Принявшие Дар

Людмила Миловацкая

Череда странных событий заставляет наших героев поверить в существование иных миров, расположенных в различных измерениях. Этот поразительный факт ничего не меняет в их жизни. Они давно пришли к убеждению, что мир, в котором живут, отнюдь не «плоский», ограниченный пространством и временем: он обладает глубиной! «Сердце человеческое глубоко», – сказано в Евангелии. Таинственная по происхождению и по содержанию глубина – главное Измерение, соединяющее человека с Высшей Реальностью.

Глава 5

Конь с разбегу вступил в реку. Рассекая широкой грудью воду, он пофыркивал, прял ушами и временами косился на хозяина. Тот, отлично зная его повадки и привычно доверяя ему, не понукал коня. За состояние боевого снаряжения путник тоже не беспокоился: отлично подогнанное и прошедшее многочисленные испытания в разных переделках, оно прочно занимало свое обычное место.

Противоположный берег реки оказался довольно крутым, к тому же непрекращающийся целый день дождь основательно размыл его склоны.

Всадник слез с коня и взял его под уздцы. С трудом преодолев препятствие, он оглядел себя и своего друга. Покачал головой:

— Ну и вид у нас! Не хотелось бы такими чумазыми являться в порядочный дом.

Очистив с высоких сапог налипшую грязь, принялся было за плащ, но, поняв всю тщетность этого занятия, решил оставить его до лучших времен. Вздохнув, легко вскочил на коня и продолжил путь.

Поместье, куда направлялся путник, принадлежало его другу, старому боевому товарищу, отчаянному рубаке, храбрейшему и благороднейшему из рыцарей, сэру Эдгару Гарфильду. «Едва ли наш походный вид обескуражит старину Эдгара», — успокаивал себя рыцарь.

Ричард Уэстон принадлежал к небогатому старинному роду. Десять лет назад его родители, да будет земля им пухом, покинули этот свет. Родовое поместье пришло бы в полное запустение, если бы не старания леди Ингрид, жены старшего брата. Его самого не интересовало ничего, кроме охоты. Все тяготы хозяйства лежали на ее плечах. Впрочем, леди Ингрид обладала весьма твердым характером. Она не давала спуску ни мужу, ни своему управляющему: резвый малый частенько путал хозяйский кошелек со своим.

Ричарду, как младшему сыну в семье, вообще ничего не досталось. Проведя в сражениях большую часть сознательной жизни, он так и не успел обзавестись приличным состоянием и семьей. Единственной, по-настоящему дорогой вещью, принадлежащей ему, был меч. Он достался в подарок от высокопоставленного византийского вельможи: Ричард вызволил из плена его единственного сына.

Это было больше, чем хорошее оружие. О таких мечах из булатной стали ходили легенды. Считалось, что одни из них появлялись на свет, чтобы защищать, отстаивать справедливость и доброту. Другие несли на себе печать зла. Все зависело от того, с какими мыслями и для кого ковалось это рукотворное чудо. Пропитанный энергией огня и эмоциями человека, меч будто обретал свой характер. Так уж получалось, что он не задерживался в руках владельца, чьи устремления не соответствовали назначению меча. В сражении клинок мог опоясать своего хозяина и возвратиться в исходное положение. Цена такому мечу на Востоке — караван. Для рыцаря, вся жизнь которого проходит в непрерывных сражениях, такой меч бесценен.

Ричард, прервав неспешный поток своих воспоминаний, успокаивающе потрепал коня по шее. Благородное животное увязало в грязи и скользило копытами по раскисшей от дождя земле. Наконец, они выбрались на некое подобие дороги. Конь заметно повеселел и припустился галопом. Стали появляться первые признаки близкого жилья — засеянные поля и небольшие лачуги по их краям. Впереди показались люди. Это были пожилые крестьяне, мужчина и женщина, тащившие вязанки хвороста.

— Далеко ли до усадьбы Гарфильда? — приостановив коня, спросил Ричард.

— Уже совсем рядом. Как только минуете поворот, станут видны башни замка, — махнул рукой старик.

— Вы появитесь там в добрый час, — с улыбкой добавила женщина. — Старшей дочери сэра Эдгара сегодня исполнилось семнадцать лет. Будет пир на славу! Гости съезжаются со всей округи.

Ричард кивнул головой и тронул поводья.

Подъехав к возвышающемуся на небольшом холме замку, он с одобрением осмотрел его мощные стены и укрепления. Все было устроено по всем правилам фортификации. Миновав подъемный мост, перекинутый через глубокий, наполненный водой ров, остановился перед массивными воротами. Они были приоткрыты.

Увидев рыцаря, два стражника широко распахнули их, даже не спросив его имени. Судя по их красным физиономиям, они начали отмечать радостное событие уже с утра. Впрочем, нашитый на плаще крест и такой же знак на флажке копья по-прежнему вызывали уважение к их владельцу.

Внутренний двор был полон людей и живности. Среди мечущейся прислуги сновали собаки и куры, так и норовящие попасться под ноги. К всаднику поспешили сразу двое слуг. Один из них подхватил под уздцы коня и повел к широкой низкой конюшне.

— Не корми его сразу и не давай много пить, у нас был долгий путь! — крикнул Ричард вдогонку.

— Как доложить о вас хозяину? — спросил другой слуга. — Не желает ли достопочтенный рыцарь немного перевести дух после трудной дороги? — прибавил он, выразительно посмотрев на запачканный костюм гостя.

Немного подумав, путешественник согласился и прошел в небольшую комнату, где ему помогли раздеться. Пока чистили плащ и сапоги, он с удовольствием умыл обрызганное грязью лицо, надел чистую нижнюю рубашку и причесал волосы.

Ричард не успел сделать и десяти шагов по направлению к главному входу, как увидел спешащего ему навстречу друга и соратника. Они крепко обнялись, не разнимая рук, несколько минут молча рассматривали друг друга и снова обнялись.

Время оставило свои следы на их лицах. Сэр Эдгар был всего на десять лет старше гостя. Но множество ран и долгая походная жизнь самым печальным образом сказались на его сегодняшнем облике. Изрядно поредевшие волосы целиком покрылись сединой. Он заметно отяжелел и говорил с одышкой.

— Как же я рад нашей встрече, дружище! Я уже и не надеялся тебя увидеть. Чувствую, недолго мне осталось жить на этом свете, — он отвел протестующий жест Ричарда. — Не смерть меня тревожит. Я честно прожил жизнь, служа своему королю и Англии. Но моему сыну всего четырнадцать лет, старшая дочь еще молода, мы не подобрали ей достойного жениха, который мог бы стать оплотом семьи и полновластным хозяином поместья.

Он повернул к себе лицо Ричарда.

— Сколько тебе лет?

— Осенью будет сорок пять.

— Хороший возраст для настоящего мужчины. — Сэр Эдгар слегка отстранился и внимательно осмотрел его с ног до головы.

Ричард сохранил юношескую стройность. В светлых волосах лишь кое-где виднелись серебряные нити. Взгляд длинных, холодноватых глаз был по-прежнему тверд. Среди друзей он слыл благородным человеком, отличным воином и товарищем, на которого можно положиться в трудную минуту.

Ричард хотел спросить, о чем задумался старина Эдгар, но хозяин, взяв его под локоть, повел в зал. Оттуда слышались громкие голоса, смех и звон бокалов. Сэр Эдгар заметил, что его друг слегка прихрамывает.

— Давно это у тебя?

— Года три. Была совсем небольшая рана, она довольно быстро зажила, но, видно, клинок задел что-то важное, и это иногда дает о себе знать.

Войдя в огромный, освещенный множеством масляных светильников зал, хозяин громким голосом объявил гостя. Все повернули к нему улыбающиеся лица: имя Ричарда Уэстона было хорошо известно домочадцам и большинству присутствующих.

Сэр Эдгар представил рыцаря своей жене, леди Эвене, и младшим детям — прелестной девушке лет пятнадцати и мальчику-подростку. Они были похожи на отца — такие же светловолосые, с глазами-смородинами и простодушными улыбками.

— А где Оливия? — спросил сэр Эдгар.

— Только что танцевала с Тристаном. Да вот же она, — взмахнула рукой леди Эвена.

Ричард оглянулся. К ним стремительной походкой приближалась девушка. Просторное платье не сковывало ее свободных движений. Перехваченные зеленой лентой каштановые волосы слегка растрепались, прелестное лицо покрыто нежным румянцем… В ней чувствовалась нормандская кровь матери. Девушка открыто и радостно смотрела на отца. «Видно, улыбка — частая гостья на ее губах», — с удовольствием отметил Ричард.

Оливия перевела взгляд на рыцаря, и его сердце дрогнуло: свет зеленых глаз девушки проник ему прямо в душу, пробудив в ней тревогу и неясную надежду. Впервые в жизни он пожалел, что уже так немолод.

В юности Ричард был влюблен в дочку соседа-помещика. У нее были длинные льняные волосы, светлая, бледная кожа и грустные голубые глаза. Они были сверстниками и в детстве частенько играли вместе. Ричард считал ее своей невестой. Они успели дать друг другу обеты верности и вечной любви. Но пока юный рыцарь участвовал в первом в своей жизни боевом походе, девушку выдали замуж. Вскоре до него дошла горестная весть, что его возлюбленная умерла при родах.

Считая ее единственной дамой сердца, Ричард долго носил траур и избегал женского общества. В память о возлюбленной он носил на мизинце бирюзовое колечко — ее прощальный подарок. Последние двадцать лет Ричард провел в беспрерывных боях, участвуя в крестовых походах на Святой земле. Он привык к мысли, что в одном из них сложит голову и с сознанием выполненного долга предстанет перед Господом.

Оливия словно заново возродила его. Ричард чувствовал, как тает лед его сердца, радостной силой наполняется тело. Вновь хотелось любить и быть любимым.

Зазвучала музыка, Оливия без всякой робости, улыбаясь, посмотрела на него. Ричард, отвечая на ее вопрошающий взгляд, протянул руку, и они присоединились к танцующим парам.

Как ни странно, в танце его хромота была почти незаметна. Как все юноши благородного рода, в детстве он, наряду с военной подготовкой, обучался изящным искусствам. Танцевать рыцарю доводилось нечасто, и сейчас он самозабвенно предавался этому занятию.

От природы грациозные движения, открытое, благородное лицо, великолепная осанка Ричарда — все вызывало восхищение у местных прелестниц. Собравшись небольшими группками, они с откровенным любопытством рассматривали гостя, перешептывались и, наконец, пришли к выводу, что рыцарь достоин их внимания.

Сам же он не замечал оживления, вызванного своим появлением. Ричард видел только устремленный на него ясный взгляд девушки и желал только одного — чтобы этот танец никогда не кончался. Но музыка очень скоро затихла, и гостей позвали к столу. Ричарда сэр Эдгар посадил рядом с собой, по правую руку.

Столы, покрытые восточными тканями, ломились от всевозможных яств. Вино лилось рекой.

Пили за короля, боевых товарищей, отважных рыцарей, прекрасных дам.

Огонь в огромных каминах разгорался все жарче, яркое пламя отражалось в многочисленных серебряных кубках и в глазах пирующих. Разговаривая с гостями, Ричард ни на минуту не выпускал девушку из виду. Заметив, что та особенно часто танцует со статным рыжеволосым молодым человеком, спросил:

— Кто это с Оливией?

— Это Тристан Кьюбит, сын соседа. Всем бы был хорош жених, да и дочке он, похоже, нравится. — При этих словах у Ричарда потемнело в глазах. — Да вот беда — слишком молод, ему нет и двадцати, — продолжал сэр Эдгар, не замечая смятения на лице своего друга. — Сколько мне еще осталось жить — год, два, не больше.

Вздохнув, он посмотрел на Ричарда и вдруг, без всякой подготовки спросил:

— Тебе нравится моя дочь?

Положив руку на плечо друга, Ричард ответил:

— На такой прямой вопрос может быть только такой же прямой ответ. Как только увидел ее, понял: нет и не будет для меня на свете женщины ближе и дороже Оливии. Если для меня и возможно счастье на этой земле, то только с ней. Но, знаешь, состояние мое невелико и участия в походах не сделали меня богаче.

Кроме того, не до конца выполнен мой обет. Я обещался до сорока пяти лет участвовать в борьбе за Святую землю и должен в последний раз отправиться в Палестину. До конца этого срока почти целый год.

— Давай это обсудим завтра. У тебя еще есть время на отдых?

— Да, но не больше недели.

— Вот и хорошо. А то у меня от волнения заломило в затылке. Кажется, что голова вот-вот взорвется.

Лицо сэра Эдгара и впрямь стало багровым. Подошедшая к ним леди Эвена, с тревогой глядя на мужа, попросила гостя проводить его в спальные покои. Ричард так и сделал. Обняв товарища, он тихонько запел старинную песню, сэр Эдгар тут же подхватил ее, и они, обнявшись, покинули зал.