Житейские измерения. О жизни без вранья

Людмила Табакова

Вы когда-нибудь слушали дождь, стучащий по земле? Любовались полётом бабочки? Смотрели на солнце в исчезающей ночи? Вы торопитесь и пропускаете половину прелестей жизни на Земле. Попробуйте жить медленно и услышите музыку ветра, шелест листьев, а в книге рассказов «Житейские измерения» Людмилы Табаковой – музыку слов, из которых с удивительной простотой возникает художественно выточенная правда.

Боже! Верни мне Марию!

Я жму на кнопки пульта дистанционного управления. Хочется душой отдохнуть в морских глубинах, глазами — в зелёном мареве лесов, почувствовать на щеке ласковое прикосновение морского бриза, погрузиться в божественный транс.

Но на мерзком телевизионном экране — только пылающее небо и бесконечные пески. Я, вечный странник, на себя не похожий, здесь, в сожженной солнцем пустыне, где хозяева — ветер и солнце.

Песок, напоминающий ржаную муку, забивает уши, глаза, нос. Вот уже и волосы — песок, и руки — древесная кора. Но это не страшно. Страшнее, если душа — раскалённая, пустая и бесплодная пустыня.

Хочется пить. Кажется, глоток воды вернёт в потерянный рай. Туда, где она, Мария…

Она ушла от меня, не объясняя, не требуя, не надеясь. С тех пор я наедине с собой в кресле у телевизионного экрана. Мне плевать на работу, плевать на всё, что происходит вокруг — я забыл обо всём!

Моя душа ведёт меня в пустыню собственного «Я».

В лучах заходящего солнца по барханам змеёй скользнула женская тень… Вечернее платье — ночное небо, светлые волосы — ручьём, глаза — звёздами. Мария! Сейчас или никогда! Пять лет вместе. Я имею право просить её руки.

— Поздно… — шелест губ, скрытый шумом песка.

Я вижу, как сморщилось её лицо. Исчезло видение, превратившись в тень, отползло в сторону и растворилось в песках.

Саксаул… Корявый стан, иссушённый зноем, чёрные ветви, как сломанные руки. Немолодая женщина с глубокими ранами на обнажённом теле и синяками на лице пытается разжечь возле него костёр. Но, как только робкой свечой загораются подожжённые искоркой веточки, ветер гасит последнюю надежду согреться.

Эту женщину я где-то видел. Ах, как подводит память! Ещё немного напряжения, ещё чуть-чуть… Женщин было не мало. Успех невозможен без них. Они могли быть и старше меня, и моложе — не в этом суть. Вместо моей самоуверенности, холода и мрака я получал жар сердец и неистощимый запас человеческого тепла. Так было не раз.

— Совесть! Это моя Совесть! — узнал я женщину.

Она не подала мне руки.

— Не рада встрече с тобой. Помнишь, как ты готовил для телевидения сюжет об экологическом неблагополучии окружающей среды? Приехал, посмотрел — неблагополучия нет. Купил в магазине банку мойвы. Разбросал по поверхности озера. Есть неблагополучие! Есть сюжет! Кто виноват в бессовестном обмане? Я — твоя Совесть! — заплакала она. — А помнишь?

— Устал тебя слушать! Уйди!

Были и другие женщины… Помню их имена: Правда, Совесть, Справедливость, Честность, Любовь. С ними я давно распрощался.

Оглушительная тишина. Лишь шум песка под ногами караванщиков и верблюдов. Люди? Я никого не хочу видеть. Попросят пищи, воды, заберут тепло моего костра. Я не собираюсь думать о людях. Пусть каждый заботится только о себе, обо всех пусть думает Бог.

Что за дети играют в дюнах? Мои не рождённые дети? Пусть играют. Не надо о них беспокоиться. Они воспримут это как возросшее к ним доверие. Вырастут — поймут.

Невыносимая жара. И нет возможности укрыться от смертоносных лучей. Любовь, честность, совесть, вера в Бога уже горят. Что ещё бросить в огненную топку моей души? Идеалы? Я выбросил из головы Энгельса, смахнул с одного плеча Маркса, с другого — Ленина, приготовился пнуть ногой третьего, четвёртого… В моей душе их нет, и не может быть.

— В Австрии новый президент? Он имеет русские корни? Не завидую этой стране.

Моя душа стала пустыней. Я умер? Или должен жить, чтобы превратить пустыню в цветущий сад? Но чем теперь заполнять душу? Ложью, Завистью, Злобой, Враждой?

Воздух какое-то мгновение напоминает морской. Но вскоре я осознаю, что это не так. Аромат здесь особенный. Вот бы пустыне ещё и платье необыкновенное, а душе моей, раскрывшейся в одиночестве, — прекрасную мечту.

Боже, верни мне Марию! Вместе с ней мы придём к пониманию жизни.

Может, молитвы мои не доходят до неба, потому что оно от меня закрыто грязно-серым потолком? Может, слишком слабо и не уверенно звучит мой одинокий голос?

Боже!!! Верни мне Марию!!!