Терновая длань

Л. Эфбри, 2023

Будучи марионеткой Курсаала, божества судеб и смерти, вечный наблюдатель за смертными должен выполнить свой последний долг. Ее ждет непростое приключение в месте, о котором она знала только из записей. Однако для жрицы, прежде не знавшей милосердия и боли, обычный мир таит множество испытаний. Ураган из историй, где нет правды и морали, где нет другого исхода. Многоликость зла и добра перевернет ее примитивные представления о них. Многогранность конфликтов и идей будоражит, заставляя усомниться в собственной правоте. Возможна ли жизнь, если прошлая была забвением? И что есть жизнь? Ведь те, кто стал невольным спутником "ветра смерти", сами давно заплутали на пути к собственному счастью.

Глава 1

Каменные стены, укрытые пеленой мрака и склизким белесым налетом, являлись немыми наблюдателями всего, что происходило в нем. Тысяча слез и улыбок, смех и крики отчаяния, леденящие душу, — что бы это ни было, стены лишь наблюдали, слушали и внимали рассказам ищущих познания и покоя.

Держа в руке свечу, дева с прикрывающей лицо вуалью шла по мрачной винтовой лестнице. Мелкий огонек на фитиле кружился в танце с воздухом и мягко освещал тусклый камень, украшенный кружевом времени: плесенью и пылью. Из-за всепоглощающей тишины достаточно тихие шаги жрицы разлетались эхом куда-то вверх по этой бесконечной лестнице.

Тихое, томное дыхание, похожее скорее на скорбную песнь, резало полотна, сотканные из звенящей тишины. Лишь только она коснулась ступеньки, как вмиг послышался тихий хруст песка о камень, еще одного символа забвения. Поднявшись вверх, жрица на мгновенье остановилась, прежде чем войти в узкую арку навстречу свету. За ней укрывался скромный обеденный зал для всех, кто когда-то хранил тайны создательницы. Дева прошла мимо столов и потушила свечу. Она была хранительницей храма и знаний, которые он оберегал. Проплыв по серому камню к тяжелой двери из темного дерева, жрица коснулась ручки из серебра и толкнула ее. Яркий белый свет бросился в глаза, как только она оказалась в главном зале собора. Вступив на ярко-красный ковер, покрывающий пол центрального нефа, жрица повернулась к апсиде, где располагался витраж Матери. Бледное, почти белое лицо вечно юной девушки с ярко-алыми губами было направлено вверх, к черной звезде, которую та держала, чуть касаясь тонкими пальцами бледной руки. Огромные витые пары рогов украшали лоб и виски. Черные волосы ниспадали на плечи и струились куда-то вниз, к земле, укрывая от взора ее тело. Дева прошла к алтарю, где на выступе из белого камня лежала огромная книга из темной кожи. Тонкие серебряные нити, что переплетались друг с другом, будто сосуды листка, украшали корешок и ложились поверх обложки, за которой хранились тайны жизни и смерти. Тайны, будоражащие нутро хранительницы. Но эта книга не была ее, она принадлежала тому, кто имел над ней власть. Коснувшись края, девушка попыталась раскрыть ее, как тонкие, почти невидимые нити обвили кисти и подняли ее руки вверх.

— Любопытство — то, за что Матерь так любила вас, своих детей. И потому я не стану осуждать тебя, жрица. Лишь напомню, что эта книга недосягаема для тебя и твоего разума.

Голос Курсаала витал в воздухе, окутывая пространство храма, будто он был где-то позади девы и одновременно в другом конце нефа.

— Прошу прощения. Сама моя сущность тянется к познанию, — тихо сказала жрица и почувствовала, как нити на кистях рук ослабли и рассыпались, будто их и вовсе не было.

— Познание порождает разрушение старых и созидание новых граней сознания.

Хранительница оглядела храм и вскинула руки, заставляя тысячи огней разгореться вновь, подчиняясь ее воле. Свечи вмиг залили серые стены мягким, теплым светом. Мелкие языки пламени чуть подрагивали от сквозняка, гуляющего по залам.

— Грядет конец веков. И потому пришло время для последнего завета, — дева дрогнула, услышав голос Курсаала будто позади нее самой. Создавалось ощущение, что она чувствует его ледяное дыхание.

— Три правителя, — тихо вторила жрица. — Но разве мы на пороге нового времени?

— Ты помнишь, как был создан этот мир?

Дева повернулась к витражу и, на мгновение задумавшись, начала:

— Наша Мать, великая и мудрая богиня, создала этот мир, корпела над каждой деталью, которая дополняла бы друг друга, образуя связь. Лишь связь всех элементов могла образовать нечто прекрасное. Животные не могли существовать без растений, воды, а растения без животных, почвы и влаги. Эта нить связывала все живое и неживое. Сотворенное было столь прекрасно, что ей захотелось подарить радость созерцания кому-то, кроме нее. И она создала своих первых детей, таких же бессмертных, как она. Одарила их магией, чтобы они дополняли ее мир своими творениями. Прошло время, и Мать поняла, что боги не созидали, подобно ей, а разрушали. Они не обладали терпением, лишь истощали ее мир, утопая в бессмысленной борьбе друг с другом. Потому богиня решила создать — в назидание богам — других детей, но уже смертных. Одарила их и стала замечать, что из-за быстротечности их бытия гринфьярды старались сделать в своей жизни как можно больше. Они создавали, изучали, любили и страдали. Ее очаровывало все, что делали ее праведные дети. Боги же разозлились на Мать. Их злость породила цисфьярдов. Если смертные дети Матери обладали магией созидания, то смертные дети богов — магией разрушения. Огонь, воздух, вода и земля — это элементы ее мира, от которых исходили потоки. Конечно, их различия привели к раздорам, войнам. Боги забавлялись, наблюдая, как гринфьярды и цисфьярды убивают друг друга. Наблюдая это, Мать разозлилась и наказала каждого. Она разделила миры смертных и бессмертных, забрала у богов способность создавать и прокляла их. Любое слияние богов приводило к рождению уродливых, неразумных существ. Со смертными она поступила иначе. В наказание за убийство ближнего своего они проходили через мучения, порождая кого-то на свет. Чтобы поняли, какова ценность жизни. Чтобы поняли чувства, которые Мать испытывала, пока они убивали друг друга. Но почему грядет конец? — ей казалось, что она что-то упустила.

И Курсаал подтвердил ее опасение:

— Матерь мертва. А значит, нет той, кто смог бы держать границы мироздания в привычном состоянии…

–…И следовательно, нити миров будут неустанно тянуться друг к другу, рискуя слиться… — договорила жрица, в задумчивости спускаясь с апсиды.

— Течение времени несет нас к истокам. Ты должна явиться в мир смертных и забрать первого правителя… Он будет рядом, ты почувствуешь это.

–…Святого палача с железной рукой, чутким сердцем и холодным разумом, который встанет на землях сизых и заставит солнце пойти вспять, — дева процитировала манускрипт и коснулась вуали, будто желая ее снять.

— Колыбель света и тьмы ждет своих детей, — убаюкивающе ответил Курсаал.

— Чтобы оказаться в том мире, мне необходимо умереть.

Неожиданно проявились тонкие, почти бесцветные нити. Они соединяли каждую часть храма и проходили ровно через ее шею. Луч света, проходящий через витраж, окрасил вуаль в красный. Дева тихо вздохнула и, подняв лицо к темноте, скрывающей потолок храма, спросила:

— Сколько у меня времени?

— Один год. Ты встретишься с ним, жрица. Не упусти его.

Нить дрогнула, и спустя мгновенье жрица упала на пол. Черная вуаль, слетевшая с головы, оголила шею, на которой красовался достаточно тонкий, но точный порез. Алая полоса стала растекаться, заливая платье кровью.

Раскрыв широко глаза, девушка вскочила и тихо застонала от боли, хватаясь за живот. Подвальное помещение было насквозь пропитано трупным запахом. Пытаясь опереться, ее рука почувствовала что-то ледяное, упругое и одновременно твердое, странное на ощупь. Приглядевшись, она отказалась верить в увиденное. Девушка сидела среди кучи небрежно брошенных мертвых тел. Сладковатый запах запекшейся крови взбудоражил разум, заставив ее вскочить и судорожно оглядеться, но глубокая колотая рана в животе не позволила быстро двигаться. Открывшееся кровотечение вмиг затуманило рассудок. Тяжело дыша, борясь с новым для нее приступом истерики и спотыкаясь об окоченевшие тела, она двинулась к еле заметной лестнице. Девушка встала на ступеньку и облокотилась на ледяную каменную стену, прижимая рукой рану.

Несмотря на острую пульсирующую боль, она пошла дальше вверх по лестнице и уперлась в деревянный люк, который с первого раза не поддался, будто ему что-то мешало. Скрутившись от острой боли, волнами расходящейся по телу, девушка напряглась и, поставив две руки на рыхлые доски, все же смогла его открыть.

Яркий свет скользнул в подвальное помещение. Нащупав паркет, она зацепилась и стала медленно выкарабкиваться из пучины зловония и темноты.

По ту сторону царила атмосфера ужаса. Длинный коридор, освещенный тусклым светом свечей, дрожал от криков и топота. Перед глазами все плыло, но она смогла разглядеть силуэты суматошно разбегающихся темных в масках. Где-то был слышен лязг мечей, смешавшийся с криками девушек. Одна из них пробежала мимо почти голая и даже не обратила внимания на девушку в окровавленной сорочке, которая еле выбралась из люка. Через мгновение из-за угла вышел высокий мужчина в черной рубашке и маске. Он будто бы преследовал ту девицу, но, завидев жрицу, а точнее ее перевоплощение, встал в ступор. Выбравшись из оцепенения, незнакомец быстро пошел к ней навстречу. Широкими шагами он пересек пространство коридора и оказался рядом. Руки в кожаных перчатках аккуратно подхватили ее, помогая держаться на ногах.

— Вы серьезно ранены?

Девушка взглянула на него и заметила встревоженные серые глаза, прячущиеся за черной маской. Усилия, приложенные к открытию люка, оказались последним, что она могла сделать, а потому, теряя сознание, девушка тихо взмолилась:

— Помогите мне…