Апостасия. Отступничество

Людмила Разумовская, 2016

О русской катастрофе – революции 1917 года – и ее причинах написано так много… и так многое становится уже ясным, и все равно остаются тайны. Тайна отречения государя. Тайна Божественного Домостроительства. Тайна России… Книга написана о времени до- и послереволюционном. Ее вымышленные герои живут и действуют наряду с историческими персонажами в едином потоке социальной, общественной и художественной жизни. История главных героев прослеживается от юности практически до конца, и это дает возможность увидеть судьбу человека не только в ее борении со страстями или жизненными обстоятельствами, но и в ее духовном становлении и росте. Опыт, который пережил наш народ, наша страна, нуждается во все более глубоком, вдумчивом и непрестанном осмыслении. Мы не имеем права забывать о духовном предназначении нашего земного Отечества, о том Промысле Божием, который призвал из языческого времени – в вечность Святую Русь, и о том, и что в каждом из нас, кто сознает себя причастником земли Русской, хотим мы этого или не хотим, заключена ее невидимая частица.

Пролог

Горе миру от соблазнов, ибо надобно прийти соблазнам; но горе тому человеку, через которого соблазн приходит.

Мф. 18, 7

…Клянусь честью, что ни за что на свете я не хотел бы переменить отечество или иметь другую историю, кроме истории наших предков, какой нам Бог ее дал.

Александр Пушкин

Дважды являлась во сне… (да страшно и вымолвить такое, не прелесть ли?) Сама Пречистая Владычица наша Пресвятая Богородица! (Ой, кому и довериться, скажут: «Сдурела баба! Нашлась святая перервинская мужичка-вдовица с выводком: мала-мала!»)

Да ведь и не просто молча являлась, а с заданием! «Есть в Коломенском селе большая Моя икона черная. Ее нужно взять и сделать красной — пусть молятся».

Вот уж сон так сон! Вот и понимай как знаешь.

Пошла к местному батюшке. Тот замахал руками, чуть не затопал:

— Окстись, Евдокия! Нам с тобой по грехам нашим только бесы могут являться. Молчи! Искушения не понимаешь — молчи!

— Я уж и сама, батюшка, так рассудила. А только…

— Ну?

— Я и в другой раз то же самое видала. Церковь большая, белая, а в ней икона громадная. Матушка наша Богородица как царица на троне восседает и в ручках Своих царский скипетр и державу держит… Уж как хотите, батюшка, что видала, то видала, врать не стану.

Ничего больше не ответил отец Михаил. Только:

— Иди, Евдокия, с Богом. Некогда мне.

А уж как в третий раз явилась ей Богородица, да так сурово на нее взглянула — что ж ты, мол, повеление Мое не исполняешь! — не стала Евдокия мешкать, ничего уже отцу Михаилу не сказала, а собралась да и поехала в Коломенское.

Приезжает — Матерь Божия! — та самая церковь, что во сне привиделась, громадная, белая, как шатер на высоком берегу Москвы-реки великим князем Василием в честь рождения сына, будущего Грозного царя нашего Иоанна Васильевича, отстроена.

Нашла настоятеля. Так и так, уж как хотите, батюшка, хотите — казните, хотите — нет, а только надо ту икону найти. Боюсь я, разгневается Матерь Божия.

Стали искать. Весь чердак облазали — сердиться отец Николай начал.

А на другой день второго марта (запомнила Евдокия!) нашли наконец в подвале под грудой старого хламья черную от грязи и копоти большую икону. Стали отмывать, и вот — чудо! Предстала пред ними Матерь Божия в небывалом доселе образе: в порфире, с короной на голове, со скипетром и державой в руках. Точь-в-точь как в Евдокиином сне.

Матушка, Царица Небесная, благослови!

Что за явление? О чем Матерь Божия пророчит? Вся Россия — дом Пресвятой Богородицы, и то — все знают! И вдруг…

Истошный вопль прорезал тишину древнего Коломенского.

— Царь отрекся-а-а!.. Николашку Кровавого свергли-и! Сво-бо-да-а-а-а!..

Взглянули друг на друга Евдокия с отцом Николаем и как подкошенные рухнули враз на колени — брызнули слезы из глаз, из груди стон вырвался.

— Заступница усердная! Матерь Господа Вышнего! Так, значит, вместо Него теперь Ты власть над нами приемлешь! — И, осеняя себя крестным знамением, заплакали горько…

И возликовала Россия!

И покрылась вся кумачом. И потекли по столицам, по всем городам и весям красные реки — из красно-кровавых флагов. И, долгожданная, пришла для российского народа Весна. И облобызались все сословия людей русских в единой радости по поверженному, не нужному теперь никому, как сор, царю.

Кому — Пасха настала, а кому — судный день!

И шли с красными бантами в колоннах: великие князья и прославленные генералы, заседавшие в Думе государственные мужи и проживающие за границей дедовское наследие дворяне, заслуженные профессора и пламенеющие студенты, мирный чиновный люд и фрондирующие учителя, юные гимназисты и городские обыватели, ученые люди и люди простых званий, прогрессивные адвокаты и независимые судьи, свободолюбивые художники и бунтари-поэты, знаменитые артисты и бравые военные, совесть нации — писатели и сознание страны — представители прессы, кухарки и истопники, торговцы и содержатели публичных домов, почтовые служащие и рабочие заводов и фабрик, и все-все-все!

Шел генерал Алексеев, любимец царя и его предатель.

Шел генерал Корнилов, доблестно пленивший царскую семью.

Шел «монархист» Шульгин. И другой «монархист», Гучков, совместно вырывавшие отречение от престола.

Шел патриарх русской сцены Константин Станиславский.

Шел «трагический тенор эпохи» Александр Блок.

Мчался на всех парах в пломбированном вагоне из Германии Ульянов-Ленин.

Плыл на всех парусах из Америки на корабле Лейба Троцкий.

Рвалась в столицы отборная гвардия интернационала.

Возвращались из тюрем отпетые каторжники.

Бежали с фронта домой усталые солдаты.

И трезвонили колокола.

И благословляло начало новой жизни священство.

И празднично-легко отрекшаяся от помазанного на царство государя Россия начинала свое великое падение во тьму.