Вы меня слышите? Немедленно прикройте свой срам!

— Зачем нам его прикрывать, если скоро опять раздеваться? — перевожу на нее взгляд, и она захлопывает рот, выглядя перепуганной.

— Вы что? Вы… Я не такая! Вы не то подумали. Я так не одеваюсь. Это случайно, размер не тот прислали с «Алиэкспресса». О! Так, может, и вы не тот заказ сделали. Вы кого-то другого ждали? — смотрит с надеждой.

И половины не понял из ее пустой болтовни. Тараторит как сорока. Пока трещала, засмотрелся на красивую грудь, которая подпрыгивала при разговоре. Ох, я бы ее помацкал.

— Мы тебя ждали, Снегурка, — в это время отвечает ей брат. — Подарочек наш.

— Да какой я вам подарочек? Это где такое видано, чтобы людей дарили?! Рабство отменили, на минуточку, уже очень давно!

— Крикливая какая баба нам досталась, — сетую я, не зная, как подступиться к этой заполошной.

— Сколько можно меня бабой называть? С такими манерами неудивительно, что вам приходится женщин силой удерживать. Варвары!

— Мы разве держим? — развожу руками.

Вроде она должна тут по доброй воле быть. Так что, почему девица орет, я никак не уразумею.

— Так я могу идти? — с надеждой спрашивает она и ловко спрыгивает с печи, шагая к выходу.

— Ну, иди-иди, коли охота, — сдерживая смех, жду, пока она протопает к выходу, откроет дубовую дверь и упрется взглядом в непроходимые льды, окружающие наш дом. Мы-то знаем тайные тропки, но гостье нашей невдомек, как выбраться из дома так, чтобы не пропасть.

— Смешно вам, смешно? — поворачивается она к нам, со злостью бахнув дверью. — Вот это гостеприимство, я вам скажу. И всё же как я сюда попала… — бормочет себе под нос, снова осматривая убранство нашей избы, стучит пальчиком по пухлой губке.

А у меня во рту сохнет от вида ее прелестей. Дубинка напряглась.

— Как девку уламывать будем? — поворачиваюсь к брату. — Это всё ты. Слишком много желаний сразу. Бабка запуталась и не то нам прислала.

— То-то, — кивает брат, не спуская горячего взгляда с девицы, — просто она еще не опомнилась. Сейчас придет в себя и на спину ляжет. Не было еще такого, чтобы нам девки отказывали.

— Эй, — девица подходит к нам и щелкает пальцами перед носом, чтобы обратить на себя внимание. — Благо… Как там? Савелий, вы меня когда отпустите? Про одежду я уже не спрашиваю. Видимо, не дождусь, когда будете себя прилично с гостями вести.

— Благояр я, — поникает брат, нацепляя обратно повязку на тело. Обиделся, видать, что девчонка его имя забыла. А вот мое помнит! Нравлюсь, значит. Выпячиваю грудь и решаю взять ее нахрапом.

— Красавица, да разве обижаем мы тебя? — подхожу ближе и подхватываю ее за талию, прижимая к себе.

Уже думаю, что растает, когда мне неожиданно прилетает оплеуха!

— Ах, ты…

— А ругаться нехорошо! Как и хватать бедных девушек! — раздается всхлип, который совершенно сбивает с толку. Ну точно бабка начудила! Разве подарок должен сопротивляться тому, чтобы его распаковали?

Отпускаю девку и натягиваю на себя шкуру. От такого приема даже дубинка опустилась.

— Только этого нам и не хватало… — совсем сник Яр. — Говорил же, не мудри! — опять за свое.

Брата, конечно, понять можно, не такого он ждал в новогоднюю ночь.

— Ты готовить хоть умеешь? — решаю зайти с другого боку. Раз в кровать не хочет, пусть хоть на кухне потрудится! Зря, что ли, я желание на нее потратил?

— Умею, — всхлипывает она, в очередной раз стягивая с головы шапку. И тут-то я и замечаю, какие странные у нее волосы. Впрочем, как и одежда. Но с одеждой бабка явно намудрила. А волосы… Хотя Яр же светленькую хотел, а я темненькую, вот и сделала половину волос у снегурки светлой, а половину темной. Необычно, но не плохо. Главное же всё равно тело. А вот с ним бабка не подкачала. Давно я такую аппетитную бабу не видел.

Насильничать мы, конечно, не будем, подождем. Пусть освоится, в себя придет. Вот тогда и уложим. Еще верещать от удовольствия под нами будет. Все верещат, и эта станет. Куда денется?

— Не хочешь в кровать, иди ужин праздничный готовь, — говорю я ей, указывая на кухоньку.

— А что готовить? Оливье? — выпучивает она свои глазищи.

— Что за олирье такое? — удивляется Яр.

— Са… салат, — хлопает она глазками и явно намеревается снова зареветь! А вот этого нам точно не надо!

— Готовь-готовь, и его, и горячее, — пинаю брата, чтоб замолчал.

Снегурка разворачивается и топает на кухню, а мы идем следом, подглядывая, чего она там делает. Может, соврала и не умеет готовить? Придумает тоже, орилье какое-то.

— А где у вас продукты? Холодильника-то нет! — кричит она и тут же замечает, что мы пошли следом.

— Что за холодильник такой? — чешет брат голову от нового словечка.

— Ну где вы продукты храните, чтобы не испортились? — хмурится она.

— Так на окне и храним, — открываю я ставни и показываю полку. На улице вечная зима, так что с этим проблем нет.

— Ого, удобно, — кивает она. — Колбасы, конечно же, нет, — вздыхает, достает мясо и принимается резать его. Просто кромсает на какие-то жалкие кусочки!

Половину, правда, оставляет, слава богу! Потом просит посуду и отправляет эти кусочки вариться, пока мажет сливочным маслом и травами с солью второй здоровенный кусок и отправляет его в печь.

А когда, обнаружив, что у нас нет какого-то маланеза, заставляет Яра взбивать яйца с маслом, я вообще выпадаю в осадок. Это что же, мы подарок получили, чтобы он заставлял нас работать?! Ну бабка, удружила, ничего не скажешь!