Сын «Дьявола»

Любовь Попова, 2020

Светлана – дочь мэра подмосковного города. Жестокого и безнравственного дельца Андронова. Она идеальная дочь и прекрасный пример для подражания. Она смирилась со своей жизнью куклы и не просила свободы, пока в ее жизни не появился он. Грубый и резкий Макс, правил для которого не существует. Их любовь смогла бы преодолеть все преграды, если бы они не узнали кто они друг другу на самом деле.... Содержит нецензурную брань.

Глава 13.

На следующий день все тело ломило, как будто по нему проехался каток, но я все равно заставила себя встать и пойти на репетицию бала, который считался украшением нашей области. На него собирался весь город, и даже кое-кто из правительственной Московской верхушки. Разумеется, без Андронова не обошлось.

Виталик подловил меня на входе в спорт клуб и по его возбужденному состоянию я поняла, что ему что-то надо мне рассказать. И, кажется, я подозревала что…

— Снежана вчера нарвалась. Говорят, их было четверо, и на ней не осталось живого места. Во все щели… Бля… Хорошо, что с ней не было тебя, — быстрит он, рассказывая мне версию, придуманную отцом, и тут же прижимает к себе.

А я поджимаю губы, чтобы не закричать, насколько мне тошно это слышать. Нарвалась?! Но она не нарывалась. Это случайность! И в ней много и моей вины.

А теперь я осталась чистой, незапятнанной, а она осквернена, осмеяна на весь город.

Я выкрутилась из неприятных объятий и осмотрелась.

— Ее нет?

— С ума сошла. Она теперь до самых вступительных экзаменов нос из дома не высунет. Если не носила таких вещей…

— Ей нечего стыдиться! — резким голосом осаживаю я своего, так называемого, парня, и иду в сторону собравшихся на репетицию.

В центре баскетбольного стоит грузная, но всегда стильно одетая Ольга Михайловна. Именно она — завуч нашего законченного лицея — считает делом своей чести идеальное проведение мероприятия в этом спортивном зале с трибунами, которые через три недели заполнятся зрителями.

И несмотря на упорную танцевальную репетицию и грозные окрики Ольги Михайловны, я слышу шепотки. Слух о случившимся распространился, как огонь в сухом лесу, и вот уже каждый знал историю Снежаны, правда интерпретировал ее по-своему.

А я не могла ничего сказать или сделать. Теперь я даже не могу ей позвонить. Так я и думала пару дней, коря себя и занимаясь самобичеванием. Чтение книг, так любимое раньше, больше не привлекало, музыка раздражала слух, оставались только прогулки по лесу.

Правда далеко я не заходила. Не рисковала. Теперь только одна мысль — встретиться с Максимом, вызывала липкий страх и острую тошноту.

Их не посадили, даже не наказали. Вы представляете?!

И как бы это не было ужасно, я ничего с этим не могла не сделать, кроме разве что звонка в службу правовой поддержки. Там сказали, что должно быть заявление от самой пострадавшей. Иначе уголовное дело не будет возбуждено.

Значит Снежана не пошла в полицию, но почему, почему…?

Этот вопрос я решила задать ей самой. Еще можно понять: не делать этого, чтобы скрыть сам факт насилия, но ведь знает уже весь город. И все почему-то считают виноватой ее саму.

Как было пять лет назад, когда одна девушка заявила об изнасиловании своим парнем. Майя Солодова, кажется. И ведь тогда парня посадили, я точно помню.

Так может быть и в этот раз… Может быть, Снежана все-таки решит разобраться с компанией.

Звонки ни на ее личный телефон, ни домой, ничего не дали. Отвечала ее мать. Весьма нелестно обо мне отзываясь. Весьма, весьма нелестно. Короче, поливая отборным матом, некоторых слов я даже не слышала никогда. Но я упертая.

Продолжала названивать. Просить прощения. Снова и снова. Весь остаток недели, когда приходила домой после репетиций. Правда моя настойчивость вышла мне боком, вернее оплеухой, которую я получила от отца.

Я проглотила слезы, пообещала больше не звонить семье Лоскутовых и поднялась к себе в комнату, ненавидя себя и весь свет. А в особенности Марину, которая в очередной раз за меня не заступилась.

Но ведь я пообещала только не звонить. Верно?

Наступает час икс моей глупости, но я не могу поступить иначе. Я дожидаюсь, когда опекуны свалят в ночь, в пятницу это происходит постоянно, и я подозреваю, что не друг друга они будут греть этой прохладной ночью. Перед Петровной делаю вид, что ложусь спать и в полной амуниции вылезаю из дома.

С собой я взяла фонарик, перочинный нож, гуделку, перцовый баллончик и надела тяжелые ботинки.

Все это я купила вчера в Москве, куда выбралась вместе с Мариной на «успокоительный» шопинг, как она любила говорить.

Купить-то это все было не сложно, а вот объяснить, зачем мне берцы — сложнее. Но и тут удача не подвела меня, я просто подарила пышное платье какой-то глазеющей на витрины девочке, а в огромный пакет запихнула не стильные покупки.