Игра на вылет

Лорен Вайсбергер, 2016

Когда-то Лорен Вайсбергер разнесла в щепки мир высокой моды, глянца и гламура – теперь она грозит развенчать иллюзии большого спорта! Как далеко можно зайти, чтобы завоевать вершину спортивного олимпа? Любимица Америки, молодая теннисистка Чарли Сильвер, продала душу дьяволу, став подопечной легендарного тренера Тодда Фелтнера, скандально известного своим тщеславием и невыносимым характером. Тодд загорелся идеей превратить тихую и скромную девушку в королеву глянца, навязывая ей образ селебрити. Теперь с ней работают лучшие модельеры и стилисты, она – своя в мире закрытых VIP-вечеринок, благотворительных приемов и тусовок на шикарных яхтах с голливудскими звездами. Еще один турнир Большого шлема. Еще одно интервью. Еще одна фотосессия. Звезда Чарли сияет все ярче… а сама она все чаще задает себе вопрос: не слишком ли высокую цену приходится платить за успех в мире, одержимом деньгами и славой? Готова ли она получить все, но потерять себя?

Глава 4

Двадцать третья лучшая девчонка

Лос-Анджелес.

Август 2015 года

Щит с надписью «Продается собственником» торчал прямо под окном Чарли. С тех пор, как отец объявил о своем намерении переехать в Бирчвуд, прошло две недели, а она до сих пор не могла с этим смириться. Их коттедж с тремя спальнями стоял в стороне от бульвара Топанга-Каньон и давно нуждался в покраске (не говоря уже о новых дверях и окнах). Но хотя дому ее детства не хватало внешнего лоска, это с лихвой восполняли памятные события: воскресные барбекю на лесистом заднем дворике, поездки на велосипеде с Джейком в парк Топанга и остановки по пути, чтобы выпить кока-колы в магазинчике у заправки, где теперь торговали органическими продуктами, помощь матери с горшками бальзамина…

Ее семья была не из тех, кто часто устраивает вечеринки и приглашает толпы гостей, но Чарли провела здесь счастливое детство. Она почти ничего не изменила в своей комнате — вплоть до постеров с Джастином Тимберлейком — и до сих пор считала это место своим домом. Зачем платить арендную плату где-то еще, если одиннадцать из двенадцати месяцев она проводит в поездках? Ее огорчала затея отца продать часть их общей истории и поселиться в гостевом домике. В собственности Бирчвуда.

Чарли смотрела на айпаде документальный фильм о сложном жизненном пути Тодда Фелтнера. Рос он на Лонг-Айленде и играл первые одиночные матчи за школу «Грейт-Нек-Норт», а потом за университет штата Мичиган. Работая в программе подготовки «Морган Стэнли», во время отпуска во Флориде Тодд открыл тринадцатилетнего теннисного вундеркинда, который подрабатывал, подавая клюшки на поле для гольфа. Что-то в этом мальчике, Адриане Эверсоле, так вдохновило Тодда, что он бросил офисную работу, переехал в Тампу и приступил к изучению всего, что нужно, чтобы тренировать талантливого парня и сделать его номером один всего через восемь лет. В фильме было множество сцен, где Тодд кричал, нещадно ругая Адриана — а позже и других игроков, которых привел к вершине. Во время одного особенно пугающего полуфинала чемпионата США служба безопасности силой удалила Тодда с трибун после того, как он обругал Адриана так громко и грязно, что телевизионные камеры не смогли даже показать это в прямом эфире. Пару минут спустя — другая сцена: Адриан поднимает чемпионский кубок высоко над головой, потом целует его под ликование болельщиков. Чарли смотрела едва дыша, ощущая вес этого кубка, слыша восторженный рев толпы, чувствуя запах пота и песчаный аромат воздуха Квинса в тот момент, как ее объявляют победительницей. Несмотря на пугающие выходки Тодда, она знала: он тот, кто ей нужен.

Тут же зазвонил телефон, и молодой женский голос произнес:

— Шарлотта Сильвер? С вами хочет поговорить Тодд Фелтнер.

Чарли почувствовала, что ее пульс участился, и поставила айпад на паузу.

— Шарлотта? Это Тодд Фелтнер. Заколебался писать сообщения, поэтому звоню. Я прилетаю в Лонг-Бич в пятницу днем. В восемь мой рейс на Гавайи, и далеко ехать не хочется. Может, встретимся в центре, в фойе отеля «Стандарт»? Я продемонстрирую тебе свои достоинства, ты огласишь список вопросов, и мы все решим. В два часа?

Чарли сделала глубокий вдох, вспомнила пиетет Джейка и собственный восторг, когда Тодд ей впервые позвонил, и ответила:

— Договорились. В два часа, мистер Фелтнер.

— Вот и отлично! — сказал он, каким-то образом сумев произнести это саркастично. — Зови меня Тодд. «Мистер Фелтнер» напоминает мне об отце, и твое счастье, что ты не имела удовольствия с ним встречаться.

— Хорошо, Тодд.

Прежде чем Чарли успела ощутить неловкость, Фелтнер объявил, что его помощница подтвердит информацию по электронной почте, и повесил трубку.

Она написала Джейку: «Все на мази», указала время и место и выключила телефон.

Когда Чарли, одетая в джинсовый костюм, вошла в фойе отеля «Стандарт», до встречи оставалось пятнадцать минут. Есть время, чтобы заказать стакан газированной воды и просмотреть свои записи. Чарли аккуратно напечатала девятнадцать вопросов — некоторые рабочие моменты, о которых она хотела узнать его мнение — на листе светло-голубой бумаги. Но когда она подошла к администратору ресторана, Тодд окликнул ее из-за столика возле конца барной стойки:

— Сильвер! Я тут. — Он не встал, когда она подошла. — Садись. Ничего, если я буду звать тебя Сильвер?

— Вообще-то, я предпочитаю, чтобы меня звали Чарли… Ты рано.

— Тодд Фелтнер, правило номер один: если не придешь рано, то опоздаешь. — И он загоготал.

Чарли не могла решить, что ей не понравилось больше: дурацкое правило или то, что он говорит о себе в третьем лице.

При росте в метр шестьдесят его сила в бытность теннисистом шла исключительно от мускулистых плеч и широких мощных бедер. Теперь, когда он был уже не молод, мощная мускулистая фигура превратилась в грушу: плечи сдулись, выросли огромный живот и зад.

— Что будешь? — спросил Тодд, подталкивая к ней меню.

Возле столика возникла девушка в кожаных брюках и коротких сапожках на шпильке. Чарли взглянула на телефон и увидела, что Джейка не будет еще тринадцать минут, а может, и больше.

— Э-э… пока просто чашку кофе, пожалуйста. — Она собиралась здесь пообедать, но хотела дождаться Джейка.

— Без кофеина, — рявкнул Тодд.

И официантка, и Чарли повернулись к нему с удивлением: он сам хочет кофе без кофеина или требует такой для Чарли?

— Для нее, — пояснил он.

Чарли заставила себя улыбнуться.

— Спасибо, я предпочитаю обычный. — Она повернулась к официантке: — С обычным содержанием кофеина, пожалуйста.

Тодд захохотал.

— Ладно, пока наслаждайся. Будешь работать со мной — распрощаешься с кофеином, как и со всем остальным, что хоть немного приятно. Но к этому мы еще вернемся.

Если бы вместо Тодда здесь была Марси, они бы уже ели картошку фри и хихикали над последними сплетнями о знаменитостях. Чарли лихорадочно подыскивала тему для легкой болтовни, чтобы заполнить время, когда перед ними вдруг возник Джейк.

— Надеюсь, я ничего не пропустил? — сказал он, наклоняясь и целуя Чарли в щеку. Тодд не встал, но Джейк обошел вокруг стола и хлопнул его по спине. — Рад тебя видеть. Спасибо, что нашел время.

Чарли всегда немного удивляло то, как профессионально держится ее старший брат. Белоснежная рубашка подчеркивала красивый загар, и весь его облик — модный темно-синий костюм, рубашка без галстука, дорогие часы и туфли — ясно диктовал: успешный голливудский агент. Никто никогда не догадался бы, что он живет в доме без лифта, в однокомнатной квартире в Гарлеме, и что единственным клиентом в спортивном агентстве, в котором он работал, была его собственная сестра.

Они еще даже не заказали еду, когда Тодд ударил кулаком по столу.

— Мы все — занятые люди, так что давайте сразу к делу. Сильвер… э-э… Шарлотта — ты чертовски хороший игрок с большим потенциалом. И пока — все. В турне ты уже почти пять лет, а Шлема у тебя нет, и в рейтинговой таблице ты никогда не поднималась выше двадцать третьего места. Плюс недавняя операция. Наверняка многие советуют тебе бросить спорт.

— При всем уважении, мистер Фелтнер, быть двадцать третьей лучшей теннисисткой в мире не так уж и плохо, — встрял Джейк.

Чарли ответила ему благодарной улыбкой, но очередной звук удара кулаком по столу так ее испугал, что она чуть не вылила на себя кофе.

— Неправильный ответ! — гаркнул Тодд. — Об этом ли ты мечтала, когда тебе было тринадцать, когда ты выигрывала все турниры, в которых участвовала, выказывая невероятное упорство и решимость и пробивая себе путь сквозь соперниц, как хренова газонокосилка? Стать двадцать третьей лучшей? Не думаю. И надеюсь, что нет, потому что это не чемпионский настрой. Думаешь, Штеффи Граф молилась попасть в двадцатку? Или Эверт, Навратилова, Шарапова или одна из сестер Уильямс когда-нибудь говорили своим тренерам, или папам, или своему отражению в зеркале: «Ох, надеюсь, я смогу когда-нибудь стать двадцать третьей лучшей среди девчонок?» — Последнюю фразу он произнес с насмешкой, имитируя пронзительный женский голос.

У Чарли вспыхнули щеки. Тодд Фелтнер прав. Она всегда мечтала о большем. Она не хотела после долгой напряженной работы остаться в истории тенниса всего лишь сноской внизу страницы.

— Да, я поняла, — тихо сказала Чарли.

— Если я вернусь в дело и стану тренировать женщину, я сделаю это только для той, кто обладает бешеной волей к победе. Ты такая, Шарлотта Сильвер? Ты готова сражаться до крови? Или тебе достаточно прыгать по корту в маленькой белой юбочке, с жеманными косичками, и улыбаться широко и ослепительно, чтобы все тебя обожали?

Тодд откинул магнитную крышку своего айпада, развернул его экраном к Чарли и начал перелистывать ее фотографии за много лет. Везде с косичкой. Везде с улыбкой. Всегда на втором месте.

— Сейчас мы сидим здесь лишь по одной причине: я думаю, что под образом милой девочки скрывается теннисистка, которая очень, очень хочет попасть в Высшую лигу. В первую десятку. А лично я здесь сижу потому, что у тебя лучший гребаный удар слева одной рукой, какой я когда-либо видел у бабы… э-э… женщины. У тебя есть инстинктивное понимание своего места на корте — поверь мне, этому нельзя научить, — и, по крайней мере, из того, что я могу видеть на записях, в тебе есть психологическая стойкость, чтобы подняться, когда ты в самом низу. Вот, Шарлотта Сильвер, почему мы здесь.

Чарли теперь боялась случайно улыбнуться. Тодд Фелтнер точно перечислил ее сильные стороны. Он провел отличную подготовительную работу. Впечатление от фотографий, на которых она выглядела дружелюбной веселой дилетанткой, было убийственным.

— Если мы работаем вместе, в первую очередь ты должна забыть все девичьи сантименты. Вот прямо сейчас я вижу, что у тебя глаза на мокром месте. Если мы каждую секунду будем беспокоиться о твоих чувствах, то мы никуда не доберемся. Во-первых, я высказываю тебе все напрямик, и ты высказываешься напрямик. Без всяких вокруг да около, договорились? Во-вторых, нам нужна капитальная смена имиджа. Мы примем меры, чтобы все забыли о девчушке с косичками; заменим ее свирепой, безжалостной соперницей, которую другие игроки будут бояться и уважать. Мы наймем консультанта по имиджу, и пусть он выберет специалистов по связям с общественностью, парикмахеров и советников по социальным сетям, которые всему тебя научат. Я буду отвечать за твой график тренировок и поездок и гарантирую тебе, что ничего из этой ерунды не помешает самому важному, а именно, игре. Имидж — не последнее дело, но, в конечном счете, если ты не побеждаешь, никого не волнует твой внешний вид.

Чарли кивнула. Да, он груб, но говорит правильные вещи.

— Сразу же наймем на полный день спарринг-партнера.

Чарли открыла рот, чтобы возразить, однако Тодд остановил ее, подняв руку.

— Знаю, ты хочешь сказать, что он не нужен и вполне достаточно тренироваться с другими девочками для разминки и практики. И сразу отвечу, что ты ошибаешься. Страшно ошибаешься. И не надо мне «я всего лишь номер двадцать три и не заслуживаю личного спарринг-партнера». Я много раз видел, как взлетают результаты теннисистов, когда у них есть достойный партнер для ежедневных тренировок. Это не обсуждается.

— Хорошо. — Чарли часто думала об этом, но не могла решиться на такие траты. Она не побеждала в достаточном количестве соревнований, чтобы нанять спарринг-партнера на полный рабочий день, да еще оплачивать его поездки с ней по всему миру.

— Я не буду против услуг физиотерапевтов и тренеров, которых предоставляют турне, если увижу, что твоя физическая форма улучшается и ты придерживаешься разработанных ими программ. Кроме того, диетолог. Не навсегда, только пока ты не сбросишь пять килограммов с нижней части тела и не нарастишь мышцы плеч. Не стану врать: удовольствие не из дешевых. Однако если ты будешь выигрывать чаще и если мы все будем делать свою работу правильно, денежные расходы окупятся. Поняла меня?

Чарли изо всех сил старалась не акцентировать внимание на его замечании о пяти килограммах. Он прав, конечно; просто неприятно такое услышать.

— Твой брат будет курировать деловую сторону, подыщет в дополнение к «Найк» хороший спонсорский контракт, условия которого мы будем обсуждать, когда ты ворвешься в первую десятку. А оттуда? Давай просто скажем: путь выложен золотом.

Тодд скрестил руки на груди и самодовольно улыбнулся. Джейк, сидя рядом с ним, кивал. За все годы, что Марси была ее тренером, у них никогда не случалось подобного разговора. Они работали исключительно над техникой: совершенствовали резаные удары, удары с лета, работали над крученой подачей, отрабатывали подход к мячу. Вне корта они с Марси обычно смеялись в столовой для теннисистов, читали в самолетах журналы или смотрели телевизор в гостиничном номере.

Марси никогда даже не упоминала об имидже, за исключением разговоров о важности спортивного поведения. Чарли сама следила за своим питанием, которое включало в себя много свежих фруктов и овощей и, особенно перед матчами, — много белка и сложных углеводов. Марси регулярно советовалась с тренерами турнира, чтобы спланировать хорошие тренировки, однако не стояла над Чарли с блокнотом и секундомером, контролируя выполнение каждого пункта. В первую очередь они были тренер и ученик, но они были также и подруги, наперсницы друг для друга, а иногда, когда Чарли уставала от поездки или была слишком подавлена одиночеством, — как мать и дочь.

— Ты прав, я не мечтала быть двадцать третьей. И ты верно проанализировал мои сильные стороны на корте. Я хочу победить, мистер Фелтнер. Тодд. Я хочу вернуться, став сильнее и лучше, чем прежде. Ты правда думаешь, что сможешь привести меня к победе?

Тодд посмотрел ей в глаза.

— Я вернул на корт Надаля после жуткой травмы колена. Я привел Адриана Эверсола к победе в четырех турнирах Шлема. Я вывел Джилберто на первое место в рейтинге, а он до встречи со мной был размазней. Я умею делать победителей. — Тодд посмотрел на часы. — Черт, мне пора бежать. Значит, обдумай все и дай знать до конца недели. Вместе мы сможем вершить великие дела, Сильвер… Ха-ха, шутка! Чарли.

Джейк рассмеялся. Чарли заставила себя улыбнуться.

— И вот еще что. Я стану с тобой работать, только если ты будешь свободна от других обязательств. Даже не звони мне, пока не порвешь все связи со своей дамой-тренером. Ясно?

Тодд открыл бумажник, но Джейк замахал рукой.

— Прошу тебя, позволь оплатить. Большое спасибо, что нашел время с нами встретиться. Мы все обсудим и позвоним.

Тодд помахал им обоим на прощание, то ли не заметив, то ли проигнорировав руку Джейка, протянутую к нему через стол.

— В тебе, малышка, есть то, что нужно для победы, и я знаю, как заставить тебя раскрыть потенциал. Считай, я теперь в твоем углу. Ну, счастливо.

— Потрясающе! — выдохнул Джейк, глядя вслед Тодду с восхищением, как будто их стол только что покинул Майкл Джексон.

— Я не успела задать ему свои вопросы, — пробормотала Чарли.

— Думаю, он в основном на все ответил, разве нет? Должен сказать, разница между Тоддом Фелтнером и Марси Беренсон огромная. Они словно из разных вселенных.

Чарли не могла с ним не согласиться.

— Я хочу с ним работать, — сказала она. — Да, как человек он мне неприятен, но мне нравится его план, его пыл и настрой. Кроме того, я полностью осознаю, что это одна из тех ситуаций, когда ты на развилке. Грех не воспользоваться шансом. Живые легенды не входят в твою жизнь каждый день.

Джейк поднял обе руки, показывая, что больше не спорит, и как раз в этот момент стильная официантка подала еду.

— У вас есть шампанское? — спросил Джейк.

Девушка посмотрела на него, как на чокнутого.

— Конечно.

Он, казалось, не заметил ее тона.

— Отлично, мы возьмем два бокала. — Джейк посмотрел на сестру и ухмыльнулся. — Похоже, нам есть что отпраздновать.

Чарли только закончила накрывать на стол для двоих, когда услышала телефонный звонок. Звонил стационарный телефон.

— Привет, пап, — сказала она в древнюю трубку.

— Как ты догадалась, что это я?

— А кто еще будет сюда звонить? — ответила она и тут же спохватилась, что это прозвучало довольно бестактно. — Я имею в виду, что твои подружки, скорее всего, звонят тебе на мобильный.

— Шарлотта, извини, что не позвонил раньше… Я не приду сегодня домой к ужину.

Она подождала, но отец ничего не объяснил.

— Красотка?

— Кое-какие дела.

За уютным семейным ужином Чарли хотела спокойно поговорить о работе с Тоддом. Она собиралась нанять его независимо от того, согласен отец или нет, но было бы намного приятнее знать, что отец ее поддерживает.

— Я готовлю ужин…

— Спасибо, дорогая, поешь сама. Я приду очень поздно. Или завтра.

— Завтра? — удивилась Чарли.

Отец никогда, никогда не ходил на свидания, если она была дома, не говоря уже о том, чтобы заночевать в доме случайной женщины. Она сделала мысленную заметку: спросить Джейка, не появился ли у отца кто-то особенный.

— Мне надо бежать, — сказал он. — Люблю тебя. — И повесил трубку.

Чарли извлекла из холодильника замороженный чесночный хлеб и стала читать на пакете инструкцию по разморозке. Когда она ставила батон в удивительно навороченную мини-печь на отцовской кухне, зазвонил мобильник.

Это была Марси. Придя домой после встречи с Тоддом, Чарли написала Марси письмо, спрашивая, когда к ней можно приехать. Марси жила в Сент-Питерсберге, штат Флорида; Чарли не была в ее доме целую вечность. Офисы теннисной ассоциации WTA находились там же, и Чарли планировала заодно и их оповестить о смене тренера. Разговор с Марси будет тяжелым, но не по телефону же его вести.

Чарли заставила себя взять трубку.

— Привет, Марси! — весело сказала она. Они с Марси общались ежедневно, но чаще всего — сообщениями или по электронной почте.

— Привет, Чарли. Как ты?

— М-м… неплохо. Рамона, как всегда, сегодня была само очарование. Надо признать, она знает, что делает. Мое запястье разработалось, и нога с каждым днем становится все лучше. Боли больше нет, теперь просто надо наращивать силы.

Марси навещала ее за время реабилитации дважды — поскольку у нее шли процедуры ЭКО, а играть Чарли пока не могла, не было нужды мотаться туда-сюда чаще.

— Рада слышать.

— Да, она замечательная.

Неловкая пауза.

— Чарли, я надеюсь, ты не против, если я выскажусь прямо. Мы знаем друг друга достаточно давно и можем быть честными, не так ли?

— Конечно, — с трудом выдавила она.

— Зачем ты едешь ко мне в Сент-Питерсберг на этой неделе?

Голос Марси был спокойным, в нем звучал обычный интерес, но Чарли показалось, что она слышит нотку подозрительности.

— Я чувствую себя лучше и не прочь немного развеяться. Я хотела увидеть тебя и Уилла, забежать в офис WTA и, возможно, выбить…

— Ты сказала, что будешь честной со мной.

Марси права, она заслуживала честности, но Чарли не хотелось сообщать такое по телефону.

— Чарли, полагаю, разговор для тебя трудный, и я не намерена его еще больше усложнять. А возможно, я ошибаюсь. Так что я задам тебе простой вопрос и буду очень признательна, если ты честно ответишь — да или нет.

— Хорошо…

— Ты хочешь приехать, чтобы меня уволить?

Молчание Чарли стало подтверждением.

— Так я и думала, — произнесла Марси.

Слово «уволить» прозвучало так резко, жестоко и безжалостно, что Чарли захотелось его оспорить, однако нельзя было отрицать, что суть оно выражало верно. По ее щекам потекли слезы.

— Прости меня, Марси. Я хотела поговорить лицом к лицу, — выдавила она, ненавидя себя за то, что не сумела сделать все правильно.

— Я знаю, Чарли. И ценю это. Но мы с тобой никогда раньше не придерживались строгих формальностей, поэтому и сейчас не стоит начинать. Незачем тащиться через всю страну, чтобы подтвердить мои подозрения.

— Ты подозревала? — Рыдания все же вырвались, и Чарли зажала рот ладонью.

— Да. Я знаю, ты не была довольна тем, что я не хотела так часто ездить, как в прошлом году. Ты прекрасно знаешь, мы с Уиллом пытаемся завести ребенка, и наверняка уже думаешь о том, как это на тебя повлияет.

— Нет, Марси, дело не…

— Не надо извиняться. Речь идет о твоей карьере, и я прекрасно понимаю твое беспокойство. По-моему, в том, что произошло на Уимблдоне, ты винишь меня. Мы обе знаем, что это было случайностью, но я действительно сыграла определенную роль в том фиаско.

— Марси, пожалуйста, послушай…

Ее тренер продолжала спокойно и четко:

— Мне только хотелось бы, чтобы мы говорили о таких вещах более откровенно. Сперва объясниться, а потом уже искать в другом месте… — Секундное молчание. — Мой свекор сейчас в Лос-Анджелесе по делам. Большой теннисный фанат, он видел тебя с Тоддом в ресторане «Стандарта». Нетрудно догадаться, зачем вы встречались.

Чарли будто ударили.

— Прости, Марс. Просто все так совпало. Я возвращаюсь…

— У него плохая репутация.

— Знаю. Я его еще не наняла — хотела сначала поговорить с тобой.

— Да, ты планировала приехать сюда и все такое. Я… я надеюсь, ты понимаешь, на что подписываешься.

Чарли не находила слов.

— Послушай, в первую очередь мы друзья. Для меня было честью и тренировать тебя, и быть твоей подругой.

— Марси… — Чарли не могла больше скрыть, что плачет.

— Ты достойна самого лучшего, Чарли. Ты всегда упорно трудилась. И хотя я хотела бы, чтобы все это закончилось по-другому, я буду болеть за тебя с трибун. Теперь, когда зажило ахиллово сухожилие, под руководством Тодда Фелтнера, можно представить, как далеко ты пойдешь…

Чарли не могла говорить.

— Пора бежать, — срывающимся голосом добавила Марси. — Мы не прощаемся. Нам еще много с чем надо разобраться в ближайшие недели. Свяжи меня с помощником Тодда, и я прослежу, чтобы передача дел прошла гладко. Кстати, помнишь мое жуткое шифоновое платье, которое ты одалживала для банкета? Не надейся присвоить себе эту мерзкую вещь.

Они обе рассмеялись, но радости в их голосах не было.

— Марси, прости. Мне нравилось работать с тобой. Я не планировала… я даже не думала, просто… Прости.

— Я знаю. Я тоже. Поговорим еще.

И Марси нажала отбой.

Несколько секунд Чарли смотрела на телефон. Она редко чувствовала себя одинокой. Было странно чувствовать, что из ее жизни, полной движения и перемен, исчезла одна из немногих констант. «Готова или нет, — подумала она в тот же момент, как до ее обоняния донесся запах горелого, и в кухне сработал датчик дыма, — вперед!»