Сирота

Мадина Тебуева

Тревожит сердце ожиданье,Питает мысли тишина,Надежда ищет оправданье,В ночи скрывается луна.Но истина, как провиденье,Луны не скроют облака,Туман рассеется в мгновеньеИ виден круг издалека.

Редактор Шамиль Анзорович Айбазов

Корректор Аминат Сеитовна Урусова

© Мадина Тебуева, 2023

ISBN 978-5-0060-5022-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Тебуева Мадина Рашитовна — родилась весной 1987 года в ауле Старая-Джегута КЧР. Начала писать стихи со школьной скамьи, будучи студенткой принимала активное участие в городских и районных конкурсах по Ставропольскому краю, занимая призовые места, печаталась в журналах и газетах федерального уровня. Получила образование по фармации и юриспруденции.

Сирота

поэма

~

Нет из-за фальши места для любви,

В сердцах обиды, горечь отчужденья,

Стремись вперёд, былое не зови,

Умей прощать, умей просить прощенья.

Досуга скромного усладу

Хочу отважиться начать

И времени, сорвав печать,

Листать заморскую балладу

Уж блекнет день, ночи свеча

Мерцает одиноким светом,

Сменять весну прибыло лето

Оно не даст нам заскучать

Пусть неустанно пишут руки

И льются сладостные звуки,

И в столбики ложится речь,

Я груз тревог снимаю с плеч.

В забвении радости, печали,

Что прежде голову венчали,

Улыбок дни и горьких слёз

Всё растворилось в сонме грёз.

Забыты прежние досуги

И новый день рождает звуки

Где погружённое в мечты

Не помнит сердце суеты.

И как гласит одно преданье

Жизнь познаётся в созидании.

Ну, что ж, принять прошу на суд

Сей плодотворный, ранний труд

Пускай поведает нам лира

О том, как голубь — птица мира

С соперником до смерти бьётся

Пока голубки не добьётся

Так жертвой случая, увы,

Одни падут в объятья смерти,

Но всех несчастнее, поверьте,

Кто не испытывал любви.

Познать бы каждому любовь,

Любовь достойную мученья,

Чтоб жертвовать без сожаленья

И восхищаться ею вновь.

Она в букетах нежных снов,

Двух судеб чудное сплетенье,

Дыхание семи ветров,

Что ставит гордых на колени.

И должно чтить её права,

Не подавлять благое рвенье

Любви чудесной вдохновенье,

Как книги яркая глава.

Иль может, всё-таки любовь —

Неверный плод воображенья,

Набор из пусто звучных слов,

Людских восторгов заблужденье?

Но всё же нет, я не права,

Быть должен свет в конце тоннеля,

Скажу вам — да, любовь жива,

Не заметут её метели.

И благородна, и сильна,

Нас учит поступать красиво,

Любовь, громадное спасибо

За то, что жизнь тобой полна!

Так вот, рассказ довольно длинный

Спешу, немедля, я начать,

Чтобы в истории старинной

Любовь такую повстречать:

В стране — от нашей отдалённой,

Иной красою наделённой,

Мелькали за ночами дни,

Сменяли солнце звёзд огни.

Лишь этим были с нами схожи,

А в остальном — суровей, строже.

Старели рано, умирали

И рано юных в жёны брали.

Болезни, голод, гнёт, раздоры

И нищету терпел народ,

И предавались казни воры

У главных городских ворот.

Громадный замок в дальней части

Угрюмый город украшал,

Вассалу он принадлежал

И в нём рекой бурлили страсти.

Кипела голубая кровь

Из царского листочек древа

Благовоспитанная дева

Жила, храня в груди любовь.

Была послушною Венера

Питала юные мечты,

Отец ей выбрал кавалера

Такой же нежной красоты

Артур был юношею знатным,

Самодостаточным и статным,

Волос кудрявая копна

И глаз зелёная волна,

А что же девы юной очи?

Прелестней дня, приятней ночи,

Белее кожа облаков,

А в сердце робкая любовь.

Вздыхал восторженно отец

На вид уже довольно старый,

Прекрасней их не сыщешь пары

В достойном гнёздышке птенец.

Ведь мной воспитанная дочь

Звездой украсить может ночь

И озарить сияньем дня

Такая прелесть у меня.

Он, обращая к небу очи

Большое будущее прочил

И опекал её ревниво

Твердя — лишь дочь моя красива

И под балкон её являлся

Смущённый, бледный кавалер,

В любви неловко изъяснялся

И песни пел на свой манер:

«Желаю я твоей любви,

Но ты словам моим не внемлешь,

Восторгов сердцем не приемлешь,

Туманом грёз мечты обвив.

Не признаю иной мечты,

А ты в неведении дремлешь,

Крылами ночи сны объемлешь,

Спокойны ясные черты.

Скажи, чего желаешь ты?

Не угадать мне по ресницам,

Какие в снах мелькают лица,

Меня ли в них встречаешь ты?

Быть может, к суете остыв

Меня, Прекрасная, полюбишь,

Или цветы любви погубишь

Питать надеждами забыв».

Так полюбила дочь поэта,

Помолвка состоялась летом,

В саду пестрели счастья розы,

Но подступали к ним морозы.

Он опечаленный явился

И о разлуке песнь пропел:

«С невестой я б не разлучился,

В поход король наш захотел

Мы выступаем до зари

Платочек свой мне подари

Залог любви как талисман

Убережёт от тяжких ран.

Но, если с боя не вернусь…

Пускай ветра, развеют грусть

Счастливой быть мне обещай

Прости, любимая, прощай».

Заполучив её платок

Счастливец покорял восток

Тревожные тянулись дни

Мечтали свидеться они.

Но в вечерок один воскресный

Явился в замок неизвестный,

Он вёл с Альбертом разговоры

И распалясь дошёл до ссоры:

Филипп — «Тревожит сердце ожиданье,

Питает мысли тишина,

Надежда ищет оправданье,

В ночи скрывается луна.

Но истина, как провиденье,

Луны не скроют облака,

Туман рассеется в мгновенье

И виден круг издалека.

Разоблачения обмана

Никто не может избежать,

Блуждает ночь по всяким странам

И жёлтый диск встаёт опять.

Не избежишь разоблаченья

И унижения, старик,

Ведь я Филипп, желал отмщенья,

Пока ты к роскоши привык.

Моё прошло в скитаньях детство,

Был обречён я на мытарства».

Альберт — «Я без наследников наследство

Давно обрёл у государства.

Ты обвиняешь старика

Не зная, что за облаками,

Нужна ли третья нам рука,

Чтобы весь мир объять руками?

Ведь наблюдая небосвод,

Где два прелестные светила

Выходят каждый в свой черёд

За ними что мы знать не в силах.

Ты — не Филипп, я прав сейчас,

Быть может, с ним бывал ты рядом,

И — лженаследник, гонишь нас

И поишь ненависти ядом».

Филипп — «Вернёшься на круги своя,

Из колеи ложь выбью я,

Скажу без робости и лести:

Нет совести в тебе ни чести.

Без уважения к трудам

И без почтения к годам

К ответу призову тебя».

Альберт — «Не дам в обиду я себя».

Филипп — «Монеты ломанной не стоит,

Кто для богатств забыл устои,

Не старый лис, а чести воин

В фамильном замке жить достоин.

Дом требую освободить

За ту же крохотную сумму,

Иль к выселенью принудить

Могу, судом исполнив думу».

Альберт — «Куда подамся, я старик

И не смогу ночлег построить

К тому же к замку я привык

Он дорогого сердцу стоит».

Филипп — «Не довод мне твои года,

Ты тоже был когда-то молод,

Я сиротою был тогда

Из-за тебя познавшим голод».

Альберт — «Известно всем — Филипп не жив».

Филипп — «Иль верить в это захотелось

Причина ль веская имелась,

Чтоб умер я, так расскажи!»

Отчётливей звучали речи,

Гость требовал, старик перечил,

Вошла в гостиную Венера

Забыта грубая манера.

Смягчился кровожадный нрав,

Он леди чествовал привстав,

А как Венера поклонилась,

Сменился гнев его на милость.

Филипп — «Взгляните, леди, как красиво

Горит вечерняя заря,

Спешу, по — правде говоря».

— Сказав, откланялся учтиво.

С тех пор минуло три недели,

С деревьев листья полетели,

Забыли в замке тот визит,

Но вознесённый меч разит

И хоть нечасто уезжал,

Старик уехал по делам.

В соседнем городе бедлам

Два раза в год он посещал

И часть десятую дохода

Он в урну опускал у входа,

Столы для нищих накрывал

Или сиротам раздавал.

Он помнил — кто благочестив

Душе во благо поступает,

А кто к другим несправедлив,

Себя во многом ущемляет.

И злодеяние порой

Печалью горькой обернётся,

Ведь справедливою судьбой

Всем по заслугам воздаётся.

Что обделять нельзя сирот,

Мы все сотворены из глины,

И каждый в мир иной уйдёт,

С собою, взяв лишь дел корзины.

И милосердие добром

К добропорядочным вернётся,

Тот, кто одарит серебром,

Златой наградой запасётся.

Так голод, нищета, нужда —

Не есть порок, а испытанье

Для тех, кто обречён блуждать

С рукой, просящей подаянье

И праздной роскоши среда

Богатства взбалмошные страсти

Величие тщеславной власти

Есть испытаний череда

И тех, кто бед чужих не видит

В пренебрежении своём,

Судьба накажет и обидит,

Мы сами жизнь свою куём.

Так благородим мы одеждой

И украшеньями тела,

А состраданьем и надеждой

Душа, открытая бела.

И что не в споре громогласном

Хвататься следует за бич.

В движенье с совестью согласном

Всё можно истины постичь.

Прося о милостях Творца.

В то утро, проводив отца,

Где соловей в зелёной клетке,

Читала книгу дочь в беседке,

Вдруг сердце ёкнуло в груди,

Предстал пред нею господин,

Сказал: «Желанна эта встреча,

Послушай, леди не переча».

Закрыла книгу наша дева,

Потупила смущённый взор,

Вошёл в беседку, сел он слева

И начал тайный разговор:

Филипп — «Томить не стану понапрасну,

Всё расскажу предельно ясно

И взял он за руку Венеру

Прошу принять слова на веру,

Что этот замок был бы мой,

Принадлежал мне по наследству,

Когда бы жребий в раннем детстве

Не наградил меня сумой,

Когда-то мать моя погибла,

Затем скончался мой отец,

На деда скорби лёг венец

И забрала его могила.

Ушёл я из дому в печали,

Пропавшим мальчика признали,

Был замок продан с молотка

За гроши в руки старика.

Когда ж вернулся в дом мальчишкой,

Попал в большую передрягу:

Слуга избил, назвав воришкой,

Меня, принявши за бродягу.

И я блуждал по белу свету

Мечтая возвратиться в дом.

Не жил, а выживал с трудом,

Как тяжко, если близких нету.

Тогда я клялся отомстить

Назло отчаянному року,

Решил я в этот дом дорогу

Во что б ни стало проторить.

Гонимый ветром перемен

Я много странствовал по миру,

Назвав здоровья эликсиром

Целебный сбор, я брал взамен

Златых монет большие груды

И горсти чистых жемчугов,

Камней зелёных изумруды,

Запас вельможных стариков

Был мне наградой за обманы.

День ото дня я богател

И посещал чужие страны,

Когда прославиться хотел.

Колпак в манере звездочёта

Я на макушку водружал,

В кругу зевак, в лучах почёта

Всем исцеленье обещал,

Услышав эти небылицы

Мне доверялись и царицы,

И вздёрнув нос, прищурив взор

Вёл с ними хитрый разговор.

Сулил я многим исцеленье,

Но при условии таком:

Не допускать в душе сомненье

И применять настой тайком.

При этом быть великодушным,

Забыв обиды, боль и гнев,

И люди были мне послушны,

От доброты порозовев.

Служили верные мне слуги,

Передо мною шли как псы,

Распространяя тайно слухи,

Цеплял я бороду, усы

И седовласый брал парик:

Учёный муж, мудрец старик

Был таковым, с людьми при встрече

Я вёл излюбленные речи.

Так уличить меня в обмане

Конец ознакомительного фрагмента.