Сын «Дьявола»

Любовь Попова, 2020

Светлана – дочь мэра подмосковного города. Жестокого и безнравственного дельца Андронова. Она идеальная дочь и прекрасный пример для подражания. Она смирилась со своей жизнью куклы и не просила свободы, пока в ее жизни не появился он. Грубый и резкий Макс, правил для которого не существует. Их любовь смогла бы преодолеть все преграды, если бы они не узнали кто они друг другу на самом деле.... Содержит нецензурную брань.

Глава 18.

Добегаю до темного пятна леса и резко разворачиваюсь. От неожиданности Лана врезается в меня и падает на землю.

— Отдай мне телефон, надо позвонить…

Невероятно, бля! Такое ощущение, что она только из своего замка вылезла и даже по сторонам не смотрела.

— Угомонись, — говорю грубо, зло, хлестко и она как-то странно застывает, морщит лицо и одним ловким движением вскакивает. Воинственная. Не моя.

— Там мою подругу насилуют, а ты хочешь, чтобы я просто прошла мимо? — повышает она голос и тянет руку за телефоном.

Реакция хорошая, но у меня лучше. Отворачиваюсь на ее рывки, попытки. Поднимаю руку вверх и ей остается только прыгать и обдавать меня запахом и шелком своих светлых, как луна, волос.

Пытается пнуть меня в голень, но тут же оказывается ко мной спиной, вернее даже, оху*нной задницей.

— Твоя Снежана та еще шлюшка, — говорю над ухом, и она снова пытается вырваться. — А ты просто дура, если думаешь, что полиция сможет с нами что-то сделать.

— Не правда! Вы сядете, и не смей упираться в меня своим…

О, да. Член ломит и болезненно упирается мне в трусы, словно уговаривая: «Вы же тут, блять, одни. Нагни. Покажи этой крале, что такое реальность, покажи ей, кто ты такой».

— Нам ничего не будет, хочешь, докажу? — шиплю ей на ухо и толкаю на землю, наваливаюсь сверху, хочу просто показать, как легко в действительности надругаться над девкой. Особенно, такой слабой и глупой как она. — Баллончики, ножи. Как только ты оказываешься наедине с мужиком, нужно помнить, что его член всегда хочет тебя вые*ать.

— Отпусти, ублюдок, не смей туда лезть, — кричит она, упираясь руками в землю, пытается меня столкнуть, пока я лезу дрожащими пальцами ей в тугие брючки, уже предвкушая нежную писечку. Но ее рывки задницей только распаляют, не оставляя шанса отказаться от сладкого десерта, что она прячет в своей манде.

— Да, стой! Стой же, Максим! — кричит она и извивается сильнее, а я замираю от звука собственного имени. Все называют меня Макс или Бес. Повелось так. Но Максим, да еще ее мелодичным голосом, сносят крышу, впрыскивают яд в кровь.

Но и это не все. Следующие слова заставляют не просто биться сердце чаще, они его стягивают колючей проволокой, протыкая и выпуская вместе с кровью что-то дикое, необузданное. Желание сделать ее своей. Не на один трах, а навсегда.

— Максим, ну у тебя же руки грязные.

Обычная фраза, а сколько в ней смысла. Я вытаскиваю руки из штанов и сразу поднимаюсь наверх. Смотрю на ладони с налипшей грязью, потом на то, как она вдруг встает на колени и тут же срывается на бег.

Реально думает, что сможет убежать? От меня? Телефон опускаю в карман медленно, давая ей фору. Но уже спустя несколько секунд подрываюсь за ней.

Бежим уже по городу, приближаемся к ее дому. Она бегает неплохо, но я быстрее.

Слышу впереди, так близко, уже тяжелое дыхание и хватаю ее за руку, ровно за секунду до того, как мимо нас проехала машину, поднимаю на руки и несу к закрытой остановке, что неподалеку.

Лана уже не вырывается, просто рвано выдыхает, когда ставлю ее у кирпичной стены.

— А если бы не были грязными? — задаю вопрос, мучавший меня всю дорогу, пока смотрел за ее попкой. — А если бы не были?

— Я не знаю, — раздраженно рычит она и хочет обойти, но я толкаю ее назад к стене и упираю руку над головой. Теперь она в ловушке, смотрит куда-то в шею, и сама резко поднимает глаза.

— Вы изнасиловали ее! — заливается она той же песней. — Вы надругались над ней, использовали и пришли снова. Звери.

— Слова-то какие. Ты бы еще сказала: взяли без надлежащего на то согласия. Лучше письменного.

— А как мне нужно разговаривать, — огрызается, руки складывает на груди. Внимание к ней привлекает. — Трахнули? Отъебали? Выдрали? Прожарили?

— Смотрю, ты шаришь, — хмыкаю. — Но ведь ты права. Там насилия-то не было. Так, небольшая групповушка. Они просто развлекались.

— Развлекались? — поднимает она брови, судя по всему, без всякой краски, которую любят наши девки, и внимательно смотрит.

Оглядывает сверху вниз и обратно, а по мне, как будто ток бежит, заполняя все тело чем-то вязким, сладким, словно сгущенкой.

— Вы? — задет она вопрос, который я ждал, и хочу, чтобы она знала… Зачем только?

— Мы.

— И ты? — спрашивает осторожно, ступая на весьма тонкий путь. Теряя последний шанс избежать со мной общения. Потому что я, пиздец, теряюсь. В запахе, в глазах, в этом теле, которое даже в балахоне манит изгибами.

Губами, так естественно приоткрытыми, зовущими окунуться в эту теплоту.

Смотрю по сторонам и коленом раздвигаю ноги, чуть приподнимая ее тело, потираясь о промежность.

— Нет. Я нет.