Полукровка из Дома Ужаса

Майк Омер (2017)

ОТ АВТОРА БЕСТСЕЛЛЕРА «ВНУТРИ УБИЙЦЫ». СПЛАВ ДЕТЕКТИВА-ТРИЛЛЕРА О ПРОФАЙЛЕРЕ ФБР И ОГНЕННОГО ФЕЙРИ-ФЭНТЕЗИ. Два самых древних чувства на земле — ужас и любовь. Они должны быть противоположны. Но на самом деле идут рука об руку… ГИБЕЛЬ НА ПОРОГЕ Война фейри уже началась, и я оказалась в ее эпицентре. Мой отец, жестокий король Неблагих, мертв. Его смерть должна была стать нашим триумфом… Но мы продолжаем прятаться в Лондоне от наших древних врагов, Благих. Чтобы дать им отпор, нам с моей назначенной половиной, фейри Роаном из Дома Любви, нужно объединить шесть домов Неблагих. К сожалению, многовековые кровавые распри делают это почти невозможным… МАГИИ БОЛЬШЕ НЕТ Что еще хуже, нет никаких веских причин, чтобы кто-то нас слушал. В конце концов я всего лишь полукровка из Дома Ужаса… Я уже говорила, что моя магия страха исчезла? Правда, пока об этом никто не знает… Более того, мне нужно решить, хочу ли я жить в мире людей — или остаться в мире фейри с Роаном. Да, он великолепен и любит меня, но хочу ли я провести вечность в этом хаосе? УЖАС И ЛЮБОВЬ Благие вторглись на нашу территорию, безжалостно уничтожая фейри и людей. Времени уже не осталось, и мне надо как-то вернуть свой магический дар, снова стать Повелительницей Ужаса. Если это произойдет, меня никто не одолеет. Тогда станет понятно, сможем ли мы с Роаном — Ужас и Любовь — вместе изменить этот мир…

Глава 8

Когда мы вернулись в особняк Роана, я сразу прошла к себе в комнату, рассыпала на подоконнике немного птичьего корма для Одина и направилась в ванную.

После встречи с Лордом Балором хотелось подольше отмокнуть в горячей воде, прежде чем подумать об ужине. Я хотела понежиться не только в ванне, но и во внушенном Роаном любовном томлении.

Я откинулась на спинку медной ванны на ножках в виде лап, вокруг вились клубы пара. Кожа порозовела от горячей воды. Отблески светильника дрожали на темных каменных стенах, зеркало запотело.

В мраморном камине на другом конце комнаты ревело пламя. Я опустила голову под воду, смывая с волос пену шампуня с ароматом сирени. Когда я закрыла глаза, в голове возник образ Элрин во Дворе Скорби. Она обсуждала условия союза любви и власти с мужчиной, которого не знала. Ее сегодняшние слова «я могу забыть о наших разногласиях ради общего блага» вдруг обрели новый смысл. Она жертвует собой ради общего блага, связывая себя с нелюбимым мужчиной… Внезапно я почувствовала невольное восхищение.

Пока мыльная пена стекала по плечам, мысли вернулись к Роану. Похоже, только теперь я начала понимать его душу, скрытую за красивым непроницаемым лицом; сердце под рельефными мышцами и татуировками. Я вспомнила его слова, сказанные сегодня вечером, поток эмоций, который исходил от него, и мой пульс участился.

Я поднялась, горячая вода струилась по покрасневшей коже. Шагнула из ванной, потянулась к полотенцу на полу и вытерлась. Завернувшись в полотенце, вытащила пробку из слива и прошла через заполненную паром комнату к большому зеркалу над мраморной раковиной с краном в форме львиной головы.

Стекло совсем запотело, я наклонилась протереть его. Вспомнила безудержную любовь, исходящую от Роана, — и почувствовала непреодолимое желание его увидеть. Может, сейчас он один в библиотеке, и тогда я скользну к нему сквозь зеркало… У меня нет прозрачной ночнушки, но свежевымытое тело в полотенце ничуть не хуже. Лицо вспыхнуло от воспоминания о его могучем торсе. Из зеркала смотрело мое собственное отражение — порозовевшее лицо, капля, стекающая по волосам на плечо. Я прикусила губу, и в животе разлилось тепло: я представила, как руки Роана скользят по полотенцу и гладят мои бедра, теплые губы касаются моей шеи…

Зеркало снова запотело, и я подалась вперед, чтобы протереть его и слиться с отражением.

Но едва я сделала это, как мое сердце замерло. На поверхности зеркала что-то стиснуло мою ладонь железной хваткой, сминая и выворачивая пальцы. Руку пронзила боль, а меня — страх. Я вытаращила глаза и вскрикнула.

Полотенце упало. Из зеркала внезапно высунулась рука и сдавила мне горло, перекрывая доступ воздуха. Воздуха… Вслед за рукой из стекла появилось лицо — мертвое, бесстрастное, с голубыми глазами и розовыми волосами.

Мое собственное лицо.

Воздуха. Мне нужен воздух. Мое отражение выскочило из зеркала и врезалось в меня. Мы запутались в руках, ногах и полотенцах и повалились на пол. Пальцы отражения крепче стиснули мне шею.

В отчаянии я вцепилась пальцами в свое горло, из которого вырывались сдавленные отчаянные хрипы. Пожалуйста. Воздуха. Отражение оседлало меня. Его тело было влажным, мокрые волосы спутались, как и у меня. Оно так походило на меня, но с пустыми глазами. Бездушная копия меня самой. Воздуха…

В глазах потемнело, мозг лихорадочно перебирал варианты. Роан! Он почувствует мой внезапный страх и примчится в ванную — мне просто нужно продержаться еще несколько секунд…

Но я приказала ему не вмешиваться, когда он почувствует мой страх: это просто экспозиционная терапия. Откуда ему знать, что сейчас мой страх за свою жизнь настоящий?

Придется спасать себя самой.

Я изогнулась под своей копией, тело все еще оставалось влажным после ванны. Руки отражения немного соскользнули, мне удалось сделать вдох, и мир снова обрел четкость.

Из кончиков моих пальцев проросли когти, зубы удлинились. Температура в комнате упала, по мокрой коже побежали мурашки. Я полоснула копию по лицу, рассекая кожу, и ее хватка ослабла. Я изогнулась всем телом, и отражение скатилось с меня, ударившись головой об пол.

В отчаянии я отползла в сторону, тяжело дыша и пытаясь позвать на помощь, но эта сучка, видимо, повредила мне голосовые связки или что-то в этом роде. Пламя камина согревало спину. Совсем голая, как и я, она поднялась с пола. Ее голубые глаза смотрели с ненавистью. Кровь стекала с ее лица там, где мои когти оставили царапины. Она почти точь-в-точь как я… Сердце бешено колотилось. Как можно убить отражение?

Зеркало.

Я протянула руку, схватила стоявшую у камина кочергу, подбежала к зеркалу и замахнулась. Кончик кочерги разбил поверхность; звон стекла эхом отразился от стен, осколки разлетелись во все стороны, оцарапали мне кожу, потекла кровь.

Копия взглянула мертвыми глазами и бросилась на меня. Ее кулак врезался мне в живот, и я согнулась пополам. Другой рукой она вцепилась в кочергу, выкрутила мне руку и заломила за спину. Мои пальцы были скользкими, и кочерга выскользнула из сжатого кулака.

Злобная «вторая я» нацелилась кочергой мне в лицо и замахнулась. Я отскочила, врезавшись спиной в стену; кончик кочерги полоснул чуть ниже горла.

Во рту появился горький привкус. Я взглянула в зеркало. Оно почти все разбито, но отражение не исчезло…

Оно снова замахнулось кочергой, я увернулась и вцепилась ему в руку.

Копия рванулась вперед, пытаясь ткнуть острым железным концом мне в глаз. Я скрипнула зубами, уставившись на нее. И как только я это сделала, меня охватило странное чувство родства. Это существо было частью меня.

Отражение.

Следовало догадаться, что разбить зеркало — не выход…

В магии отражения важна не поверхность, а связь внутри отражения.

Стиснув кочергу, я разрешила себе открыться отражению, соединиться с ним. И ощутила, как оно слилось с моим телом и разумом.

И на другом конце этой связи я почувствовала кого-то еще, словно невидимая нить соединяла нас. На мгновение наши разумы соприкоснулись, и меня обожгло ненавистью. Но, кроме нее, я почувствовала через эту связь еще одну эмоцию.

Страх.

Другой разум перестал удерживать отражение и исчез. Рука, державшая кочергу, ослабла. Я пнула копию в живот, и она рухнула навзничь, грохнувшись о деревянный пол.

Я разорвала связь, отражение мигнуло и исчезло. Кочерга, громко лязгнув, упала на пол.

* * *

— Я ее почувствовала. Это Сиофра. — Я вцепилась в кружку, чтобы успокоить трясущиеся пальцы.

Я сидела в мягком кожаном кресле в библиотеке, лунный свет струился в витражное окно. Роан приготовил мне кружку теплого сидра со скотчем и капелькой масла. А в голове была только одна мысль: на жидкой поверхности отражаются разноцветные оконные блики. Если Сиофра решит нанести новый удар, у нее получится. Если захочет следить за мной, то сделает это. Я, как никто другой, знала силу отражений — от них не спрячешься. Только в этой комнате я насчитала семнадцать, готовых связаться со мной — или с Сиофрой. Я отхлебнула из кружки, покатав сидр на языке.

Что я почувствовала, когда наши сознания соприкоснулись? Страх. Сиофра боялась меня. Я сосредоточилась на этой мысли, чтобы успокоиться, и она показалась мне вкуснее сидра. Постепенно пальцы, сжимавшие теплую кружку, расслабились.

— Я думал, она в ловушке. Неужели она может использовать там магию отражений? — Роан осторожно провел пальцами чуть ниже пореза на моей шее. Рана неглубокая, но ее местоположение нервировало меня. Попади Сиофра всего на дюйм или два выше…

— Нет. Я оставила ее между зеркалами, и ее силы иссякли. — Я сделала еще глоток. — Но каким-то образом она их вернула.

Роан убрал пальцы, но продолжал меня разглядывать. Он сидел так близко, словно боялся, что Сиофра в любую секунду ворвется в комнату.

— Думаешь, она смогла найти выход?

Я снова стиснула кружку.

— Не знаю. Я имею представление о магии отражений, но не понимаю мир между отражениями. — Я закрыла глаза, вспоминая свои ощущения, когда находилась там, и откашлялась, пытаясь представить четкую картину. — Тот мир такой… Помню, мне было очень плохо. Как в пустоте. Как в вакууме. Похоже на вакуум… Он бывает черным или белым?

— Продолжай. — Роан выгнул бровь. — Это очень яркое и точное описание.

Я закатила глаза:

— Послушай, большую часть времени я просто прыгаю сквозь него. Мне некогда записывать и изучать, что там вокруг. Когда мне не хватает магии, я двигаюсь гораздо медленнее, как… сквозь жидкую пустоту. Сквозь патоку.

— Патоку?

Это все равно что описывать цвета слепому.

— Ты когда-нибудь спускался ночью по лестнице и думал, что дошел до самого низа, а потом оказывалось, что там еще одна ступенька?

— Нет.

Ну разумеется.

— Вот на что это похоже. Пространство, которое не замечаешь. Никогда не обращаешь на него внимания, когда идешь по каждой ступеньке. Ты не думаешь о пространстве между ними, правда? Но когда пропускаешь одну, то вдруг замечаешь его. Промежуток между ступеньками.

Роан задумчиво посмотрел на меня, встал, подошел к одному из книжных шкафов под витражным окном и провел пальцем по корешкам. Я допила остатки сидра; в голове приятно шумело, и у меня возникло подозрение, что в напитке было больше скотча, чем сидра. Я взглянула на палочку корицы и кружок сушеного яблока, пропитавшийся сидром, достала их из кружки и откусила, наслаждаясь сладостью и резким привкусом скотча. Представила, как Роан готовит для меня сидр и заботливо добавляет ломтик сушеного яблока, и расплылась в улыбке.

Он взял с полки большой том и дунул на него. Над головой поднялся клуб пыли. Роан вернулся и опустился в кресло напротив. Я рассмотрела огромную книгу у него на коленях, выцветшие буквы, четкие линии алфавита фейри на обложке.

— Что это?

Корешок хрустнул, когда Роан открыл книгу и перевернул пожелтевшую страницу, снова подняв пыль.

— Эта книга посвящена магии перемещения между мирами. В основном там говорится о порталах — таких, как между Лондоном и Триновантумом. Но есть несколько страниц о магии отражения… — Он осторожно листал том, рассматривал руны фейри, время от времени водил пальцем по странице и что-то бормотал, пока наконец палец не замер. — Вот здесь. Про опасности для путешественников застрять между мирами. Путешественники входили в портал и выходили с другой стороны только через сотни лет.

Роан повернул книгу ко мне. Я медленно просмотрела руны. Нериус учил меня читать на языке фейри, но я плохо его освоила.

— У путешественников не было слов… — медленно произнесла я, пытаясь осмыслить прочитанное. — У них не было слов… — Подняла глаза на Роана. — Они не смогли описать то, что увидели.

— Правильно. Не смогли описать пустое пространство. Сейчас… вот, — он перевернул еще одну страницу. — Здесь объясняется, как помочь путешественнику, который застрял между двумя местами. Я читал это много лет назад и тогда не понял до конца.

Я медленно разбирала сложные руны:

— Путешественник и еще один путешественник… два путешественника… Помочь. Выход. — Наконец мой ужасный перевод дошел до меня, и я подняла глаза. — Похоже, один путешественник может помочь другому найти выход. Так? А дальше совсем непонятно.

Роан кивнул:

— Второй путешественник должен стоять на пороге этого междумирия. Ты что-нибудь понимаешь?

— Может быть. Не знаю… — Я прикусила губу. — Кто, черт возьми, стал бы ей помогать?

— Тот, кто владеет магией перемещения.

— Значит, тот, кто помог ей, знает, как перемещаться в мире отражений.

Роан покачал головой:

— Необязательно. Это мог сделать фейри, умеющий создавать порталы. Хотя прошли сотни лет с тех пор, как фейри делали это в последний раз. Может, есть один-два проходящих сквозь огонь, которые на это способны, и… — Роан запнулся, его глаза расширились.

— Что такое?

— Фейри снов могут переходить из реального мира в чужие сны. Это разновидность магии перемещений.

Меня словно ударили под дых:

— Фейри снов вроде… Абеллио?

— Именно вроде Абеллио.

Я забарабанила пальцами по бедрам, представив границы сна, порог между явью и сном. Промежуточный момент.

У меня пересохло во рту.

— Порог сна… В книге сказано, что второй путешественник должен стоять на пороге. — Я покачала головой. — Но откуда Абеллио узнал, что Сиофра там в ловушке? Ты рассказал ему до того, как мы узнали, что он предатель?

— Я никому не говорил. Кто, кроме меня, знал, где Сиофра?

— Кажется, Скарлетт кое-что знает… — У меня упало сердце. — И Элвин, поставщик секретов.

— Элвин Таранис? — Тон Роана стал резким. — Ему нельзя доверять.

— Мне было кое-что от него нужно, — объяснила я. — Я обменяла этот секрет на другой, но не верю, что Элвин освободил Сиофру. Он неплохой парень.

Роан выгнул бровь:

— Кто еще мог знать?

Я ломала голову… Не-а. Больше никто.

— Только Элвин.

— Может, он продал твой секрет?

Внутри меня все сжалось.

— Нам нужно пойти и найти Элвина. Сегодня вечером. Уверена, он не сообщник Абеллио, но… — Я глубоко вздохнула. — Но нужно узнать как можно больше. К тому же нам нужна его помощь со Двором Снов.

— Чем он нам может помочь?

— У Элвина целая кладезь секретов. Если кто-то и знает, как попасть в этот двор, то именно он.