Царевна не лягушка

Любовь Александровна Хилинская (2023)

Она — царевна, а у царевны путь один — иди замуж, на кого папенька пальцем покажет. И что, что он не по душе? Смотри-ка, выискалась цаца! Слюбится-стерпится, а там уж и старость незаметно подойдет. Но Эмерида не намерена так быстро сдаваться, да и домовой решил помогать всеми своими силами и… Выдал подопечной амулет переноса и закинул в альтернативную Россию на место обычной учительницы Тамары, которая всего-то на один вечерок подменила подругу-эскортницу. Итог: Тамара — там, Эмерида — здесь, домовой в обмороке.

6. Тамара

Пришла в себя от шлепков по щекам, вскинулась, ощущая слабость и головокружение, вновь увидела патлатого человечка и попыталась отползти, но не тут-то было — ноги меня не слушались, язык тоже.

— Слушай сюда, — хмуро пробурчало существо, — я три раза повторять не буду. Счастье тебе привалило несказанное.

Ага, как же! Сбрендить — то еще счастье, а других объяснений я не видела. Вроде, сумасшедших в моей семье не было, а оттого ситуация вдвойне печальнее. И ведь ладно бы что приятное видела, Бреда Питта, например, или другого какого красавчика, а то от такого страшилища хочется сразу в обморок брякнуться и в себя больше не приходить.

— Так вот, ты теперь принцесса!

О, как! Ишь ты, принцесса я теперь. А себя он не иначе, как драконом считает, видимо, бороденкой трясет, глазками вращает!

— Царская дочка, вернее, царевна, то есть, — продолжил вещать «дракон».

Не понимаю разницы между царевной и принцессой, но ладно, хоть не Наполеон, и то радует. А то в дурацкой треуголке я явно буду смотреться смешно. Но почему ноги не слушаются? Может, я так упала неудачно? У меня перелом позвоночника? Инсульт?

В панике жмякнула ногу, боль ощутила, выдохнула. Все это время бородатый следил за мной своими глазками-пуговками.

— Не боись! — заявил вдруг. — Это я тебя обезножил! Чтоб не брыкалась, значитца, да меня не зашибла! А то я домовой нервный, могу и заколдовать сгоряча!

Вот оно что! И как я не догадалась, что, раз я царевна, значит, мне домовой положен! И волк серый, и змей Горыныч, и Кощей пусть сюда же явится, косточками погремит!

Он что-то сделал такое пальцами, отчего я смогла шевельнуть правой ногой. Ура! И речь вернулась, потому как я ощутила, что спазм с горла прошел.

— Я в психушке? — поинтересовалась хрипло, оглядываясь.

Нет, на психбольницу это не было похоже. Конечно, я не знаю, как там изнутри все выглядит, но в фильмах показывают палаты, обитые мягкими подушками или чем-то подобным, а тут вполне себе обычная комната. Ну, вернее, обычная для царских палат — кровать огромная с резным изголовьем под золотым балдахином, ковер ворсистый, на стенах картины с изображениями каких-то людей, совершенно мне не знакомых, у противоположной стены комод с зеркалом, у другой — пузатый шкаф на гнутых ножках, распахнутый, с вывернутым содержимым. Панорамное окно открывало вид на лес вдалеке, а что внизу — было не видно, слишком высоко, наверное.

— Ты — во дворце своего папеньки, — скривился домовой. — Сейчас твоя мачеха приходила, велела наряжаться. Скоро жених прибудет, да в храм поедем, венчаться.

— Что-о-о?

Нет, я так не согласна! Какой еще жених? И вообще, вроде, я не пила ничего такого, отчего меня так переть может. Ни разу в жизни наркотики не употребляла, да и пока собиралась ехать по Ритиному заданию, только бокал шампанского успела влить в себя. Может, это не шампанское было? За такую-то цену… И что теперь делать?

Оглядела себя. Я все в том же платье, задравшемся до бедер, волосы распущены, туфель нет. Странно. Где мои туфли?

— Жених — красавец! — хмыкнул домовой. — Не помнишь, что ли? Сама ж замуж за него хотела.

— Не помню! — я попыталась подняться, с облегчением понимая, что тело слушается отлично.

Встала, обошла комнату, огляделась.

— Если это не сон, — сказала, смотря в окно, и видя теперь внутренний двор с клумбами и беседками, — то я требую объяснений.

— Ишь ты! — осклабился собеседник, тряхнув бороденкой. — Требует она! Я ж тебе сразу сказал, счастье тебе привалило! Ты теперь царевна, жених твой — король, сегодня обвенчаетесь, да будете жить-поживать, добра наживать.

Не успела я открыть рот, чтобы возразить, как дверь без стука распахнулась, явив высокого широкоплечего мужчину с яркими голубыми глазами. Он хмуро оглядел меня с ног до головы, особенно задержавшись на ногах, шагнул внутрь и гаркнул:

— Что за непотребство на тебе надето?

Что? Кто вообще этот мужик? Жених?

Оглянулась на домового, но не заметила его. Странно, только что посреди комнаты был, а тут исчез куда-то.

— Немедленно надень приличное платье, скоро прибудет твой жених, а я не хочу, чтобы единственная дочь опозорила меня перед соседней державой! Хоть волосы догадалась покрасить, Алевтина мне всю плешь твоей рыжиной проела! И веди себя прилично! Помни — ты — царевна.

Я хотела было ответить, но голос опять мне отказал. Что за дела? Проделки домового?

«Папенька» еще раз смерил меня взглядом, покачал головой и вышел. Я услышала звук поворачиваемого ключа. Любят тут царевну-то, чувствую, заботятся. Но я-то ту при чем?

Развернулась резко, огляделась — никого! Может, я и правда сошла с ума? Ну, мало ли, перемкнуло в голове, вот теперь и видится… всякое. Алкаши вон чертей видят, а я домовых и всяких дядек, называющихся отцами. Сейчас еще до кучи эта мачеха явится, ради которой, оказывается, я волосы перекрасила, и я окончательно уверюсь в собственном сумасшествии. Где этот бородатый хмырь?

Будто услышав мои мысли, домовой вылез из-под кровати и застыл посреди комнаты, подозрительно глядя на меня. Будто ждал, скотина мелкая, нападения. Угу, попробуй тут напади, когда он меня то ног лишает, то речи!

— Рассказывай, — вздохнула я и села в так кстати стоявшее у окна синее кресло в мягкой обивке, похожее на икеевское, подогнула ноги, укрыла юбкой.

Домовой по дуге обошел меня, устроился напротив. Вздохнул. Почесал нос.

— Истерик не будет? — спросил хмуро, покосившись.

Я качнула головой. Какие уж тут истерики?

— В общем, ты попала в сказку, — начал бородатый.

Да уж, так себе перспективы.

— На место царевны, — продолжил домовой, стрельнув глазами.

— Что ж так подозрительно-то все? — прищурилась я. — Раз уж я царевна, стало быть, папенька мой — царь? Чего ж меня заперли в комнате?

— Чтоб не сбежала, — мрачно брякнул в ответ домовой.

— Заманчиво, — усмехнулась я. — И что? А где настоящая царевна-то?

Он вдруг шмыгнул носом, скуксился.

— Не знааю, — протянул жалобно. — Я эти камни спер, а они вдруг перестали работать, и я к ней не могу!

Того и гляди расплачется, прямо как мои первоклашки. Сердце защемило. Вот в кого ты такая жалостливая, Томка? Тебя тут сейчас за кого-то замуж отдадут, а ты домовому собралась сопли утирать!

— Меня радует, что я не сошла с ума, остальное поправимо, — произнесла задумчиво.

В моем мире магия была открыта недавно и случайно. Как оказалось, в стародавние времена какой-то могущественный чародей перекрыл главный источник, питающий мелкие по всему земному шару, отчего те заглохли и вскоре совсем перестали работать. Чародей тот сгинул, магия постепенно атрофировалась, люди забыли про нее. Лет пятьдесят назад стали таять ледники на полюсах, обнажившие странное место в виде воронки, закрытое огромным камнем. Ученые сначала со спутника смотрели, потом и сами в экспедицию снарядились. Думали, там инопланетяне клад спрятали, зарядили тротила и бахнули со всей дури. Источник открылся. Те, кто там недалеко были, сгорели от свалившейся на них магии, каналы не выдержали напора, а вот кто подальше жил, стали замечать за собой странные вещи — кто мысли читать начал, кто смог лечить людей, животных понимать и так далее. В общем, разом прозрели. Не всем, конечно, повезло. У меня и моих родных магии не было, мы считались обычными людьми. Отчего так было — никто не знал. Ученые только-только начинали изучать это все. Рядом с основным источником нашли дом того самого мага, а там едва сохранившиеся записки. Расшифровать удалось не все, но стало ясно, что помимо нашего мира существовали и другие, поэтому я сейчас не волновалась особо. Раз этот бородатый меня сюда смог перетащить, значит, и обратно тем же путем можно уйти.

Оставалось понять одно — зачем этому домовому понадобилось местами с царевной нас менять. Неспроста, ведь!

— Обратно как-то можно поменяться? — спросила я.

— Нет, — шмыгнул тот носом опять. — Я уже успел в сокровищницу сходить. Нету там больше артефактов перемещения. А как эти заставить работать — не знаю. И вообще, тебе надо за короля замуж выйти!

— Пфф! — фыркнула я. — С чего бы это?

— А с того, что у тебя выхода нет, — мрачно ответил домовой. — Я, если что, голоса тебя лишу, и дело с концом! Немая жена — что может быть лучше?

— Так я написать смогу, что не царевна! — возразила, начиная злиться.

Весь этот фарс мне начинал надоедать. Я хочу домой! У меня там дела. И вообще, что значит — выйти замуж за короля? Может, он мне не понравится!

— Не сможешь! — хитро прищурился мелкий пакостник. — А если и сможешь, никто не поймет! Я проверял уже! Говорить по-нашему и понимать ты можешь, а писать нет. Так что лучше по-хорошему соглашайся.

— Нет уж!

Я встала, огляделась, и решительно подошла к двери.

— Сейчас вот позову кого-нибудь и расскажу все, — пригрозила домовому, — а если голоса лишишь, я знаками буду показывать! Или сумасшедшей притворюсь! Никто в здравом уме не возьмет замуж чокнутую девку!

— Стой! — крикнул домовой, едва я занесла руку, чтобы постучать. — Давай обсудим все!

Опустив кулак, я обернулась. Переговоры! Это хорошо!

— И что ты предлагаешь?

— Меня Митькой кличут, если что.

— Очень приятно, — я вернулась в кресло и с любопытством уставилась на домового. — А я Тамара. Давай поговорим, коль не шутишь. Рассказывай!

От того, что мне тут наплел этот бородатый друг сбежавшей царевны, хотелось плакать, и волосы шевелились. Она была нелюбимая дочь, жившая до двадцати лет отдельно (вот почему папенька подумал, что я — это она, но вообще, домовой уверял, что мы похожи, как две капли), и оказалась разменной монетой в переговорах с королем соседней страны. Конечно, для скрепления договора не требовалось никого замуж пихать, но отец Эмериды решил, что так надежнее. А Терренс возьми и согласись! Естественно, согласия невесты никто не спрашивал, поставили перед фактом и все. Я б тоже сбежала.

Но теперь-то тут я!

Митька сказал, что, если признаюсь, нас с ним обоих убьют, и скажут, что царевна так спешила на встречу с женихом, что свернула себе шею. Так ведь проще, чем объяснять, что невеста сбежала. А умирать в мои планы не входило. Так что же, я должна замуж выйти, что ли?

На мой невысказанный вопрос домовой мрачно кивнул и отвернулся.

— Ты только не выдавай меня! — жалобно провыл он. — Царь-то шибко нашего брата не любит, извел всех уже, я один остался! Может, выйдешь за короля этого, а по дороге сбежим? Или у него в сокровищнице порыскаем, вдруг, да найдем способ тебя в тот мир переправить.

— Почему сразу нельзя было просто царевну отсюда отправить? — разозлилась я. — Скрылась бы в нашем мире, никто б и не нашел! А теперь я вынуждена тут своей шкурой расплачиваться!

Домовой промолчал со скорбным видом. Да уж, ситуация!

И в тот самый момент, когда я хотела подняться, в двери заворочался ключ.

— Ваше высочество! — появившаяся девушка, видимо, служанка, вошла первой, за ней спешили еще трое. — Его Величество Терренс Аластарский прибыл ко двору. Через полчаса нас ждут в храме! Счастье-то какое!