Предел несовершенства

Людмила Феррис, 2017

Жизнь корреспондентки городской газеты Юлии Сорневой бьет ключом: вчера ей сделал предложение блистательный американский инженер Кевин, а сегодня она становится свидетельницей кровавого преступления на городском предприятии, куда Юля пришла взять интервью у молодой сотрудницы. Давняя подозрительная авария, сложные отношения в семье погибшего, испанская красавица Зэрита, загадочные «золотые солдатики», девушка, ушедшая в монастырь, мужчина со страшным шрамом – только составив из этих разрозненных лиц, событий, встреч и фактов цельную картину, можно вычислить неуловимого убийцу…

Глава 9

Где-то далеко звонил колокол, и Юлька не понимала, то ли этот звон идет с неба, то ли из земли. Она открыла глаза, и выяснилось, что мелодия звучит из телефона.

— Да! Говорите!

— Джулия, ты проспишь работа. У меня уже вечер, Мед, а ты в кровать.

— Я не в кровать, Кевин, я спала, и спасибо, что ты меня разбудил.

Телефон запиликал, и связь прервалась. Юлька вдруг совсем без причины вспомнила пушкинскую Татьяну из «Евгения Онегина»: «И ранний звон колоколов, предтеча утренних трудов, ее с постели поднимает». Как красиво говорили и писали тогда о женщинах, как восхищались ими! А что сейчас, как пишут в Интернете, ждала девушка принца, ждала, а пришел почтальон и принес ей пенсию, никакого звона колоколов и романтики…

— Как жаль, что ты уехал, и как я не хотела тебя отпускать! Мне так хорошо было засыпать и просыпаться в твоих объятиях, слышать твой голос, твой смех, видеть твою улыбку и глаза, готовить завтрак и все время чувствовать тебя рядом! Как я не хотела тебя отпускать! Мы не совпадаем сейчас по времени, у тебя вечер, а здесь утро, между нами огромные расстояния, моря и океаны, но мы вместе, несмотря на то что я не могу бросить все и уехать с тобой, точно так же, как ты не можешь бросить все и остаться…

Юлька прошлепала на кухню, налила кофе и вспомнила, что сегодня она планировала встретиться с Марией Петровной Крупинкиной, вдовой убитого гальваника Федора. Правда, об этой встрече Мария Петровна не ведала, но у хорошего журналиста всегда есть пара приемов, чтобы завести нужное знакомство.

Все, что ей удалось узнать про эту семью, умещалось в две строчки репортерского блокнотика. Пенсионерка, дочь уехала в Турцию на заработки, там и осталась. Дом, в котором жили Крупинкины, был так называемой «старой застройки», с массивными окнами и дверями. Подъезд оказался открыт, а вот дверь в квартиру была на удивление дорогой и стильной. Юля нажала на звонок несколько раз, и только через несколько минут дверь открыли.

— Здравствуйте, я журналист местной газеты Юлия Сорнева, готовлю материал о реформе ЖКХ, о советах домов, хочу узнать, как вы оцениваете работу вашего ЖЭКа.

Тетка в старом халате уставилась на нее блестящими очками.

— Ой, я тебя узнала, газету вашу читаю. Хорошо пишешь. Только не до интервью мне сейчас, мужа два дня как похоронила.

— Вы меня простите, как вас зовут?

— Мария Петровна. Да ты проходи, коль пришла. Чай будешь?

— Буду, конечно. Вы уж меня извините, я все квартиры в подъезде обстучала, никого дома нет.

— Так на работе люди, я только вот на пенсии. Федор тоже работал. Это муж мой покойный. Дочь не приехала на похороны, видите ли, из Турции сюда слишком далеко лететь, а то, что мать с отцом последние жилы на нее тянули, это как само собой разумеющееся. Ты проходи, проходи. Я целыми днями одна, поговорить не с кем.

Юлька села на самое удобное место на кухне и облегченно вздохнула, что первый этап она выполнила — встреча состоялась, а дальше только от нее самой зависит, что она сможет вытянуть из этой женщины, чтобы приблизиться к разгадке, кто убил ее мужа. Работа журналиста тем иногда и нравилась ей, что люди охотно шли на контакт и старались рассказать журналисту о своих проблемах, делились сокровенным. Но когда оказывалось, что свои проблемы они никогда не пытались решать сами, а перекладывали их на постороннего человека, пусть даже журналиста, этого она не понимала. Здесь же был тот самый случай, когда откровенность ценилась на вес золота. А Марии Петровне, похоже, очень надо было выговориться.

— Мы в этой квартире всю жизнь прожили, Федькиных родителей это квартира. Он меня сюда совсем молоденькой девчонкой привел, тут дочка выросла, родители его померли. Жизнь вся в квартире и прошла.

— Хорошая квартира, светлая, — согласилась Юля.

— Жаловаться мне нечего. На заводе всю жизнь проработала, муж тоже. — Женщина вздохнула.

— Вы сказали, что мужа похоронили. Примите мои соболезнования. Что с ним случилось?

— Убили его, прямо на заводе и убили. Можно сказать, на рабочем месте и помер.

— Как на заводе убили?! Он у вас, что ли, в охране работал и преступника обезвредил?

— Он гальваником был, простым рабочим. Вот какие-то бумаги после него разбираю, целый пакет. Надо наследные дела оформлять.

— Почему его убили? Ведь если ему угрожали, то вы об этом могли знать. Почему в полицию тогда не обратились?

— Какая полиция! Он, если в первую смену, утром уходил на работу, вечером возвращался. Мы все больше у телевизора любили сидеть, а еще он Интернет любил, на компьютерные курсы пошел несколько лет назад, чтобы разобраться.

— В чем разобраться?

— Письма он кому-то по Интернету писал. Курс доллара смотрел, новости футбольные. Компьютер изъяли следователи, а бумаги я сразу к соседке унесла от греха подальше, вдруг там про деньги что-то есть, а у меня эти бумаги конфискуют? Вот сегодня назад бумаги забрала. — Она потрясла пакетом. — На дочку сильно обиделась, на похороны к родному отцу не приехала, разве так бывает!

— Не держите обиды, Мария Петровна, раз не приехала, значит, не смогла. Там, в Турции, несладко, несмотря на то что есть море, солнце и фрукты. Она там где работает? В отеле?

— Да не знаю я, говорит, что работа хорошая. Звонит раз в полгода, я ее через подружку школьную нахожу, Аню Горшкову. Она в регистратуре поликлиники работает. Ты пей чай, вот коврижка медовая, муж такие любил.

— Но ведь за что-то его убили! Не может быть, чтобы вы приближение беды не чувствовали!

— Что ты заладила, как дятел, не может быть, не может быть! Это мы по молодости друг от друга оторваться не могли, всюду вместе ходили — и на работу, и в гости, а уж когда состарились, так каждый сам по себе. Когда-то меня Федор жалел. Да тебе, молодой, этого не понять. Я свое здоровье на пескоструйке в цехе подорвала, знаешь, какой гадостью дышала, теперь без одышки на второй этаж подняться не могу! Ты пей чай, он остыл уже, — заботливо добавила Мария Петровна.

— Да уж, от работы ни у кого здоровья не прибавляется, я таких заводских историй знаю массу, — тут же придумала Юля.

— Вот погляди, договоры какие-то с подписями. Может, вклады банковские? Федор меня, конечно, не обижал, но прижимистый был мужик. Знаешь, что еще скажу? Что газету твою и твои статьи читаю. Ты молодец, людям простым помогаешь, о ветеранах заботишься. Сердцем пишешь, наверное, родители тобой гордятся, а я вот одна осталась, одинешенька…

— А я без мамы выросла. Так сложилась. Не знаю ее и не помню совсем. Не обижайтесь на свою дочь. Кто любит, всегда прощает.

Мария Петровна всплеснула руками — вот у каждого своя судьба!

— Какие бумаги посмотреть? Давайте, если смогу разобраться.

— Ты молодая, грамотная, к тому же журналистка, разберешься. Думаю, что там должны быть банковские документы. Я ведь дома денег не нашла. Где ж его сбережения, ума не приложу?

Юля взяла увесистую кипу бумаг, и ее глаза от удивления широко раскрылись. Мария Петровна смотрела на нее с надеждой.

— Скажите, вы когда-нибудь отдыхали за рубежом?

— Нет, я отдыхаю на своей даче в Додонове.

— А ваш муж?

— Тоже нет. Вместе на дачу ездим, машина у нас есть, старенькая, правда, но на ходу, муж ее всегда подшаманивал.

— Мария Петровна, я не знаю, что у вас там за дача в Додонове, но вот документы на дом в Испании, город Торревьеха, Коста-Бланка. Площадь дома сто двадцать квадратных метров, три спальни, двести метров от моря. Стоимость дома — двести тысяч евро.

— Это не шутка? — опасливо спросила Мария Петровна.

— Нет, не шутка. Вам нужно нанять юриста и разобраться со своей собственностью. Никаких договоров и вкладов в банк я пока не увидела. Здесь нужен специалист, юрист, который занимается недвижимостью.

— Помоги мне, — вдруг зашептала Мария Петровна. — Никому не верю, все меня «обкрадут».

— Да почему, это ведь не девяностые годы вашей юности! Заплатите юристу, и проблем не будет.

Мария Петровна словно не слышала и продолжала шептать:

— За мной следят, я знаю. Теперь понятно, почему.

— Вы действительно ничего не знали про дом в Испании?

— Конечно, нет, а то зачем я картошку в Додонове выращиваю! Ну, Федька, ну, гаденыш! — И она погрозила кулаком куда-то вверх. — Помоги мне, девочка, не бросай меня. Дочь меня бросила, денег тоже нет. Что делать, не знаю. Должна ведь газета людям помогать!