Красавицы Бостона. Охотник

Л. Дж. Шэн, 2021

Хантер Я не хотел снова попасть в неприятности, ясно? Но это случилось. Поэтому отец приговорил меня к шести месяцам целомудрия, трезвости и невыносимой скуки под присмотром самой занудной девушки в Бостоне – Сейлор Бреннан. Надоедливая недотрога должна нянчиться с моей задницей, пока я учусь, чтобы проложить себе путь в нефтяной компании моей семьи. Но она не знает, что еще одна тропинка, которую я собираюсь протоптать, лежит к ее сердцу. Сейлор Я не хотела наниматься нянькой, понятно? Но сделка была слишком выгодной, чтобы от нее отказаться. Мне нужны связи и общественное признание, а Хантеру – воспитательница. Кроме того, что такое шесть месяцев? Я точно не влюблюсь в одного из самых красивых, харизматичных и богатых холостяков Бостона. Даже если придется потерять все, что у меня есть.

Седьмая

Сейлор

Едва я сообщила Белль и Перси о том, что они идут на сбор средств вместе со мной и Хантером, то чудом не оглохла от их визга. Когда этот день настал, они заехали ко мне за несколько часов до мероприятия, похожие на современных богинь. Перси надела романтичное белое платье, а Белль красовалась в платье-мини леопардовой расцветки. Они нарядили меня в розовое винтажное платье с открытыми плечами и вырезом сердечком. Цветочный орнамент волшебным образом подчеркнул мои несуществующие изгибы, а Перси собрала мои волосы в небрежный, но сексуальный пучок, оставив волнистые пряди обрамлять лицо. Эммабелль сделала мне макияж, и оказалось, что телесные оттенки и обильная подводка вокруг глаз больше всего подходили к моему бледному лицу и рыжим волосам. К тому времени, когда Хантер проснулся и засунул свое тело Адониса в костюм, я выглядела лучше, чем когда-либо.

Забавно, что Хантер считал себя тупым, а я себя — непривлекательной, и именно эти полярные комплексы сделали нас врагами. Я презирала его за внешность, а он считал меня непривлекательной занудой.

Хантер вышел из своей комнаты, с хмурым видом застегивая запонки, но все еще не завязав черный бархатный галстук-бабочку. Как только он заметил нас в гостиной, где Эммабелль, наклонившись, наносила блеск на мои губы и мы втроем наслаждались лучами солнца, струящегося через стеклянную стену, то резко остановился.

— Твою мать. — Он тихо присвистнул.

Мы втроем подняли головы и посмотрели на него. У Перси перехватило дыхание от его величественной красоты. Могу сказать, что Белль, у которой расширились зрачки, неторопливо раздевала его взглядом.

— Я же говорила, что они красотки. — Я прокашлялась.

— Я вообще-то на тебя смотрю, Кэррот Топ. — Он уставился на меня, отчего все вокруг нас растворилось на заднем плане. Его взгляд излучал жар, способный меня погубить. В это мгновение мне хотелось, чтобы так и вышло. — Без обид, девочки.

— Никто не обиделся. — Эммабелль заговорщически улыбнулась.

— Я обращался к сиськам Сейлор.

В ответ ему раздался дикий смех моих подруг. На миг лишившись способности произносить слова, я повернулась к Белль. Мы встретились взглядом, и ее глаза заблестели от озорства и восторга.

«Как в диснеевском фильме, — проговорила она одними губами, выпрямившись во весь рост. — Заставь принца влюбиться. Захвати замок. Стань его королевой».

Она окончательно выжила из ума.

— Готовы? — спросил Хантер, завязывая галстук одной рукой, пока шел на кухню, чтобы налить себе кофе. Я забыла, что он воспитывался как герцог и умел проделывать всякие сексуальные штучки, как, например, завязывать галстук одной рукой.

— Да! — завизжали Перси и Белль.

— КТ? — Он глянул на меня из-под ресниц. Снова взялся за старое после того, как всю неделю пропадал неизвестно где.

— Когда ты прекратишь так меня называть?

— Хм, думаю, никогда.

Я оставила подруг пообщаться с моим соседом, а сама на время отошла, стараясь успокоить сердцебиение, чтобы выпить два стакана воды, а затем тут же об этом пожалела. Похоже, писать в этом платье сложнее, чем обеспечить себе место на Олимпийских играх.

Поездка до отеля «Рузвельт» проходила за оживленной болтовней. Белль и Перси расспрашивали Хантера о жизни в Калифорнии. А он не только отвечал, а, казалось, проявлял искренний интерес к их жизни и учебе. К тому времени, как лимузин остановился возле отеля, невесело было только мне.

Водитель открыл дверь, и мы все вышли из салона. Немного истеричная координатор мероприятия в черном наряде встретила нас в вестибюле и представилась моим друзьям как Пенни.

— Я займу вас на секунду, чтобы подготовить ваши билеты и записать имена для розыгрыша главного приза. Спасибо вам за поддержку фонда «Школа — это круто»!

Мне не хватило духу сказать Пенни, что мои подруги не пожертвовали на это дело ни одного доллара, и я почувствовала, как от паники сдавило горло, когда светловолосая парочка помчалась вместе с ней в дальний конец вестибюля.

Хантер стоял рядом со мной, сунув руки в карманы и не сводя с них глаз.

— А ты не преувеличивала. Они и правда привлекательные.

— Умопомрачительно.

— Не искушай меня после такой недельки.

— Как ты смог заплатить за билеты? — Я облизнула губы, понимая, что просить кого-то выложить за твоих друзей десять тысяч долларов — дурной тон. Но ведь все ради благотворительности. А для такого парня, как Хантер Фитцпатрик, десять тысяч долларов — ерунда.

— Сказал отцу, что задолжал денег местному наркодилеру.

Я подавилась слюной.

— А это правда?

Он оторвал взгляд от моих подруг и хмуро посмотрел на меня.

— Да что с тобой, блин, такое? Нет у меня никакого дилера. Как и проблем с наркотиками. Мне просто нужно было уладить этот вопрос. Па никогда не упустит возможность подумать обо мне плохо. Если бы он мог найти этого дилера и уговорить его подмешать мне в дурь кишечную палочку или цианид, он бы это сделал.

— Не могу его винить, — пискнула я.

Но на самом деле могу. Хантер был не таким уж плохим. Злобным он уж точно не был.

— На твоем месте я бы не стал это делать.

— Что именно?

— Так страстно меня ненавидеть. У меня встает от твоей злости, а еще меня ждет поцелуй, который я могу получить, когда захочу.

Ииииии он снова стал говнюком.

— Не когда захочешь. Люди могут увидеть, как мы сосемся. — Я вытерла взмокшие ладони о платье, оглядывая роскошный вестибюль.

Мраморные полы были цвета розового золота, шторы — бледно-розовыми, а мебель — цвета шампанского.

Дело вовсе не в том, что у меня не было сексуального опыта. Как ни странно, у меня был парень во время учебы в предпоследнем и последнем классах. Бо тоже занимался стрельбой из лука. Мы учились в одной школе и посещали один и тот же стрелковый клуб. Никогда не ходили на вечеринки, а я никогда не разговаривала с ним в школе. У него была своя компания, и он тоже не искал общения со мной. Но мы часто тренировались вместе по вечерам. Иногда после этого ехали к нему, смотрели кино и целовались, а потом, когда стали старше, занимались сексом. Но мы никогда не давали происходящему между нами названия, не дарили друг другу подарки и не отмечали День святого Валентина.

Даже наше расставание не было эмоциональным. Просто однажды он сказал мне, что получил стипендию в колледж в Канаде с конкурсной программой по стрельбе из лука и принял ее. Я была искренне рада за него, в чем, как мне казалось, и был смысл симпатии к другому человеку. Но когда я сообщила эту прекрасную новость маме и сказала, как здорово, что Бо переедет в Канаду, она посмотрела на меня так, будто я сбежала из психушки, а потом заставила есть мороженое и смотреть с ней «Валентинку».

— Уже даже сосемся? Как быстро стали развиваться события. Все дело в костюме? — взгляд Хантера снова устремился к Перси и Белль.

Я задумалась, как много он бы сейчас отдал, чтобы заменить меня одной из них.

Наверное, много. От этой мысли меня затошнило.

— Помогло то обстоятельство, что мы почти неделю не разговаривали. — Я принялась рыться в черной бархатной сумочке, которую одолжила у Белль, делая вид, будто что-то ищу.

— Надеюсь, этот поцелуй будет стоить десяти тысяч, — хмыкнул он.

— Никакой поцелуй столько не стоит, — фыркнула я, защелкнув сумочку.

Хантер повернулся посмотреть на меня, весь собранный и бесстрастный.

— Очевидно, что тебя никогда не целовал Фитцпатрик.

— А тебя целовал? — парировала я, подняв бровь. — Это был твой брат или сестра? Надеюсь, что брат. Люблю движуху между парнями.

Он запрокинул голову и так безудержно расхохотался, что его смех эхом отразился от стен. К нам направилась группа людей. Я сразу же их узнала: Фитцпатрики.

Отец Хантера был высоким и грузным, а мать обладала легкой комплекцией. Старший брат был похож на порочно красивого злодея, а сестра, напротив, точь-в-точь на застенчивую Белоснежку. В отличие от братьев, Эшлинг не была светловолосой. Ее волосы были цвета воронова крыла, что лишь подчеркивало ее сияющие васильковые глаза. Все семейство было безупречно одето, и, за исключением Эшлинг, все в разной степени пребывали в кислом настроении.

Я напряглась, увидев, что они идут к нам. Подумывала развернуться и убежать. Должно быть, Хантер это почувствовал, потому что внезапно его рука легла мне на поясницу. Она едва прикасалась ко мне, но все равно каким-то образом поддерживала.

— Сделай глубокий вдох, — прошептал он спокойным голосом. — Помни: они просто люди. Они дышат. Едят. Пердят — порой громко, и, отвечая на твой вопрос: да, мы с Киллианом постоянно целуемся в засос, и он слишком активно орудует языком. — Настал мой черед подавить смешок.

Когда семья Хантера остановилась перед нами, он представил нас друг другу, хотя мы уже встречались.

— Сейлор, знакомься — мой отец, Джеральд. — Он жестом указал на отца.

Я пожала его твердую, сухую ладонь.

— Рада снова с вами встретиться. — Я постаралась выдавить искреннюю улыбку.

— Пока неясно, могу ли я сказать то же самое о тебе, — проворчал он, за что схлопотал от жены предостерегающий толчок локтем. — Как ведет себя мой сын? Надеюсь, лучше, чем на работе.

— Безупречно, — резко ответила я, почувствовав, как Хантер сильнее надавил ладонью мне на спину. И это было правдой. В те редкие моменты, когда мы виделись, он был на пути истинном.

— Рада видеть тебя снова. — Джейн сжала мою ладонь в своих, устало улыбаясь. Она всегда выглядела грустной. — Большое спасибо за то, что ты делаешь.

— Мам, — простонал Хантер.

Я рассмеялась.

— Мне это в радость, миссис Фитцпатрик.

Когда Киллиан сжал мою руку мозолистой ладонью, я подняла взгляд, и мое сердце замерло. Его красота была так же безжалостна, как и выражение его лица. Не припомню, чтобы когда-нибудь видела кого-то настолько нещадно равнодушного, включая моего отца. При всех своих социопатических наклонностях Трой Бреннан обожал мою маму и нас с Сэмом. Киллиан Фитцпатрик выглядел так, будто его ничто не могло пронять, в том числе танки и бомбы.

— Мисс Бреннан, во что вы ввязались? — ухмыльнулся он, обнажив идеальные зубы.

Как я поняла, он совсем не верил в это соглашение. Воздержавшись от того, чтобы ударить его по яйцам на людях, чувствуя успокаивающее прикосновение ладони Хантера, я улыбнулась.

— Вы спрашиваете или на что-то намекаете?

Он посмеялся, будто я была очаровательным малышом, который повторил за взрослым непристойное слово.

— Она отвечает. Впечатляюще. Ты уже продемонстрировала больше индивидуальности, чем мой брат за все свои девятнадцать лет.

— В ней больше индивидуальности, чем можно отыскать во всех твоих богатеньких любовницах-европейках вместе взятых, — парировал Хантер. — А быть задницей — это не проявление индивидуальности. Задница — это мышца. Так что по сути, ты просто тупица.

— Хантер! Киллиан! — воскликнула их мать, но в ее голосе не было слышно ни настоящей силы, ни авторитета.

Мама гонялась за нами с Сэмом по всему парку, когда мы плохо себя вели, но все равно пускала нас в пентхаус, хотя мы на него даже смотреть не могли, потому что он напоминал нам о том, как мы подолгу просиживали там в качестве наказания. Мама любила нас безгранично, но, когда ругала нас, мы ее слушали. Я заметила, что Джеральд наблюдал за нашим диалогом со сдержанной улыбкой, будто наслаждался таким поворотом событий.

Напоследок меня представили Эшлинг, которую я и так вроде как помнила. Когда я была ребенком, она казалась мне единственным приятным человеком в их семействе.

— Привет. — Я протянула ей руку. — Я Сейлор.

— Я знаю. — Она покраснела, потупив взгляд, и пожала ее. — Ты дружишь с сестрами Пенроуз, да?

— Да! — У меня загорелись глаза. — Если честно, они пришли сюда вместе со мной. Ты знакома с ними?

Я знала, что Эшлинг было семнадцать — на год меньше, чем мне. Она училась в частной школе за городом. По Бостону ходили слухи, что после рождения Киллиана Фитцпатрики очень хотели девочку, а когда родился Хантер, их мать старалась забеременеть как можно скорее, чтобы родить заветную дочку.

Эшлинг робко кивнула.

— Вроде того. Я знаю, что прошлой зимой вы втроем помогали расчищать снег у входа в дом престарелых и спасли кому-то жизнь. Об этом писали во всех местных новостях. Я подумала, что это было очень круто. — Она стала совсем пунцовой.

Я почувствовала, как Хантер в удивлении устремил на меня взгляд.

— Это правда? — спросил он.

— Некоторые люди вносят вклад в общество, ceann beag, хочешь верь, хочешь нет, — сказал Джеральд.

Мужчины в семье Хантера начали всерьез действовать мне на нервы.

— Можешь присоединиться к нашей компании, если хочешь, — предложила я Эшлинг, которая воспользовалась случаем и впервые посмотрела мне в глаза. Она прижала ладонь к щеке.

— Ох, я не хочу вам мешать…

— Ерунда! — Я потянула ее за руку. — Все легче стерпеть, когда рядом хорошие люди. — Мой взгляд многозначительно метался между Киллианом и его отцом.

Уверена, что всем в отеле «Рузвельт» был слышен наш смех, когда мы вдвоем помчались к моим подругам, держась за руки и убегая от мужчин семьи Фитцпатрик и бедной Джейн, чей взгляд я чувствовала спиной.

— Предательница, — пробормотал Хантер позади, и я печально рассмеялась, зная, что он тоже меня предаст.

С более красивой и более подходящей девушкой.

Мероприятие началось довольно гладко.

Мы с Белль, Перси и Эшлинг взяли тарелки и ели в углу зала, оживленно болтая. Сначала о Лоре Хартфилд, девушке, которая училась в той же школе, что и мы с Перси и Белль, и тоже присутствовала на мероприятии. Ей был двадцать один год, и сейчас она стояла под руку с полным бизнесменом пятидесяти с лишним лет, а на ее пальце мерцал бриллиант размером с мой кулак.

— А сейчас Канье, конечно, не сказал бы, что она охотница за деньгами. — Белль с прищуром следила за каждым их движением. — Хотя не связывается с теми, кто на мели^[18].

— Может, она его любит, — заметила я.

Мы с Перси вдвоем успокаивали монстра сплетен, когда Белль высказывала свое мнение о других людях. Единственные знакомые Белль фильтры были связаны с социальными сетями, пусть даже в большинстве случаев она была абсолютно права.

— Как кстати она влюбилась в мультимиллионера средних лет, у которого нет волос, зато зубы размером с кирпичи и четыре подбородка. И который, по слухам, оставил бывшей жене три поместья и сотню миллионов долларов при разводе, — прощебетала Эммабелль.

Мы втроем повернулись и испуганно на нее посмотрели.

— Бросьте, — рассмеялась Белль, качая головой. — Она сейчас испытывает удовольствие разве что с вибратором.

— Это печально. Я бы ни за что не вышла замуж из-за денег, — размышляла Эшлинг, откусывая по кусочку от мини-пирога с заварным кремом.

— Потому что у тебя их и так полно, — брякнула Перси и тут же покраснела под слоями макияжа.

Эммабелль покачала головой.

— Нет, я бы тоже никогда не вышла замуж ради денег, а я работаю в магазине одежды по выходным и ищу пустые бутылки в мусорных баках соседей, чтобы выручить лишний доллар.

— Я бы тоже никогда. — Перси разгладила подол платья на бедрах.

Все взгляды устремились ко мне. Я продолжила дотошно ковырять обжаренную брокколи, жалея, что не выбрала блюдо получше. Для ужина за пять тысяч долларов кухня явно не стала выкладываться на полную. Несмотря на мою худобу, я была неравнодушна к еде.

Наконец Белль ткнула меня в ребра.

— Ну?

— Что? — нахмурилась я.

— Если ты не заметила, среди нас четверых возникло спонтанное соглашение: ни за что на свете не стать такими, как Лора Хартфилдс, быть с парнями только по любви и следить за тем, чтобы мы все сдержали свое обещание. Ты с нами или нет?

Перспектива быть с кем-то, а тем более из меркантильных соображений, казалась мне такой же невероятной, как и жизнь на Марсе.

— Да. — Я отправила брокколи в рот и принялась жевать, не чувствуя вкуса. — Конечно. Я никогда не буду ни с кем, кроме как по любви.

— Тогда договорились. — Перси протянула руку в центр стола. Мы все опустили поверх нее ладони. Было ужасно неловко, но по-своему забавно.

— Быть классными! — воскликнула Перси.

— И настоящими, — тихо добавила Эшлинг.

— И никогда не быть с козлом ради пары туфель Louboutin, которые можно достать в мясной лавке, — гортанно рассмеялась Белль.

Услышав последнее заявление, Эшлинг окинула нас озадаченным взглядом. Когда веселье угасло, все посмотрели на меня в ожидании, когда я внесу свою лепту.

Я подумала о том, чего хотела — о единственном, чего желала от своей настоящей любви.

— Быть с тем, кто любит тебя такой, какая ты есть, и взаимно.

Мы вместе сжали руки. Было очень похоже на конец чего-то прежнего.

Но в то же время и на новое начало.

После того как мы заключили соглашение, Эшлинг призналась, что в школе для девочек у нее было очень мало подруг, и она рада, что окончит ее в этом году и поступит в другое заведение.

Белль приняла ответственное решение пригласить ее на наши еженедельные пятничные посиделки, чему мы с Перси были только рады.

Всякий раз, когда я бросала взгляд на столик Фитцпатриков, он всегда был окружен гостями, которые подходили поздравить Джеральда и Киллиана и пожать им руки. Эшлинг сказала, что поводом стал новый нефтеперерабатывающий завод в Мэне. А еще добавила, что его строительство шло не по плану и беспокоило ее отца.

Хантера то и дело игнорировали. Он гонял еду по тарелке и сидел в телефоне. Когда мать пыталась с ним заговорить, он делал вид, будто не слышит ее, или давал односложный ответ. Я пыталась подавить чувство вины и не отправлять ему сообщений. Парень сказал, что хочет затащить меня в постель лишь потому, что я была единственной доступной ему женщиной, а я все равно ему сочувствовала.

Я извинилась и отошла в уборную. Потратила десять минут на то, чтобы задрать все юбки до талии и пописать. Пока я поправляла ворох ткани, до меня донеслись голоса снаружи кабинки.

–… пришел с дочерью Троя и Спэрроу Бреннан. Салли? Стефани? Как-то там на «с». — Женщина цокнула языком.

— Сейлор. Хотя брат у нее аппетитный, — рассмеялась другая.

— Он приемный и слишком уж бесшабашный. Богатый, красивый, но с плохой родословной. Спасибо, не надо.

— Я видела ее в рекламе на автобусе в центре города. Думаешь, они вместе?

— Сейлор с Хантером? Быть не может. Он же само олицетворение секса, а она… хм, отличная реклама контрацептивов. — Смех. Много-много смеха.

— Серая мышь, — согласилась первая. — Но они пришли вместе, и ходят слухи, что живут тоже вместе.

— Может, он проиграл спор, — брякнула вторая, судя по звуку, копаясь в косметичке.

— А может, у него закончились женщины, с которыми можно переспать, — захихикала другая.

— Ей стоит наслаждаться, пока есть возможность. Он меняет девок, как перчатки. Сомневаюсь, что она сможет поддерживать его интерес. Ты видела его секс-видео? Горяченькое.

Я спустила воду и громким шагом вышла из кабинки. Безмятежно улыбнулась им, выдавливая мыло в ладонь, и поймала в зеркале их полные ужаса взгляды, когда они поняли, кто я такая. На вид им было чуть за двадцать, обе надели облегающие откровенные платья и застыли с шокированным выражением лица испуганных коал.

— Дамы, я так рада, что Сэм вас не интересует, поскольку, зная моего брата, могу сказать, что он никогда не обратил бы на вас внимания. А что касается Хантера, то он тоже слишком хорош для вас. Но я обязательно введу его в курс дела обо всем, что вы сегодня обсуждали. И его брата Киллиана тоже.

— Погоди, ты знаешь Киллиана? — спросила та, что была с фальшивыми сиськами.

— Разумеется, — кивнула я. — Мы только что обсуждали достоинства женщин с натуральной грудью, которые избегают сплетен. Ну, счастливо! — Я развернулась и зашагала прочь на дрожащих ногах.

Через десять минут после происшествия в туалете, о котором я не стала рассказывать подругам, ведь было совершенно незачем вновь переживать это унижение, заиграла музыкальная группа, начав с песни «Twist and Shout».

Белль как угорелая понеслась на танцпол. Она не умела танцевать твист. Но недостаток навыков не мешал моей лучшей подруге попробовать что-то новое. Мне нравилась эта ее черта. Оттого она всегда становилась самым интересным человеком среди присутствующих.

Перси и Эшлинг были увлечены жаркой беседой о реалити-шоу, о которых я никогда не слышала, а я подпитывала своего внутреннего гремлина саморазрушения, копаясь в телефоне и читая статью о Лане Альдер, которая, судя по всему, получила небольшую роль в очередном голливудском фильме. Я сделала глубокий вдох, пытаясь совладать с завистью, от которой грудь распирало, словно воздушный шар, пока просматривала ее фотографии со съемочной площадки. Не знаю, как ей это удавалось, как она оставалась сосредоточенной на своем деле пока путешествовала, давала интервью, запускала линейки спортивной одежды и снималась в кино.

Перед глазами возникла рука, и два пальца щелкнули, чтобы привлечь мое внимания. Я оторвала взгляд от экрана телефона.

Хантер.

— Потанцуй со мной, КТ.

— Зачем? — спросила я, глядя на него в замешательстве.

У меня обе ноги левые и координация сбитого на дороге зверя. Я не смогла бы танцевать, даже если бы от этого зависела моя жизнь. Я пробовала танцевать лишь раз на единственной вечеринке в десятом классе, и подверглась основательному унижению. Люди сняли, как я танцую, на камеру, а потом разослали видео половине моей школы. На дверце моего шкафчика написали «Сутулая Сейлор». Видимо, моя спина выглядела сгорбленной и провисшей, когда я танцевала.

— Затем… — тихо сказал он, опустив голову и глядя на меня тлеющим взглядом. — Тебе явно скучно, и моя семья наблюдает за нами, а я не прочь тебя потискать.

— Это все из-за платья, — прошептала я.

— Вообще, я предпочел бы сделать это без него.

Искоса глянув в сторону, я заметила, что Эшлинг и Перси не уловили нашего с ним диалога. Теперь они смотрели видео, наверняка с реалити-шоу, о котором спорили. Но, пускай Хантер пригласил меня всего лишь на дружеский танец, чтобы показать нашим семьям, что мы с ним хорошо ладим, я не могла оторвать зад от стула.

— Никаких тисканий. — Я скрестила руки на груди, стараясь выиграть время.

— Ничего не могу обещать. Вставай.

— Ты кому-нибудь говорил, что мы живем вместе? — упрекнула я, прищурившись.

Он уставился на меня во все глаза, приоткрыв рот.

— Не-а.

— А что мы встречаемся, кому-то говорил?

— Это самая паршивая игра в двадцать вопросов, в которой я участвовал. Нет.

— Ну а люди о нас болтают.

— На то они и люди. Заполняют пространство бесполезными словами, чтобы развлечь друг друга. Это называется сплетнями, и это величайший в мире отстой. Но это не значит, что их пустил я. В нашем здании работает больше сотни человек. Все они сотрудники моего отца. А это значит, что он распространяет среди них любую информацию, какую пожелает.

— Люди будут думать, что я твоя… твоя… — Я не могла произнести эти слова. Они звучали неправильно и грязно даже в моей голове.

— Подружка по потрахушкам? — подсказал он, усмехнувшись и наверняка наслаждаясь тем, как мое лицо меняет цвет, словно рекламная вывеска.

Я закатила глаза.

— Да.

— Не стоит благодарности. К концу этих шести месяцев твои активы взлетят до небес. А теперь давай потанцуем.

Я огляделась вокруг, чувствуя, как лоб покрывается испариной, а сердце ускоряет ритм. Мне не хотелось вставать и демонстрировать ему, как ужасно я танцую. Хантер протянул ко мне раскрытую ладонь, не оставив иного выбора, кроме как взять ее.

Но все же я этого не сделала.

— Мне еще долго стоять и ждать? Спрашиваю для друга по имени «мое эго», — заметил он.

Я почувствовала, как напряглось горло, но не смогла проглотить вставший от тревоги ком.

Сутулая Сейлор в паре с самым завидным миллиардером Бостона.

В большинстве случаев я могла сделать вид, будто мы с ним просто два случайных человека, которые делят одно пространство. Но сейчас, когда было очевидно, что мы приехали вместе, я чувствовала, как все разглядывают меня, пытаясь понять, что Хантер во мне нашел.

«Ничего, — хотелось мне закричать в ответ. — Ничего он во мне не нашел, потому что во мне ничего нет. Его вынудил отец».

— Сейлор? — Хантер нахмурился, мои увиливания явно перестали его забавлять.

Я буркнула себе под нос.

— Что ты сказала? — переспросил он.

Я повторила чуть громче.

— Я тебя не слышу.

— Я не умею танцевать! — Я раздраженно взмахнула руками и покраснела так сильно, что даже кожа головы начала гореть. Живое выступление группы заглушило мой возглас, но мне все равно хотелось умереть на месте. — Я не хожу на вечеринки. Не тусуюсь. Не танцую. Я не умею… не умею…

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

18

Строчки из песни Канье Уэста «Gold Digger», в переводе: «охотница за деньгами».