Розы славы и любви

Людмила Андреева

Путь славы и любви тернист… Миша выбрал музыку, которая и определила его жизненный путь, путь сложный в межличностных отношениях.

II

Став побольше, у Миши появилась мечта — приобрести гитару. И он, решившись купить ее, устроился на летние месяцы носить телеграммы. Каждый день проходя мимо универмага, он рассматривал ее лакированные бока с белыми кружочками на грифе за стеклянной витриной. Постояв минут пять, Миша торопливо направлялся по делам, мысленно говоря себе, что совсем скоро он будет держать эту красавицу в руках. Так и случилось. Он принес ее домой вместе с немудреными подарками домочадцам. Бабушке — нарядный платочек на голову, матери — духи «Красная Москва», а отцу — затейливо изогнутую трубку для курения… выложив покупки на стол и раздав их близким, Миша удовлетворенно вздохнул.

— Спасибо, внучек! С первой зарплатой тебя!.. — бабушка растроганно расцеловала его, а Рина только и прижалась к нему щекой. Сын догнал ее ростом.

А отец набив табаком новую трубку и с удовлетворением зажав ее зубами, затянулся ею. Неторопливо, растягивая слова, произнес:

— Сын-то, у нас вырос уже, мать!.. И мы, похоже, можем за него гордиться!..

Миша покраснел. Ему было приятно слышать похвалу отца. Тот всегда больше отмалчивался, старался не комментировать поступки и действия сына. А тут… вообще-то, Миша всегда полагался на интуицию, которая его редко подводила, словно предчувствуя отцовское одобрение или недовольство к поступкам и действиям. Немногословный и сдержанный, он был авторитетом для сына. Их взаимоотношения строились на уважении и, Мише очень хотелось походить на него, хотя бы внутренне… а внешне, он смахивал больше на Рину. Светловолосый, худощавый, с тонкими и правильными чертами лица. У Ивана-то, и волос темный, и скулы широкие — полная противоположность жены. Незнакомый человек с первых же минут общения чувствовал себя так, будто знал его всегда. Сила их обаяния была столь велика, что моментально рушила любые стены агрессии и враждебности. Миролюбивый нрав и добродушие — неизменное душевное качество характера мужчин семьи Беловых, за которое ценили их близкие и друзья.

Новое увлечение гитарой захватило Мишу целиком. Он не выпускал ее из рук. Неторопливо перебирая струны, он часами мог подбирать мелодию для слов, которые складывал в незатейливые тексты собственного сочинения. Так у него стали рождаться песни. Он пел их своим друзьям-товарищам во дворе, на школьных вечерах и дома для гостей… Его неокрепший еще голос захватывал собой, заставлял вслушиваться в звучащую мелодию и вдумываться в каждое слово, западающее в глубину души. Казалось, что он поет именно то, что чувствуешь ты и именно твоими словами. Это была магия. Магия слов и музыки. Магия песни, в которую человек вживается всеми фибрами души и, где начисто размывается грань между твоими чувствами и чувствами самого автора.

После очередного школьного вечера, к Мише подошла девочка из параллельного класса и воодушевленно произнесла:

— Спасибо тебе за твои песни.

Миша иронично произнес:

— Кушай на здоровье!

— Я тебе серьезно, а ты… — в ее голосе послышались нотки обиды.

— И я — серьезно… — он посмотрел на девочку, которая как ему показалось, вот-вот заплачет. — Просто понимаешь, у меня привычка — ко всему относиться с юмором…

— И к своему творчеству?..

— А к своему, как ты говоришь, творчеству — и подавно! — Миша улыбнулся.

— Я и не думала, что ты так несерьезно относишься к своему таланту… — она глубоко вздохнула.

— А, по-твоему, мне надо задрать к верху нос и сделаться похожим на напыщенного индюка?.. — он надул щеки и задрал подбородок к верху. — Так что ли?

Девчонка весело рассмеялась:

— Ну, нет… я не это, имела в виду. Просто, я от чистого сердца хотела тебя поблагодарить, к тому же сделать тебе приятное, а ты так отреагировал… — и она растерянно замолчала.

На Мишиных щеках проступил румянец.

— Знаешь, каждому, конечно, приятно услышать похвалу в свой адрес. Только, если все воспринимать столь серьезно, без некоей доли самоиронии, недолго и в самом деле зазнаться, закопаться в самолюбование. Ах, какой я хороший и распрекрасный!.. это, по-моему, нехорошо… и потом, я же ничего сверхъестественного не сделал. Просто пою о том, что мне близко и дорого, что меня тревожит… — Миша вздохнул. — Я, правда, рад. Рад, что тебе понравилось. Только не надо снова говорить, что у меня талант и все такое… — он поморщился.

— Почему?! — она искренне непонимающе посмотрела на него. — Тебя природа одарила таким даром, а ты, получается — не ценишь этого!

— Нет, ну как ты не поймешь элементарного… — он жалобным взглядом окинул окружающее пространство. — Я, конечно же, ценю эту мою способность, или лучше — возможность самовыражения, но не хочу ставить ее во главу угла. Не хочу. Я просто хочу быть самим собой. Делать то, что мне по душе, что мне нравится.

— Лю-юсь!.. — к девчонке подбежала подруга и, схватив ее за локоть, потянула к себе. — Я тебя везде обыскалась!.. — и чуть понизив голос сквозь зубы добавила: — Познакомь…

Люся смутилась:

— Миша, это моя подружка, Таня…

— Очень приятно! — Миша вежливо улыбнулся. — Тебя, значит, Люсей зовут? Понятно. А то, сколько учимся под одной крышей, а имен и не знаем…

— Ну допустим тебя-то, как зовут — все знают. А вот ты у нас такая знаменитость, такая знаменитость, где уж тебе знать как нас серых пташек зовут… — жеманно произнесла Таня.

— Да уж, настолько знаменит, что скоро, боюсь, проходу не будут давать… — шутливо буркнул Миша. — Ох и чует мое сердце, что придется мне перебираться на необитаемый остров для постоянного местожительства!..

— Это почему же?.. — не сговариваясь одновременно произнесли девочки. А Таня добавила: — По-моему, это так приятно, когда тебе уделяют внимание и все узнают! Слава, известность…

— Знаешь, что я тебе скажу? — Миша хитровато прищурился. — Ответь мне на один вопрос. Что ты больше всего на свете любишь?

— Ты что имеешь в виду? — Таня широко раскрыла глаза.

— Я тебя спрашиваю, что ты любишь… ну, например, конфеты, мороженное, пирожное…

— А-а, ну кто ж, этого не любит?! — Таня с некоторым разочарованием вздохнула. — Была б моя воля, я бы каждый день — на завтрак, обед и ужин ела бы разные сладости… шоколад, конфеты трюфели и «Мишка на севере»… — Люся тихо хихикнула.

Миша с любопытством посмотрел на девочек:

— Не-а!.. Это только сейчас ты так говоришь! Тебе быстро это надоест. Приестся!.. Через какое-то время, ты даже смотреть на это не захочешь! Так же и со славой…

— Ой, ли? — Таня скептически рассмеялась. — Покажи мне того человека, которому это может приесться? Не верю!..

— Далеко ходить не надо! Он перед тобой! — Миша скромно потупил взгляд. — Все это внимание — быстро приедается.

— Тебе — приелось внимание окружающих?.. — недоверчиво произнесла Таня. — Брось кокетничать как девчонка! Ни за что не поверю!

— Я не сказал — приелось. Я только говорю, что не нравится. Слава и известность так обременительна, что порой хочется бесследно исчезнуть, испариться… потому что такой человек должен соответствовать тому образу, который создают его поклонники. А у тебя свои слабости и привычки, которые не всегда совместимы с общепринятыми образцами, эталоном поведения. Короче, я предпочитаю всего этого не замечать. Я такой же, как и все — не хуже и не лучше!.. — подводя итог разговору и вздохнув Миша бросил девочкам: — Ладно, мне пора идти. Еще увидимся… — и направился к своим ребятам, группкой стоящим неподалеку.

Он не кривил душой говоря, что ему не нравится то внимание, которое оказывали окружающие. Эта слава местного вундеркинда-музыканта делала его неким образом рабом своего таланта. Миша не мог полностью располагать собой в то время, когда его друзья были свободны как ветер в поле. Его день был расписан буквально по минутам. Школа, домашние дела, ежедневные занятия музыкой… к тому же, негласная обязанность быть участником чуть ли не всех школьных мероприятий, включая посещение Дома Культуры, где Миша играл в ансамбле на бас-гитаре. Он чувствовал себя обычным человеком, ему хотелось просто жить и заниматься делом, которое нравилось. А излишнее внимание мешало ему сосредоточится, отвлекало и надоедливо стучалось со всех сторон. Особенно томные, заинтересованные взгляды местных девчонок, которые шушукались за его спиной напропалую перемывая бедные косточки «ни в чем неповинного создания». Так Миша отшучивался перед друзьями, которые не доверяли этим словам, то и дело подкалывая всевозможными знаками обожания со стороны прекрасного пола. Но Миша старался не обижаться на эти выходки, хотя порой так хотелось… взять хотя бы их мнение, что он баловень судьбы и девчонки к нему липнут как мухи на мед…

— Нужен я им только ради того, чтобы потешить самолюбие!.. — горячился он убеждая закадычного друга, жившего с ним на одной лестничной площадке. — А я хочу по настоящему, понимаешь?!

— Ха!.. Дурак, ты, Мишка, в таком случае! — Толя недоверчиво ухмыльнулся. — Я бы, на твоем месте — пользовался этим преимуществом! Рыбка-то, сама к тебе плывет! Тебе ничего делать не надо! Только собирай плоды… они же сами, за тобой бегают!

Впрочем, он давно перестал откровенничать даже со своим самым близким другом. Ибо как только собирались они всей компанией вместе, открывалась лишь одна тема — девчонки и их прелести. Каждый начинал нести несусветную околесицу, что Мише ничего не оставалось делать, как многозначительно помалкивать. Врать, возводить напраслину на кого-то, не хотелось. А делиться… чем? Если бы он с кем и поцеловался — то не стал бы это обсуждать. Не стал! По крайней мере, это не по-мужски. Чувство собственного достоинства он имел. И умел, как ему казалось, вести себя с девчонками, которые хотели бы дружить… но, признаться, ему было страшновато. У него в душе еще сидел тот робкий и наивный ребенок, который пока еще не хотел вылезать из своей уже треснувшей скорлупки. Этот ребенок смотрел на мир большими серьезными глазами и не хотел взрослеть. И он понимал, что все равно настанет время, которое насильно вытряхнет его из маленького и уютного убежища. И оно неумолимо приближалось…

Как-то, Рина стояла у окна. Увидев сына идущего с какой-то девочкой, она с некоторым удивлением произнесла:

— Вот тебе и на!.. Я-то думала, что у нашего Мишки — еще на уме только машинки… а, он уже и с девочками ходит!..

— Господи, до каких это пор, он у тебя должен в машинки-то играть?.. — в голосе матери Рины послышалась ирония. — Со своей работой, похоже, вы с мужем окончательно забываете, что вашему сыну уже шестнадцать… — она заглянула в окно. — Это, должно быть Люсенька, из параллельного класса…

— А ты — что, ее знаешь?.. — еще больше изумилась Рина.

— Да, она была у нас несколько раз… — спокойно ответила та. — Я еще ее пирожками угощала, хорошенькая девочка, скромница…

— Скромница?.. — эхом повторила Рина. — Знаем мы, какие они сейчас скромницы, глазом не успеешь моргнуть, превратят в бабушек!.. Ты-то, хоть не оставляй их одних в квартире, мама… натворят дел, потом расхлебывай — родители… — тут в дверь позвонили и Рина ринулась в прихожую открывать дверь. Миша, видно не ожидавший, что в такое время, мать сама откроет дверь, прямо остолбенел. — Ну, чего встал?.. Проходи! И, гостью свою — зови…

Они робко вошли в прихожую.

— Ма, это — Люся… — как-то стушевано произнес Миша и представил мать подруге: — А, это — моя мама…

— Здравствуйте! Очень приятно… — пролепетала Люся, и ее щеки залил румянец.

— На улице-то, небось, морозно?.. — подала голос вышедшая в прихожую бабушка.

— Да, мы — замерзли, пока дошли с остановки. — Миша повесил пальтишко на вешалку и помог снять Люсе шубку из кролика.

— Ну, тогда, я пошла ставить чайник… — и бабушка скрылась на кухне.

…Вечером состоялся серьезный разговор, и его инициатором стала Рина.

— Тебе еще выучится надо, а ты совсем не думаешь об этом…

— А я — что делаю? Разве не учусь? — Миша удивленно посмотрел на мать. — Я, на следующий год в музыкальное училище хочу поступить.

— Давай-давай!.. Только, не отвлекайся от поставленных целей. А то, смотри, ничего у тебя — не получится!.. — Рина подозрительно глянула на непонимающего ее сына.

— Почему это — не получится? Я что, не оправдываю себя перед вами? Мама, папа?.. — он беззащитно посмотрел на родителей и, вдруг вспыхнув, добавил: — Я что — делаю что-то не то и не так? Так вы мне прямо так и скажите. Нечего вокруг да около — ходить?!

— Нет, ты все делаешь так как надо. Только с девочками тебе — надо бы подождать, если ты хочешь, чтобы у тебя хоть что-то в жизни получилось! Иван, ты-то, что все молчишь? Не пора ли тебе, с сыном поговорить?! — Рина раздраженно поджала губы и вышла из комнаты хлопнув дверью.

— Замучили мальчишку совсем, — пробурчала бабушка. — Оставьте вы его в покое! Дайте нормально пожить, он сам знает, что ему надо!.. Ладно, я пошла спать. Только, — она обернулась к Ивану. — Смотри, не перегни палку. Иначе, совсем другой результат получится. Обратный.

Отец с сыном остались в комнате одни.

— Понимаешь, Миша. Мама очень нервничает.

— А чего ей нервничать? Я же — не даю повода… — буркнул он.

— Она думает совсем иначе… — отец потер подбородок. — Ты давно дружишь с девочкой?..

— Нет. — Миша покраснел. — Так мама из-за Люси весь этот сыр-бор затеяла?.. — отец неопределенно пожал плечами. — Она — хорошая девчонка и только. Ей нравятся мои песни…

— А тебе? Тебе-то что в ней нравится?.. «Она — хорошая девчонка и только…» — передразнил отец сына. — Если б было «…и только…» то думаю, ты не привел бы ее домой…

–…и мама не забила бы тревогу!.. — закончил за отца фразу Миша. — Хорошо, больше не буду ее приглашать домой, если вам это не нравится.

— Я совсем не это имел в виду… — попытался возразить отец.

— А что же? — Мишино лицо все горело пунцовой краской. — Другие ребята девчат давно в кино водят, на дискотеки ходят… а я — пару раз привел девчонку домой, из-за того, что на улице стоять и ждать, когда вернется кто-то из ее родителей — холодно… из-за этого и разгорелся весь сыр-бор!..

— А что, ключей у нее своих нет, что ли?.. — удивился отец.

— Ну, забывала она их на столике, в прихожей. С кем этого не бывает?!

— Раз такое дело — я ничего в этом предосудительного не вижу. Человека надо выручать, конечно… — отец глубоко вздохнул. — Я только, что, хочу сказать… — он снова задумчиво потер подбородок. — Ты у меня — понятливый парень. Мне очень не хочется, чтобы мой сын, потом жалел или стыдился своих поступков. Понимаешь, — он бросил взгляд на сына, который сидел неподалеку от него и внимательно разглядывал рисунок висящего на стене ковра. — Иногда так случается, что сиюминутное довлеет над всем, что выстраивается на горизонте. В такие-то моменты, надо делать осознанный выбор, который и определяет наше будущее.

— Это я знаю… но, какое отношение твои слова имеют ко мне?.. — не понял Миша.

— Самое прямое. Ибо это, сиюминутное — может перечеркнуть напрочь все твои планы… Короче, прежде чем что-либо сделать, ты должен все основательно взвесить и решать — что тебе выбирать…

— Папа, ты так говоришь, будто Люся угрожает моей независимости… — догадался Миша. — Но, между нами — ничего такого… Во всяком случае, я не думал даже…

— А когда подумаешь, как говорит мама, — будет уже слишком поздно…

— Ну, знаешь, папа… — вспыхнул Миша, — Я не маленький давно…

— Маленький ты, или нет, — это одно, но у тебя сейчас очень сложный и противоречивый возраст, да и опыта житейского — маловато. Так что, надо бы прислушиваться и к старшим… А то, особенно в такое время, — все оставляется побоку. Сам был молодым…

— Извини папа, но со своим опытом — я как-нибудь сам разберусь. Мне кажется, я вам никогда не давал повода думать вот так… — в явной обиде, Миша все никак не мог найти подходящего слова, чтобы передать обуревающие им чувства. — Как бы вы ни хотели, а за меня мою жизнь — вы, все равно, прожить не сможете! Это только мое право, это только моя жизнь! Даже если и совершу в ней ошибки — это будут только мои ошибки! Мои!.. я не хочу быть рафинированным мальчиком!.. Не хочу быть ни маменькиным, ни папенькиным сыночком! Это моя жизнь и я, ее проживу так, как надо мне! — он вскочил с кресла и выбежал из комнаты, оставив отца сидеть на диване.

Минут через пять, Иван постучался в дверь сыновней комнаты и открыл ее.

— Миш, ладно, не дуйся. Ты у меня — мировой парень, и я — горжусь тобой!.. — он прошел в комнату и сел на кровать рядом с угрюмо молчавшим сыном. — Просто нам с мамой, как впрочем, и тебе — потом, будет очень жаль, если ты не достигнешь своей цели.…Ты ведь знаешь, что нам — твои мечты — не безразличны! — обняв его за плечи добавил: — Мы верим, что ты — обязательно добьешься успеха, что у тебя — все получится!..

Миша по-детски, молча прильнул к отцу, разглядывавшему противоположную стену, сплошь заклеенную вырезками из различных журналов. Пестрый калейдоскоп перед глазами — от всевозможных моделей машин, до любимого ансамбля «Биттлз». В самом центре находилась старая афиша Владимира Высоцкого… Помнится, Иван сам, несколько лет назад, привез ее из Москвы. Тогда, находясь проездом в столице, он совершенно случайно наткнулся на своего приятеля, с которым служил на Балтике. Тот оказался знаком, чуть ли не со всем столичным бомондом (по крайней мере, он так утверждал…) — как же, работал в театре осветителем. Комнатка старого холостяка была буквально завешана афишами знаменитостей. Они лежали, валялись, стояли свернутые в рулоны… вот, и позаимствовал на радость сыну, который слушал его песни.

— Пап ты правда думаешь, что у меня все получится?

— А как же иначе? Ты у нас — упорный!.. Если чего захочешь — всего добьешься! — отец хмыкнул. — Помню тебе годика три было. У тебя игрушка закатилась под диван, и ты довольно долго пыхтел, стараясь ее достать. Наверное, больше получаса возился. Другой ребенок, на твоем месте, давно бы в рев ударился. Помогите, мол… А ты — нет. Я уж хотел обнаружить себя и помочь, я за тобой из-под прикрытых век наблюдал, дремал до этого. Но ты, как-то смекнул — пошлепал на кухню и приволок веник, которым после нескольких безуспешных попыток и зацепил игрушку.

Миша улыбнулся. Ему нравилось, когда кто-то из старших вспоминал, каким он был бутузом. В этих рассказах он выглядел непосредственным и с характером, и чего скрывать — нравился себе. Будь у него брат, то он бы не прочь понянчится с таким деятельным малышом. Ему казалось, что с таким человечком и особых хлопот не должно было быть. Мише нравилась самостоятельность, и не нравилось, когда, как мама сегодня, указывали — что ему надо делать, а что — нет. Это самое больное его место. Обидно, что тут Мишины желания и потребности не учитывались вовсе… «Черт возьми, — думал он в такие моменты, — другие ребята вовсю с девчонками развлекаются!.. А, что я — рыжий, что ли?..»

Когда Миша впервые из школы проводил Люсю до дому. Сам не заметил, как за разговором — увлекся, время пролетело незаметно. С ней интересно и не скучно. Не то что, когда они пару раз шли из школы втроем — Таня увязалась подобно хвостику за ними. Вот уж кто, как кроме себя самого, никого и не слышал. Да и, пожалуй, ей этого и не надо было. Зациклившись на Мишиной «известности и славе», она без умолку тараторила о разных знаменитостях и их лаврах, которые, как он подозревал, не давали ей покоя. Им с Люсей только и оставалось помалкивать, слушая Танины излияния на эту тему. Эти две девчонки до того разные, что его симпатии стократно перевешивали в Люсину пользу. Хотя, он должен признать, что Таня внешне кажется более привлекательнее. Хрупкая, с утонченными чертами лица, напоминает барышню с картины кисти художника девятнадцатого века. Ее навитые иссиня черные локоны обрамляют овал лица с белоснежной шелковистой кожей, до которой так и хочется дотронуться… «Ей бы еще утонченные манеры и Люсину деликатность, — размышлял Миша над поведением этих двух девушек. — Может, тогда бы, она и подходила на мой идеал…» Люсины тощие косички не шли ни в какое сравнение. Простоватое, широкоскулое лицо, на котором значительно выделяются лишь большущие светло-коричневые глазищи с загнутыми к верху длинными ресницами. Широкие брови вразлет и пухлые детские губы… нет, конечно, Люся никак не подходит на его идеал. Но, зато, с ней можно поговорить обо всем на свете. Абсолютно обо всем без исключения. И одно это, дает значительные преимущества в ее пользу. «Смуглянка» — так Миша называет Люсю про себя. Обе девчонки — худенькие, одного роста, но Люся рядом с Таней, кажется, внешне — тяжеловесней, что ли… но, в конце концов, для Миши это не имеет значения. Он же не собирается жениться, как видно подумала мама и забила тревогу… У него вся жизнь — впереди!.. «…надейся и жди!..» — хмыкнул про себя Миша.

Приглашение Люси на день рождения застало его врасплох. Изрядно помучившись над вопросом — что подарить?.. — Миша купил коробку шоколадных конфет. Явившись субботним вечером в точно назначенное время к виновнице торжества, он застал там чуть ли не половину класса. Ребята с девчонками танцевали под радиолу, а Люся, открывшая ему дверь, буквально поразила… та ли это девочка? Может, это умело использованная косметика преобразила ее, или прическа? В красивом нежно-голубом платье из прозрачного шифона, с распущенными волнистыми черными волосами по плечам, девушка напоминала сказочную фею.

— Что встал в дверях? Проходи же, наконец!.. — поторопила парня девушка. — Или так и будешь стоять на пороге?!

Миша тряхнул головой, будто стремясь отогнать видение:

— Людмила… у меня просто — нет слов!..

— Вижу!.. — насмешливо произнесла она. — Прямо остолбенел…

— Ну и ошарашила же ты меня! Ты ли это?.. Прекрасная незнакомка… — спохватившись, он протянул ей коробку конфет: — Ой, самое главное — забыл! С днем рождения тебя! Счастья тебе и исполнения желаний! — и он нерешительно чмокнул ее в щеку.

— Спасибо! Одно желание уже исполнилось!.. — именинница смущенно опустила глаза.

Конец ознакомительного фрагмента.