В некоторой сказке…

Любовь Юрьевна Чистякова, 2021

Ох, ну и странный дракон поселился в горах Чарогории. Поля не жжет, людей не жрет. Так, гадит по мелочи. То ящик рассады украдет, то бабам все вилы поломает. Достал селян пуще горькой редьки! Князь с дружиной уже головы сломали, откуда он такой ушибленный взялся. Народ бунтует, мол, княже, совесть имей, отдай дочку ящеру, пусть подавится. Но правитель не дурак, а политик – объявляет конкурс – пусть, де, за руку наследницы поборются охотники на дракона. Правда, у самой Сеньки другие планы. Этого дракона припадочного она и наколдовала. Ну как наколдовала? Студентка экономфака из Питера просто написала сказку. И в одно непрекрасное утро в ней же и проснулась. Теперь, чтобы вернуться домой, ей надо самой укокошить чешуйчатого супостата. И все бы ничего, да только увязались за ней красавчик Габриэль да мальчишка Макар. И такие тайны в дороге пооткрывались, что теперь не только Чарогории, а всему Семидержавью грозит настоящая беда! И Сенька совсем не случайно очутилась в сказке.

Тут, как в известном анекдоте:

если принцесса без башни,

то спасать придется дракона.

И не только дракона…

***

— Спасибо, мам, я не хочу ужинать, — Сенька со свистом втянула воздух, театрально заломила кисти рук, тихонько всхлипнула.

— Сень, у костлявых писателей меньше фантазии…

— У меня, похоже, ее совсем нет…

Девушка очень нервничала. Рассказ в редакцию она отправила три дня назад. В электронном письме даже поставила галочку «Уведомить о почтении». Но заветного «Ваше письмо прочитано» так и не получила. Хотя рассчитывала на как минимум «Ваша сказка гениальна!».

— Ну, как хочешь, — мама приобняла дочку за плечи. — Курносая, не переживай ты так. Мне вот отец твой в ЗАГСе не сразу ответил. Представляешь, его спрашивают, согласен ли он меня в жены взять, а он стоит — глазками луп-луп. И тишина. Я его мысленно уже прибить тогда успела, план мести придумала за эту минуту. И уехала с его другом в Польшу. Дядю Сережу помнишь? Вот с ним, ага. Ой, он тогда влюблен в меня был, а я папку нашего выбрала, дуреха. Регистраторша тык-мык, на меня косится недвусмысленно, мол, пни его там что ли. Переспросила погромче. А тот заулыбался счастливо, говорит, конечно, а то! Вот это страшно было. А это всего лишь конкурс, — она ободряюще подмигнула. — На каждую книгу найдется свой читатель. Просто еще не время. Или не место. А, может, нужны небольшие правки….

Мама мягко взъерошила кудри на Сенькином затылке, чмокнула дочь в кончик носа и вышла из комнаты.

Есения на всякий случай еще раз проверила почту. Зачем-то несколько раз обновила страницу, заглянула в спам. И со всей дури захлопнула крышку ноутбука. Благо, дури в медной головушке оказалось не так много, и тот всего лишь клацнул клавишами. Девушка зарычала на саму себя, нежно погладила матовый темно-вишневый прямоугольник. Ноутбук она купила сама на первую зарплату. Не новейшей, конечно, модели. Да и не тот, что хотела. Выбирала в магазине один, а домой принесла другой. Но новый — с заводскими печатями, документами. Паренек на кассе с приторной улыбкой посоветовал быть внимательнее и вспомнить, точно ли здесь Сеня брала компьютер. Такой модели у них никогда даже не было в наличии. Сенька повертела пальцем у виска и понесла ноутбук домой. Тот, словно живой, одобрительно заурчал в коробке. От испуга девушка едва его не оставила на первой попавшейся лавочке в парке. Но ее тут же задавила здоровая жаба. Так ноутбук все же оказался в комнате с романтичными пастельными обоями в цветочек.

Включить вишневое чудо, правда, Есения решилась не сразу. Несколько раз заносила палец над клавишей, но отдергивала его назад. На третьей попытке решительно тряхнула кудрями:

— Ну, маленькая что ли?! В сказки всякие верить… — отругала сама себя и вставила вилку в розетку.

Девушка могла поклясться на чем угодно, что в этот момент ноутбук с аппетитом зачавкал, а когда батарея зарядилась, сыто икнул. Хотя, работал, как обычный компьютер. Почта, ворд, эксель, браузер, проигрыватель, приложение для обработки фотографий — скромный максимум, которым пользовалась студентка факультета экономики. К необычному звуковому шоу своего ноутбука она постепенно привыкла. И ни за что бы не променяла его на другой. Так мягко ее пальцы не прыгали ни по какой другой клавиатуре. И фантазии в голову шли только тогда, когда девушка смотрела в этот монитор.

Сеня, как будто извиняясь, побарабанила пальцами по уголку крышки. Снова открыла компьютер. Пощекотала тачпад. Тот отозвался фиолетовым свечением — распознал отпечаток пальца хозяйки. Машина довольно заурчала, экран приветственно моргнул синим окном запуска, символы подключения приложений и дисков растянулись в улыбке. В центре рабочего стола призывно блестел текстовый файл. «Без имени, без времени».

— Странное, Сенька, название у твоего рассказа, — обратилась к внутреннему писателю девушка. Она любила вот так в тишине разговаривать с собой. Мысли сразу становились осязаемы, весомы и понятны. — Не удивительно, что письмо даже не открыли, — скривила губы, свела брови на переносице. — Права мама. Надо подправить. Та-а-а-ак… так-так-так….

Мышка подползла к файлу. Две щелчка — и ровные ряды фентэзийного текста распрямились перед глазами. Пальцы запорхали по клавиатуре. В комнату еще несколько раз заглядывала мама. Папа принес чай и овсяное печенье. Брат — математику и просьбу показать класс. Но так и ушел: «сестра еще называется, а потом за двойки ругаешь!». Помяукать в ухо и за порцией ласки приходила кошка. Не получив ежевечернего почесывания, лысая больно цапнула Есению за палец. В ответ получила тапкой. Гордо опрокинув фиалку с подоконника, удалилась на кухню выпрашивать еды. Сенька вернула цветок на место, замела землю под батарею, прикрыла краешком коврика и вернулась к рассказу.

Руки чесались от нетерпения, буквы путались, пальцы не успевали за мыслями. Девушка набирала строчку за строчкой, перечитывала, стирала половину, и снова стучала по клавишам. К середине произведения ей захотелось поменять главной героине прическу. Ну никак не вписывалась холеная блондинка в ритмичные приключения. Сеня отлистала к первой строчке.

— Лада заправила платиновую прядь за ухо, сморщила прямой острый нос, надула пухлые розовые губы, — прочитала она вслух. — Нет, ну какая Лада? Не то.

Тык-тык-тык по backspace на клавиатуре. Погрызла кончик ногтя на большом пальце. Потерла сморщенный лоб.

— Ладно, уговорила, — обратилась сама к себе. — И пусть попробуют что-то сказать.

Щелк-щелк — «Еся» вывели черные буквы на белом листе. Сеня удовлетворенно кивнула. Приписала: «Еся заправила медный локон за ухо, почесала веснусчатый нос, облизала обветренные губы. Кривая сабелька на поясе будто ткнула в обтянутые брюками бедра: «Ну ты чего, хозяйка, пошли что ль?». Вот. Теперь как надо. В голове тут же сложился образ девчонки с шилом в одном месте. Такая точно рванет воевать с драконом. Есения хохотнула. Мельком глянула в отражение в окошке. Ну и что, что с себя героиню списала? Зато правдоподобно. Она еще раз тряхнула кудрями и погрузилась в свою сказку. Когда холодная Лада сменилась теплой задорной Еськой, строчки как будто сами начали вытекать из кончиков пальцев и укладываться в сюжет.

Через несколько часов она так отсидела попу, что мягкий стул казался деревянной доской, утыканной острыми занозами. Сенька ерзала, фантазии махали ручкой и утекали в открытую форточку. Начинающая писательница злилась.

— Ну, нет! — фыркнула она.

Попа хотела отдыха, голова — приключений. А победил оставшийся без ужина желудок. Есения кинула беглый взгляд на часы, потом — на печенье. Половина двенадцатого.

— Ай, к черту диету! Завтра подольше покачаю ляжки, — она сунула овсяный треугольник в рот.

Ложечкой собрала с остывшего чая радужную пленочку, отхлебнула. Поморщилась. Сенька ненавидела холодный черный еще и с сахаром. Заботливая мамина рука порой добавляла ложечку. Для мозга полезно. Ага, как же. Надо было, видимо, еще карту следования вместе с сахаром замешивать, чтобы он не путал голову с боками.

Разминая затекший копчик, девушка прошлепала босыми пятками в кухню. Щелкнула выключатель чайника. Заглянула в холодильник. Хороший бутерброд — вот что сейчас точно полезно ее мозгу. Сенька отрезала ломоть гречишного хлеба, щедро намазала его творожным сыром, разложила сверху пластики авокадо, сдобрила солью. На полке нашлось вареное с завтрака яйцо.

— Нет, ну а че? Правильное же питание? Правильное! И я же не каждую ночь жру, — успокоила себя Сеня. Залила пакетик зеленого чая кипятком. Бросила на тарелку еще пару печенюшек. — Гулять, так гулять!

На цыпочках она пересекла зал. Домашние уже посапывали. Дремавшая на диване кошка высунула нос из-под пледа. Лениво потянулась. Мяукнула, мол, чего шаришься посреди ночи, спать мешаешь?

— Все, ухожу, — шикнула в ответ девушка и захлопнула пяткой дверь в свою комнату.

Без четверти полночь. Сенька быстро запихнула «правильный» бутерброд в рот, как будто старалась успеть до двенадцати. Глотнула дымящегося чая. Зашипела обожженными губами. Дернула зарядное устройство из розетки. И забралась с ноутбуком в постель. «Щелк-щелк», — отбивали острые ноготки по глянцевым кнопочкам. Сенька протянула руку к тумбочке, пошарила по гладкой поверхности. Уткнулась в еще горячую кружку. Оторвала глаза от текста. Тарелка с печеньем осталась в одиночестве на столе. Девушка с сожалением облизала овсяные треугольнички взглядом. Но лень победила голод.

Вместо хрустящей сахарной корочки, Есения закусила нижнюю губу. Кончик языка солоновато защипало. Снова съела в кровь. Сдирать кусочек кожи за кусочком, пока не появятся алые островки — от этой привычки девушка не могла избавиться с детского сада. Стоило чуть поволноваться, задуматься или схлопотать от взрослых. Она медленно провела кончиком указательного по влажной липкой линии. Мельком глянула на красный отпечаток. И, не вытирая кровь с пальца, снова погрузилась в рассказ.

Полночь. Компьютер тихонько затарахтел, словно шепотом приговаривал что-то. Сенька вздрогнула:

— Перегрелся что ли, бедненький? — провела пальцами по экрану. По ладошке в ответ как будто иголочками пробежали. — Точно перегрелся, — решила девушка, потирая руку.

Дописала строчку. Поставила точку. Нажала несколько раз для точности на фиолетовую «дискетку» в левом верхнем углу. Мечтательно улыбаясь, поглаживала теплую поверхность компьютерного алфавита еще с минуту. Неохотно поставила незакрытый ноутбук на прикроватную тумбочку и закуталась в одеяло.

Серебристый лунный свет тоненькой дорожкой разлился от окна почти до самой кровати. Отблески настенного светильника потянули к нему свои мерцающие лапки. Дотронулись, отскочили, словно играя. Девушка вытянула руку из-под одеяла, дернула за выключатель. Стало почему-то еще светлее. Это луна теперь уже почти всем своим блином заглянула в комнату. Вставать задергивать шторы Есении было лень. Поэтому она поглубже зарылась в мягкое одеяло.

Где-то под потолком жужжал комар. На улице в темной подворотне соседнего дома перебирали гитарные струны. Хрипловатый нетрезвый мужской голос вытягивал: «Все идет по плаааанууууу…». Женские посмеивались и подпевали. У круглосуточного супермаркета за углом скулила оставленная хозяином у двери собака. Чуть дальше, на парковке, на одной из машин сработала сигналка. А на набережной кто-то бархатным речитативом декламировал стихи. Странные такие. Больше похожие на заклинание. Уже засыпая, Сенька подумала: «Нафантазировалась…».

***

Солнышко так светило, что ресницы уже грозили сплавиться и слипнуться. «Надо было все-таки задернуть шторы, — сквозь сон вспомнила Сенька. Рукой попыталась заслониться от наглых лучей. Второй — подтянуть одеяло, но нащупать его не смогла. — Упало что ли?».

Девушка разлепила веки. Ахнула и резко села. Потрясла головой, освобождая сознание от облачков сна. Похлопала большими глазами. Ущипнула себя для надежности. Нет, не снится. Она сидела на большой кровати в совсем незнакомой комнате. Обшитые деревом стены местами покрывали ковры с удивительными узорами. Вот, на одном — стая гончих уже почти затравила оленя. Его передняя тонкая нога подкосилась, стеклянные глаза сковал страх. Он выставил вперед рога — единственное оружие и надежда на спасение. Но, кажется, еще секунда — и собаки в клочья разорвут жертву. С острых желтых клыков капает слюна, разгоряченные забегом мышцы перекатываются под лоснящейся на солнышке шкуре. Сумасшедший взгляд никуда уже не отпустит Бемби. Сенька вздрогнула.

На втором ткацком шедевре рыцари в доспехах скрестили копья. Кажется, их скрежет пробирал до костей. Под забралами не видно было лиц, но девушка была уверена — вот этот, справа, ликовал от скорой победы. А вон тот с синими башенками на гербе чувствовал поражение в два хода. Кони в лохмотьях пены куда-то неслись во весь опор на третьем полотне. Мощными шеями тройка продиралась сквозь зеленые заросли. Под копытами вороного хрупнула ветка. Чалая испугалась и прыгнула в кусты. Оттуда выскочил заяц наперерез третьей, снежно-белой. Сенька залюбовалась ковром. Ниточка к ниточке. И не скажешь, что выткали чьи-то умелые руки. Словно живые. Еще чуть-чуть и заржут.

Девушка перевела взгляд на левый угол комнаты. Там стоял резной туалетный столик с кучей шкатулок, баночек, скляночек и навесным овальным зеркалом. В противоположном — высокий платяной шкаф. Пол тоже устилал ковер. Сенька спрыгнула с кровати. Босыми стопами зарылась в густой мягкий ворс. Хотела попрыгать, но вместо пижамы с миленькими бледно-розовыми цветочками на ней оказалась длинная белая кружевная сорочка. Есения запуталась ногами в полах неожиданного одеяния и с грацией бегемотихи в разгар брачного периода полетела вниз. Едва успела затормозить локтями и ладошками, чтобы не пропахать шерстяную поверхность носом, но лбом все же слегка приложилась.

В таком положении ковер мягким уже не касался. Каменный пол не очень радушно принял в свои холодные объятия, еще и клубом пыли одарил. Сенька поморщилась, зажмурилась и звонко чихнула, шаркнув при этом по коврику еще и левой щекой. Девушка тихонько застонала, с горем пополам поднялась на четвереньки. И тут дверь комнаты распахнулась.

— Есения! Что у тебя тут происходит?! — на пороге показалась пухленькая женщина в странном длинном платье с кувшином в одной руке и деревянным тазом во второй. От нее вкусно пахло ванильными булочками. Оставшийся без ужина прошлым вечером желудок протяжно взвыл. Девушка смутилась, растерялась и села прямо на пол.

Женщина поджала и без того тонкие губы, вздернула подбородок, поставила ношу на высокий столик у окна. Круто развернулась на каблука и вплотную подошла к девушке. Уперев руки в бока, наклонилась едва ли не к самому лицу и долго-долго вглядывалась в Сенькины глаза. Та смутилась еще больше и еле сдержалась, чтобы не залезть под кровать.

— Так-так-так…. — не меняя позы, протянула женщина.

От этого она стала похожа на миссис Поттс из диснеевской «Красавицы и чудовища». Есения в последний момент поймала и спрятала улыбку. И чтобы уж совсем не выглядеть дурочкой, промямлила:

— Все хорошо… Упала вот… — и вытянула саднившие запястья.

Дама прищурилась. Выпрямилась. И так же резво вернулась к столику.

— Умывайся, неосторожное дитя. У нас сегодня очень много дел, чтобы тратить время на безделицу.

Сенька посмотрела на свои ладошки. Ссадины хоть и небольшие, но жгло их прилично. Свербило и над бровью. Девушка хотела возразить, что ей вообще-то больно, на полу грязно, и раны надо бы обработать хотя бы йодом. А то инфекция, заражение, ампутация и все дела. Но вовремя прикусила язык. Еще раз исподтишка оглядела комнату, спину женщины, наливающей воду из кувшина в таз, свою ночную рубашку. Это никак не могло быть явью. Это было слишком странным, чтобы быть реальностью. Но ладошки было слишком больно, чтобы это было сном.

— Есения! Вода стынет! — всплеснула руками пышная дама.

С круглыми полными сомнений глазами девушка поднялась с пола. Снова наступила на длиннющий балахон и больно приложилась копчиком о край кровати. Со стоном улеглась на спину.

— Есенька, душенька, ну что случилось? — ласково пропела экономка от столика.

— Случилось. Что-то офонареть какое странное, — тихо отозвалась Сеня с пола.

Чтоб не повторить свой двойной тулуп еще раз, она на четвереньках доползла до туалетного столика, по ножке поднялась. Зажмурилась на секунду. И как будто после пластической операции с опаской взглянула на свое отражение. Вздох облегчения эхом раскатился по комнате. Из зазеркалья смотрела все та же Сенька, только с немного красным лбом. Кудри на солнце переливались всеми оттенками осеннего леса. На бледном вздернутом носу кокетливо прыгали веснушки. От этого девушке стало как-то спокойнее. Она скорчила отражению гримаску, показала себе язык, отвернулась от зеркала. И наткнулась на изумленный взгляд женщины.

— Ты не заболела у меня?

— О, точно! Может я сбрендила с этим рассказом, и меня в дурку упекли? — с надеждой в глазах Сеня бросилась к окошку.

— Куда? — не поняла тетка и своей широкой фигурой преградила девушке путь. Сунула в руки мыло и щербатую зубную щетку.

Девушка машинально взяла. И чтобы как-то успокоиться начала тщательно начищать зубы. Женщина тем временем заправила постель, собрала какие-то вещи в кулек.

— И… какие у нас дела? — закончив с водными процедурами, как можно непринужденнее спросила Сенька.

— Драконий совет сегодня, забыла что ли? — таинственно прошептала ванильная дамочка. — Женихи к вечеру соберутся… — Уже нормальным голосом добавила она и заискивающе подергала бровками.

— Драконий, — так же шепотом протянула Сенька. — А женихи чьи?

— Как чьи? Ну, известно, что не мои.

— О-фи-геть! — плеснула себе в лицо водой Есения.

— Как? — открыла рот женщина.

— Да по полной! И много их?

— Кого?

— Ну не драконов же! Женихов.

— Да, не. Сотни две всего отозвались приличных. Остальные с драконом связываться не захотели. Даже за вознаграждение и твою руку, — простодушно выпалила тетка и тут же прикусила язык. Покосилась на Сеню и слишком быстро и ловко для своей комплекции вынырнула за дверь.

— Эй? Как вас там? Стойте! — кинулась за ней следом девушка. Но в коридоре было уже пусто и темно.

Есения вернулась в комнату. Еще раз оглядела ее. Расчесала волосы лежащим на столе гребнем. Повертела его в руках. Гладкий, легкий, словно из кости выпиленный, он совсем был не похож на привычные расчески 21 века. Как и баночки, стоявшие на столике. Раздумывая, что это за странный сон ей снится, девушка перебирала одну за другой. Открывала крышки, принюхивалась, морщила нос и ставила обратно. Что-то похожее на пудру, какой-то жир, пахнущий мятой, непонятная бурая жижа вперемешку с укропными семенами.

— Бр, ну такое себе… древнекорейское спа. Фу! — вернула последнюю банку, до краев наполненную воняющим прокисшими яблоками желе, на столик.

Завершив ревизию, Есения с выражением лица опытного ревозорро перешла к шкафу. На полках были аккуратно разложенные рубахи, блузочки с воланами, платья в том же стиле, что и на женщине с тазом, длинные юбки. Рассудив, что в ночнушке в любом случае неудобно, а нормальной одежды в этом сне не будет, девушка вытянула с полки не сильно мятую бледно-голубую рубашку и темно синюю юбку. Одежда оказалась ей впору. Там же в шкафу нашлись не очень удобные туфли и шелковый платок в тон юбке. Им Сеня повязала волосы, чтобы не лезли в глаза.

Кто-то поскребся в дверь, попытался ее открыть, тихонько чертыхнулся. Что-то гулко зазвенело о каменный коридорный пол. Из щелки между деревянной створкой и стеной потянуло чем-то вкусным. Голодная Есения, глотая слюни, распахнула дверь. На пороге стоял щупленький мальчишка лет двенадцати. В руках он держал заваленный едой поднос. Ногами пытался запинать с глаз долой упавшие столовые приборы. Сенька ухмыльнулась. Подняла вилку с ножом. Легонько подтолкнула юнца в комнату. Тот с нескрываемым удовольствием плюхнул свою тяжелую ношу на столик, расплескав не то компот, не то чай из кружки. Зыркнул на Сеню, вжал голову по самые уши в шею.

— Эй, пацан, ты чего? Боишься меня что ли? — тронула за плечо его девушка.

Паренек шарахнулся в сторону. Лицо его вытянулось:

— Ругать не будете?

— Не буду, — настала очередь Сени удивляться. И тут она смекнула: — Ну, если ты мне все сплетни местные расскажешь.

— Че расскажу? — паренек громко шмыгнул, рукавом вытер нос.

— Все расскажешь! — голосом отпетого оперуполномоченного на допросе процедила девушка. — Тебя как зовут?

— Макар же.

— Вот и ладушки, Макар. Садись! — Сеня похлопала рукой по кровати. Тот послушно пристроился на самом краешке. — Ты здесь кто, Макар?

— Дык я это.. по хозяйтсву… Тетке Злате где че помочь надо, дык я тута…

— А Злата это которая булками пахнет?

— Она самая — расплылся в блаженной улыбке мальчуган. Видимо, тетка булками пахла не зря.

— Ага, — засовывая в рот кусок ароматного мяса, нашпигованного морковкой и чесноком, кивнула Сеня. — Вкусно-то как! Хочешь?

Мальчишка круглыми глазами проводил очередной кусок в рот девушки, жадно сглотнул и помотал головой.

— Да не стесняйся ты, мне все равно одной тут много.

Но парнишка твердо отказался. Сеня пожала плечами и продолжила разведку.

— А где мы?

— Дык, в замке вашего батюшки, князя Чарогории, — неподдельно изумился Макар.

— Да-да-да, — деловито закивала девушка. — А князя зовут….

— Дык, Доброслав же, — весь вид мальчишки говорил, что он уже и не сомневается: «барышня-то того, ку-ку малость…». — А матушку Лёля, — на всякий случай предупреждающе уточнил он.

Сеня одобрительно похлопала его по плечу. Задумалась. Что-то этот сон уж больно похож на ее же собственный рассказ. Привычно покусала губу вместо мятного пряника. Запила сладким компотом. Внутренняя зожница поморщилась. «Сон… Сон? Сон?! Сон! А если все-таки не сон? Ну, чисто гипотетически. Могла же я каким-то магическим образом попасть в свое же произведение? Типа, зачарованная, заколдованная, — размышлял потусторонним шепотом внутренний голос: — Не можешь поправить снаружи, поправь изнутри!».

От этой мысли Сенька расхохоталась. Паренек подпрыгнул от неожиданности. Девушка запальчиво отмахнулась. И решила задать последний уточняющий вопрос:

— Макар, а на нас дракон напал, да? Скот там ворует, девиц портит, поля жжет? — аккуратно спросила она.

— Ага, — заерзал на попе мальчишка. — Все на него охотиться собрались. Лопаты, вилы, тяпки похватали. В поле вышли. Там змееныш как раз овцу высматривает. Драка завязалась, — мечтательно закатил глаза малец. — Мужики — бац, бац! С левой один — тыц, тыц капарулькой. Второй — справа заходит с косой. Атас! Че началось-то!!!! А дракон такой — тыдыщ! Одним махом всех положил. Все, хана! Мужиков пораскидало в стороны, вилы, лопаты, тяпки поломало. Бабы ревут: чем теперь огород копать? Нструмент-то весь уперли, воеватели хреновы…

Макар, кажется, привычно вжал голову в плечи, видимо, ожидая подзатыльник за услышанное от кого-то выражение. Но Сенька, не в силах поднять с колен челюсть, даже не обратила внимания на такую мелочь. Она пыталась переварить информацию. И пока у нее получалось так себе.

Пацан, тем временем, вдохновившись реакцией девушки, вскочил и продолжил рассказ уже в лицах:

— Тетка Тамара схватила своего Авдота, да как за шкиряк швырнет в огород! Аглая тоже подбоченилась, но ее Шершеня сам ускакал. Змей-то тутаньки отряхнул лапы, прокашлялся. Прям дым, взаправдешний дым из ноздрей как повалил! Мужики хоть и побитые, но честь не потеряли, бабам развести себя не дали, сами разбежались. Нструменты тока побросали-таки. Но тетки их собрали быстренько. Че бросать-то? Починить же можно. Лето, чай, копать надо, картоху тяпать…. А дракон походил по поляне гоголем, поплевался пламенью для острастки. Схватил овцу лапами. Я еще тогда подумал: странный какой-то, — парень почесал затылок, — Ну, да ладно… Дык, о чем это я? Аааааа… Сховал он овцу и был таков. Полетел, короче, кривоватенько так, видать, тоже че-то подбили малость. А полетел-то он туды, — Макар махнул в сторону шкафа. Подумал: — Нет, туды, — взмах в сторону окна, щелчок по собственному носу, задумчиво: — Нет, походу, туды, — указующий перст на туалетный столик.

— А ты что ли тоже воевал с драконом?

— Дык… кто же меня пустит-то? Я ж того, не дозрел еще, — он покрутил головой по сторонам. — На яблоне сидел. Оттудова и видел все.

— Аааа… Странный, говоришь?

— Кто?

— Дракон в пальто!

— А почему в пальто? Без польта он был. Вроде бы… да, точно без польта! — не понял парнишка, — А странный-то, ага, — улыбнулся во весь рот. — Ваще страннехонький! Как барыня отряхнулся после драки. Выпрямился, овцу эту аккуратно так коготочками взял. Нет бы пастью? А? Ну нормальный? Не… Или сожрать прямо на месте! Во! — мальчишка подцепил с подноса кусок мяса и, имитируя голодного дракона, потряс головой, порычал, слопал. — А он такой раз — подхватил неуклюже самыми кончиками пальцев с грязными ногтями еще один кусок с тарелки и пританцовывая закружился по комнате, — и понес туды! Точно туды! Ага! — ткнул указательным в деревянную дверь.

Створка тотчас отворилась. Сенька с ногами запрыгнула на кровать. Паренек взвизгнул, закрылся локтем и атаковал невидимого «дракона» единственным доступным способом — кинул в него кусок мяса.

«Дракон» поперхнулся от такой наглости. И дал обидчику подзатыльник. На пороге стояла тетка Злата. На лбу ее красовался цветочек из морковки, нос украшал резной листик петрушки, со щеки тихонько пытался сбежать говяжий прямоугольник. Есения прикусила губу, чтобы не захохотать. Но дергающиеся плечики выдали с потрохами. Злата скинула мясо, смахнула морковку и сердито посмотрела на Макара. Тот вжался в стену, побледнел и пробубнил:

— А чего я? За что? Дык, я того, не специательно же…

— Тебе что было велено, прохиндей? Унести поднос! А потом?

— Дык, на конюшню топать… коням дать… навоз вычистить…. — малец носком ботинка усердно ковырял пол.

— Вычистил? — тетка так рявкнула на паренька, что даже Сеньке сделалось страшно.

Макар еще глубже спрятал голову в плечи и мышкой юркнул за дверь. Злата, как ни в чем не бывало, отряхнула передник и вплыла в комнату.

— Вот же зараза! Дед там спину гнет, а он байки небось травил?

Сенька обескуражено улыбнулась:

— Я сама спросила…

— Ой, — всплеснула руками тетка, — не выйдет толку из него, вот помяни мое слово, бестолковый совсем! Говорила же, надо было кузнецу в ученики отдать. Вот бы он с него три шкуры спустил, а уму-разуму научил!

— Это вряд ли, — заступилась за паренька девушка. — Щупленький совсем. Да и смышленый он.

Злата как-то совсем по-доброму, по-матерински посмотрела на Сеню, покачала головой. Петрушка на носу приветственно махнула листиком. Девушка все-таки захохотала. Тетка растеряно округлила глаза. Есении ничего не оставалось, как снять зеленую. Злата тоже заулыбалась.

— Вот, паразит же! А!

— Да ладно, смешной мальчишка.

— Смешной, — эхом отозвалась Злата. — Ба! Да ты в этом что ли с женихами знакомиться будешь? — она обошла Сеню вокруг.

— А с ними еще и знакомиться надо?

–… — Злата даже не нашлась, что ответить, только немым укором сверлила девушку.

Сенька пожала плечами:

— Ну, фиг знает. Я думала, кто победит дракона — тот и добрый молодец. Тому кубок, медаль, принцессу на шею, полцарства там, все дела. А остальные, так, массовка.

Женщина так же молча подошла к Есении, потрогала лоб, заглянула в глаза:

— Покажи-ка горло?

— Нет-нет, все хорошо, — потупилась девушка. — Я просто… не хочу с ними знакомиться. Зачем все это? — Пальцы безостановочно теребили краешек юбки, — И, может, я быстрее этого дракона победю… побежду…побеждю… тьфу… справлюсь, короче, с ним. Я знаю, как.

— Точно заболела, — констатировала благоухающая ванилью дама. — Батюшка только уговорил Совет не скармливать тебя дракону. А ты опять за свое! Вот же дуреха! — Злата погладила Сеню по голове. — Ну, что ты драконов никогда не видела?

Девушка пожала плечами. Не видела она драконов. Никогдашеньки! Даже малюсеньких. Только хамелеонов в зоопарке. И поглазеть на придуманного ей же доисторического ящера, ой, как хотелось. А еще грела мысль, что она сама писала этот сценарий, и точно знает, как наподдавать Горынычу по самое не балуй. Ну и кому же не хочется почувствовать себя спасительницей рода Чарогорского.

— Еся! Есенька! — из мечтаний ее выдернул настойчивый голос Златы. — Сенюшка, иди-ка, позанимайся немного. Тебе скоро курсовую сдавать. А ты все лето на речке проплескалась с девками. Давай-ка, я тебе вот ключ принесла от батюшкиной библиотеки. Там и Мила подойти обещалась.

Есения благодарно закивала. «Гулять, так гулять!» — снова пронеслось в ее голове. Там уже зрел план. Она взяла тяжелый ключ, спрятала его в кармане юбки.

— А после обеда переоденемся с тобой, причешемся, и красавица-умница пойдешь покорять женихов, — продолжала Злата. — Чтобы все они захотели спасти тебя от дракона треклятого.

— Главное, чтобы не перессорились и раньше не поубивали друг друга, — прыснула в кулак девушка.

— Ой, Сеня, вот уже девица на выданье, княжна, студентка Высшей школы Пламенных чар, а до сих пор балда-балдой, — Злата нежно постучала костяшкой указательного пальца девушке по лбу, заправила выбившуюся кудряшку за ухо. — И выкинь ты этого дракона из головы. Возьми и выбрось! Негоже девице даже думать о таком. Есть достойные мужчины на свете, вот пусть они и с драконами и воюют. А нам хватит и того, что ты профессию неженскую выбрала. Может, хоть не в практики пойдешь, а преподавать будешь. И родителей позорить перестанешь, своенравная.

Подхватила поднос и вышла из комнаты, оставив после себя лишь ванильное облачко. Есения снова погрузилась в план спасения выдуманного мира. Нещадно обгрызая губу, девушка силилась вспомнить свой сюжет до каждой буковки. «Так-так-так… Замок… школа… курсовая… Вот же влипла! Там учись, здесь учись. Ладно, не то, не то, все не то, — мозг лихорадочно перебирал страницу за страницей. — Замок, значит, стоит на горе. Это столица. К северу от него порт и Чароморск, на западе — поля и куча сел, к востоку — граница с соседней Дубравией, на юго-востоке тянутся горы, на юге — логово дракона. Карту бы…. Где ее взять? В библиотеке!» — озарило девушку.

— Эврика! — гордо выпятила она грудь, подняла правую руку вверх и щелкнула пальцами.

Комнату тут же озарил огненный шарик. Сенька вздрогнула, ойкнула:

— Ну, привет! А я и забыла, что здесь так можно, — она поманила пульсар, тот послушно приблизился. — Пойдем, дорогой, лампочкой поработаешь, посветишь в коридоре.

Шарик пропустил хозяйку вперед, проплыл следом в дверь, в темноте прибавил яркости. Довольная Сеня, светящаяся едва ли не ярче сферы, зашагала по коридору. Она решила, что интуитивно выйдет к библиотеке, раз уж сама написала этот замок. Коридор скоро закончился классической винтовой лестницей. Девушка рассудила, что наверху кабинет отца может быть вряд ли. И смело зашагала по ступенькам вниз. На втором этаже было уже не так темно. Шарик погас сам собой. Есения вышла в просторный холл, заставленный цветами. Миниатюрная женщина в бордовом платье напевала и ковырялась в одном из горшков. Услышав шаги, она обернулась, губы расползлись в улыбке.

— А я тут в библиотеку иду, — брякнула Сеня, тряся перед глазами ключом.

Мама, а этот точно была она, отряхнула руки. Есения писала персонажа со своей матери. Вот и сейчас перед ней стояла точная ее копия. Только волосы длиннее и собраны в непривычную косу вокруг головы.

— Позаниматься решила, солнышко? — спросила мама, — Хоть немного набросала свою курсовую?

— Ага, — соврала Сеня. — Ну, я пойду.

— Иди, котенок. Не забудь к обеду переодеться, — помахала вслед княгиня.

Девушка почти бегом пролетела полкоридора. И едва не врезалась в стоящих у окна людей. Один из них — явно отец. Такой же высокий, статный, как и в реальной жизни, мужчина. Только лицо его украшала борода. Второй — выдуманный Сенькой советник Наум. Девушка тогда еще долго прописывала образ, чтобы противный, но не как у всех, выискивала имя в словаре популярных. Так что не узнать его точно не могла. Тоже не низкий, моложавый, стройный, одетый во все яркое, он даже сейчас вызвал у Сеньки непонятные чувства. В третьем она узнала военачальника Еремея. Пухлый, с повисшими до самого пуза усами, он был похож на тульский самовар. А вот лица четвертого в темно-коричневом плаще видно не было. Мужчины о чем-то оживленно беседовали.

Есения вжалась в стену. Едва удержалась, чтобы не залезть под висящий на ней гобелен, но в последний момент решила, что ее и так никто не заметит. Уж очень занимательный шел разговор. О чем. она и так знала. Фразочки прописывала как раз перед тем, как уснуть.

— Он снова нас перехитрил. Разворовал птичий двор. А мы ждали на пашне. И ничего ведь не сломал! Только пару куриц унес, да гусыню прихватил. И то это не точно. Может, сами где схоронились, да там и померли от страха, — возмущался князь. — Аккуратненько так, аж противно.

— Ему точно кто-то помогает! — практически пропел Наум.

— Не говори ерунды! Он просто ящер! Ну, кто ему может помогать?! Драконы — хоть и мудрые существа, но не способные мыслить и составлять планы. Да и до мудрости дожить еще надо. А этот — явно молодой совсем, вот и дуркует, — грубо осек советника воевода. — Изловить его надо и магам отдать. Пусть, воспитывают.

— Магам? Изловить? Да ты совсем сдурел, Еремей! — не унимался Наум. — Я не позволю кормить и поощрять этих прохиндеев! — почти перешел на фальцет, — Сжечь его вместе с логовом! И дело с концом! — хлопнул в ладоши так громко, что сам подпрыгнул.

— Кхм, кхм… так-то у князя дочка того, — с улыбкой толкнул локтем в бок советника вояка, — колдует.

Эти двое друг другу были странными, но друзьями. Душа в душу не жили. Еремей постоянно подтрунивал над советником, тот строил воеводе мелкие пакости. Был еще третий в их компании — придворный чародей Мариус. На людях они с Наумом практически не общались. Зато дома за чаркой чего-нибудь горячительного могли мило брататься и до зари и хрипоты орать матерные частушки под гармошку. Работа такая, пожимали плечами оба. И продолжали плеваться друг в друга при честном народе. Князь в разборки никогда не вмешивался до последнего. Но как только в ход шли кулаки, за шкирки растаскивал друзей в разные стороны.

Четверо знакомы они были с самого детства. Сначала между грядок на деревянных мечах сражались, потом бок о бок выставляли кованные острия против гоблинов в Изумрудной войне. Тогда жители гор решили не платить дань Семидержавью — союзу семи окрестных государств, — и жить самостоятельной жизнью. Правители вприпрыжку побежали подписывать с ними соглашение. Перекрестились, выпили за удачную сделку. И дань брать перестали. Но и слать обозами провизию в бывшую колонию — тоже. Не умеющие ни возделывать земли, ни пасти скот горцы оказались к такому повороту не готовы. Запасы быстро кончились. Есть стало нечего. Семена морковки и пшеницы склевали птицы. Незадачливые отделенцы начали подворывать у приграничных селян, потом в открытую пошли на соседей. Так и завязалась война. Семидержавцы быстро в пух и прах разбили неслаженную армию гоблинов, которые даже командиров себе выбрать без ругани не смогли. Подписали меморандум о возвращении к старому строю. И зажили привычной жизнью. Горцы отсыпали каждому князю по мешку изумрудов, семидержавцы в ответ выслали по эшелону с мешками овощей, зерна, гнали скот на мясо.

Сейчас Мариуса где-то не было. Во всяком случае, он бы точно вставил шпильку или затрещину Науму. Четвертый, стоявший в тени, молчал. Князь же, не обращая внимания на препирательства товарищей, продолжил:

— Мы не знаем, двух самых важных вещей. Во-первых, где логово дракона. Во-вторых, собственно, что ему надо. Наши шпионы не смогли его выследить. Он нападает всегда там, где его не ждут. Не калечит селян, как это делали его предшественники. Не рвет скотину почем зря. Не жжет пашни и дома. Это очень странно. Он либо совсем молодой, либо очень умный и что-то задумал, либо чья-то марионетка. И это нам надо выяснить, прежде чем пытаться его убить.

— Доброслав, — осторожно вставил Наум, когда князь замолчал. — Ну, может, все-таки найдем девицу и отдадим дракону? Ну, вдруг, подействует. Не дураки же совсем были наши предки!

— Хи-хи, — кашлянул в кулак Еремей. — А говоришь, в магию не веришь. — Серьезно продолжил: — Княже, давай попробуем, а? Че терять-то?

— Откуда же у вас столько девиц, чтобы ими разбрасываться? — первый раз подал голос четвертый в плаще. Говорил он явно с каким-то акцентом. И как-то высокомерно что ли.

— Да в том-то и дело, друзья, что нет у нас лишних девиц, — отрезал правитель. — И вообще, что за варварство — ни в чем неповинную девушку отдавать злому ящеру как барашка. Что-то не нашел я в архивах, чтобы наши предки так на самом деле делали. Вот всей толпой на змия — это, да, выходили. Дружину созывали, союзников, на крайний случай — к затерянному советнику обращались. А чтобы девиц отдавать… об этом ни слова ни в одном манускрипте. Так что, Наум, оставь свои бредовые идеи. И предложи уже хоть один нормальный вариант.

Послышался страдальческий вздох.

— Княже, ты действительно, выдашь свою дочь за того, кто победит дракона? — спросил незнакомец.

— Хи-хи, — снова закашлял Еремей.

— Кмхк, ха-ха, — поддакнул ему Наум.

— Ээээ… — смутился Доброслав. — Я постараюсь сделать все, чтобы он ей понравился. Хоть чуть-чуть. Тшш! Да успокойтесь вы! — шикнул князь на друзей. Те уже просто давились от хохота. — Есения своенравная девочка. Добрая, смелая, справедливая, но.. эээ… упертая, — мягко сказал отец. — И заставить ее что-то делать против воли, ни у кого не получится. Да я и пробовать не буду.

— Тогда зачем весь этот сбор? Что на кону?

— А с чего вы все решили, что руку моей родной дочери я променяю на голову какого-то незнакомого ящера?! — Сенька едва не прослезилась, тишком высморкалась в пыльный край гобелена. И снова прислушалась к отцовской речи. — Я не помню, чтобы обещал этого, когда приглашал союзников поохотиться на дракона.

— Ну, так вроде заведено же так… — попытался вставить Наум.

Князь недобро глянул на него, рявкнул:

— Я по-вашему смертник что ли?! Этот хоть просто гадит потихоньку. А та-то точно не оставит от города мокрого пятна. Мяукнуть не успеете.

— Да, да, точно — в голос закивали воевода с советником.

— Тогда зачем весь этот сбор? Что на кону? — настойчиво повторил коричневый плащ.

— Я просил простой помощи в поимке змееныша. А там видно будет. Вдруг, кому Есения приглянется. Вдруг, кто ей понравится. Полюбовно. А не как в расплату.

Тут Сенька таки поперхнулась, глотнула гобеленовой пыли и закашлялась. Четверо резко обернулись. Глазки Наума тут же забегали. Еремей растекся в улыбке. Доброслав как-то неловко совсем не по-княжески покраснел. Незнакомец приподнял капюшон. Под ним скрывался точеный профиль с узким носом, невероятной синевы глазами, острым подбородком. Эльф. Точно. Его образ девушка только начинала вписывать в главу перед тем, как самой попасть в книгу.

— Извините, здрасьте, — невпопад ляпнула девушка, присела в кривом книксене. — Я тут мимо проходила, ничего не слышала. Иду дальше, куда глаза глядят, — и бочком попятилась обратно в сторону лестницы.

— Есенька, — аккуратно позвал отец.

— Да?

— Хм… Мы тут дракона обсуждали, — прокашлялся князь, — да ты и так, наверняка, вся слышала.

Девушка виновато прищурилась, кивнула и улыбнулась своей самой ослепительной улыбкой.

— Уф, — выдохнул отец. — Значит, ты уже все знаешь о женихах. Хотя, я бы не стал их так называть. Воины, союзники, помощники… Не суть. А это вот, кстати, Габриэль, — он показал в сторону эльфа. Тот учтиво склонил голову на бок и протянул ладонь девушке.

— Ага, — Сеня слишком активно потрясла ей в воздухе. — Понятно. Товар — указующий перст в свою грудь. — Купец — тычок в сторону коричневого плаща. — Вот и познакомились. Когда в ЗАГС?

— Куда? — не понял «купец».

— Туда, — не удосужилась объяснить девушка. — А… когда дракона победите! Точно! — хлопнула себя по лбу. — Ну, победите же, да? — вцепилась руками в ворот плаща.

Гость, часто моргая, переводил взгляд с дочери на отца и уже умирающую со смеху свиту. Князь тоже посмеивался тихонько в рукав. Сенька, сама не ожидавшая от себя такой прыти, резко отпустила бедного эльфа, отскочила, зачем-то снова неловко присела в поклоне:

— Удачи там! — потрясла в воздухе сжатым кулаком. — Я в библиотеку.

И пулей выскочила из коридора. Остановилась только на первом этаже. Прижалась спиной к шершавой стене, перевела дух. Прикрыла глаза. Тут же всплыл образ белобрысого красавчика. Его изумленное вытянутое лицо. Девушка прыснула в кулак. Это ж надо было себя такой дурой выставить! Тряхнула кудрями: ладно, он все равно выдуманный. А вот с драконом надо по-настоящему что-то делать. Иначе, кажется, домой не попасть. Сеня нашарила ключ в кармане юбки, сжала его. Только она тут знает, где искать базу ящера. И как его победить. Но сначала ей нужна карта. А значит, надо найти библиотеку. Девушка осмотрелась.

— Еники-беники ели вареники, — пробубнила себе под нос известную считалочку. — Ага, значит, идем направо.

В правом крыле обнаружилась просторная светлая гостиная. Она была поделена на две части. Первая, похоже, женская. Красивые серые диванчики с кучей маленьких подушечек, круглый столик с вазой на кружевной салфеточке, томные пудровые розы на длинных ножках. Вторая, видимо, мужская. Более сдержанная. Камин. Рядом на большой медвежьей шкуре — низкий дубовый столик, окруженный креслами. И бар, почти до потолка заставленный причудливыми бутылками с различного цвета жидкостями — от янтарного до ядрено зеленого, — и бокалами. «Ну и фантазия у тебя, Сенька!» — фыркнула девушка, развернулась, направилась в соседнее крыло.

В нем располагалась большая кухня, в которой туда-сюда сновали поварихи, что-то бурлило, кипело на большой плите, в духовом шкафу шкварчали тушки с причудливыми ботиночками из фольги на лапках. Призывно пахло пирогами. Есения сглотнула слюну и поспешила вон, пока ее не заметили. К кухне примыкал обеденный зал. Стены украшали ковры и картины в том же стиле, что и в Сенькиной комнате. В центре тянулся резной стол. А в углу пряталась неприметная дверца.

— Ага, кажется, нашла! — девушка почти бегом прошмыгнула через зал.

Затаив дыхание, вставила ключ в замочную скважину, повернула. Выдохнула. Он с легким скрежетом прошел по дуге. Дверь беззвучно отворилась. Пахнуло книгами, пропитанной чернилами бумагой, стариной и тайной. Так могло пахнуть только в библиотеке. Сенька подпрыгнула, похлопала в ладоши и захлопнула за собой дверь кабинета. Небольшая комнатка была уставлена стеллажами. У окна стоял массивный письменный стол, стул с высокой спинкой. Рядом — еще один столик поменьше, покрытый темно-зеленым сукном. На булавки к нему крепилась карта. Девушка закусила губу. Так просто? Склонилась над вычерченными цветными чернилами странами, городами, портами, долинами и горами, реками и морями. Точно. Все так, как она себе и представляла. Есения нашла большую красную точку. Столица Чарогории — город Чара. Из нее змейками в разные стороны выходили тракты. Девушка без труда нашла нужный ей, Южный. Дорога петляющей стежкой сначала путалась в густой тайге, потом уходила в ущелье, терялась в песках и, наконец, упиралась в горный хребет Смеральдо. Вот тут среди изумрудных холмов, прямо под первым каменистым балконом — пещера. В ней и прячется дракон. Эх, фотоаппарат бы, подумала Сенька. Целиком с собой карту ей не утащить, кочек не вырезать. Художник из нее тоже был так себе. Но другого выбора не было. Девушка пошарила в ящиках стола. Нашла стопку бумаги и чернильницу. Высунув кончик языка, принялась старательно перерисовывать рельеф и отмечать кружочками деревеньки. Вряд ли бы кто-то кроме нее понял, что там нарисовано. Но Сенька своей картиной осталась довольна. Сунула оставшуюся бумагу обратно в стол. А импровизированную карту смяла — в карман юбки. На всякий случай еще раз зависла над настоящей.

В этот момент в библиотеку вошел князь:

— Нашла что-то?

— Кто я?

— Угу. Вижу, вижу, нашла, — он приподнял пальцами подбородок дочери, заглянул в серо-зеленые глаза. — Есенька, рассказывай, что придумала?

— Пап, — помялась Сеня, — может, все-таки девицу отдать дракону?

Князь от удивления аж присел на край стола.

— И ты туда же? Чем она поможет девица-то? Крестиком научит вышивать его? И куда ее отдавать? Начертить на поле крестик, посадить рядом барышню, завязать на ней бантик с запиской «Для дракона. Нате, возьмите»?

Сенька захохотала. Отсмеявшись, серьезно предложила:

— Давая я пойду.

— Ты хоть видела его?

— Нет, не видела. Но я знаю, как его победить, — твердо сказала Сеня. И тихонь добавила: — и где его искать.

Отец долго смотрел в карту. Потом на дочь. Точно так же, как и она до этого, пожевал нижнюю губу.

— Мне, конечно, все вокруг говорят, что ты отчаянная. Что ты очень сильный маг. И фору дашь половине своих учителей уже сейчас, хотя и ученица так себе. Примерность и прилежность в твоей головушке и не ночевала. И ты ни строчки не написала в своей курсовой, — дочь потупилась. — Мне нет смысла запирать тебя в комнате? — Она покачала кудрявой головой. — Я так и думал, — вздохнул отец. — Я в тебя верю, курносая. Но… я волнуюсь за тебя.

— Все будет хорошо.

— Будет. Обязательно. Я понимаю, что у меня не хватит аргументов, чтобы переубедить тебя. Проще отпустить. Но у меня есть условие.

— Какое?

— Ты поедешь с Габриэлем.

— Нет! — выпалила Есения. — Папа, это намного проще, чем ты думаешь мне не нужна нянька!

— Дочь!

— Пап! — Сенька на время перепалки даже забыла, что не ее настоящий отец, а написанный ее рукой персонаж. Уж до того он оказался похожим на реального.

Князь тряхнул своими медными кудрями. Выпрямился, заложил руки крестом на груди, прошелся вдоль стеллажей. Вернулся к окну. Пошарил что-то под подоконником. Балка скрипнула, отъехала в сторону. В тайнике лежало несколько холщовых мешочков. Доброслав взвесил каждый в ладони. Выбрал один. Протянул Сеньке.

— Вот. Не знаю, как ты собираешься его искать. Поэтому возьми. Пригодится. Габриэль поедет с тобой. И точка. Тут уж не отвертишься. Или сиди дома. Нет? Вот и ладушки. Зайди к Магде в деревню, возьми трав и зелий там, каких надо. Ну, сама знаешь лучше меня. Скажи, я деньги отдам, пусть пришлет счет. Матери не говори. Женихов, — он довольный реакцией дочери, которая закатила глаза, усмехнулся в бороду, — возьму на себя. Отвлеку до утра, может до полудня, если матушка будет щедра на бочки с вином или чего покрепче даст. Успеешь удрать подальше — молодец. Но будь готова, что жаждущие крови рыцари все же будут искать бой с драконом. Возьми Багета. Пусть Макар тебе запряжет. И, — он подмигнул, — твои брюки с камзолом мать не выбросила, как обещала. Спрятала на конюшне.

Сенька заулыбалась. Князь-отец — что надо! С таким не пропадешь, любую авантюру поддержит.

— Рассказать не хочешь, как будешь дракона побеждать?

— Не-а. Это секрет, папочка! Я слово тайное знаю, — она встала на цыпочки, чмокнула отца в колючую щеку. Тот поцеловал ее в лоб. И крепко обнял.

— Будь осторожней, Есенька. И, если передумаешь, лучше возвращайся назад. Справимся как-нибудь.

— Не дождешься! Только с победой! Папа, я знаю, что делать. А всем скажи, что рискнул и девицу все-таки отдал ящерке. Мол, надо подождать пару деньков.

— Вот что я творю? Мать мне уши оторвет, если узнает! А что ты смеешься? Тебе так-то тоже.

Есения еще раз крепко обняла отца. Сжала в кулаке мешочек с монетами и, подхватив неудобную юбку, бегом побежала через зал. В кухне по-прежнему суетились поварихи. В душном помещении смешали все запахи — сладкие, соленые, пряные. Чтобы хоть как-то проветрить, кухарки настежь открыли дверь, ведущую на задний двор. Злата отчитывала какую-то зареванную девчонку с двумя тонюсенькими косичками. Увидев Сеню, она вытерла руки о передник, сунула размазывающей по щекам слезы, большую кастрюлю и подтолкнула ее в сторону печи.

— Сенюшка, чего ты здесь? Скоро на стол накрывать будем. Там и гости уже собираются. Вай, я ж хотела тебе платье нарядное выгладить!

— Нет, нет, я еще немного поколдую над курсовой, — нашлась Сеня.

Поварихи при упоминании о колдовстве шарахнулись в стороны. Злата строго цыкнула на них.

— Мне бы поесть чего собрать с собой в библиотеку.

— Сейчас, сейчас, солнышко, — расплылась в довольной улыбке Злата. Кормить она, видимо, любила. — Ты иди, я принесу.

— Нет! Я сама, — выпалила Есения. Экономка вопросительно приподняла бровь, пухлая румяная щечка задергалась. — Обед, гости, некогда же, наверное, столько сделать еще надо, — заискивающе щебетала Сеня.

— Это да. Ой, ладно! Ты подожди чуток. Сейчас соберу.

Она ловко нарезала копченое мясо, желтый сыр. Достала откуда-то краюху ноздреватого хлеба, блестящие яблоки. Разложила на подносе. Хотела было еще плеснуть что-то в кубок. Но Есения остановила.

— А знаешь, я лучше прогуляюсь немного. На свежем воздухе лучше думается.

И шмыгнула с подносом на перевес в распахнутую дверь. На улице стояло пекло. Лучистое солнышко, не стесняясь, жарило все вокруг. Воздух, словно густые сливки, ласково принял в свои распростертые объятия. Где-то галдели дети. Им вторила гулявшая во дворе домашняя птица. Далеко-далеко лаяли собаки, шумел базар. День как день во дворе замка. Именно таким его себе представляла Сеня. Она быстрым шагом прошла к конюшне. Сначала на запах. А потом увидела длинное серое здание покрытое соломой. И ни секунды не сомневалось, что это рядки стойл с норовистыми и покладистыми скакунами. В нос ударило теплом перегнившей соломы, конского пота и навоза. Не ошиблась. С лошадьми обращаться Сеня умела. Это здесь, в вымышленном мире, ее мама возилась с цветочками. В реальности — жокей со стажем, многократная чемпионка области, известный на весь Питер иппотерапевт, она с пеленок таскала детей с собой на конюшню. Поэтому в седле Сенька держалась лучше, чем на велосипеде. Девушка шагнула в затянутое паутинкой солнечных лучей помещение.

— Багет, — тихонько позвала.

Из дальнего стойла послышалось ржание. Конь должен узнать свою хозяйку, рассудила Сеня, и бесстрашно шагнула навстречу черной морде, обрамленной серебряной кудрявой гривой, местами заплетенной в косички.

— Ух, какой красавец! — не удержалась Есения. Такого шикарного конягу она видела впервые. И сразу поняла, почему местная княжна его выбрала.

Ноздри животного затрепетали. Девушка протянула руку, погладила коня по переносице. Тот не дернулся. Бархатными губами коснулся протянутой ладошки. Не найдя там угощения, фыркнул. Сенька протянула ему одно из яблок. Багет слизал его, хрупнул, словно маленькой ранеткой и потянулся за вторым.

— Эй, товарищ, полегче. Делиться надо, — упрекнула его девушка.

Конь совсем по-человечьи поджал губы и с полными обиды глаз отвернулся.

— Ну, ты чего? Багет, хороший мальчик, поедем покатаемся?

Конь оказался отходчивым. Нетерпеливо поцокал задними копытами, готовый из стойла — в карьер. Сеня сложила продукты на лавочку.

— Ты не знаешь, куда же отец спрятал мои штаны? А то в этом особо не наездишься, — она крутанулась, демонстрируя юбку. — А где Макар?

Конь фыркнул в сторону выхода. Умный, однако. Девушка выглянула из конюшни. Сбоку от нее притулился небольшой стожок. А из него доносилось тихое сопение. Ага, попался!

Сеня забралась на верхушку сеновала. Мальчишка, заложив руки за голову, мирно посапывал. Снилось, видимо, что-то хорошее. То и дело на лице появлялась сладкая улыбка. Будить его расхотелось. Но время поджимало. Сенька тихонько потрепала паренька за плечо. Тот подпрыгнул и кубарем скатился со стога.

— А че я? Я же все сделал… — потирая ушибленный копчик, промямлил он.

— Да кто спорит, — спрыгнула рядом девушка. — Макар, а хочешь помочь дракона победить?

Тот зарделся, закивал. Сон как корова языком слизала. Мальчишка заметался по конюшне. Выудил из сундука кожаную сумку, заполнил ее под завязки зерном. Вытащил оттуда же еще одну. Сунул ее девушке. Та упаковала продукты. Мальчишка сверху положил завернутые в холщовую тряпочку огниво и кресало, моток бечёвки, ножик, котелок, пару кружек и что-то еще. Свернул тугим рулоном несколько одеял. Оглядел притулившуюся у стеночки девушку. Ойкнул, сбегал куда-то, вернулся с ровной стопочкой — брюки, камзол, — в одной руке и мягкими сапогами в другой.

— Переодевайтесь, барышня. А я пока до Магды сгоняю. Только скажите, возьму че надо.

— Э… А ты сам не знаешь что ли, что берут обычно с собой в поход? Вот и попроси.

— Ага! — Сеня и глазом моргнуть не успела, как пацан скрылся за дверью.

Девушка убедилась, что поблизости никого нет, начала переодеваться. Багет внимательно следил за каждым движением.

— Отвернись! — гаркнула на него она. Конь мотнул головой, мол, «да, пожалуйста», и увлеченно начал выщипывать заткнутую в щели солому.

Макар вернулся минут через двадцать с полными руками каких-то травок, баночек, свертков. Принесенное он сложил в еще одну торбу. Вывел Багета из стойла. Ловкими движениями запряг коня, приладил чересседельные сумки. И с завидным усердием принялся в них тоже что-то рассовывать. Со знанием дела все проверил, довольно крякнул. Юркнул в соседнее стойло, вернулся с еще одной увешанной походным скарбом кряжистой серой лошадкой под уздцы.

— А ты куда собрался? — сощурилась Сеня.

— Дык, с вами — простодушно ответил мальчишка.

Девушка закатила глаза. И как теперь от него отделаться? Ладно, махнула она рукой. Что-нибудь по дороге придумает.

Перед парадным входом в замок было столько народу, что самой двери не было видно. «Женихи» пожаловали, догадалась Сенька. Каких их тут только не было! Девушка остановилась. Любопытство выиграло у осторожности. И она, наплевав на последнюю, с жадностью разглядывала неровные ряды. Еще бы! Когда еще она сможет поглазеть на самых настоящих троллей и орков!

— Фу, какие страшные!

— Кто?

— Ну, вон те, зеленые в пупырку.

— А, эти, — ухмыльнулся Макар. — Зато воины отменные. Такой тяпнет по башке кулачиной, и поминай, как звали.

— Они тоже на мою руку претендуют, да?

— Ну, похоже. Тетка Злата говорила, все расы оповестили.

— Капец! — вздохнула Сенька.

— Барышня, а пойдемте, околицей выведу, чтобы не заметил нас никто, — потянул Макар ее за рукав.

Есения кивнула, дернула узду Багета. Выбраться из замка им, и вправду, удалось никем не замеченными. А за плотным частоколом парочку ждал сюрприз. Сенька совсем про него уже позабыла.

На белоснежном, таком же утонченном, как и хозяин, жеребце восседал завернутый в плащ давешний эльф. Габриэль, кажется. Скакун его переминался с ноги на ногу. Сам «опытный воин» строгал ножичком какую-то палочку. Сенька покашляла. Запрыгнула на своего вороного:

— Ну, привет, надзиратель. Поехали что ли…

Эльф окинул ее оценивающим взглядом. И ткнул каблуками коня. Тот, преступая тонкими ножками как по подиуму, понес всадника к дорожному узлу. Есения молча последовала его примеру. Следом на своей чалой лошадке семенил Макар. У дорожного указателя Габриэль остановился.

— Ну, и в какую нам сторону?

— Ну, и нафиг ты мне нужен, если ничего не знаешь? — вставила шпильку Сенька.

— Давай, не будем перепираться, ладно? Я тоже не в восторге от твоей компании. Но работа — есть работа. Доброслав сказал, ты в курсе, где обтает дракон.

Обескураженная Сенька дернула плечом и пустила Багета иноходью по Южному тракту. Макар развел руками и кинулся догонять хозяйку. Эльф хмыкнул и последовал за попутчиками.

Девушка скакала во весь опор, пока конь под ней не начал хрипеть, а сама она не отбила всю попу. Увидев, как заскользила голубой блестящей змеей между холмов речка, девушка так же резко затормозила Багета. Жеребец покладисто перешел на шаг. С морды свисали клочья пены. Похлопав коня по лоснящейся шее, Сенька совсем остановила его. Спрыгнула, размяла затекшие ноги, потянула спину. Отвела коня с дороги на полянку. Расслабила подпруги. Из клубов пыли показался запыхавшийся Макар. Его бедная лошадка еле переставляла ноги. Сам мальчуган едва не падал.

— Ну, вы, того, барышня, не гоняйте так. Запарите Багета. Да и себя.

— Не боись, Макарка. Я пилот со стажем. И зови меня просто Сеня. На «ты». Неудобно с этой барышней, — пацан мало что понял, но на всякий случай кивнул. — Вот и договорились.

Эльф подъехал к поляне, когда Есения с Макаром уже напоили копытных, разложили костер, а вода в котелочке закипала. Он спешился. Протер пучком травы бока скакуна. Расслабил подпруги. Спустился к реке. И ни разу даже не повернул голову в сторону девушки. Ее это неприятно укололо. Когда Габриэль вернулся на поляну, девушка зло жевала кусок мяса. Макар прихлебывал дымящий чаек из травок и веточек.

— Можно? — мужчина взглядом показал на плед. Есения пожала плечами, но пододвинуться даже не попыталась. Эльф присел на краешек. Потянулся за своей чересседельной сумкой. Молча вынул из нее сверток, вкусно пахнущий салом. Протянул Сене.

— Злата ваша с собой собрала. Будешь?

— Я наелась, — резко ответила девушка.

— Почему ты такая колючая?

— А почему у тебя уши не острые, как у всех эльфов, — огрызнулась Сеня.

— Так я и не эльф, — опешил блондин.

— Как не эльф?

— Обыкновенно.

— А почему тогда такой белобрысый?

— А ты почему рыжая и вся в веснушках?

— Я не рыжая! Я медная!

— Ага.

— Угу!

Сенька ткнула кружку с горячим чаем прямо в грудь Габриэлю, окатив его при этом содержимым. Подскочила, как будто сама ошпарилась, и на прямых ногах бросилась в кусты. «Эльф» проводил ее угрюмым взглядом.

Макар, смотревший на это как на спектакль, невпопад зааплодировал. Под резким взглядом синих глаз съежился:

— Дык, комары же, — пару раз еще хлопнул и совсем скис.

Блондин скинул мокрый коричневый плащ. Под ним оказалась хорошо сложенная подтянутая фигура, облаченная в костюм. Он промокнул пятно на груди носовым платком, поправил, завязанные тоненьким кожаным ремешком волосы. И, насвистывая, пошел вслед за девушкой.

Макар ерзал на попе, думая, то ли бежать следом, то ли не вмешиваться. А если утопит этот недоэльф его треснутую на всю голосу барышню? «Эй, ладно, пусть сами разбираются», — решил мальчишка и сунул добрый кусок сала в рот.

Сенька сидела на бережку и веточкой рисовала на водной глади замысловатые узоры. Она уже успокоилась. И пыталась понять, а чего, собственно, так взбеленилась. Кусты за спиной зашуршали. Девушка была уверена, что это Макар идет ее успокаивать. Но из камышей вынырнула высокая фигура. Кожаные сапоги заскрипели о мелкие камешки. Габриэль в пару прыжков спустился по крутой дорожке. Уселся на корточки совсем рядом с Сенькой.

— Вообще-то было больно.

— Что? — выпучила глаза Есения.

— Чай, говорю, кипяток, — он указал на мокрое пятно посреди груди.

Сенька буркнула:

— Извини.

— Засчитано. Ты тоже прости. Конечно, ты не рыжая, а медная. Я бы даже сказал золотистая. И веснушки твои очень милые. И идут курносому носу. Мир?

Он протянул ладонь с красивыми длинными пальцами. Сеня помедлила. И с выражением глубокого одолжения пожала. Мужчина терпеливо улыбнулся, помог ей подняться.

— Давай найдем место для ночлега, нормально поужинаем. А потом ты мне по порядку расскажешь, где искать дракона. И что с ним делать. Договорились?

— Ладно, — согласилась она и побрела следом за блондином назад к импровизированному лагерю.

Макар натирал щеткой свою кобылу. Та невозмутимо обдирала молодую березу. Черный жеребец Есении щипал травку неподалеку. Мальчишка бросил свое занятие, подскочил к Сеньке:

— Он тебя обидел? Дык, может… — паренек чиркнул ребром ладони по горлу и по-бандитски прищурил левый лаз.

— Спасибо, защитничек. Все хорошо. Не надо, — Сенька с улыбкой повторила жест Макара. — Габриэль, а чем это место не подходит для ночевки? — повернулась к нему девушка.

— Смотри, — он махнул рукой в сторону тракта. — Мы на самом виду. Любому путнику, в том числе и джентльменам с большой дороги не составит труда напасть, пока мы спим. Вот здесь, — повернулся в сторону леса. — Слишком крутой берег и редкие деревья. А вон там, за холмиком, видишь, сельское кладбище. Крестов не видно, значит, могут быть неупокоенные. И мне бы сегодня с ними встречаться не хотелось.

Есения поджала губы и молча свернула плед. Она как-то заигралась. И напрочь забыла, что это уже не просто книга, где можно стереть не понравившийся художественный ход и переписать главу. Здесь то, что она нафантазировала, ожило. И было уже не так безобидно. И не известно, если ей здесь вдруг закусит вурдалак, проснется ли она в своей постели в обнимку с ноутбуком, или просто бесславно погибнет. Это был другой мир, без интернета, камер видеофиксации, полицейских и надежды, что за твою голову кто-то ответит. Поэтому спорить с Габриэлем не было смысла.

— А где мы тогда остановимся? — уточнила девушка.

— В селе есть постоялый двор. Можем переночевать там. Но, конечно, если тебе хочется походной романтики, и не терпится отлежать бока на голой земле, то за деревней — удобная полянка. Там местные отмечают обычно праздники. Сейчас все заняты в поле, так что можно смело ей воспользоваться.

Девушка оценила перспективы. Достала из кармана свою карту.

— Как, говоришь, называется село?

— Буравки, кажется Нижние. — Он подошел и тоже взглянул на чертеж. Ткнул пальцем в дорожный крючок. — Мы вот тут.

— Так мы совсем не продвинулись! — ахнула Сенька. — Я-то думала, по-быстрому сгоняем туда-обратно. И вся недолга. А тут — полдня скакали, а по сути только за околицу вышли. Значит, еще овер дофига ночевок. Я за постоялый двор!

— Идет, — Габриэль пропустил мимо ушей непонятные слова. Он успел объездить почти все Семидержавье, поэтому научился вычленять суть из местных говорков, упуская диалекты. — Только запомни: хочешь жить долго — не болтай. Никто не должен знать, чья ты дочка и куда идешь. И защитника своего предупреди, чтобы не трепался.

Макар, краем уха подслушивающий взрослых, выпятил грудь колесом, мол, и сам умный, сам знаю.

Селение показалось через пару пригорков. Небольшая горстка домов ютилась на солнечном склоне. С одной стороны их огибала речка, с другой лысоватый лес, по кромке которого ровными прямоугольниками тянулись поля. Постоялый двор стоял поодаль, на выезде из села. Габриэль попросил Сеньку с Макаром подождать на улице, а сам пошел договариваться с хозяином о ночлеге. Вернулся минут через 10 вместе с румяной бабой в грязном переднике. Она сгребла поводья и, раскачивая необъятными бедрами, повела лошадей в конюшню. Мужчина легко подхватил свои и Сенькины вещи:

— Я взял две комнаты на втором этаже. В одной переночуем мы с Макаром, вторая твоя. Ужин нам подадут в общем зале через час. Пойдем, провожу.

— Спасибо.

Девушка только сейчас поняла, какой длинный был этот странный день, как она устала и хотела есть. Комната оказалась небольшой, но чистенькой, сухой и теплой. Постель была застелена пушистым милым пледиком в мелкий горошек. На полу лежали два потертых коврика. Окошко завешано ситцевыми шторками. На подоконнике — маленькая вазочка с душистыми полевыми цветами. Угол делили важно раздутый ночной горшок, небольшой ушат и деревянное ведро с водой, над которым балансировал на паутинке крохотный паучок. Девушка брезгливо поморщилась, сняла членистоногого и выбросила в окошко, задев вазочку локтем. Та с глухим треском скатилась с подоконника, окатив холодной водой и девушку, и пол. Сенька кинулась искать тряпку, но ничего подобного в комнате не обнаружилось. Пришлось использовать не по назначению полотенце. Правда, сначала отвоевать его у спинки стула, опрокинув последний. От размазывания по дощатой поверхности воды девушку отвлек взволнованный стук в дверь:

— Есения? У тебя все в порядке?

— Да-да, Габриэль, — отозвалась девушка. Она распахнула дверь с глупой улыбкой: — Я за тебя себе отомстила. Квиты. Теперь я тоже мокрая.

— Польщен, — подавил он смешок и заглянул через ее плечо в комнату.

— Там был паук, — посторонилась Сеня.

— У, страшный противник. И бой, кажется, был насмерть. Справилась?

— Да, — окончательно смутилась Есения.

— Помощь нужна? Ну, раз так, я у себя. Это напротив. Зови, если что, — и он скрылся в проеме.

Сенька со вздохом вернулась к луже. Кое-как затерла ее. Затем умылась сама, пригладила шевелюру, почистила брюки. Подумала, что надо бы раздобыть где-то расческу и зубную щетку. Гостиница не пять звезд и даже не три, местный сервис одноразовые не предлагал. Хорошо, хоть заботливые хозяева оставили на уголке столика кусочек мыла, завернутого в тряпицу. Пока девушка собиралась, на улице уже совсем стемнело. Она закрыла форточку. И вышла в коридор. Насмелилась постучать в комнату напротив. Тишина. Наверное, блондин уже спустился в зал. Сенька обратила внимание на длинное помещение еще, когда они поднимались наверх. Поэтому самой дорогу туда найти не составило труда.

Местное кафе оправдало представление о нем. Окна была завешаны бордовыми вытянутыми занавесками, под потолком чадили светильники, на каждом столике горели причудливые лампы. Посетителей было не много. То ли заведение не пользовалось спросом, то ли было еще рано. В самом центре зала что-то бурно обсуждали два здоровых мужика. Половину лица одного из них закрывала черная повязка. На поясе у каждого отблескивали кривые сабли. Сенька передернула плечами. Не хотелось бы к таким в компанию попасть. Через несколько столиков от них сидела толпа явно гномов. Маленькие, бородатые, шумные. Чекались большущими кружками с пенным, ржали над сальными шутками, без стеснения шлепали подавальщицу по сочному заду. Та в ответ только хихикала и призывно крутила пятой точкой.

У барной стойки, потягивая какой-то дымящийся пряный напиток из высоких стаканов, с хозяином заведения мило болтали еще двое — высоченный, утонченный длинноволосый гладко выбритый мужчина и коренастый огненно рыжий бородач. О чем они говорили, Сенька не слышала. Она не могла отвести взгляда от острых кончиков ушей первого.

— Вот этот — эльф. А я нет, — затылок обдало теплым дыханием. — Пойдем, наш столик в углу.

Есения прошлепала вслед за Габриэлем. На столе тут же появились плошки с солеными грибными шляпками в обрамлении кружочков чеснока, малосольными огурчиками и помидорчиками с пучками укропа, корзинка с ароматными ржаными горбушками, блюдо с тушеным мясом и рассыпчатой крахмальной картошкой. У Сеньки, которая за день так нормально ни разу не поела, потекли слюнки. Официантка брякнула на стол три кружки — две с пивом и одну с квасом для Макара, послала Габриэлю воздушный поцелуй и удалилась. Он даже внимания не обратил. Отхлебнул из своей кружки, зацепил масленок.

— Сеня, ты не созрела на рассказ про дракона?

— А что ты хочешь услышать? Дракон — это такое мифическое существо. Хотя, подожди, хрена с два он мифический, — с полным ртом принялась «просвещать» спутника Сенька. — В общем, не важно. У него есть чешуя, крылья, когти и горелка. Ну, а как еще назвать то место, из которого он пламенем плюется? Не нравится горелка, ладно, пусть будет глотка огнеупорная. Так лучше? Что ты так смотришь на меня, как на дурочку?

— Это ты меня, похоже, разводишь как дурака, — не остался в долгу Габриэль. — Я знаю, что из себя представляет дракон. Встречал его собратьев и ни раз. А вот что ты собираешься делать с этой конкретной особью — очень хочется услышать.

— Убить, — просто ответила Сенька, как будто для нее это было, как зубы почистить.

— Хорошо. Как?

— Легко и просто.

— Ладно, допустим. Где мы его будем искать?

— Там.

— Не юли.

Она сверкнула глазами, быстро хлебнула пива. Намотала прядь волос на указательный палец и выпалила:

— Я знаю, что логово дракона на Каменном кряже у пика Смеральдо, — сама удивилась этому знанию. — Он не особо опасен на самом деле, практически безобидный. Уж точно не кровожадный. И ему, конечно, никто не помогает, — она немного помолчала. — А странный он, потому что его выдумала одна не очень опытная чародейка, — потупилась Сенька.

— Выдумала? В смысле наколдовала?

— Ну, можно и так сказать.

— Есения? — блондин приподнял бровь.

— Я не специально, — сказала девушка с видом нашкодившего щенка.

— Ну, хоть теперь понятно, почему Доброслав так спокойно тебя отпустил, — он откинулся на спинку лавки. — Давай, выкладывай, шокируй меня планом действий. Мы знаем, откуда он взялся, где его искать. И?

— Дальше мы идем к нему в логово.

— Пришли, дальше что? Ты его отругаешь, строго попросишь так больше не делать. Он посыплет голову пеплом собственного приготовления, раскается и растворится в воздухе?

— Нет, конечно, — вздохнула девушка. — Я сломаю иглу.

— Что, прости?

— Ну, я заколдовала иглу. Как у Кощея, помнишь?

— У кого?

— Не помнишь. В общем, достаточно будет сломать эту иглу. Но сначала надо ее достать. Она в сундуке. А он спрятан в пещере дракона. Мы незаметно туда проберемся, дождемся, когда ящер улетит за добычей, и под шумок стащим сундук. Потом дело техники — ты сломаешь замок, я — иглу. Бах! Чары развеются. Все счастливы. Мы — герои.

Габриэль внимательно смотрел на девушку с минуту. Потом вдруг расхохотался:

— Ты наколдовала дракона, который терроризирует княжество твоего отца вот уже полгода. Дума сломала головы, пытаясь изобрести способ, чтобы его изловить. Мужики местные опозорились несколько раз, пытаясь это сделать. Магам пришлось закрыть школу на каникулы, чтобы все силы бросить на дракона. Мариус не может вернуть силы после встречи с ящером. А ты мало того, что знала, где его искать, как его уничтожить. Так еще и сама его сотворила! И молчала! За что ты так с отцом? А со своими учителями? Чего ты этим хотела добиться?

— Признания, наверное, — тихо ответила Сенька.

— Признания? Ну, серьезно? Ты — единственная дочка одного из сильнейших князей Семидержавья. Почти все наследники престолов или сами правители других государств хотят на тебе жениться. Это я не говорю про вашу знать. Ты сама без посторонней помощи добилась таких высот в магии. И мечтаешь еще о каком-то признании? Книжку бы лучше написала, — бросил он.

Сене хотелось крикнуть: «Так я и написала! Из-за этого и весь сыр-бор!». Но она вовремя прикусила язык.

— Я… я… не хотела. Это не специально. Честно. И я только сегодня поняла, что во всем виновата, что это мой дракон. И сразу же отправилась исправлять ошибку. Такое себе оправдание, конечно…

Он молча хрустел огурцом. Девушка тоже сунула в рот картошку, закусила мягким ржаным мякишем. Вкусно. Но ком в горле мешал насладиться местными гастрономическими изысками. Хотелось плакать. Глаза предательски увлажнились. Сенька запрокинула голову, как будто надеялась, что слезы закатятся обратно. Ну да где же! Отвернулась в сторону зала, проморгалась. Щипать веки перестало. И девушка уже с любопытством рассматривала таверну. Народу в зале заметно прибавилось. Не только люди. Большинство — других рас. Хоть и видела всех впервые, Есения с легкостью могла определить, кто есть кто. За дальним столиком уселись двое магов. Один — такой классический, с бородой до пят, в сером плаще. Второй — моложавый, бритый наголо в цветастом пиджачке. Они что-то бурно обсуждали. Так, что с кончиков пальцев последнего иногда слетали снопы искр. Никто в зале внимания на это не обращал. А Сенька не могла отвести глаз. Вдруг бородатый в упор посмотрел на девушку. Слегка склонил голову в приветственном жесте. Она с трудом сглотнула. И ответила тем же. Второй перехватил взгляд спутника. Но, даже не задержав взгляда на Есении, продолжил говорить. А, поняв, что собеседник его не слышит, еще и подергал его за рукав.

— Генриус! Куда ты там пялишься? Я думал, сельские девицы тебя уже не интересуют, — громко усмехнулся цветастый, чтобы «девица» его точно услышала.

Первый смутился и отвернулся.

— Друг мой, Анхель, ты прав. Сельские прелестницы меня точно не волнуют. Мне интересны благородные представительницы туманных городов, — так же громко ответил он.

Есении его голос, тембр речи, интонация и манера говорить показалась какой-то знакомой. А сами слова очень странными. Но сколько девушка ни силилась, вспомнить, где могла встречать этого старика, отыскать в чертогах памяти его образ не смогла. Сколько ни искала тайный смысл в словах, которые, как ей показалось, он адресовал ей, а вовсе не Анхелю, понять их значение у нее тоже не вышло. Чтобы отвлечься от всех мыслей, она придвинула к себе плошку с грибами, зацепила один зубцом кривой вилки, положила рот. Запивая нежное тушеное мясо пряным пивом, она думала уже совсем о другом. Бородатый маг вместе со своими непонятными словами вылетел из медной головы. А вот мысль, как вернуть расположение Габриэля, заняла все сознание. Девушка даже сама этому удивилась. Еще утром он был ей неприятен, а сейчас все как-то изменилось. Она уже с удовольствием рассматривала его точеный профиль. Тонкий острый нос, красиво очерченные губы, родинку над правой бровью, которую сразу не заметила, ультрамариновые глаза, длинные волосы. Они были даже не блондинистые, а светло пепельные. Сейчас, когда в них играли отблески свечей, они, казалось, отливали жидким серебром. «Это пиво, однозначно! — сама себя уговаривала Сенька. — Я просто захмелела. Он не может мне нравиться! Я даже не знаю, кто он. И вообще — я сама его выдумала, он не настоящий! — внутренний голос тут же возразил и услужливо посеял очередное сомнение: — Но в моей книге не было такого персонажа. Я его не писала! Тогда откуда он взялся? Или я все же не в книге?».

— Есения! — вернул ее в реальность обеспокоенный голос мужчины, — Есения!

— А?

— А где Макар?

— Кто?

— Ну, Макар, мальчик из вашего замка.

— Ах, Макар! А где он?

— Вот и я спрашиваю, где?

— Ох, же блин дырявый!

— Где? Мы не заказывали блинов.

— На звезде!

— Есения!

— Ой, прости. А куда он мог деться? Он же не спускался с нами?

— Нет, был в комнате, когда я выходил.

— А когда я стучалась, его уже не было.

Габриэль поднялся, жестом попросил Сеню подождать его. Подошел к хозяину. О чем-то поговорил.

— Ты можешь подождать здесь, спокойно доесть. Или пойти со мной на поиски Макара. Я попросил хозяина пока не убирать со стола. И заказал крепкого чаю. Ты как?

Сенька еще раз обвела глазами зал, поежилась:

— Я с тобой!

— Пошли, — он протянул руку.

Девушка взяла ее. Теплая. Приятная. «Точно, напилась», — пронеслись в голове мысли. На улице было прохладно. Дул легкий ветерок. Из комнаты в зал Есения спустилась в одной рубашке, камзол остался висеть на спинке кровати — досыхать после атаки паука. Габриэль заботливо снял свой сюртук, накинул его на ее плечи.

— Спасибо! Где ты видел его в последний раз?

— В комнате. Я пошел узнать насчет ужина. А он как раз собирался в конюшню, накормить лошадей. А после планировал в деревню, разведать местные слухи.

— Зачем это? — не поняла Сеня.

— Ну, мы ж не знали, что дракон-то не настоящий, — многозначительно подергал бровью Габриэль.

— Он настоящий. Только не совсем нормальный. Ладно, мы сейчас в деревню?

— А смысл? Ты, судя по всему, ее не знаешь. Хотя это кажется странным. Ты не похожа на тех принцесс, которых держат в розовых перинах до самого замужества, — рассуждал он, разглядывая усыпанное звездами небо. — Скорее на своенравную хулиганку, которая все детство сдирала коленке, играя в войнушку с пацанами.

Сенька усмехнулась:

— Ну точно не в розовых.

— Этот хитрый лис не мог сбежать?

— Макар? Не думаю. Я вообще не собиралась брать его с собой. Он сам прилип.

— Да ты, помнится, никого не хотела брать с собой.

— Ты о себе? Верно, не хотела, — отозвалась девушка. — Я не знаю, кто ты.

— Я и сам порой этого не знаю, — вздохнул мужчина. И Сеньке показалось, что это был очень грустный вздох.

Продолжить разговор им помешал вывернувший из-за угла Макар. Он потряс какими-то кореньями с комками грязи. С довольной улыбкой всучил их Сене.

— Смотри, как свезло! Чертоголов! Еле уговорил бабку, чтобы она позволила выдрать!

— И на хрена он нам?

— Дык, как это на хре… что? Это ж драконий корень! Можно усыпить дракона и надавать ему по щам!

— А как мы заставим его пожевать этот корешок?

— А ты точно в школе магии учишься? — дерзко прищурился Макар.

— Ты не заговаривайся тут! — осадила его девушка. — Точно учусь. И этот твой чертоголов нам не потребуется. Этот конкретный дракон его жрать не будет.

Макар хотел было выбросить драгоценную добычу. Но Сенька его остановила.

— Подожди, я передумала. Давай мы ее на всякий случай все же возьмем с собой.

Паренек расплылся в улыбке:

–Я сейчас, упакую ее в сумку, — и нырнул в темноту конюшни.

В корчму они вернулись уже минут через пять. Всегда голодный Макар тут же напал на остатки мяса с картошкой. Сенька с удовольствием прихлебывала травяной чай. Габриэль заказал себе еще пива.

Девушка поискала взглядом парочку магов. Но за их столом уже резались в карты гоблины. Остаток вечера разговор не клеился. Допив чай, Сенька поднялась к себе. Они договорились выехать на рассвете. Есения очень боялась проспать без будильника, поэтому сразу легла. Снился ей любимый матовый ноутбук, дракон, рассыпающийся на замысловатые витиеватые буквы, и странный маг с длинной седой бородой. Он читал стихи на Каменном мосту над каналом Грибоедова.

Проснулась Сеня от стука. Она подскочила как ужаленная. Забегала по комнате, натянула одну гачу брюк, запуталась во второй, чуть не упала. И только потом поняла, что она не опоздала. Рассвет за окном только забрезжил. И стучали не в дверь, а где-то на улице. Рассмотреть в сизой туманной дымке все равно ничего не удалось. Да и стучать уже перестали. Сенька вернулась в постель. Но сон больше не шел. Впрочем, и смысла засыпать заново уже не было. Тогда бы точно проспала. Зато сейчас было время подумать. Девушка зябко поежилась. Хоть и стояло лето, но видимо, уже позднее. И, похоже, собирался дождик. Поэтому в неотапливаемой комнате было довольно прохладно.

Дельные мысли в голову не шли. Все они вертелись вокруг желания выпить кофе и поскорее увидеть блондина. И если кофе Сенька точно всегда любила, то Габриэль еще вчера вызывал у нее раздражение. «Вот же, блин, — с досадой вцепилась в нижнюю губу она. — Мне тут еще втюриться в сказочного персонажа не хватало!» Девушка аж подпрыгнула в кровати. Ее как будто током прошибло от такого откровения. Она снова вскочила, завернулась в одеяло, босыми ногами прошлепала к окошку. Ей вдруг сделалось душно. Она распахнула створки. Набрала полную грудь воздуха.

— Или уж была, ни была? — спросила в пустоту. — А что потом?

Пустота не ответила. Только пара капель упала на нос. Дождик пошел. Потом? Когда потом? Как только она сломает иголку, так сразу же, скорее всего, вернется домой. Так бывает во всех известных ей фентэзи. Миссия будет выполнена. Делать ей здесь будет нечего. Она проснется в своей постели с кошкой в ногах. И больше никогда не увидит блондина. Такой вариант девушке не понравился. В носу защипало. В мозгу зашевелились извилины.

— Может, время потянуть?

Можно было, конечно, как-то задержаться в пути. Или постараться не найти с первого раза иглу. Девушка вздохнула. Все это бесполезно. Дракона надо обезвредить, пока он не начал шалить по крупному. Княжество и его жители не виноваты, что она не хочет возвращаться домой. Тем более что Доброслав, так или иначе, не сможет долго сдерживать отряд. Жадные до крови и денег воины максимум после обеда выйдут. И пусть они не знают, где точно искать дракона. Но примерно, откуда он прилетает, видели все. И, скорее всего, многим интересно, почему им не представили трофей. И выяснить, куда делась княжна, не составит труда. А уж пойти по ее следу, тем более. К тому же, говорил отец, среди принцев и наемников есть следопыты. И опытные. И это их плюс. А Сенька здесь новичок. И это ее минус. Но она знает все подводные камни этого сценария. Потому что сама его писала. И тут ей никто не соперник. Значит, дракона все-таки придется ликвидировать поскорее. «А дальше будем писать новую книгу», — заключила Есения и решительно начала натягивать рубашку, брюки, сапоги. Привычно уже причесалась пальцами, собрала волосы в пучок. Плеснула в лицо ледяной воды из кувшина. В этот момент в дверь тихонько постучали. Габриэль. Его почерк. Три коротких костяшкой указательного пальца. Сердечко Сеньки запрыгало от радости.

— Да?

— Спускайся в зал. Там ждет завтрак, — из-за двери ответил он.

Девушка выглянула в коридор, но там уже никого не было. И как он умеет так быстро и бесшумно исчезать?! Она оглядела комнату, не забыла ли чего. Нет, сумку она не распаковывала. Поэтому просто подхватила ее и спустилась по поскрипывающей лестнице на первый этаж. Служанки уже скоблили столы, натирали пол. На кухне кто-то гремел посудой. Хозяин зевал за стойкой. Девушка коротко кивнула ему и прошла к их вчерашнему столику. Макар подремывал, положив подбородок на собранный из пальцев замок. Кепка съехала с его растрепанной головы. Габриэля еще не было. Девушка плюхнулась на стул рядом с мальчишкой. Тот подскочил на месте.

— А, это ты. А мне тут… этот белобрысый сумки охранять сказал. А сам убёг куды-то.

— У, а я и смотрю, какой грозный охранник сидит, не подойдешь, — подтрунила над парнишкой Сеня.

Тот покраснел, приосанился. Девушка огляделась. Вчера она толком не осмотрела зал, только его посетителей. Сегодня из гостей они были пока одни. Небольшое помещение можно было назвать уютным. Над большим камином — раскидистые оленьи рога. На полке вдоль стены — небольшие статуэтки. С оконных проемов свисали толстые косы чеснока и лука. Видимо, от сглазов, болезней и вампиров. Круглые, сколоченные из досок столы, укрывали простые суконные бежевые скатерти. На каждом стояли салфетницы и вазочки с ромашками. По меркам привычного Сенькиного мира, конечно, постоялый двор не тянул и на одну звездочку. Но для местного колорита был очень даже ничего. Правда, в других девушка здесь еще не была. Но, похоже, это дело времени.

Входная дверь взвизгнула, распахнулась. Высокая худощавая фигура, замотанная в серый плащ, перегородила проем, закрыла солнечные лучи. Не глядя по сторонам, прошествовала к бару. Обменялись с хозяином парой слов и крепким рукопожатием. Фигура положила на стойку несколько монет. Большая хозяйская рука тут же смела их и спрятала в карман. Махнула в сторону окна. Высокий кивнул. И быстро вышел. Сенька узнала в нем вчерашнего мага. И кое-как подавила желание кинуться следом. В основном, потому что в дверях серый столкнулся с Габриэлем. И почему-то заспешил еще больше, едва не порвав о резную ручку свой плащ.

Габриэль коротко кивнул ему. Прошел к столу. Выложил на скатерть несколько свертков.

— Здесь вяленое мясо с собой, хлеб, соль, крупа, кое-что для тебя, Сеня.

Девушка с любопытством отогнула краешек холщовки. В ней был завернут кусочек цветочного мыла, гребешок для волос, пара шелковых платков. Она с благодарностью посмотрела в синие глаза. Те смущено уползли в сторону.

— Спасибо. А как ты догадался?

— Пожалуйста. Ты же женщина.

— Ну, да, точно…

Кухарка принесла поднос с завтраком. На тарелках вкусно шкварчала яичница с кусочками обжаренного сала и ломтиками томата. Макар, не дожидаясь команды, с удовольствием помакал в яркие желтки кусочком хлеба. Сенька последовала его примеру. Сам хозяин заведения принес кофе в маленьких кружках. Девушка отхлебнула — божественно! По горлу расплылось горьковатое тепло.

— Откуда у вас такой отменный кофе, — спросил Габриэль.

— Аслан, наш зять, привозит из столицы. Он вырос во дворцах Черноземья, и жить без этой бурды не может. Мы со старухой и дочерью равнодушны, а он по нескольку раз в день заваривает. И меня научил. Вот, некоторые постояльцы из городов не прочь с утреца выпить. А я и рад стараться. За звонкую монетку, — многозначительно улыбнулся.

— Понятно, — ответила Сеня. — Скажите, тот маг, который заходил к вам утром, он откуда?

— Какой еще маг? — мужчина сделал вид, что не понял. Крылышки его носа затрепетали, а уши задергались. «Как же ты с такими маячками, торговлю-то ведешь?» — подумала девушка. А вслух произнесла:

— Ну, такой высокий, седой, худой, с бородой до пояса, в сером плаще. Он вчера сидел с другом вон за тем столиком. А сегодня заходил один.

— Ах, Генриус! — хлопнул себя ладошкой по лбу хозяин. — Генриус бывший директор Высшей школы пламенных чар, сейчас затерянный седьмой советник.

— Что значит, затерянный?

— Так это ж тот, который имеет решающий голос. И спрашивают его только тогда, когда не знают, чего делать, — повернулся на Габриэля: — Не местная что ли?

Тот на всякий случай кивнул. А Сенька продолжила расспросы:

— И все?

— Он еще стражник мира.

— Кто?

— Это, барышня, который мир от злых духов, переселенцев и путешественников по времени, охраняет. И подмогу потустороннюю зовет, если требуется. Но, слышал я, давно ужо в наш мир никто не заглядывал. Потому Генриус лет тридцать с лишним не появлялся. Я еще безбородый был, только-только от отца принял постоялый двор, да на Катьке женился. Она как раз брюхатая ходила, когда маг сюда последний раз захаживал. Тогда, может мил человек помнит, — кивнул в сторону Габриэля, — на нас стервецы какие-то напали. Кикимор поднялось, мертвяков, у-у-у-у-у, жуть! Все Семидержавье поднялось под один стяг. Но победить не смогли, пока Генриус камень свой не заточил, да не вызвал какого-то мужика со страшным огненным оружием. Тот вот и пострелял нечисть, — Габриэль как-то странно поморщился, а мужик продолжал: — Крест на кладбище повесил расписной, чтоб больше не подымались. А потом, говорят, они еще по ту сторону неба воевали с приказчиком душ мертвяковых. Правду бают али врут, кто ж их разберет, — махнул он рукой. — Да только с тех пор почитай до дракона жили мирно. Так, стычки какие междусобойчики были, да то не в счет. А нечисть-то точно не поднималась. Да, точно лет тридцать. Радмила, дочка моя старшая, сейчас сама вон на сносях третий раз.

— А куда Терминатор тот делся?

— Кто?

— Ну, мужик с огнеметом.

— Ах, этот. Так исчез, вернулся в свой мир, наверное. Мне почем знать…

— Сеня, да отстань ты от человека, — попытался остановить поток вопросов Габриэль.

— Подожди, — Сенька взволнованно теребила краешек салфетки. — Уважаемый, а сейчас Генриус вышел снова, чтобы призвать кого-нибудь, чтобы от дракона избавиться?

— Не знаю я, барышня. — всплеснул руками хозяин. — Ты, смотрю, сама по магии того, — он показал на крохотную брошку в виде ящерки, приколотую к лацкану камзола, — вот бы и посмотрела через чашу судьбы. А я простой человек. Мне только слухи от постояльцев да выпивох перепадают.

— Хорошо, верю. А зачем Генриус к вам приходил? Я же видела, что вы разговаривали. И монеты…

— Да это он за ночевку платил, за ужин и за завтрак. А приходил… Почем мне знать? Встречался тут с кем-то старик. Второго я сам первый раз видел. И то останавливаться у меня он не стал. Поел и дальше пошел. Так, что извиняйте, барышня, мне больше нечего сказать.

Хозяин закинул полотенце на плечо и отошел от стола. Сенька так и продолжала теребить салфетку.

— Сеня, ешь, пожалуйста, — тронул за рукав ее Габриэль. — Нам надо уже выходить. Привал будет не скоро, и ты снова останешься голодная.

Девушка кивнула, наспех затолкала в себя остатки яичницы, допила ароматный кофе.

— Я готова. Поехали?

Проходя мимо барной стойки, она еще раз взглянула на хозяина заведения. Тот, насвистывая какую-то веселую мелодию себе в бороду, тер полотенцем стаканы. Сенька почему-то была уверена, что он знает гораздо больше, чем рассказал ей. Но ни за что больше и рта не раскроет.

— Выходите, я расплачусь, — кинул блондин и практически выпихнул ее в дверь.

Подошел к бару, положил несколько монет на стойку. Рядом — еще стопку серебра. Прикрыл ладошкой.

— Так, зачем заходил Генриус?

— Что? — расплылся в улыбке хозяин гостиницы. — Я же говорю, переночевал только. Я человек маленький, в большие игры не лезу.

— Молодец, что не лезешь. Но уши-то держишь открытыми? — Габриэль многозначительно подмигнул.

— Это, да, — крякнул мужичок, — куда ж без этого.

— Вот и расскажи, о чем болтают, — блондин крутанул одну монетку из кучки в сторону хозяина. Тот поймал, попробовал на зуб, спрятал в кармане сального передника.

— Ох, мил человек, о чем только не болтают, — глазки жадно заблестели, забегали по стойке.

— Например? — повертел между пальцами еще одну монету Габриэль.

Хозяин сглотнул, достал из-под бара две кружки, плеснул в каждую кофе, одну протянул гостю.

— Говорят, что война грядет. Большая. И что дракон — это просто чтоб глаза замазать, — блондин кивнул, метнул еще одну деньгу в широкую ладошку. — Дескать, чтоб правители отвлеклись на ящера. И не заметили, что отбиваться уже поздно. Это городские, чарские стражники болтали. Да заезжие, что на княжескую дочку позарились. Многие у нас останавливались позавчера. Перепились, переругались, передрались, да языки-то распустили.

— А Генриус?

— А что Генриус? Его, небось, попутным ветром занесло сюда, — махнул рукой хозяин. — А вот Анхель этот — странный тип. Вынюхивал что-то, выспрашивал. Про дракона, про принцев. Вот как ты сейчас, — мужик прикусил язык, покраснел. — Ой, прости, мил человек.

— О чем еще говорили? — Габриэль пропустил мимо ушей последнюю реплику.

— О том, о сем. Ничего интересного в основном. Что знал, уже и так рассказал вам, — хозяин допил кофе, сгреб оставшиеся монеты и повернулся спиной к гостю, показывая, что разговор окончен.

— Ты натурой что ли расплачивался? — не удержалась от колкости Сенька, когда Габриэль вынырнул на улицу.

Они с Макаром уже успели запрячь лошадей, навьючить на них поклажу и замерзнуть. Туча выжала из себя последние капли и уплыла в сторону столицы, но густой туман все еще накрывал деревню. Рваными клешнями лез под воротник, норовил ущипнуть за открывшуюся случайно полоску спины, лез в глаза.

— Все готово? В путь? — блондин вскочил на своего жеребца, тронул его пятками.

Есения жестом указала на юг и пропустила вперед себя мужчину. Их маленький отряд вытянулся по утоптанной колее. Тракт встретил их моросящим мелким дождиком. Сенька терпеть не могла такую сопливую погоду. Сразу хотелось закутаться в плед и сопеть как сурок, а не отбивать попу о седло. «Зато всю пыль прибило», — попыталась мыслить позитивно девушка. Вскоре морось прекратилась. А когда солнечные лучи разогнали последние туманные клочки, взору путешественницы открылись невероятные пейзажи. Изумрудные равнины переходили в густые леса. Совсем близко к тракту шелестели листьями осинки, обнимались веточками березки. То и дело в зеленом лесном подшерстке мелькали крупные красные ягодки. Голову дурманил запах медового разнотравья и свежести пасмурного утра. Девушка не могла надышаться. Такую красоту за свои 20 лет она видела впервые. Пейзажи Ленобласти тоже, конечно, хороши. Но все больше отдавали унылой меланхолией. А здесь царила легкая безмятежность и райская наполненность. Девушку захлестнула какая-то эйфория и детская радость.

Примерно через десяток верст дорогу перегородило упавшее дерево. Мужчина жестом показал оставаться в седлах. А сам очень тихо спешился. Сенька снова подумала, какой он ловкий, и как умеет так бесшумно и быстро передвигаться. Габриэль тем временем прокрался к кромке дороги. Заглянул за наваленные ветки. Повторил то же самое с другой обочиной.

— Чисто! — повернулся он к спутникам.

В этот момент Макар заерзал в седле и сделал круглые глаза в сторону блондина, точнее за его левое плечо. Над ним возвышался занесенный для удара топор.

Есения завизжала, вскинула руки и сама не поняла, как пустила пламенную стрелу в коренастого разбойника. Огненный сгусток попал прямо в сжатый на рукоятке оружия кулак. Мужичок охнул, присел и, выронив колун, схватился за обожженное запястье. Сенька скатилась по боку Багета, подбежала к Габриэлю. Тот, ощетинившись мечом, озирался по сторонам. Но больше из-за веток никто не выскочил. Одинокий бандит скулил и чертыхался, ползая по земле в обнимку с больной рукой. Девушка ногой откинула топор в траву. На всякий случай, мало ли что вздумается этому отчаянному.

— Не убивайте меня, — вдруг захрипел он.

— Ага, а ты потом еще кого-нибудь вот так подстережешь, — ответил блондин.

— Да где уж мне теперь. Твоя ведьма всю руку посожгла, — кивнул в сторону Сеньки.

— Тебе добавить за ведьму?! — возмутилась девушка и подняла ладонь.

— Нет! — мужичок съежился в жалкий комочек. — Прости!

— Не прощу, — обиделась Сеня. — Убирай свое полено с дороги, если жить хочешь.

— Милая, да как же я без руки-то?

— А ты о чем думал, когда укладывал его сюда?

Разбойник понял, что сам нагреб на свой хребет. Поднялся еле как, закряхтел. Здоровой рукой потянул ствол на себя. Береза, конечно, с места не сдвинулась. Мужичок сделал еще одни рывок, потом еще. Тяжело дыша, опустился на землю. Снова поднялся, дернул за лохматую ветку. Та отломилась, коренастый по инерции улетел, проскакал всю ширину дороги на широком заде.

Сенька с деланным равнодушием наблюдала. На самом деле ей уже и жалко было бандита, но хотелось проучить, чтобы навсегда запомнил.

— Теряем время, — в самое ухо прошептал Габриэль. — Он все равно ничего не поймет.

— Эй, иди-ка сюда, — позвала она разбойника. — Слушай, еще раз здесь увижу, вторую руку подпалю. Понял? Чтобы духу твоего здесь через пять минут не было!

Мужичка сдуло как ветром. Не оглядываясь, он в припрыжку побежал в сторону леса.

— Ну и кровожадная ты! — присвистнул блондин.

— Испугалась просто, — застеснялась девушка.

Березу они втроем кое-как оттащили с дороги. Решили, раз все равно потеряли много времени, сделать тут же привал. Макар быстро нашел ручей, принес воды. Габриэль набрал валежника и развел костер. Сеньке оставалось сварить кашу. Готовить она любила. Кулинария всегда снимала стресс, помогала расслабиться и отвлечься. Поэтому она с энтузиазмом забралась в дорожную сумку с продуктами и принялась колдовать уже над котелком. Макар снова сбегал в лес, принес оттуда пригоршню ягод — белобокой еще брусники и совсем зеленой облепихи. Девушка раздавила их прямо в кружках, добавила веточек и листиков растущей тут же малины. Получился ароматный чай. Компания быстро пообедала, свернула лагерь и отправилась дальше. До самого вечера они не встретили ни одной живой души. Даже птицы, и те чем дальше в лес, тем вели себя тише. А потом и вовсе умолкли.

Сумерки застали товарищей на лысоватой опушке. Ночевать под открытым небом не особо хотелось. Но выбора не было. Для Сеньки это была первая в жизни походная ночевка без благ цивилизации. Обычно, даже если и выезжали с родителями на природу, брали с собой палатки, надувные матрасы, мангал, канистру с водой и газовую горелку. Да и места вокруг Питера вдоль и поперек исхожены туристами. Там, если и захочешь, особо не спрячешься от людей. Здесь же — складывалось ощущение, что они остались одни в целом мире. Девушка заметно нервничала из-за перспективы спать практически на голой земле в глухом лесу, где и дикие звери могли заглянуть на огонек, и разбойники вроде давешнего знакомца.

За ужином распределили дежурство по очереди: с вечера до трех ночи — Габриэль, потом до рассвета Есения, и утренние часы достались Макару. Паренек хотел было повозмущаться, что это не справедливо, что он уже взрослый и может спокойно ночью постоять в дозоре. Но напоминание, как он храпел на всю корчму, когда сторожил вещи, быстро сбавило пыл. Вместе с Габриэлем они соорудили лежаки из мягкого молодого осинника.

— Почти королевские покои, — усмехнулся блондин, показывая Сеньке зеленую постель.

— Ага, еще и со спа-эффектом и аромотерапией, — поддержала шутку девушка.

Габриэль ее, конечно, не понял, но переспрашивать не стал. Мало ли, какие заморочки у княжны. Сенька вдруг снова подумала, что он не похож на местных жителей. По крайней мере, на тех, что она успела увидеть. Что-то в нем было такое, что выделяло его на фоне других. Не только внешне. Он слишком чисто говорил, правда, немного с каким-то акцентом. Манеры его вообще были выше всяких похвал. И имя. Явно не отсюда. Он даже одевался не так, как все здесь! И, если бы Сеня встретила его в Питере, наверное, не поверила бы, что он из вымышленного средневекового мира. Вот! Он был очень похож на ее современников. И она никак не могла взять в толк, откуда он вообще появился на страницах ее произведения, если она его не писала. Это пугало больше всего.

Перед тем, как улечься спать, ей в голову пришла одна шальная идея. «Раз уж тут я колдунья (это слово ей понравилось больше, чем ведьма, магичка или волшебница), и, судя по отзывам, не плохая, то могу, наверное, и защитный контур какой-нибудь сотворить», — рассудила девушка. Она вспомнила, что для этого делали героини обожаемых ею книг. Они обычно чем-нибудь рисовали контур вокруг поляны. «Окей, попробуем», — закусила губу девушка. Нашла на полянке какую-то корявую палочку. С усердием ломовой лошади обошла лагерь по кругу, пропахав приличную борозду. Оглядела результат своих трудов. На всякий случай опоясала местечко еще и мысленной лентой. С выражением лица, как будто делала так раз сто как минимум, визуализировала, как учат на популярных тренингах личностного роста, завязала бантиком мерцающую бирюзовыми искорками полоску. Как только круг замкнулся, волшебная колючая проволока, действительно, блеснула в темноте. Сенька подпрыгнула, похлопала в ладоши.

— Я не знаю, будет ли она работать, но на всякий случай, не выходи за нее, — предупредила девушка.

— Я постараюсь, — улыбнулся внимательно наблюдавший за манипуляциями Габриэль. — Ложись спать.

— Ага. Спокойной тебе ночи.

Есения завернулась в плед, улеглась на топчан из веток. Он оказался на удивление мягким и очень вкусно пах. Девушка и не заметила, как сомкнулись веки, и она провалилась в сон. Глубокий, безмятежный. Кажется, ей даже ничего не снилось. А проснулась она от шипения и запаха гари. Села, потерла глаза. Было еще темно, небольшой костерок отбрасывал желтоватые блики. Габриэль стоял к ней спиной у переливающейся всеми цветами радуги оборонительной ленты и куда-то внимательно смотрел. Сенька поднялась с импровизированной постели, потянулась. Подошла к мужчине. На магическом заборе корчилось в конвульсиях незнакомое существо. Длинными кривыми когтями оно пыталось дотянуться до людей, но заступить за линию не выходило. Животное злилось, плевалось, снова и снова кидалось на магический эшафот. Морда исказилась от боли.

— Работает, — тихо сказал Габриэль.

— Вижу. А кто это?

— Это анчутка. Эндемик ваших лесов вообще-то. Не были бы такими тупыми и жестокими, могли бы попасть в Волшебную Красную книгу под защиту магов. Надеюсь, что она тут была одна и прилетала просто попугать.

Сенька поежилась. Сидеть в темноте и бояться каждого шороха ей не очень хотелось.

— Сколько сейчас времени? Наверное, мне уже пора заступать?

Габриэль достал из кармана часы на цепочке, щелкнул крышкой.

— Без четверти четыре.

— Почему ты меня не разбудил? Мы же на три договаривались.

— Успеешь еще надежуриться. Там на костре вода только вскипела, в моей сумке есть кофе. Не такой, конечно, хороший как у хозяина постоялого двора в Буравках, но довольно сносный. Завари, пожалуйста. Я не успел.

— Хорошо.

Сенька порылась в сумке достала бумажный кулек. Понюхала. Молотый. Сублимировать растворимый здесь еще не научились. Она всыпала на глаз порошок в котелок, залила кипятком. Поляна наполнилась бодрящим ароматом. Но даже он не смог перебить вонь догорающей анчутки.

— Я посижу с тобой, пока светать не начнет, — поставил рядом с костром две походные кружки блондин.

— Ты ведь совсем не выспишься!

— В седле покемарю, ничего страшного. Есть хочешь?

Девушка кивнула. Он достал хлеб, сыр, вяленое мясо. Порезал небольшими ломтиками.

— Или кашу сварить?

— Не беспокойся обо мне. Ты сам-то хочешь кашу? Я могу быстренько приготовить. Будешь? — она подскочила, развязала тесемки продуктовой торбы.

— Нет, спасибо, — остановил ее Габриэль. — Я только кофе.

Сеня тоже сделала большой глоток. Покатала по языку меленькие крупинки.

— Больше похож на цикорий.

— Может, и цикорий. Я в этом не спец. Беру, какой подороже и пахнет поприличней. Мать говорила, отец кофе очень любил. Вот и я пристрастился.

— Где твой отец?

— Не знаю, — пожал он плечами. — Я родился уже после того, как он пропал.

— Пропал? И вы его никогда не искали?

— Ага, вроде как просто исчез. Выполнил свою миссию и вернулся туда, откуда приходил.

— Как Терминатор, — вспомнила девушка. Но сразу же осеклась. Поняла глаза на Габриэля. — Да, ладно?!

Мужчина не ответил, но Сеня поняла, что попала в яблочко.

— Как такое возможно?

— Мама тогда только закончила школу травниц. Поругалась с дедом и ушла из дома. Пошла служить в армию, чтобы доказать, что не просто дочка влиятельного человека. Там, конечно, о своем родстве с графом Эрлаганом не распространялась. Но очень быстро поднялась по карьерной лестнице — от простой санитарки, до Верховной травницы. Потом много раз рассказывала, что просто оказалась в нужном месте в верное время. Хотя дед, при ней и не говорит, но друзьям хвастает, что у нее талант, — тепло улыбнулся Габриэль. — Там-то она и познакомилась с отцом. На Совет его однажды привел Генриус. Да, тот самый, из таверны. Сказал, что вызвал из параллельного мира. Что с нечистью иначе не справиться. Помнишь, хозяин постоялого двора рассказывал про войну? Так вот, не так быстро отец справился с противником, как в легендах сейчас рассказывают. Он в нашем мире прожил вроде не меньше года. Ну, так по крайней мере мать рассказывает. Говорит, это была любовь с первого взгляда. И весь этот год они в тайне от дедовской родни делили не только стол, но и постель, — Габриэль усмехнулся. — Хотя, какая там тайна. Все, конечно, прекрасно знали об их связи. Но война же, там не до сантиментов. Хотя, мама защищает отца, мол, руки ее просил у деда. Тот, вроде как даже не отказал. Хотели сыграть свадьбу после победы. Но пожениться так и не успели. На утро после финальной битвы отец вышел из палатки до лесу. И больше его никто не видел. Растворился, как его и не было. Выполнил миссию, отчитался Генриус, — горько заключил он.

Сенька, не ожидавшая такого откровения, боялась вставить слово и нарушить хрупкое доверие. А Габриэль продолжал:

— Мама не сразу поняла, что беременна, скакала еще по послевоенным лагерям, лечила раненных. А когда скрывать уже не получалось, вернулась в отчий дом. И если бы дед не занимал высокий пост в своей стране, не был суровым полководцем, которого все боялись, ее бы вряд ли обратно приняло общество. А так, вроде как почетно — сама героиня еще и понесла от героя, спасшего Семидержавье. Я маленький был, жутко гордился, что мой папка герой. Потом подрос. Соседские пацаны безотцовщиной дразнили. И я обвинил мать, что она сказку сочинила красивую про благородного мужика, избавившего мир от нечисти ценой своего счастья. Чтобы мне обидно не было. А она знаешь что сделала? Она тогда вещи мои собрала и отправила в армию. Уму-разуму набираться. Мне семнадцать тогда было. Дед хотел под свое крыло взять, да я ж строптивый, сам все знаю, сам умею, сам свой путь выбираю. Вот так попал первый раз в казарму. А потом военное дело уже смыслом жизни стало. Где только не служил! И ты права, я наполовину эльф. Мама эльфийка. Из военной династии. А я вот такой странный. Не похожий на них совсем. Ни внешне, ни внутренне. Даже на полуэльфов не похож. Вроде как в отца пошел. Наверное, поэтому не люблю надолго оставаться в Эльфийском Лесу, как бы дед с матерью не уговаривали. В общем, вот так, — широко улыбнулся он Сеньке. — Давай еще кофе налью.

— У меня еще полкружки, — мотнула она головой — Габриэль, тебе есть, чем гордиться. И ты когда-нибудь обязательно поймешь и отца, и мать. Они не виноваты, что так получилось.

— Я их и не виню. Давно уже пережил все эти детские травмы. Думаешь, рассказал бы тебе все это так просто, если бы заноза до сих пор ныла?

— Нет, наверное.

— Наверное. Я, к слову, думал, Доброслав тебе обо мне рассказывал. Он мать мою с детства знает. И та история тоже на его глазах случилась.

Сенька пожала плечами. Может, и рассказывал. Своей настоящей дочке.

— И часто Генриус так призывает инопланетян? — решилась спросить она.

— Кого? — не понял блондин.

— Ну, спасателей этих из параллельных миров, как твой отец.

— А, он пока был последним. Насколько мне известно. А что?

— Нет-нет, ничего. Просто любопытно. Давай кружку, помою. А ты поспи хоть немного. Светло уже. Мне ни капельки не страшно.

Габриэль кивнул. Зарылся в плед. И буквально тут же засопел. Лес шуршал, подвывал, скрипел, жил своей привычной жизнью. От утренней росы усилились запахи. Сенькин нос щекотали яркие цветочные и пряные древесные ароматы. На зеленый мерцающий огонек волшебного круга больше никто не прилетал. Когда стало совсем светло, и запели птицы, девушка сварила кашу, вскипятила воду для чая. И только потом разбудила Макара

— Уже пора, да? — зевнул он.

— Да, охранничек, — улыбнулась девушка, — завтрак в котелке, ешь кашу пока горячая. А я подремлю еще с часок.

Утренний сон оказался еще крепче и слаще. Полянка гостеприимно обняла путников мягким теплым туманом. Птичьи трели убаюкивали не хуже ласковой маминой колыбельной. Сенька в который раз удивилась своей новой способности — разделять поток звуков как в плеере на отдельные дорожки. Первый раз она с этим столкнулась еще дома, как раз перед тем, как очутиться здесь. Потом в замке, когда подслушивала беседу отца с друзьями, в зале постоялого двора, когда прислушивалась к разговору Генриуса с Анхелем. И вот теперь здесь, в лесу, снова. Она готова была поклясться, что слышала, как далеко-далеко дятел долбит сосну, белка прячет орехи в дупле уже на другой стороне опушки, лисица припала к земле в засаде, готовится прыгнуть на зайца. Косой прядет ушами. Припадает к земле, сучит лапкой, боится бедняга, но все равно грызет березовую кору. На заливном лугу по ту сторону леса выходят на пастбище коровы, мычат, недовольные пастушьей плеткой. Отмахиваются хвостами от поднявшихся из травы туч оводов, звенят колокольчиками. А, нет, это не коровы. Это часовые на Южном тракте обходят лагерь. Большой такой. Вооруженный до зубов. Где-то в районе их первой остановки. Стоп! Обоз. Вооруженный. На Южном тракте. «Женихи, мать их! — подскочила с осиновой тахты Сеня — Значит, идут по следу, засранцы». Она еле сдержалась, чтобы не кинуться сразу собирать вещи. Нашла глазами Габриэля. Он стоял в той же позе у защитного контура, что и ночью.

— Ты можешь уже убрать эту штуку? — повернулся полуэльф на треск сломанной под ногой девушки ветки.

Она наугад щелкнула пальцами, и защитный обруч растворился в воздухе.

–Ух-ты, как могу! — присвистнула она. — Габриэль, нам надо срочно выходить. Армия женихов уже у кромки леса.

— Целая армия женихов? — улыбнулся он.

— Ну, в смысле, этих, которые приехали на дракона охотиться. Сам же говорил, что они претендуют на руку, сердце, ливер, почки…

— Хм, видел, конечно, что там и огры, и вампиры подтянулись. Но, боюсь тебя расстроить, ты слишком тощая и вряд ли входишь в их гастрономические планы.

— Габриэль!

Она возмущенно хлопнула его ладошкой по плечу. Не подрасчитав, поскользнулась на прелых иголках, и начала заваливаться. Блондин подхватил ее за талию и прижал к себе. Сенька интуитивно обвила рукой его шею. Серо-зеленые глаза встретились с ультрамариновыми. В классических дамских романах после подобных сцен обязательно шел поцелуй. Девушка даже в ожидании затаила дыхание. У нее в миг пересохли губы. Сердце учащенно забилось.

— А чего это вы тут делаете? — нарушил романтику любопытный голос Макара.

— Ничего, — буркнула разочарованная Сенька.

Габриэль поставил ее на лесной ковер, поправил загнувшийся воротничок рубашки, заправил за ухо выбившийся завиток. Движение получилось нежным и двусмысленным. Сенька изумленно захлопала ресницами. Он удивился, кажется, еще больше. Как-то неловко пожал плечами и отошел.

— Габриэль?

— А?

— Я про обоз серьезно говорила. Они, наверняка, день-два и нас догонят.

— Это вряд ли. Их много, они груженные, у них телеги. Значит, едут медленнее. Идут по нашим следам, — начал загибать пальцы он. — Тебе известно точное направление, мы налегке. И почти на двое суток их опережаем. У нас фора. Мы даже успеваем выпить кофе. Сейчас разведу костер. Заваришь?

— Заварю.

Блондин сложил веточки домиком, подтолкнул внутрь охапку сухого мха, чиркнул кресалом по кремню. Сноп искр весело разлетелся в стороны. Парочка попала в цель и весело заплясала, мох затрещал. Костер разгорелся. Капельки воды на донышке котелка зашипели, встретившись с огнем, превратились в клубочки сизого пара. Пока мужская часть отряда сворачивала лагерь, девушка заварила кофе, подогрела кашу, нарезала остатки сыра, мяса и хлеба. Запасы уже надо было пополнять. Глянула на карту. На выходе из леса стояла деревушка с красивым названием Радужное Полесье. Там, наверняка, можно будет закупить продукты.

***

Стоун сидел на большом поросшем со всех сторон мхом валуне, начищал свой тяжеленный двуручный меч. Маленький бархатный отрез то и дело нырял в поставленный на носок сапога кожаный кисет с вытесненными двумя витиеватыми буквами S. Возвращался к острию с новой порцией алмазного порошка и летал туда-сюда, туда-сюда. Стоун настолько был увлечен процессом, что высунул кончик языка. Просыпающийся лагерь гремел. У каждой телеги и повозке разводили костер, кипятили воду, готовили завтрак, проверяли доспехи и оружие. Армия в этот раз собралась разномастная. Доброслав кинул клич во все концы Семидержавья. Старое название союза давно потеряло свою актуальность. В коалиции уже было гораздо больше государств. Мирные расы хотели спокойно торговать, путешествовать, и лучший способ защитить свой народ и интересы правителя — это объединиться на выгодных условиях с соседями. Опять же проблемы и конфликты так решались быстрее и проще. Название осталось как дань уважения к предкам и истории.

Вот и в этот раз — расшалившегося дракона ловили всем миром. Следопыты одного из самых уважаемых князей Семидержавья Доброслава Крутого не смогли вычислить, где отсиживается ящер между своими вылазками. У воинов не получилось поймать паршивца во время его атак. Селяне начали нервничать и писать князю челобитные пачками. Тот принял решение — позвать на помощь соседей. Не просто так, конечно, по доброте душевной отправились они на выручку. Каждый надеялся урвать свой кусок вознаграждения. Самые жадные надеялись заполучить лакомый надел земли или титул. Кто поскромнее, рассчитывал на выгодный договор или на худой конец на достойный мешок золота. А были и такие как Стоун. Пойти в отряд его заставил отец — обнищавший представитель древнего рода восточных орков. «Ступай, — говорил на прощание батя, — надо хоть как-нибудь поправить свое финансовое положение. Ты, конечно, так себе воин. Но авось повезет? И просить мы будем руку дочки Доброслава, как и полагается по древнему кодексу». Стоун честно не понимал, что будет делать с принцессой, если каким-то чудом победит в гонке. Но ослушаться отца было себе дороже. Старый вредный орк мог достать кого и где угодно. Уж лучше отсидеться в содружественном отряде, а потому вернуться домой, развести руками, покаяться, мол, не смог я, сильнее воины были.

На просьбу Доброслава бойцов выставили почти все государства. Во дворе замка оказалось слишком тесно от желающих повоевать с драконом. Видимо, не только отец молодого орка меркантильно мечтал о награде. В одном обозе шли и люди, и эльфы, и вампиры, и оборотни, и тролли. Последних двух Стоун не любил. Слишком шумные, вечно не довольные, грубят и лезут. Но именно представители этих рас оказались соседями с ним по эшелону.

— Хэй, Стоуни, харэ начищать свою погремушку. Все равно она тебе не пригодится, — больно хлопнул по плечу как раз один из таких — тролль Шер Шель.

Орк поморщился. Свернул тряпочку, сунул в кисет, затянул завязки, вернул меч в ножны. И только потом ответил наглому товарищу:

— Шерри, да ты, смотрю, с самого утра за воротник залил. Не боишься, спьяну не разглядишь дракона? Э?

Тролль икнул, сделал пару крепких глотков из баклаги, крякнул:

— Стоуни, маленький, да я ж дракона того мизинцем прищелкну. Учись, сосунок, у дяди. А это, — он потряс кожаной фляжкой перед самыми глазами орка, — напиток для взрослых. Куда тебе малахольному поэту. Вот научишься брагу хлебать да зубы на турнирах вышибать, тогда и приходи в отряд. А сейчас, что с тебя толку? — он махнул рукой, — только хлеб казенный проедаешь. Не видать тебе ни дракона, ни королевны. Моя фифа будет. Зуб даю, — он подцепил кривой, не видавший ни разу в жизни чистки клык еще более грязным когтем.

Стоун дождался, когда Шер закончит представление и свалит обратно к шумному костру за новой порцией вонючей браги. Его ничуть не обижали такие выскочки и их реплики. Несмотря на свое происхождение и далеко не интеллигентную многочисленную родню, молодой орк был довольно воспитанный, начитанный и добрый малый. Втайне от отца он мечтал поступить в Флорестийский Эльфийский университет и выучиться на литератора или библиотекаря. Больше всего на свете он любил книги и все, что связано с ними. Сочинял стихи, но никому никогда не показывал их. Единственный раз, когда его творчество вышло на всеобщее обозрение — когда тот же Шар Шель на прошлой ночлежке стащил у Стоуна походный дневник, вскочил на ствол поваленной прямо у дороги березы и начал весело декларировать. Поддержали тролля только его же соплеменники и любители поржать оборотни. Бедный Стоун тогда чуть со стыда не сгорел. Спасибо эльфийскому принцу Аэльдримиэлю. Тот отобрал тетрадь у хохмача и вернул владельцу. А позже признался, что давно не слышал таких проникновенных стихов. И предложил, когда поход закончится, помочь устроить орка в университет. Вот это и было главным призом для Стоуна. А не какая-то там мифическая рука принцессы.

Из-за большого числа желающих попытать удачу в охоте на дракона, армия растянулась длинной военной змеей по тракту. В авангарде шли более именитые и богатые. А также следопыты и ищейки, которые то и дело отлучались на очередную вылазку, разнюхивали, разведывали. Еще перед самым стартом из Чары, кто-то пустил слух, что княжна, не желая отдавать свою руку и хоть краюшку земли кому попало, сама отправилась искать дракона. Потом разведка донесла: дочку Доброслава и вправду видали в компании мужчины и парнишки как раз на Южном тракте. Мальчишка расспрашивал местных о драконе, девица вынюхивала о магах, сопровождавший ее мужик, по всей видимости, был телохранителем. О вздорном характере княжны Чарогории не слышал только глухой. Немудрено, что батюшка решил одним махом убить двух зайцев — избавиться от дракона, а сразу и от своенравной наследницы. «Хотя, кто его знает, у сельских пьянчуг — языки как помело, не лучше бабских. Может, пригрезилась им княжна», — размышлял орк.

Двигался соборный отряд не так быстро, как хотелось. Тяжело груженные телеги ползли как стая улиток, которых разбудили среди ночи. Воины смаковали каждый миг ратного похода, в том числе и многочасовые ежевечерние пьянки под песни у костров. А это тоже не прибавляло темпа.

Двигаться решили по Южному тракту. Хотя бы до следующего селения. Во-первых, дракон прилетал всегда с этой стороны. Во-вторых, часть отряда все-таки поверили в байку про своевольную девчонку, которая ускакала вперед отряда за головой ящера. Стоун вздохнул. Он не любил сомнительные мероприятия и пустые риски. «Эх, удружил, батя!» — поцокал языком орк и пошел седлать коня. Голова кавалькады уже вытягивалась по умытому утренней росой тракту.

***

До Радужного Полесья троица решила срезать крюк окольной тропкой. Макар разведал. Сначала дорожка была сносной, но уже вскоре у паренька на затылке плешь дымилась от яростных взглядов товарищей. Колея то сужалась, то расширялась. А местами и вовсе превращалась в тонюсенькую ниточку. Нижние ветки вековых деревьев так и норовили ухватить за рукава и штанины. Поваленные видимо ветром стволы то и дело преграждали путь. Кони путались копытами в травяных колтунах. Похоже, этой дорогой пользовались не особо часто.

— Макар! У тебя совесть есть? — зашипела Сенька, когда в очередной раз угодила ногой в заросли крапивы.

— Он, наверное, даже слова такого не слышал! — едко поддел Габриэль, который как раз выколупывал присосавшегося к шее клеща.

— Я же как лучше хотел, — пискнул мальчишка.

— Ой, Габриэль, так нельзя! Он же может быть энцефалитным. Или носителем боррелиоза, болезни Лайма или еще какой-нибудь хрени, — всполошилась девушка.

— Никогда не слышал о таких заразах. Это же обычный клещ. Сейчас выдерну, спиртом прижгу, на привале припарку сделаю с травами.

— Но он же может быть смертельно-опасным! — стояла на своем Сеня. — По-хорошему бы его в лабораторию отнести…

— Куда?

— На исследование, — уже не так уверено закончила она фразу.

— Магам что ли? Не слишком ли много чести простому насекомому? Не выдумывай, еще никто не умирал от укуса обыкновенного клеща, — отмахнулся блондин. Вытянул, наконец-то, членистоногого и выкинул его в родной ареал обитания. Плеснул на ладошку жидкости из кожаной фляжки, приложил к шее. Достал маленькую баночку и смазал место укуса пахучей мазью.

— Вот видишь, живой. Поехали!

Сенька на всякий случай обшарила себя, осмотрела Багета. И только потом продолжила продираться сквозь заросли. К полудню троица оставила неприветливую тропку позади. Лес стал светлее и реже, а вскоре и совсем сошел на нет, уступив место невысоким раскидистым кустарникам. Показался широкий наезженный тракт. Сенька готова была целовать утоптанную конскими копытами и телегами землю. Через пару верст показался тот самый заливной луг, мычание коров с которого утром слышала девушка. Буренки и сейчас мирно жевали траву. Немного поодаль двое мужиков косили траву. Еще чуть дальше женщина в цветастом платке и девица лет пятнадцати сгребали сено в копну. Увидав клубы пыли, поднятой копытами, селянка выпрямилась, поднесла руку козырьком ко лбу. Сощурилась, чтобы разглядеть гостей. Послала дочку к уже свернутой копешке. Та добежала, схватила сверток. Видимо, совсем маленький ребенок. Мужики тоже остановились, подняли косы.

Габриэль на всякий случай пустил коня в обход Сенькиного. Не сбавляя темпа, они промчались мимо косарей. Притормозили только уже у самой деревни. Харчевня отыскалась сразу же. На выбеленном доме красовалась кривая вывеска «У Федота». Внутри было тихо. Габриэль постучал по стойке. Из-за занавески, отделяющей зал от кухни показалась красная физиономия.

— Чево хотели? — неласково гаркнула она.

— Нам бы, уважаемый, перекусить, да с собой снеди прикупить, — ответил блондин.

Мужик покряхтел, поправил кушак на красной рубахе. Пожевал свисающий длинный ус, что-то прикинул в уме, видимо, что гости могут неплохо заплатить.

— Никонора! — крикнул так, что с потолка посыпалась штукатурка. — Никонора! Подь сюды! Есть че у нас в погребе вареного?

Из-за занавески выскочила высоченная худая девица в длинном широком расписном сарафане.

— Так щи кислые, рыбка вчерашняя осталась, да студень третьего дня. Хлебушек исче свежий из печи достала. Могу еще яишенку сжарить, — большие глаза ждали команду.

— Нам щей, пожалуйста, налей хозяйка, холодца подай и хлеба. А еще мы с собой в дорогу возьмем яиц вареных, пару горбушек хлеба. И пошерсти, может, мясо где вяленое завалялось? Мы бы тоже взяли. Может, еще крупой поделитесь? Или картошечки, если не жалко. Мы заплатим, не переживай, — это он уже вытянутой красной роже.

Девица расплылась в улыбке, кивнула, и, путаясь в юбке, ускакала на кухню. Федот проводил гостей к столу у окошка. Сам тоже исчез за занавеской.

— Что будет, если мы не успеем, и воины нас опередят? — спросила Сенька.

— Ну, это вряд ли. Сама же говоришь, никто, кроме тебя, не знает, где логово дракона, — успокоил ее Габриэль. — А если вдруг то-то пойдет не так, тогда твоему отцу придется дорого заплатить им. И я не только про твою руку. Выдать тебя за удачливого идиота в этом случае — самый дешевый вариант.

— А что еще помимо родства с князем их может интересовать? Деньги?

— Скорее, земли. По крайней мере, если у победившего счастливчика будет немного мозгов. Впрочем, я бы остановился на твоей руке. Тогда не прогадаешь. Как старшая дочь ты получишь наследство целиком.

— А ты участвуешь в гонке? — склонила на бок голову она.

— Нет, — отрезал Габриэль и отвернулся к окошку.

Сеня с досадой закусила губу. Она и сама не поняла, что ее огорчило больше — перспектива быть самым «дешевым вариантом» или резкий ответ Габриэля. Перед самым носом девушки брякнула о стол тарелка, полная ароматных щей. Паутинки капусты переплетались с резными свекольными листьями и мясными ниточками. Выглядел суп очень аппетитно, но Сенька так расстроилась, что ей абсолютно не хотелось есть. Она лениво ковыряла ложкой в тарелке, глотая слезы.

— Ну, все, хватит! — стукнул ладонью по столу Габриэль. — Сеня, что случилось?

— Ничего, — шмыгнула носом девушка.

— А чего тогда ревешь как сельская девка? — ляпнул Макар, и тут же получил порцию гневных искр серо-зеленых и синих глаз. — Дык, а я что? А ничего! Ем. Вкусно, говорю, тут, — активно заработал ложкой паренек.

Полуэльф тронул девушку за плечо. Сенька дернулась и разрыдалась. Габриэль приобнял ее, погладил по голове. Девушка уткнулась в его грудь и заревела еще сильнее. Макар быстро доел свой суп и неловко откланялся, мол, за лошадьми надо присмотреть, напоили ли, накормили. Блондин дал Есении выплакаться. Он, как и большинство мужчин, не любил женские слезы просто потому, что не знал, что с ними делать. Есения подняла на него мокрые глаза:

— Спасибо.

— За что?

— За то, что не стал успокаивать и сюсюкать со мной. Я бы еще сильнее тогда… И извини. Ты снова голодный и мокрый из-за меня.

— Не страшно. Суп еще можно доесть. А рубашка высохнет. Я обидел тебя?

— Не ты. Я сама.

— Расскажешь?

— Нет.

— Как хочешь. Успокоилась?

— Угу.

Они молча доели суп. Девка принесла куль с продуктами в дорогу. Габриэль отсыпал ей монет, поблагодарил. Повернулся к Сене:

— Пора собираться. Отряд, дракон. Или ты все-таки хочешь примерить подвенечное платье? У орков оно очень веселенькое, кстати. Такое, знаешь, с оборочками, цветочками.

— А ты бывал на свадьбе орков?

— Ага, было дело, служил в Корявых Вязах у местного царька. Вот он сына и женил. Славно тогда погуляли, пять гармошек порвали, троих гостей в чанах с брагой утопили. Еле женишка уберегли, выловили уже нахлебавшегося. Невеста его этими оборками и отходила по щекам. Это, кажется, была самая веселая свадьба на моей памяти.

Выехали они поздно. По Сенькиным подсчетам часа в четыре. Стояла невыносимая жара. Лучи нещадно палили. Широкий тракт превратился в сковородку, на которой в клубах пыли жарились трое путников. Пот смешивался с грязью, голодные насекомые выбивали глаза, но конница упорно отбивала дробь копытами. Скорость они решили не сбавлять до самой темноты, чтобы выиграть еще хоть немного времени. И добраться до конца леса.

Утром следующего дня их ждало Лунное ущелье. Называлось оно так то ли потому, что очертаниями своими походило на тоненький серп месяца, то ли из-за того, что по легенде среди булыжников там можно было отыскать обломки лунного камня. Местные присваивали ему не только магические, но и целебные, и героические свойства. Одни искали его, чтобы он исполнил желания, другие, чтобы излечиться от тяжелой болезни, третьи — чтобы обрести невиданную силу и бесстрашие. Помог ли хоть кому-нибудь сверкающий бледно желтым осколок небесного тела, был ли он на самом деле лунным, и вообще нашел ли его хоть кто-нибудь когда-нибудь, было не известно. Но смельчаков, пришедших в ущелье за удачей, всегда хватало. Как мародеров, пустившихся по их следу. В Чарогории эта небольшая расселина давно считалась проклятой. Обычные селяне из соседних деревень старались обходить разлом стороной. Заблудившуюся в этих местах буренку, даже если она была последней кормилице в семье, не искали. Путники обычно торопились пройти этот отрезок тракта засветло. Так было меньше вероятности встретить разбойников или нечисть. Впрочем, были известны случаи, когда обоз пропадал здесь и днем. Другой путь пролегал через Лазаревскую Пустошь. Более спокойный и безопасный, но делать по нему крюк в три дня никому не хотелось. Да и безлюдные пески тоже не были особо гостеприимными. Палящее солнце, ни одного деревца и источника воды на полторы сотни верст кругом. А в редких оазисах прятались все те же разбойники и каторжники, сбежавшие из каменоломней соседнего Мраморного пика.

Конец ознакомительного фрагмента.