Похищение в киностудии

Лорен Магазинер, 2018

Звезда подростковых сериалов похищена прямо из киностудии! Громкое дело поручают маме Карлоса – главе детективного агентства «Лас Пистас». И ее совсем не радует то, что в командировку в Голливуд приходится взять и Карлоса, и его лучшую подругу, и ее невыносимого младшего братика. Карлосу не терпится доказать маме, что его успех в предыдущем расследовании не был случайностью. Он – прирожденный детектив! Втроем с Элизой и Фрэнком они найдут пропавшую звезду… В формате PDF A4 сохранен издательский макет.

Посвящается четырем особым учителям начальной школы — эта книга является результатом всех уроков, которые вы мне преподали, и всех полученных от вас наставлений.

День первый

— МЫ УЖЕ ПРИЕХАЛИ? — спрашивает Фрэнк в миллиардный раз.

— Нет, — вздыхаю я.

— А теперь приехали?

— Нет, — отвечает сквозь стиснутые зубы моя лучшая подруга Элиза.

— О. — Фрэнк смотрит в окно, затем снова поворачивается к нам: — А теперь?

— Нет! — кричим хором мы все, включая мою маму.

После трех часов, проведенных в машине с Фрэнком, думаю, мама готова задушить его. Она включает радио, и он подпевает. Это отвлечет его максимум на две минуты.

Младший брат Элизы, Фрэнк, — совершенно неуправляемый ребенок. Меня всегда раздражало, что он вечно за нами увязывается. Но с тех пор, как прошлым летом мы раскрыли дело и спасли мамино детективное агентство, я снисходительнее отношусь к выходкам Фрэнка.

— «Девятьсот девяносто девять бутылок на стене, — подпевает Фрэнк песне по радио, — девятьсот девяносто девять бутылок на стене! Возьми одну, пусти по кругу, девятьсот девяносто восемь бутылок на стене…»

Ладно. Может быть, я не настолько уж снисходительно отношусь к выходкам Фрэнка.

— Ш-ш-ш-ш-ш-ш. — Элиза затыкает брату рот. — Пора поиграть в молчанку.

— Я ЧЕМПИОН по молчанке! — вопит Фрэнк.

Мы с мамой смотрим друг на друга в зеркало заднего вида и закатываем глаза. Во мне поднимаются противоречивые чувства: с одной стороны — раздражение из-за Фрэнка, с другой — волнение по поводу неожиданной трехчасовой поездки в Бёрбанк, штат Калифорния.

Неожиданной, потому что вчера в мамино детективное агентство «Лас Пистас» позвонил продюсер популярного телешоу «Юная ведьма». Шоу о… ну, о подростках-волшебниках. Звезда шоу, юная знаменитость Лейла Джей, пропала без вести. Исчезла без следа. А съемки следующего сезона должны начаться на этой неделе.

Продюсер шоу решил нанять частного детектива, чтобы найти звезду. Поэтому он навел справки. А одной из его подруг оказалась Гвиневра Лекавалье — лучшая мамина клиентка.

Родителям Элизы и Фрэнка пришлось уехать из города в командировку — на конференцию. В связи с этим мама делает мистеру и миссис Томпсон одолжение — следит за их детьми. Вот как мы все четверо оказались вместе в этой короткой, но (благодаря раздражающему пению Фрэнка) кошмарной автомобильной поездке.

Мама сворачивает в очередной переулок, и я невольно начинаю нервничать. Это дело — идеальный шанс произвести на маму впечатление своими навыками детектива. С тех пор как несколько месяцев назад мы работали над делом Гвиневры Лекавалье, мне не терпится вернуться к детективной работе. Конечно, я взялся за него, чтобы спасти мамино агентство… Но оказалось, что у меня верные инстинкты детектива и настоящий талант опрашивать подозреваемых.

Элизе тоже не терпится взяться за новое дело. Думаю, ее гениальный мозг скучает по логическим упражнениям. Мы пытались выкрасть у мамы пару дел, но наши планы не увенчались успехом. Теперь мама держит меня на коротком поводке и не подпускает к тайнам ближе чем на пятьдесят футов^[1].

Но я знаю, что смогу изменить ее отношение. Если только у меня появится шанс проявить себя.

Не помню, как заснул, но следующее, что я ощущаю, — Элиза трясет меня за плечо.

— Приехали, Карлос! — говорит она. — Не могу поверить, что мы попадем на съемочную площадку шоу «Юная ведьма»! Ееееееееееее!

— Ох, — я затыкаю уши.

— Прости, но я в таком восторге! Мы обожаем это шоу!

— Нет, мы не обожаем, — возражает Фрэнк.

— Мы с Карлосом, — уточняет Элиза.

— Может, нам удастся узнать, о чем будет четвертый сезон, — подхватываю я. — И что будет после той интригующей сцены на кладбище…

— Или, может быть, они возьмут нас в качестве статистов для массовки?

Мама цокает языком:

— Мы здесь не за этим. Я знаю, что вы взволнованы, но ситуация очень серьезная. Лейла Джей может быть в опасности.

Мы с Элизой замолкаем. Мама права. Как бы ни было круто находиться за кулисами любимого шоу, нельзя терять контроль. Сбежала Лейла или была похищена, мы должны найти ее и убедиться, что она в безопасности. Она нужна не только четвертому сезону «Юной ведьмы» — она нужна всему миру. Лейла Джей — суперзвезда.

Она вроде как королева подростков. Образец для подражания для детей во всем мире.

Мы подъезжаем к студии, и мама предъявляет охраннику свое удостоверение.

— Повернете налево — попадете в Восьмую студию. Парковку увидите снаружи. Приятной встречи с мистером Вестовером, — желает он, открывая нам ворота.

В студии кипит работа. Повсюду снуют люди, разнося декорации и костюмы в разные помещения. Здесь, кажется, около десяти различных площадок. На каждой есть своя табличка, указывающая, к какому шоу она относится.

Внезапно Элиза вскрикивает:

— Вот он! Вот он! Брэд Брэдли! — Она указывает на подростка с распущенными волосами, как раз когда он исчезает за дверью студии.

— Что за Брэд Брэдли? — интересуется Фрэнк.

Элиза не отвечает. Она просто опускается на сиденье так низко, что ее голова оказывается под окном.

— Думаешь, он меня видел? — шепчет она, натягивая рубашку до ушей и заползая под нее, как черепаха в панцирь. — Надеюсь, он меня не заметил, — глухо стонет она.

— Брэд Брэдли, — отвечает мама, ставя машину на стоянку, — это партнер Лейлы Джей. Семнадцать лет. Светлые волосы, голубые глаза, заставляет подростков всех возрастов испытывать слабость в коленях.

— Вещественное доказательство номер один, — говорю я, указывая на Элизу.

Мама смеется, Элиза толкает меня локтем.

Мы все вываливаемся из машины. После трех часов, проведенных в салоне, у меня болит зад, а Фрэнк бегает вокруг нас с Элизой, скандируя:

— Не поймаете меня! Не поймаете меня! — Он повторяет это снова и снова.

За дверью студии истерически рыдает девочка-подросток. У нее неприметные черты: жесткие волосы, не совсем каштановые, но и не очень светлые. Кожа не совсем бледная, но и не очень загорелая. Близко посаженные карие глаза, будто оседлавшие переносицу, тонкий рот. Я не знаю, кто это, — она определенно не из актерского состава шоу, — но девочка должна быть близка с Лейлой, чтобы так расстраиваться.

Когда мы проходим мимо нее, я замечаю, что она держит плакат с надписью: «ПОКЛОННИК ЛЕЙЛЫ НОМЕР ОДИН! ЦЕЛУЮ, ЛУИЗА».

С каких это пор фанатов и поклонников пускают на закрытую съемочную площадку?

Мы проскальзываем в дверь Восьмой студии, и мама останавливается, чтобы что-то записать в блокнот. Наверное, о фанатке, которую мы видели снаружи. Мама в глубокой задумчивости грызет резинку карандаша.

— Мам, когда мы встречаемся с Вольфгангом Вестовером?

— Через полчаса, — весело отвечает она, закрывая блокнот. — Его ассистентка сказала мне, что кабинет продюсера находится во втором коридоре в задней части студии.

Внутри помещение выглядит огромным. Потолки не менее пятидесяти футов высотой, множество ламп, направленных на съемочную площадку. Все, что находится здесь, хорошо знакомо мне по телешоу «Юная ведьма».

Во-первых, свирепый гигантский робот-дракон, с которым героине Лейлы пришлось сразиться в конце второго сезона, а затем приручать его как питомца в течение третьего сезона. Он нависает над нами на высоте… не меньше двадцати футов. Мне кажется, чтобы дракон выглядел настоящим, используют компьютерную графику.

— КРУТО! — восторженно восклицает Фрэнк. — Я хочу его потрогать.

— Не трогай ничего, — предупреждает мама, и мальчик пятится от дракона.

Потом нужно будет спросить маму, как ей удается заставить Фрэнка повиноваться. Потому что всякий раз, когда я говорю «нет», Фрэнк слышит «да».

За драконом — учебный класс с несколькими партами. Там же располагается ряд шкафчиков — это часть школы ведьм. Класс зельеварения со всевозможными котлами и булькающими отварами спрятан в задней части. А еще есть декорации кабинета директора, где героиня Лейлы, Аурелия, частенько оказывается.

Далее виднеется хлипкая картонная гостиная, которая в реальной жизни выглядит гораздо меньше, чем по телевизору. Наверное, все дело в голливудской магии.

И еще есть то, чего я никогда раньше не видел: ярко-зеленая комната — зеленый пол, зеленые стены. Она торчит тут как бельмо на глазу. Надеюсь, это не часть четвертого сезона.

— Что это? — спрашиваю я. — В шоу нет ничего подобного!

— Это специальный экран, — объясняет Элиза. — Они могут снимать актеров перед ним, а затем использовать цифровой монтаж, чтобы заменить зеленый цвет другим фоном. Посмотри на мат на полу — держу пари, они снимают здесь много трюков.

— О, — только и могу сказать я в ответ, чувствуя себя немного глупо.

Хорошенько изучив съемочную площадку, я смотрю на то, что находится за камерами. Там намного прохладнее и уютнее. Пол бетонный, для некоторых актеров и членов съемочной группы установлены стулья. С краю — стол с закусками и открытая дверь, ведущая в конференц-зал с длинным столом и несколькими стульями.

— Что это? — спрашиваю я у мамы, показывая на открытую дверь.

Но вместо нее отвечает Элиза.

— Наверное, комната сценаристов. На телевидении часто приходится корректировать сценарий прямо во время съемок, если что-то не получается.

Я ухмыляюсь.

— Что? — недоумевает она.

— Ты знаешь все обо всем, правда? — дразню я ее.

— Я не знаю, что это такое, — возражает Элиза, указывая на большую, похожую на гараж штуку в углу.

На ней висит внушительная табличка с надписью: «ГРУЗОВОЙ ЛИФТ НЕ РАБОТАЕТ».

— Хочу на нем покататься! — тут же восклицает Фрэнк.

Мама хмурится:

— Нельзя. Он сломан.

— И это все? — спрашиваю я, поворачиваясь на носочках. — Вот и вся площадка?

Элиза качает головой:

— Они еще проводят наружные съемки. По пути сюда я видела площадку, покрытую травой, и беседку, очень напоминающие пейзаж Секрет Коув, — города, в котором происходит действие телешоу.

Мама отходит в сторону, а я поворачиваюсь к Элизе:

— Так… почему здесь так много людей? Они ведь не могут снимать без Лейлы. Она — звезда. Присутствует почти в каждой сцене.

— Хуже того, — нахмурившись, говорит Элиза, — как мы собираемся сузить круг подозреваемых? Здесь должно быть не меньше сотни человек.

Я не успеваю ей ответить — мама направляется прямиком к большому креслу с надписью: «РЕЖИССЕР», как только в него плюхается высокий и стройный мужчина-азиат. У него мягкие круглые щеки, острый подбородок, длинные волосы, собранные в хвост, и серьга. Как у пирата. Что не ускользает от внимания Фрэнка.

Он указывает прямо на сережку и произносит:

— АРРРРРРРРРР!

— Прошу прощения? — с вызовом переспрашивает мужчина.

— А рррррразрешите спросить: вы — Дуглас «Гильотина» Чен, режиссер шоу «Юная ведьма»? — спрашивает мама, пытаясь замаскировать выходку Фрэнка.

— А кто этим интересуется? — Режиссер тычет пальцем маме в лицо. — Вы случаем не журналисты, а? Мне нечего сказать прессе! Без комментариев! Совсем!

Мама улыбается, и лицо Гильотины смягчается. Удивительно наблюдать за работой мастера. Мама знает, как манипулировать людьми. И это заставляет меня задуматься… что же за манипуляции она проделывает со мной?

— Я детектив Каталина Серрано из детективного агентства «Лас Пистас». Меня наняли, чтобы найти Лейлу Джей.

Режиссер хмурится.

— Когда именно она пропала?

— В четверг, — говорит он. — Она не появилась на площадке.

— Это было типично для нее? Режиссер фыркает:

— Лейла никогда не упускает повода оказаться перед камерой.

— В полицию кто-нибудь звонил?

— «В полицию кто-нибудь звонил?» — передразнивает он. — Разумеется, мы вызвали полицию.

Мои ладони сжимаются в кулаки. Никто не смеет так разговаривать с моей мамой. И не важно, насколько он известный режиссер.

Я открываю рот, но мама кладет руку мне на плечо.

— И что сказала полиция?

Гильотина закатывает глаза:

— Они понятия не имеют, где она может быть, и, похоже, их это не сильно беспокоит. Сказали, что она, вероятно, сбежала, не выдержав давления славы, и они мало что могут сделать без каких-либо улик. Через сорок восемь часов сюда прислали нескольких офицеров, но они, кажется, не добились никакого прогресса.

— У вас есть какие-нибудь идеи насчет того, где она может быть? — вмешиваюсь я.

— Я что, похож на сторожа Лейлы Джей? — отвечает Гильотина. — Спросите ее агента, Агату Таггл. Это ее работа. Хотя она явно с ней не справилась, — он жестом указывает на двери студии, в которых только что появилась женщина.

Это маленькая леди, которая выглядит весьма свирепо в брючном костюме и круглых очках. Ее каштановые волосы собраны сзади в аккуратный пучок, из которого торчат три ручки.

— Дуглас, — обращается она к режиссеру, размахивая листком бумаги. — Что это за нелепое письмо я только что получила из вашей конторы?

— Это уведомление о расторжении контракта. Не явившись на работу, Лейла Джей нарушила условия своего трудового соглашения!

— Ну-ну, Дуглас, ш-ш-ш-ш, — успокаивающим голосом тянет агент Лейлы, Агата Таггл. — Ты же знаешь актеров. Иногда ими овладевают порывы фантазии. Они импульсивны. Они непредсказуемы. Это всего лишь часть творческого процесса. Лейла такая хорошая актриса, что ей давно пора начать… э-э… капризничать.

— Не пытайся обвести меня вокруг пальца, Агата! Не в этот раз!

— Этот раз? — переспрашиваю я.

— Я уволю ее! — не обращает на меня внимания Гильотина. — Точно говорю!

— Ну-ну, Дуглас, — повторяет Агата. — Не делай того, о чем пожалеешь. Лейла — твоя звезда. Без нее твое шоу провалится.

— Похоже, звезды-то у меня в любом случае нет! — возражает режиссер, скрещивая руки.

— Лейла обязательно появится. Я обещаю. — Тут звонит сотовый Агаты. — Подожди, я должна ответить, — она поворачивается к нему спиной: — Алло? Нет, Леопольд, директор по кастингу сказал, что ты просто не подходишь для этой роли. Но я могу устроить тебе прослушивание на роль шута в… Алло? Паршивая связь, это здание похоже на черную дыру для сотового сигнала.

Она выходит через боковую дверь студии.

— Видите, с чем мне приходится иметь дело? — жалуется Гильотина. — У нас ужасный кризис, и она, кажется, не понимает всей серьезности проблемы. Мы в глубоком дерь…

— Гр-кхм! — Мама прочищает горло, жестом показывая на Элизу, Фрэнка и меня.

Гильотина снова скрещивает руки на груди и отворачивается:

— Вам лучше поспешить на встречу. Мистер Вестовер не любит опозданий.

Мама улыбается:

— Спасибо за совет.

После того как мы удаляемся от режиссера на достаточное расстояние, я пытаюсь заглянуть в мамины записи в блокноте, но она прикрывает их рукой.

— Что вы думаете о Гильотине? — спрашивает Элиза у нас с мамой.

— Мне кажется, он какашка, — отвечает Фрэнк. — Большая вонючая какашка.

Мама ерошит Фрэнку волосы.

— Ну, я записала свои первые впечатления и мысли, но не люблю принимать поспешных решений. Придется еще кое-что выяснить.

Я тоже что-нибудь о нем выясню. Может быть, мне удастся узнать больше, чем маме. И она будет так поражена этим, что наконец-то поймет: я прирожденный детектив. В конце концов, это ведь у меня в крови!

Закулисная зона большая. Длинный коридор, огибающий студию, ведет в костюмерную, общую гримерную, гримерку Лейлы, гримерку Брэда Брэдли. Мы поворачиваем за угол и видим там еще больше помещений. Проходим мимо двери с надписью: «Гильотина», и — в середине зала, напротив растения в горшке — двери каби нета с табличкой «ВОЛЬФГАНГ ВЕСТОВЕР, ИСПОЛНИТЕЛЬНЫЙ ПРОДЮСЕР».

Дверь сделана из непрозрачного стекла, поэтому я не могу видеть, что происходит внутри, но слышу, как чиркает спичка.

— Мы делаем все, что в наших силах, — раздается гулкий голос.

— НУ, ПОХОЖЕ, ЭТОГО НЕДОСТАТОЧНО! — кричит какая-то женщина.

— Пожалуйста, Мириам, успокойся.

— НЕТ, Я НЕ УСПОКОЮСЬ, ВОЛЬФГАНГ! ПОКА НЕ НАЙДУТ МОЮ МАЛЫШКУ!

— Обещаю…

Слышен сдавленный всхлип, затем глухой стук чего-то брошенного.

— Да, конечно!

Дверь в кабинет Вольфганга распахивается с такой силой, что я удивляюсь, как это стекло не разбилось. Крупная женщина проносится мимо нас так быстро, что я не успеваю как следует ее рассмотреть. Со спины видны темно-коричневая кожа, короткие вьющиеся черные волосы, спрятанные под широкополой шляпой, и платье, от яркого узора которого немного режет глаза. Высокие каблуки ее туфель громко стучат по коридору, и она исчезает.

— Простите, — говорит мужчина у двери.

Это, должно быть, и есть исполнительный продюсер, Вольфганг Вестовер. Странно… он кажется приветливым и дружелюбным, но есть в нем что-то пугающее. Он возвышается над Элизой, надо мной и особенно над Фрэнком. Он даже над мамой нависает.

— Мириам Джей явно расстроена.

— Это была мама Лейлы Джей? — спрашиваю я, вытягивая шею, чтобы еще раз взглянуть на нее.

Но женщина давно ушла.

— Да, — отвечает Вольфганг.

— У нас назначена встреча на двенадцать часов, — говорит мама, протягивая руку: — Детектив Каталина Серрано, к вашим услугам.

— О-о-о! — Его лицо озаряется пониманием. — Ну конечно! Моя подруга Гвиневра Лекавалье говорила мне, что детективное агентство «Лас Пистас» — лучшее в своем деле. Пойдемте в мой кабинет, поболтаем.

— Благодарю вас, — вежливо говорит мама. Вольфганг придерживает для нее дверь, но она не торопится войти.

Вместо этого она одаривает меня одним из классических маминых взглядов: поднятая бровь, стальной взгляд.

— Hijo^[2], — говорит мне мама, — ты, Элиза и Фрэнк должны подождать меня на съемочной площадке. Пристройте-ка свои попы на стулья позади режиссера Чена и не двигайтесь с места.

— Попы, — хихикает Фрэнк.

— Пожалуйста, мам, — тихо прошу я. — Позволь мне помочь.

С лета мы несколько раз ссорились. Я знаю, что ее не переубедить. Но мне нужно, чтобы она меня услышала… признала мои способности. Может быть, сработает, если она будет снова и снова слышать, как сильно мне это необходимо.

Мама хмурится:

— Карлос, я ценю помощь, которую ты оказал моему агентству прошлым летом, но это мое дело. Моя работа может быть очень опасной. Я не хочу, чтобы ты попал в беду. Так что вы должны оставаться на месте. Вы можете читать, разгадывать загадки из тетради Элизы, разговаривать между собой, но вы не должны общаться ни с кем на съемочной площадке. Вы справитесь или мне придется нанять стажера, чтобы он нянчился с вами целый день?

Нянчился! У меня лицо вспыхивает от возмущения. Я поднимаю глаза на Вольфганга Вестовера — не проявляя интереса к разговору, он ковыряет свои заусеницы. Должно быть, думает, что мы дети. Чувствую себя ужасно неловко и непрофессионально.

— Карлос? — строго говорит мама. — Могу ли я положиться на вас и быть уверенной, что вы последуете моим указаниям?

Я пинаю воздух.

— Не волнуйтесь, мисс С., — вмешивается Элиза. — Я позабочусь, чтобы Карлос не попал в беду.

Ее уши розовеют: она лжет. Элиза уже много лет моя лучшая подруга, а это значит, что я знаю ее очень хорошо. Что ей нравится? Загадки. Ее сильные стороны? Гениальный мозг. Ее привычки? Всегда говорит вслух, когда о чем-то напряженно думает. А ее слабое место? Она не умеет врать.

Но мама, кажется, этого не замечает. Может быть, потому, что Вольфганг Вестовер нетерпеливо смотрит на часы.

— Спасибо, Элиза. — Мама бросает взгляд на Фрэнка, который снимает со стены фотографии телезвезд, вешает их вверх ногами и безумно хихикает, оглядывая свою работу. — Э-э… Не спускай глаз и с Фрэнка… — Затем мама входит в кабинет Вольфганга и закрывает за собой дверь.

Я поворачиваюсь к Элизе:

— Зачем ты наврала маме?

На лице Элизы появляется хитрая усмешка:

— Я не врала ей. Я лишь сказала, что постараюсь, чтобы ты не попал в беду. И я это сделаю.

Я хмурю брови и смотрю на нее, а она обнимает меня за шею:

— Брось, Карлос. Ты же знаешь, что мы не можем позволить этому делу ускользнуть из наших рук. Это же Лейла Джей — наша любимая звезда нашего любимого телешоу. Мы не можем ее подвести!

— Итак… мы собираемся раскрыть это дело?

Я чувствую волнение и… как ни странно, тревогу. Детективную работу я люблю больше всего на свете. Но в последний раз, когда я взялся за расследование, то обманул мамино доверие. И хотя мое наказание давно завершилось, ей потребовались месяцы, чтобы простить меня. Готов ли я снова рискнуть этим хрупким доверием?

Я хочу, чтобы мама знала, что может на меня положиться. И хочу следовать зову своего сердца. Но сейчас это прямо противоположные вещи. Если бы только мама увидела во мне хорошего детектива, а не самозванца, которому один раз случайно повезло!

Если я раскрою это дело, то снова обману ее доверие, ослушаюсь, после того как она велела мне ждать в сторонке. Но с другой стороны… может быть, она начнет верить в мои детективные способности. Позволит мне помогать ей в будущем вместе с Элизой и Фрэнком. Если только мы проявим себя.

Уверен, что нам это дело по зубам. Гениальный мозг и железная логика Элизы, храбрость и абсолютная непредсказуемость Фрэнка плюс мой дар работы с подозреваемыми. Вместе мы составляем идеальную команду.

Элиза толкает меня локтем:

— Карлос?

Я киваю:

— Ты права. Мы должны это сделать.

— Мы опять дефективы? — спрашивает Фрэнк.

— Детективы, — поправляем его мы с Элизой.

— Так с чего нам начать? — рассуждаю я вслух. — Как мы узнаем, где Лейла? Непохоже, чтобы она оставила след из хлебных крошек. И мы даже не знаем, сбежала ли она или похищена.

Элиза мычит себе под нос. Я практически вижу, как крутятся колесики в ее голове.

— Ну, можно пойти порыться в ее гримерке. Держу пари, мы найдем там ключ, который поможет выяснить, куда она пропала.

Внезапно Вольфганг начинает говорить громче, и Фрэнк испуганно подпрыгивает. Голос продюсера доносится из-за двери.

У меня появляется идея.

— Или, — говорю я Элизе, — мы могли бы подслушать разговор моей мамы с Вольфгангом Вестовером. Если мы услышим то, что слышит она, то не отстанем от нее в расследовании.

— Рискованно. А вдруг нас поймают?

— Значит, — отвечаю я, — надо, чтобы не поймали.

ЧТОБЫ ОБЫСКАТЬ ГРИМЕРКУ ЛЕЙЛЫ ДЖЕЙ, ОТКРОЙ СТРАНИЦУ 245.

ЧТОБЫ ПОДСЛУШАТЬ РАЗГОВОР МАМЫ С ВОЛЬФГАНГОМ, ОТКРОЙ СТРАНИЦУ 428.

Примечания

1

Фут — чуть больше тридцати сантиметров.

2

Hijo (ucn.) — сынок.