Маленькие женщины

Луиза Мэй Олкотт, 1868

Искренний и трогательный роман о детстве и юности четырех сестер. В Америке началась Гражданская война, глава семейства Марч ушел на фронт, а все заботы по дому легли на плечи его жены и дочерей. Старшая из сестер, шестнадцатилетняя Маргарет, – женственная и романтичная красавица с прекрасными манерами. Джо – настоящий сорванец в юбке, ей пятнадцать и она лазает по деревьям, бегает наперегонки с друзьями, катается на коньках, а может даже и подраться. Тринадцатилетняя Бесс – застенчивая и робкая девочка с добрейшим сердцем, сущий ангелочек и любимица всей семьи. Самой младшей двенадцать – положительные и отрицательные качества тесно переплетены в Эми и находятся в очень хрупком равновесии. Сестры такие разные, такие неповторимые. Но они сообща справляются с трудностями, испытывают горести и радости, мечтают о будущем и проходят непростой путь взросления. «Маленькие женщины» – одно из самых известных произведений классической американской литературы для юношества. Его публикация принесла Луизе Мэй Олкотт небывалую славу, чрезвычайный коммерческий успех и любовь каждого нового поколения читателей.

Глава 3

Лоуренс-младший

— Джо! Джо! Ты где? — крикнула Мэг у подножия чердачной лестницы.

— Здесь! — ответил хриплый голос сверху, и, подбежав, Мэг увидела, что сестра ест яблоки и плачет над «Наследником Рэдклиффа»^[10], завернувшись в одеяло на старом трёхногом диване у солнечного окна. Это было любимое убежище Джо, и здесь она обыкновенно уединялась с полудюжиной коричных яблок и хорошей книгой, наслаждаясь тишиной и обществом ручной крысы, которая жила рядом и не обращала на неё ни малейшего внимания. Как только появилась Мэг, Скрэббл юркнула в свою нору. Джо стряхнула слёзы со щёк в ожидании новостей.

— Так здорово! Ты только посмотри! Настоящее письменное приглашение от миссис Гардинер на завтрашний вечер! — воскликнула Мэг, размахивая драгоценным листком и продолжая читать его с девичьим восторгом.

— Миссис Гардинер была бы счастлива увидеть мисс Марч и мисс Джозефину на небольшом балу в канун Нового года. Мама хочет, чтобы мы туда пошли, и что нам теперь надеть?

— Что толку спрашивать об этом, ты же знаешь, мы наденем наши поплиновые платья, потому что у нас нет других, — ответила Джо с набитым ртом.

— Вот бы у меня было шёлковое! — вздохнула Мэг. — Мама говорит, что у меня такое будет, когда мне исполнится восемнадцать, но ещё два года ожидания — это целая вечность.

— Я уверена, что наши поплиновые платья выглядят почти как шёлковые, и они нам вполне идут. Твоё платье как новенькое, но я забыла про прожжённую дыру на своём. Что же мне делать? Пятно сильно заметно сзади, и я ничем не могу его вывести.

— Тебе придётся сидеть неподвижно и не показывать свою испачканную спину — это всё, что ты можешь сделать. Спереди у тебя всё в порядке. У меня будет новая лента для волос, и мама одолжит мне свою маленькую жемчужную булавку, мои новые туфли очень красивые, и мои перчатки тоже сюда подойдут, хотя они не так хороши, как хотелось бы.

— Я пролила на свои перчатки лимонад, а новые я достать не могу, так что придется обойтись без них, — сказала Джо, которая никогда особо не задумывалась о нарядах.

— Ты должна быть в перчатках, иначе я не пойду! — решительно воскликнула Мэг. — Перчатки важнее всего остального. Ты не сможешь танцевать без них, а если ты не наденешь перчатки, ты меня очень обидишь.

— Тогда я не буду танцевать. Я не очень люблю групповые танцы. Ходить по залу, как под парусом, совсем не весело. Я больше люблю порхать и выкидывать коленца.

— Не проси у мамы новые перчатки, они ведь такие дорогие, а ты так неаккуратна. Когда ты испортила ту пару, она сказала, что не купит тебе новые этой зимой. Неужели нельзя обойтись этими?

— Я могу держать их скомканными в руке, так что никто не узнает, насколько они испачканы. Это всё, что я могу сделать. Нет! Я скажу тебе, как мы поступим, каждая наденет одну хорошую перчатку и будет держать в руке по одной плохой. Понимаешь?

— У тебя руки больше, и ты ужасно растянешь мою перчатку, — начала Мэг, чьи перчатки были для неё больным вопросом.

— Тогда я обойдусь без перчаток. Мне всё равно, что скажут люди, — воскликнула Джо, берясь за книгу.

— Ладно-ладно, забирай мою! Только не испачкай её и веди себя прилично. Не убирай руки за спину, не глазей по сторонам и не восклицай постоянно: «Христофор Колумб!»

— Не беспокойся обо мне. Я буду держать себя в руках и не попаду ни в какие передряги, если получится. А теперь иди и ответь на свою записку и дай мне дочитать этот великолепный роман.

Итак, Мэг ушла, чтобы «с благодарностью принять приглашение», осмотреть своё платье и, беспечно напевая, пришить к нему свою единственную настоящую кружевную оборку, в то время как Джо дочитала свой роман, доела оставшиеся четыре яблока и поиграла со Скрэббл.

В канун Нового года гостиная опустела, потому что две младшие девочки изображали камеристок, а две старшие были поглощены чрезвычайно важным делом — «подготовкой к вечеринке». Несмотря на простоту туалетов, было много беготни вверх и вниз, смеха и разговоров, как вдруг весь дом наполнился сильным запахом палёных волос. Мэг решила завить несколько локонов у лица, и Джо принялась прижимать намотанные на бумажки кудри горячими щипцами.

— Разве они должны так дымить? — спросила Бет, сидя на кровати.

— Это влага испаряется, — ответила Джо.

— Какой странный запах! Похоже на горелые перья, — заметила Эми, с видом превосходства приглаживая свои красивые кудри.

— Ну вот, сейчас я сниму бумажки, и ты увидишь облако маленьких кудряшек, — сказала Джо, откладывая щипцы в сторону.

Она сняла бумажки, но облачка кудряшек не появилось, потому что вместе с бумажками она сняла и волосы, и незадачливая парикмахерша положила ряд маленьких обгоревших узелков на комод перед своей жертвой.

— Ой, ой, ой! Что ты наделала? Ты испортила мою прическу! Я не могу так пойти! Мои волосы, о, мои волосы, — причитала Мэг, с отчаянием глядя на неровные завитки на лбу.

— Просто я невезучая! Лучше бы ты не просила меня об этом, я такая нескладная. Мне очень жаль, но щипцы были слишком горячими, и я всё испортила, — простонала бедная Джо, со слезами сожаления глядя на маленькие чёрные блинчики.

— Ничего не испорчено. Просто завей их и завяжи ленту так, чтобы концы локонов немного падали на лоб, и это будет выглядеть как по последней моде. Я видела, многие девушки так делают, — сказала Эми, успокаивая её.

— Поделом мне за то, что я стараюсь выглядеть красиво. Лучше бы я не трогала свои волосы, — раздражённо воскликнула Мэг.

— Я тоже так считаю, они были такими гладкими и красивыми. Но скоро они снова отрастут, — сказала Бет, подходя, чтобы поцеловать и утешить стриженую овцу.

Преодолев другие, более мелкие неудачи, Мэг наконец закончила приготовления, и объединёнными усилиями всей семьи Джо была одета, а её волосы — уложены. Они очень хорошо смотрелись в своих простых нарядах: Мэг — в серебристо-сером платье, с синей бархатной лентой, кружевными оборками и жемчужной булавкой, а Джо — в бордовом платье с жёстким мужским льняным воротничком и парой белых хризантем в качестве единственного украшения. На одной руке каждой из них была надета красивая лёгкая перчатка, а в другой руке они сжимали по одной испачканной, и все сошлись на том, что они выглядят «довольно непринужденно и привлекательно». Туфли Мэг на высоких каблуках были очень тесными и причиняли ей боль, хотя она и не признавалась в этом, а девятнадцать шпилек Джо, казалось, вонзались ей прямо в голову, что было не совсем удобно, но, Господи, будем же элегантны или умрём!

— Желаю вам хорошо провести время, дорогие! — сказала миссис Марч, когда сёстры грациозно зашагали по дорожке. — Не ешьте много на ужин и приходите в одиннадцать, я пришлю за вами Ханну.

Когда за ними захлопнулась калитка, из окна раздался голос:

— Девочки, девочки! Вы захватили чистые носовые платки?

— Да, да, совершенно новые, а Мэг надушила свой платок одеколоном, — воскликнула Джо и со смехом добавила: — Я думаю, что матушка спросила бы об этом, даже если бы мы спасались от землетрясения.

— Это одна из её аристократических привычек, что очень правильно, потому что настоящую леди всегда узнают по безупречной обуви, перчаткам и носовому платку, — ответила Мэг, у которой было немало своих «аристократических привычек».

— А ты, Джо, не забывай скрывать испорченную сторону подола своего платья. Мой пояс в порядке? А волосы у меня очень плохо выглядят? — спросила Мэг, отвернувшись от зеркала в гардеробной миссис Гардинер после продолжительного прихорашивания.

— Я точно забуду. Если увидишь, что я делаю что-то не так, просто напомни мне, подмигнув, ладно? — ответила Джо, поддёрнув свой воротничок и торопливо поправляя прическу.

— Нет, леди не подобает подмигивать. Я подниму брови, если что-то не так, и кивну, если с тобой будет всё в порядке. Теперь расправь плечи, делай шаги поменьше и не пожимай людям руку, если тебя с кем-то знакомят. Так делать неприлично.

— Как тебе удаётся всегда помнить обо всех этих приличиях? Я всё время об этом забываю. Какая весёлая музыка, правда?

Они спустились вниз, чувствуя некоторую робость, так как редко бывали на вечеринках, и, каким бы неофициальным ни был этот выход в свет, все же он был для них очень важен. Миссис Гардинер, величественная пожилая дама, приветливо поздоровалась с ними и передала их на попечение старшей из своих шести дочерей. Мэг знала Салли и очень скоро почувствовала себя непринужденно, а Джо, которая не очень жаловала девушек и девичьи сплетни, стояла, осмотрительно прислонившись спиной к стене, и чувствовала себя не в своей тарелке, как жеребёнок в цветнике. Полдюжины весёлых парней болтали о коньках в другой части комнаты, и ей очень хотелось присоединиться к ним, потому что катание на коньках было одной из основных радостей её жизни. Она взглядом сообщила о своём намерении Мэг, но брови её так тревожно поползли вверх, что Джо не осмелилась сдвинуться с места. Никто не подходил поговорить с ней, и одна за другой группы удалялись, пока она не осталась совсем одна. Она не могла ходить по залу и развлекаться, потому что кто-то мог увидеть её прожжённый подол, из-за чего она довольно тоскливо смотрела на людей вокруг, пока не начались танцы. Мэг один раз пригласили на танец, и её тесные туфли запорхали так быстро, что никто не догадался, какую боль они причиняют своей улыбающейся обладательнице. Джо увидела, что к её углу приближается высокий рыжеволосый юноша, и, испугавшись, что он собирается пригласить её на танец, проскользнула в занавешенную нишу, намереваясь подглядывать оттуда и отдохнуть в тишине. К несчастью, ещё одна застенчивая особа выбрала то же самое убежище, потому что, когда штора опустилась за её спиной, Джо оказалась лицом к лицу с Лоуренсом-младшим.

— Бог мой, я не знала, что здесь ещё кто-то есть! — пробормотала Джо, готовясь так же быстро выйти из-за шторы, как она туда ворвалась. Но юноша засмеялся и сказал любезно, хотя и выглядел немного испуганным:

— Не обращайте на меня внимания, оставайтесь здесь, сколько хотите.

— Я вас не побеспокою?

— Ни капельки. Я зашёл сюда только потому, что мало кого знаю, и поначалу чувствовал себя довольно странно, знаете ли.

— Не уходите, пожалуйста, если хотите, останьтесь.

Юноша снова сел и стал смотреть на свои бальные туфли, пока Джо не сказала, стараясь быть вежливой и непринужденной:

— Я думаю, что имела удовольствие встречать вас раньше. Вы ведь наш сосед, не так ли?

— Да, я ваш сосед. — Он поднял глаза и рассмеялся, потому что чопорная речь Джо показалась ему довольно забавной — он вспомнил, как они болтали о крикете, когда он принёс ей пропавшую кошку.

Это успокоило Джо, и она тоже рассмеялась, сказав самым сердечным тоном:

— Мы так хорошо провели время, получив ваш чудесный подарок к Рождеству.

— Это вам дедушка прислал.

— Но ведь это вы предложили ему, правда?

— А как поживает ваша кошка, мисс Марч? — спросил молодой человек, стараясь выглядеть сдержанным, в то время как его чёрные глаза весело блестели.

— Прекрасно, благодарю вас, мистер Лоуренс. Но я не мисс Марч, я просто Джо, — ответила юная леди.

— И я не мистер Лоуренс, зовите меня Лори.

— Лори Лоуренс, какое странное имя.

— Меня зовут Теодор, хотя мне не нравится это имя, потому что мои друзья звали меня Дорой, но я заставил их называть меня «Лори».

— Я тоже ненавижу своё имя, оно такое сентиментальное! Мне бы хотелось, чтобы все называли меня «Джо», а не «Джозефина». А как вы заставили мальчиков перестать называть себя Дорой?

— Я их поколотил.

— Я не могу побить тётушку Марч, так что, видимо, мне придётся терпеть это дальше. — И Джо вздохнула со смирением.

— Вы не любите танцевать, мисс Джо? — спросил Лори с таким видом, словно это имя ей очень подходило.

— Мне очень нравится танцевать, когда просторно и шумно. Но в таком месте, как это, я обязательно что-нибудь испорчу, отдавлю всем пятки или сделаю что-нибудь ужасное, поэтому я стараюсь избегать неприятностей и позволяю Мэг фланировать по залу без меня. А вы не танцуете?

— Иногда. Видите ли, я много лет жил за границей и ещё не успел влиться в ваше общество, чтобы узнать, какая у вас тут мода.

— За границей! — воскликнула Джо. — О, расскажите мне об этом! Я очень люблю послушать, как люди описывают свои путешествия.

Лори, казалось, не знал, с чего начать, но нетерпеливые расспросы Джо вскоре его раззадорили, и он рассказал ей, как учился в школе в Веве^[11], где мальчики никогда не носили шляп, и у них была целая флотилия лодок на озере, и для развлечения на каникулах они ходили в походы по Швейцарии со своими учителями.

— Как бы я хотела там побывать! — воскликнула Джо. — Вы были в Париже?

— Мы провели там прошлую зиму.

— Вы говорите по-французски?

— В Веве нам можно было говорить только по-французски.

— Скажите что-нибудь! Я могу читать на французском, но не могу говорить.

— Quel nom a cette jeune demoiselle en les pantoufles jolis?^[12]

— Как хорошо у вас получается! Дайте-ка подумать… вы спросили: «Кто эта юная леди в красивых туфельках?»

— Oui, mademoiselle.

— Это моя сестра Маргарет, и вы знали, что это она! Вы считаете, она хорошенькая?

— Да, она напоминает мне немецких девушек, она выглядит такой цветущей и спокойной и танцует, как настоящая леди.

Джо вся просияла от удовольствия, услышав эту мальчишечью похвалу в адрес сестры, и запомнила этот комплимент, чтобы потом передать Мэг. Оба подглядывали из-за штор, обсуждали гостей и болтали, пока не почувствовали себя старыми знакомыми. Застенчивость Лори скоро прошла, потому что мальчишеское поведение Джо забавляло и успокаивало его, и Джо снова развеселилась, потому что её платье было забыто, и никто не поднимал на неё брови. Лоуренс-младший понравился ей больше, чем когда-либо, и она несколько раз внимательно посмотрела на него, чтобы потом описать его девочкам, потому что у них не было братьев, очень мало кузенов, а мальчики были для них практически незнакомыми существами.

«Вьющиеся тёмные волосы, смуглая кожа, большие чёрные глаза, красивый нос, прекрасные зубы, маленькие руки и ноги, выше меня, очень вежливый для юноши и довольно весёлый. Интересно, сколько ему лет?»

Этот вопрос вертелся у Джо на кончике языка, но она вовремя сдержалась и с необычным тактом попыталась выяснить это окольным путём.

— Полагаю, вы скоро поступите в колледж? Я вижу, как вы чахнете над книгами, нет, я имею в виду усердно занимаетесь. — И Джо покраснела от ужасного слова «чахнете», которое случайно у неё вырвалось.

Лори улыбнулся, но не выглядел шокированным и ответил, пожав плечами:

— Через год или два, не раньше. Так или иначе, я не буду поступать, пока мне не исполнится семнадцать лет.

— Вам что, только пятнадцать? — спросила Джо, глядя на высокого юношу, думая, что ему уже семнадцать.

— В следующем месяце будет шестнадцать.

— Как бы я хотела поступить в колледж! А по вам не скажешь, будто вы горите желанием.

— Ненавижу колледж! Там нет ничего, кроме зубрёжки или глупых забав. И мне не нравится, как живут люди в этой стране.

— А что вам нравится?

— Жить в Италии так, как мне хочется.

Джо не терпелось спросить, как именно он хочет проводить время, но его чёрные брови выглядели так угрожающе, когда он их нахмурил, поэтому она сменила тему, сказав, отбивая ногой такт:

— Какая превосходная полька! Почему бы вам не пойти и не попробовать потанцевать?

— Если вы присоединитесь ко мне, — ответил он с галантным поклоном.

— Я не могу, я обещала Мэг, что не буду, потому что… — Тут Джо замолчала и, казалось, не знала, продолжать ей разговор или засмеяться.

— Потому что — что?

— Вы никому не скажете?

— Никогда!

— Ну, у меня плохая привычка стоять близко к камину, и поэтому я подпаливаю свои платья, а это я прожгла насквозь, и хотя оно хорошо заштопано, но всё-таки очень заметно, и Мэг велела мне сидеть на месте, чтобы никто ничего не увидел. Можете смеяться, если хотите. Это смешно, я знаю.

Но Лори не засмеялся. Он опустил взгляд на мгновение, и выражение его лица озадачило Джо, когда он очень мягко сказал:

— Я скажу вам, как мы поступим. Там есть длинный зал, где мы сможем замечательно потанцевать, и никто нас не увидит. Пожалуйста, пойдёмте туда.

Джо поблагодарила Лори и с радостью пошла с ним, жалея, что у неё нет двух чистых перчаток, когда она увидела красивые, жемчужного цвета перчатки на руках её партнёра. Зал был пуст, и они станцевали большую польку, так как Лори хорошо танцевал и научил её немецким па, которые привели Джо в восторг, потому что состояли из частых взмахов руками и прыжков. Когда музыка смолкла, они присели на ступеньки, чтобы отдышаться, и Лори как раз рассказывал о студенческом празднике в Гейдельберге^[13], когда Мэг появилась в зале, разыскивая сестру. Она поманила её, и Джо неохотно последовала за ней в боковую комнату, где побледневшая Мэг опустилась на диван, держась за свою ногу.

— Я растянула лодыжку. Этот дурацкий высокий каблук подвернулся, из-за чего я глупейшим образом вывихнула ногу. Болит так, что я еле могу стоять, и я не знаю, как вообще доберусь до дома, — сказала она, раскачиваясь из стороны в сторону от боли.

— Я так и знала, что ты повредишь себе ноги своими дурацкими туфлями. Извини. Но я не вижу для тебя другого выхода, кроме как нанять экипаж или остаться здесь на ночь, — ответила Джо, нежно поглаживая пострадавшую лодыжку Мэг, пока говорила.

— Я не смогу нанять экипаж, это будет стоить очень дорого. Боюсь, что свободных вообще не найдется, потому что большинство гостей приезжают на своих, а до конюшни идти далеко, и послать некого.

— Я схожу.

— Нет, что ты! Уже девятый час, и на улице тьма египетская. Я не могу остаться здесь, потому что дом полон гостей. У Салли остаются какие-то девушки. Я отдохну, пока не придёт Ханна, а потом постараюсь дойти до дома.

— Я попрошу Лори. Он сходит в конюшню, — сказала Джо, вздохнув с облегчением, когда эта мысль пришла ей в голову.

— Мерси, нет! Не проси никого и никому не говори. Принеси мне мои калоши и положи эти туфли к нашим вещам. Я больше не смогу танцевать, но как только ужин закончится, поищи Ханну и скажи мне, когда она придёт.

— Гости сейчас будут ужинать. Я останусь здесь. Я бы хотела побыть с тобой.

— Нет, дорогая, сбегай и принеси мне кофе. Я так устала, что даже не могу пошевелиться.

Итак, Мэг откинулась на спинку дивана, тщательно спрятав калоши, а Джо, спотыкаясь, направилась в столовую, которую обнаружила только после того, как сначала заглянула в шкаф с фарфором, а потом открыла дверь комнаты, где старый мистер Гардинер подкреплялся в уединении. Бросившись к столу, она схватила чашку кофе, который тут же пролила на себя, испортив перед платья так же, как и спину.

— О боже, какая же я дура! — воскликнула Джо, оттирая платье перчаткой Мэг.

— Чем я могу помочь? — спросил дружелюбный голос. Это был Лори, который в одной руке держал чашку с кофе, а в другой — тарелку с мороженым.

— Я пыталась отнести что-нибудь Мэг, она очень устала, но кто-то меня толкнул, и вот я здесь в таком милом виде, — ответила Джо, мрачно переводя взгляд с испачканной юбки на перчатку кофейного цвета.

— Мне очень жаль! Я искал кого-нибудь, кого можно было бы этим угостить. Могу я отнести это вашей сестре?

— О, спасибо! Я покажу вам, где она. Я не предлагаю отнести самой, потому что боюсь попасть в ещё одну передрягу.

Джо шла впереди, и, словно он давно привык ухаживать за дамами, Лори придвинул маленький столик, принес вторую порцию кофе и мороженого для Джо и был так любезен, что даже требовательная Мэг назвала его «милым юношей». Когда пришла Ханна, они весело проводили время за конфетами и остротами^[14] и в самом разгаре была тихая игра в «Бззз!»^[15] с двумя или тремя другими молодыми людьми, которые случайно забрели в комнату. Мэг забыла про свою ногу и вскочила так резко, что была вынуждена опереться о Джо, вскрикнув от боли.

— Тише! Ничего не говори, — прошептала она, а вслух добавила: — Ничего. Я немного подвернула ногу, вот и всё, — и захромала наверх, чтобы надеть верхнюю одежду.

Ханна ворчала, Мэг плакала, а Джо была в полном отчаянии, пока не решила взять дело в свои руки. Выскользнув из комнаты, она побежала вниз и, найдя слугу, спросила, не может ли он найти для них экипаж. Это был наёмный официант, который ничего не знал об окрестностях, и Джо оглядывалась в поисках помощи, когда подошёл Лори, услышавший её слова, и предложил дедушкин экипаж, который, по его словам, только что приехал за ним.

— Но ведь ещё так рано! Вы ведь не собирались уходить? — с облегчением начала Джо, но всё ещё не решаясь принять предложение.

— Я всегда ухожу рано, правда! Пожалуйста, позвольте мне отвезти вас домой. Мне ведь с вами по пути, и, говорят, идёт дождь.

Это решило дело, и, рассказав ему о несчастье Мэг, Джо с благодарностью согласилась и бросилась наверх, чтобы привести остальных. Ханна любила дождь не больше, чем кошка, поэтому уговорить её не составило труда, и они укатили в роскошном закрытом экипаже, чувствуя себя так, словно принадлежали к высшему обществу. Лори сел на козлы, чтобы Мэг могла вытянуть и держать ногу на весу, и девочки без стеснения обсуждали прошедшую вечеринку.

— Я отлично провела время. А ты? — спросила Джо, взъерошивая волосы и устраиваясь поудобнее.

— Да, пока не подвернула ногу. Подруга Салли, Энни Моффат, отнеслась ко мне с симпатией и попросила приехать к ней на недельку вместе с Салли. Она будет здесь весной, когда опера приедет на гастроли, и это будет просто великолепно, если только мама отпустит меня, — ответила Мэг, приободрившись от этой мысли.

— Я видела, как ты танцевала с рыжеволосым юношей, от которого я убежала. Он был милым?

— О, очень! Волосы у него золотисто-каштановые, а не рыжие, и он был очень вежлив, и мы с ним станцевали очаровательный редовак^[16].

— Он прыгал, как кузнечик, когда исполнял очередное па. Мы с Лори не могли удержаться от смеха. Нас не было слышно?

— Нет, но вы вели себя очень невоспитанно. Чем это вы занимались всё время, прячась там?

Джо рассказала о своих приключениях, и к тому времени, как она закончила, они уже были дома. Рассыпаясь в благодарностях, они пожелали спокойной ночи Лори и прокрались в дом, надеясь никого не разбудить, но в тот момент, когда скрипнула дверь, над подушками подскочили два маленьких ночных чепчика, и послышались два сонных, но нетерпеливых голоса:

— Как прошла вечеринка? Расскажите о вечеринке!

Проявив то, что Мэг называла «полным отсутствием манер», Джо принесла несколько конфет для младших сестёр, и они вскоре успокоились, выслушав рассказ о самых волнующих событиях вечера.

— Клянусь, я действительно выгляжу, как прекрасная молодая леди, которая возвращается домой с вечеринки в карете, а потом сидит в своём пеньюаре с горничной, которая ей прислуживает, — сказала Мэг, когда Джо перевязала ей ногу, смазав лодыжку арникой, и расчесала волосы.

— Не думаю, что прекрасные юные леди проводят время лучше, чем мы, хотя у нас подгорели волосы, старые платья, по одной перчатке на каждую и тесные туфли, из-за которых мы получаем растяжение лодыжек, по собственной глупости надевая их на бал. — И я считаю, что Джо была совершенно права.

Примечания

10

Роман Шарлотты Янг (1823–1901).

11

Швейцарский город в кантоне Во.

12

Как зовут молодую девушку в красивых туфлях? (фр.)

13

Гейдельберг — город в Германии, где расположен знаменитый университет, где в XIX в. среди студентов было немало американцев.

14

Известные в XIX в. конфеты, заворачиваемые в фантик, на внутренней стороне которого был написан стишок, пословица или девиз.

15

Популярная в XIX в. детская игра, участники которой по кругу быстро называли числа. Вместо числа, кратного семи или пишушегося с цифрой семь (например, 7, 14, 27), говорилось «Бззз». Совершивший ошибку выбывал из игры.

16

Рейдовак — чешский танец.