Дом на краю земли

Лука Люблин, 2022

Книга повествует о странной истории, приключившаяся с двумя молодыми товарищами.

Оглавление

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Дом на краю земли предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.

Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других

II

I

Старая, деревянная лачуга стояла у замерзшего озера, откуда из-под прозрачного льда светилась голубизной спокойная вода. Домик располагался у края земли, дальше позади него шли бесконечные хвойные леса, куда не проникал никакого рода свет. В зимнюю, холодную ночь дом был подсвечен синим цветом благодаря излучению озерной воды и длинному, полупрозрачному сиянию с небосвода. Снегопад не переставал идти и поднял слой снега на земле уже до колена, только в месте, где открывалась входная дверь в дом, земля была обнажена и покрыта исключительно легким белым слоем. Из этой скрипучей двери вышел молодой человек, лет 17, одетый максимально под суровую нынешнюю погоду: шерстяная шапка с ушками была туга натянута на голову, массивная, меховая куртка держала в тепле основную часть его тело, а за низ были ответственны болоневые, широкие штаны и старые валенки, доставшиеся еще от покойного деда и до сих пор используемые. Дмитрий Флидерин вышел в таком затепленном наряде на улицу по наставлению отца пойти и проверить всеми уже забытый хлев, где как три с лишним года не было ни одной живой скотины. Отцу взбрело это в голову после пробуждения ото сна, где ему привиделась страшная сцена, о которой он самостоятельно расскажет впоследствии. Флидерин медленно, поднимая еле-еле тяжелые ноги в снегу, направлялся к деревянному, почти полностью крытому хлеву, только в конце, в правом, верхнем углу был пробит потолок и из этой дыры поступал синий свет. Появилась она еще за долго до рождения отца Флидерина, которому рассказал историю его дед: „Ну, я честно без понятия и… и… Вроде бы, раньше у моего батька было ружье, вот… Так он в новогоднюю ночь, пошел вот сюда-то встал в угол, позади коровки, кажется Маруси или черт его знает, правда не помню… Постареешь, потом поймешь что такое проблемы с памятью… Так вот, он встал позади Маруськи и как стрельнул раз: бах! — все животные встрепенулись, начали издавать непонятные, глухие мычания; потом второй раз: бах! — и все были направлены вверх… Какая-то часть крыши даже на головку ему упала, но мужик он сильный, даже не шевельнулся, да и бухой был…“ — звучала эта история не сказать что очень правдоподобно для отца Флидерина, но она являлась единственной версий, поэтому приходилось довольствоваться тем что было.

Флидерин с большим трудом смог открыть тяжелые, затхлые ворота хлева. Его встретила темнота и запах сырости в загоне. Все стойла пустовали, только где-то в углу были рассыпаны уже старые, почерневшие стебли и листья растений. Весь пол состоял из грязи, в которую Флидерин неприятно ступал с каждым шагом.

«Да уж… ну и зачем я сюда пришел? — думал он без раздражения или злобы, осматривая внимательно загон. — Вроде все как есть, ничего не изменилось.»

Ему в голову лезли разные картинки, где он дорисовывал сам в стойла разный скот, представлял как мог бы выглядеть этот загон пять, десять лет назад. Вдоволь удовлетворив свои желания, фантазии, он поспешил вернуться обратно к отцу и успокоить бедного старика, переживающего нервные тики. Как только Флидерин закрыл загон, опустив большую доску, соединяющую две части ворот, он заметил вдалеке, прищурившись, силуэт какого-то юноши, направляющегося в его сторону. Флидерин не был сам по себе труслив, поэтому спокойно и с некоторым любопытством пошел к нему навстречу: с каждым шагом силуэт прорисовывался все лучше и лучше, бывшие пиксели обретали гладкие, узнаваемые формы — в итоге он узнал своего одноклассника, самого близкого товарища из класса Владимира Труского. Труский был одет не так тепло как свой друг и по его дрожанию тела можно было понять, что он об этом жалел. Флидерин был удивлен, увидеть тут своего товарища и начал в голове перебирать возможные причины его нахождения. Толком не успев ни о чем подумать, Труский с широченной улыбкой крикнул другу:

— Ну, что, брат, принимай гостей.

Флидерин пожал ему руку и попросил быть потише, дабы не потревожить и так неспокойного отца.

— А что с ним? Заболел? — спросил он с той же энергии, но уже тише и с большей учтивостью.

— Нет, вроде здоровый, просто он поспал днем плохо, теперь сидит весь нервный… Сказал мне проверить хлев, непонятно для чего. — Флидерин не хотел сухо отвечать жизнерадостному другу на его вопросы, правда появлением Труского он не был доволен, все из-за состояния отца, который не встретит друга сына с должным радушием.

— Ну, вообще, у твоего отца есть проблемы, типо с нервами, реально. Надо ему быть спокойнее, без беспокойств сидеть у себя в дому на чиле напротив теплой печки. Бросать туда дрова, ветки деревьев — прекрасно же!

— Ты так хочешь жить?

— Нет конечно, но вам-то нравится. Да и что-то в этом есть…

Флидерин понимал, что давно пора пустить Труского к себе домой погреться и все равно оттягивал этот неизбежный момент. Труский приехал к нему на автобусе: конечная остановка находилась в десяти минутах ходьбы от дома Флидерина. Казалось остановка это была сделана исключительно для Флидерина, потому что на конечной практически никто никогда не выходил, кроме школьников ищущих разных новых интересных мест и приключений на свою голову. Сколько раз бы не был Труский в этой местности, его всегда привлекала эта отшельническая атмосфера, полное уединение с природой, где от цивилизации осталась только дорога и единственная остановка позади. Бредя по этому бесконечному белому потоку снега, где осколками блестели частички снежных бриллиантов, он вдыхал в себя всю морозную, леденящую тишину, так его привлекающую, что он не смел сам издавать лишних мешающих звуков. Идя по этому пути даже его единственная зависимость в виде телефона не отвлекала — вплоть до дома Флидерина он ни разу не доставал смартфон из кармана. Никакие уведомления не могли ему заменить того невероятного опыта, забытого многими людьми. Правда уже дома у друга он сразу же упирался глазами в экран телефона, но и те несколько минут уединения с природой играли свою роль.

Как только Флидерин пустил друга внутрь, первое что Труский увидел перед собой были усталые, при этом горящие глаза отца, которому потребовалось некоторое время чтобы узнать товарища сына.

— А, привет, дорогой! — он крепко пожал ему руку, медленно отходя от замешательства.

— Здравствуйте! — поприветствовал его Труский с характерно вечной улыбкой.

Отец Флидерина высоко ценил его жизнерадостность и искренне ею восхищался, однако любил и добавлять, что зачастую эта вечная улыбка не вызывала в нем добрых, теплых эмоций. Он воспринимал это как за очевидное и понятное лицемерие, наружную маску, за которой может и не скрывался ужасный парень, но человек старающийся сразу расположить к себе любого ради собственных целей. Сейчас они сидели в гостиной: Труский с Флидерином на коричневом диване, с деревянными, лакированными подлокотниками, чуть шатающимися при прикосновении, отец же по правую сторону от сына отдыхал в кресле, выполненном в том же стиле, что и диван. Как присуще взрослым, единственным мужчинам в доме, он сидел с широко раздвинутыми ногами, руки аккуратно, спокойно лежали на подлокотниках и он всем своим видом давал понять, кто является главой этого скоромного жилища. Труский давно привык к такой мужицкой атмосфере в их лачуге, поэтому чувствовал себя вполне комфортно и свободно, чего, судя по грозному взгляду, не хотелось отцу Флидерина. Труский чувствовал эту напряжённость, нагнетающие тяжелые вздохи хозяина и не преминул быстро заполнить чем-то эту тишину, так как сам Флидерин не собирался ничего с этим делать:

— Дядя Гена, а как вообще у вас дела? Научились уже играть в „дурака“? — подшутил Труский, будучи игроком в карты с минимальным знанием всех возможных хитростей в игре.

— Ну, конечно, а как еще! Ты ж тут у нас вечный победитель. — ответил отец с иронией, чему был несказанно рад Труский и весь аж засветился.

Зерно беседы было заронено, правда темы были отделены друг от друга определенными блоками, в течениях которых никто ничего не говорил: пока речь зашла о картах, затем об учебе, о будущем и закончилась эта тягомотина только после слов отца, извещающих об его желании пойти уже спать. Как только он еле поднялся с кресла, Флидерин не дал уйти отцу и задал вопрос:

— Это… А зачем я вообще пошел в этот ангар? Ты обещал объяснишь потом.

Флидерин только после этих слов подумал, что, возможно, ему не хотелось об этом говорить при посторонних и в этом он, отчасти, убедился по первоначальной секундной реакции отца, представляющей из себя удивление, а затем нервное разочарование — правда ему это не помешало и он все равно поведал правду своему сыну, несмотря на Труского:

— На самом деле, ничего занимательного. Мне приснился страшный сон, где мы с тобой идем в метели по вязкому, липкому снегу и добираемся до хлева. Там мы собирались отсидеть всю ночь, слышали сильный, морозный ветер проникающие во все возможные щели. И, потом, я посмотрел наверх и увидел в той дыре два сверкающих глаза, которые исчезли в тот же миг и тогда я проснулся весь в поту… В общем, не очень приятный сон был. Конечно, вряд ли ты бы встретил что-то подобное, но это могло быть знаком, поэтому я решил перестраховаться на всякий случай.

— Раньше — вставил и свое слово Труский. — у меня часто были вещие сны, но вот за последние два или три года очень редко.

— Да это даже и не совсем вещий сон, хотя все может быть. — отец призадумался и продолжил. — Все, я пошел, вы, надеюсь, разберетесь со всем сами?

— Конечно, дядя Гена, не переживайте!

Он тяжело поднял свое тело по скрипучим ступенькам лестницы на второй этаж. Планировка дома примерно представляла из себя вот такую схему: на первом этаже, при входе в дом вы сразу оказывались в просторной гостиной с разной фурнитурой, в виде мебели, старенького, еле работающего, черно-белого телевизора, деревянного круглого столика напротив дивана и водного калорифера, практически постоянно подключенного к розетке — он всегда стоял рядом с креслом и отец любил часто греть свои конечности, подставив близко к решетке с горячими, красными трубами. Из гостиной без преград можно было попасть на грязную кухню; липкая, полупрозрачная клеенка уже как несколько лет покрывала поверхность стола. В правом углу располагались раковина и шкафы, с редкой посудой внутри, а в дальнем углу находилась печка, с выходящей трубой на улицу, через стену. На первом этаже также было помещение, бывшая комната для гостей, но теперь она нуждалась в ремонте. Второй же этаж представлял из себя платформу из которой было три пути, три двери куда можно было войти. Одна комната принадлежала отцу, вторая Флидерину, третья же взяла на себя функцию той бетонной комнаты на первом этаже.

Труский сидел в телефоне, грея ноги у калорифера. Флидерин сидел же поодаль и смотрел на мерцающий экран телевизора с выключенным звуком. Труский, как это бывает у современной молодежи, был погружен полностью в цифровой мир в ту секунду, поэтому ничего его не могло отвлечь от экрана телефона, но как только он его клал обратно на стол, Труский сразу возвращался в этот мир и принялся разговаривать с Флидерином о самых разных вещах. Сам Флидерин не был против и они окунулись в эту дружескую, расслабленную атмосферу.

— Твой отец в последнее время не так хорошо себя чувствует, да? Может что-то случилось?

— Да нет, все нормально. Ну, со здоровьем все как и было, просто в последнее время он постоянно рассказывает мне о странных снах. Не знаю даже из-за чего и к чему это может привести…

— Мне кажется, у него есть какие-то проблемы в голове. Ну ты понимаешь, типо не сумасшедший, а просто переживания, плохие мысли. Я вот понял, что самое главное себя не накручивать и все будет отлично. Все проблемы идут из головы, понимаешь? — Труский бросил на него дружественный, осознанный взгляд.

— Да, спорить не буду.

Спустя полчаса Труский отошел в туалет и вернулся с желанием уже идти спать. Флидерина интересовало, по какой причине сейчас Труский покинул дом и остается тут. Причины были разные, но в основном крутились вокруг этих трех вариантов: из-за скукоты, из-за недомолвок с родителями и третий, самый странный и непонятный для Флидерина, это ради здешней природы и невероятных пейзажных красот. Последнее его поражало и вводило в недоумение по очевидным причинам: Труский не был тем человеком, готовым прожить хоть несколько дней вдали от цивилизации, от эпицентра всех активностей человечества и сам этого не скрывал: „Красиво у вас, но жить я бы вообще не стал тут“ — и, справедливости ради, он же не переезжал на долгое время сюда, а в основном оставался максимум на два дня, правда в течение этих двух дней он выражал нежелании выходить на улицу, где зимой — страшный холод, а летом — назойливые букашки, жужжащие насекомые.

— Да, типо, просто стало скучно дома. Надеюсь, ты же не против?

Флидерин встретил слабую улыбку на лице Труского, которая никак не повлияла на его ответ. Он правда был рад видеть иногда у себя друга, за пределами школы, где кроме как с Труским он больше ни с кем не поддерживал близкого общения.

— Значит, тебя завтра разбудить как всегда?

— Я думаю и так смогу встать, но ты на всякий случай проверь потом. Ладно, спокойной ночи.

Труский поднялся на второй этаж, оставив Флидерина одного в зале наедине с мерцающим экраном телевизора. По телевизору шла незнакомая для Флидерина интеллектуальная передача: мужчина и женщина сидели на пуфиках близко друг к другу и рассказывали поочередно о значимости американской культуры и ее влияния на другие страны, общества. В это же время, позади них был подвижный фон, на котором шел видеоряд летсплея стратегической игры. Флидерин не был большим фанатом такого рода телевизионных программ, так что видел такое первый раз и был весьма поражен ее новизне, странности и непонятности.

–…в целом, — говорила красивая, стройная девушка с экрана. — мы с моим коллегой говорим про очевидные вещи, о которых вы и так знали, но никогда не разбирали более детально и не вникали в саму суть всего процесса и именно ради этой цели мы ведем эту нескучную, динамичную передачу! Оставайтесь с нами, мы вернемся к вас после, к сожалению, длинной рекламы. — после секундного экранного шума, картинка сменилась на еще более красочную, странную, ободряющую рекламу, которая с самого начала вплеснула в лицо зрителя палитру самый разных цветов.

Это была реклама безалкогольных, сладких напитков.Так как пульт не работал и уже давно был где-то потерян, Флидерину пришлось встать и самому подойти к телевизору вплотную, чуть жмурясь от яркого света, чтобы отключить и прекратить это зрительное насилие. У него, в отличие от всех своих сверстников, не было собственного телефона, даже кнопочного, чем он весьма удивлял человека любой возрастной категории. Сам он толком объяснить причину не мог и постоянно его туманный ответ ходил вокруг простой и банальной причины: нежелания иметь телефон либо же не видение в нем большой пользы. Также играло не маловажную роль финансовое положение, но оно явно было на втором плане. Труский не раз предлагал подарить свой старый смартфон, но Флидерин постоянно отказывался от его дружеского предложения. В основном, такие вечера он проводил в одиночестве в гостиной, переключая каналы и иногда отходя на кухню к окну, чтобы посмотреть на привычную темноту с разноцветными, преимущественно синими, светлыми линиями на небосклоне, плавно переливающиеся из одной в другую без видимых, резких обрывков. Также его всегда тянуло в такие моменты выйти на свежий воздух и обойти местность в ближайшем радиусе от дома. Сейчас он решил пойти по непривычному для него пути и поднялся к себе в пустую комнату, лег на кровать, с прогибающимся матрасом и, к своему удивлению, уснул спустя несколько минут.

II

Оглавление

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Дом на краю земли предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.

Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других

Смотрите также

а б в г д е ё ж з и й к л м н о п р с т у ф х ц ч ш щ э ю я