Серенада мегаполиса

Людмила Грицай

На что способен человек, ослепленный гневом? Можно ли в таком состоянии совершить преступление? В предлагаемой читателям истории главный герой погибает из-за того, что невольно своими поступками вызывает у окружающих негативные эмоции. Личность преступника предстоит установить следователю Дмитрию Владимирову. Однако разгадка этого происшествия становится для всех неожиданной. Рассказ «Серенада мегаполиса» десятый и последний в ряду цикла «Дыхание мегаполиса».

© Людмила Грицай, 2020

ISBN 978-5-4498-1350-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1. Будничные заботы

Ноябрьский вечер пронзал тело тысячами холодных иголок. Ветер гудел какие-то заунывные песни, нагоняющие тоску.

Глеб Анатольевич, в этот неурочный час возвращаясь домой, неожиданно для себя подумал о том, что спальный район столицы мало чем отличается от таких же спальных районов других менее знаменитых городов. И стоило тогда уезжать из родного Воронежа с его темными вечерними улицами и громадой многоэтажек, чтобы оказаться в Москве, с избытком наполненной и темными дворами, и бесконечной вереницей высотных зданий. Просто того и другого здесь было в десятки раз больше.

Но мысли путались, и чувствовал себя Глеб Иголкин скверно. Голова кружилась, сосало под ложечкой, внутренности сжимались от ощущения липкой тошноты. «Эх, перебрал я с алкоголем, а зачем? Зачем хвастался? Значимость свою хотел показать, но кому и что показывать? Дурак, одним словом».

С трудом поднявшись на лифте к своей квартире, Иголкин стал открывать дверь ключом. Но его опередили, дверь приоткрылась, и на пороге он увидел свою жену.

Одного взгляда Ксении было достаточно, чтобы вызвать в Глебе еще больший приступ самоукорения, что, однако, не помешало ему сказать что-то резкое, быстро раздеться и уйти в ванну. Ксения вздрогнула, обиделась, но обиду сдержала. Чувство дурноты не утихало, поэтому от позднего ужина Глеб отказался. Решил выпить снотворного и пойти спать.

Заснул быстро, снилось что-то очень тяжелое, непреодолимое, кошмарное. Сны мучили, давили, а к утру стихли. Как будто бы и не было ничего. Совсем ничего.