Дружба пахнет корицей

Любовь Александровна Хилинская, 2021

Леля живет в мире, где магия подавляется, а расслоение общества достигло максимума. Пытаясь убежать от долгового рабства, девушка забирается в карету приезжего мага и прячется там, надеясь, что ее не найдут, и удастся скрыться, но ее надеждам не суждено сбыться – красавчик обнаружил ее буквально в первые же секунды и был очень доволен, что обратное путешествие выйдет веселым.

Пролог

— Получай, маленькая дрянь! — хлыст со свистом рассек воздух и опустился на сгорбленную худую спинку с выступающими из-под кожи ребрами, оставляя после себя багровую кровоточащую полосу. — Будешь знать, как воровать из столовой!

— Это не я! — отчаянно рыдая, ребенок вцепился в ножку стола.

— А что это у тебя в руке? Не хлеб? — хлыст повторно совершил маневр.

— Мне дали его!

— Дали ей! — наставница еще больше вызверилась и хлестала малышку изо всех сил, получая странное удовлетворение от вида набухающих багряными каплями рубцов. — И за вранье получи и за воровство!

Хлыст из выделанной кожи с узелком на конце и гладкой, полированной годами ручкой, так и свистел, раз за разом неумолимо опускаясь на вздрагивающее тельце. Управляющая им высокая худая женщина в строгом сером платье с воротничком-стойкой и собранными в гладкий пучок волосами поджала губы, умело орудуя таким странным для женских рук предметом. Эти губы, и без того тонкие и бескровные, сейчас сжались в узкую полосу, а темные глаза в обрамлении серых невзрачных ресниц сверкали от наслаждения. Вид крови приводил эту даму в невероятное возбуждение, заставляя тонкие ноздри трепетать. Только капли крови, долетевшие до подола юбки, заставили руку остановиться. Брезгливо поморщившись, наставница передернула плечами и отбросила хлыст в сторону. Подойдя к сжавшейся в комочек худенькой фигурке, эта женщина рывком за руку, почти выворачивая ту из сустава, подняла девочку на уровень своего лица и прошипела:

— На первый раз с тебя довольно, маленькая дрянь! — а затем разжала руку и уронила воспитанницу на пол, сделав вид, что не услышала, как хрустнула тонкая лучевая кость ребенка.

От двери с кривой усмешкой за издевательством наблюдала девочка постарше в белом платьице и красивыми бантиками. Это она несколько минут назад вручила ничего не подозревающей дурехе с ангельским видом краюху хлеба, а потом позвала наставницу. Потому что не может быть никого красивее и лучше ее самой, Мариетты Рейтузен. Вздернув высоко свой носик и презрительно хмыкнув, она удалилась вслед за наставницей, оставив рыдающую маленькую фигурку в темной столовой.

Кусок хлеба, никому не нужный, валялся под столом.