Свобода загородной жизни

Лола Кретова

В желании жить за городом легко усмотреть обыденное: потребность в отдыхе, экологичной среде, пространстве. Но для жителей мегаполиса это только прикрытие. Желание быть живым, настоящим, ностальгия – вот, что ведёт их прочь из города.Путь к своему дому и саду непрост. И сама загородная жизнь устроена сложно: неопределенность сил и возможностей, статусов и планов. Вдобавок, кроты, конфликты и границы – в том числе, с домочадцами. Зато в ней есть сады и садовники – а стало быть, есть волшебство.

Мифы о загородной жизни

Домыслы не появляются на свет просто так. Для того, чтобы появился домысел, нужен хотя бы минимальный интерес к предмету при его недоступности. «Виноград кислый» — таков миф, созданный лисой о винограде. Лиса изволит вредничать с досады. Существо более добродушное и мечтательное, возможно, напротив — наделило бы недосягаемый виноград лучшими, недосягаемыми свойствами. К примеру: «виноград снимает стресс, способствует саморазвитию, помогает строить нужные связи и экологичный бизнес».

Если же виноград вас нисколько не интересует, вам не придёт в голову о нём фантазировать, да и фантазии других людей на тему винограда не вызовут у вас отклика, не родят образов, побуждающих вас искать изображения винограда в интернете и отзывы в соцсетях.

Вот и жизнь за городом — на даче или в частном доме — способна взволновать не каждого. К легендам, басням, поверьям о загородной жизни многие отнесутся с безразличием. Но если у человека есть хоть капля любопытства, песчинка тайного желания, он весь обращается в слух, стоит только в его присутствии заговорить о прелестях или тяготах загородной жизни.

Поскольку мифы — это не только сказки Древней Греции, но и «ложные, некритические, оторванные от действительности состояния сознания, концепции и представления» наших современников, мне хочется, во-первых, обратить внимание на то, что одни представления — ложные, а другие — просто некритические, а во-вторых, поговорить сперва о тяготах, а потом о прелестях загородной жизни.

Мифы о тяготах я бы, таким образом, поделила на две части. Мифы «урбанистов» — людей, которым крайне неприятны все эти разговоры об исчезающей Москве и проблемах мегаполисов. К жизни за пределами мегаполиса они относятся неравнодушно, указывают на её тяготы и отсутствие перспектив, подчеркивают преимущества агломераций (существование собственного комфортного дома с газоном и садом в ближайшем пригороде ничуть не противоречит заявляемой позиции, ибо душа урбаниста по-прежнему принадлежит мегаполису). И мифы людей, которые хотели бы уехать из мегаполиса и жить привольно, в собственном доме с собственным садом, но по ряду причин сделать этого не в состоянии. Вздохнув, они приведут собеседнику в качестве аргументов как мифы «урбанистов», так и свои собственные.

И вот на свет появляются утверждения в таком духе:

«Зимой за городом всегда идёт снег. Поэтому вы никогда не сможете расчистить дорожки в саду, а администрация — дорогу к вашей деревне; это попросту невозможно».

Снег идёт не всегда. Где-то администрация хорошо чистит дороги, где-то плохо — ситуация с уборкой такая же, как в Москве, но есть важно преимущество: не используются реагенты. Между прочим, в цивилизованных европейских деревнях и городках жители обязаны сами чистить не только садовые дорожки, но и проезжую часть перед своим участком. Если вы живёте в частном доме постоянно, чистить дорожки — не обременительно.

«Если зимой не идёт снег, тогда идёт ледяной дождь. Если идёт ледяной дождь — не идут машины, автобусы и электрички, и нет электричества».

Ледяной дождь — это природный катаклизм, вроде урагана, лесного пожара и наводнения. Сельских жителей словацких деревень, живописных долин Австрии и Германии трудно было бы убедить в том, что наводнения с бездорожьем и отсутствием электричества — это повод переместить себя в условия городской цивилизации, не говоря уже об обитателях североамериканской глухомани.

«Деревенские жители не любят горожан и всячески над ними издеваются».

Не в меньшей степени над горожанами издеваются сами горожане. Хамство — это отдельная проблема, и дело тут не в деревне.

«В загородном доме холодно зимой, потому что отапливать его слишком дорого».

Многое зависит от того, продумана ли система отопления, учтены ли местные условия и возможности. Опять-таки, наибольшие трудности и стресс испытывают горожане, которые бывают в загородном доме наездами, а не живут постоянно.

«Если в доме нет газа — загородная жизнь не имеет смысла».

Это и сегодня не так, а с годами всё больше не соответствует действительности.

«Жизнь за городом не отдых, а постоянный каторжный труд».

Подростки именно так и думают, когда родители заставляют их полоть огород или собирать смородину.

«Вдали от МКАД невозможно решить проблему с работой».

Проблемы с работой непросто решаются и вблизи от МКАД. Да, очень трудно найти такую же работу, какая была в городе, зачастую надо совсем по-другому выстраивать всю жизнь.

«Пока дети не закончат школу и институт, уехать не получится».

Вполне может получиться, особенно если дети ещё в младших классах, а родители не возлагают на детей свои карьерные ожидания и прочие тревоги.

«Без внедорожника в деревню не добраться и из деревни не выбраться».

Вы, быть может, удивитесь, но я знаю москвичей, людей более-менее обеспеченных и деятельных, которые живут в деревне без автомобиля. Пользуются автобусом и электричкой.

«Дом надо постоянно ремонтировать, а в саду постоянно косить траву».

Время от времени. Такое впечатление, будто московские квартиры ремонта не требуют, а городские жители никогда не моют полы. Между прочим, сломавшийся в городской квартире кран для матери-одиночки, у которой оба ребенка заболели гриппом — куда как более критическая ситуация, чем просевшая под тяжестью снега крыша веранды у пожилого пенсионера — он и не такое переживал в своей жизни. Что касается газонов: косить траву приятно и необременительно, если ваша загородная жизнь настроена на размеренный лад.

«Чтобы спокойно жить за городом, необходимо быть инженером: чинить водопровод, канализацию, электрику. И ещё надо быть строителем».

Инженером быть не обязательно, но научиться делать что-то безопасное самому — это весьма кстати. Ничто так не способно развить вас личностно уже сейчас и предотвратить старческое слабоумие в будущем, как газонокосилка, починенная собственными руками.

Итоговое назидание звучит следующим образом:

«Жизнь за городом — это вам не летний отдых с шашлыками, и даже не возня на грядке с клубникой. Это борьба за выживание, непрестанные сражения со сломанным водопроводом и замёрзшим замком, непроездные грязные дороги, небезопасные вылазки в магазин и аптеку в темноте. Это ежедневный тяжёлый труд и постоянные непредвиденные расходы. Проведённые зимой выходные в своём доме — это ещё как бы романтика, а постоянное проживание — обыденность и рутина с лопатой и ломом».

А вот итоговое напутствие:

«Горожанину для счастья вполне достаточно летней дачи».

Бывшие жители мегаполисов, умудрившиеся прожить в частном доме несколько лет и не погибнуть, внимают рассказчику с большим интересом: оказывается, здесь, совсем рядом с ними, есть иная, очень трудная, совершенно невыносимая загородная жизнь. Или же это он о каких-то других местах рассказывает? А быть может, они слушали рассеянно и не заметили, что речь про американский фильм о конце света?

Фрагменты реализма в изложении трудностей, сопутствующих загородной жизни, бесспорно, присутствуют. Но дело тут не в том, существуют эти трудности или нет, и не в том, насколько успешно они решаются теми или иными москвичами и петербуржцами, или, к примеру, уроженцами Флориды, что по зову души перебрались в минессотское захолустье.

Вопрос загородной жизни — это не вопрос целесообразности.

Хотя кто-то исходит из прагматичных соображений, рассчитывая выгоды и доступность загородного варианта, но в большинстве случаев люди решают совсем другие вопросы — вопросы о себе, о смысле и счастье.

Как правило, за городом живут вовсе не любители романтики и шашлыков — типажи, которые по замыслу урбанистов, должны, замерзнув, из последних сил расчищать дорожку, отковыривать примерзший замок и, бросив застрявшую машину, бежать обратно в Москву. В темноте, не встретив по пути ни одного магазина, поликлиники или объекта досуга.

Загородная жизнь — это в каком-то смысле призвание. Не стоит уезжать из Москвы, если, пребывая постоянно за её пределами вы, несмотря на свежий воздух, красоту и приволье, перестаёте чувствовать себя собой, если вас теснят загородные заботы — независимо от их масштаба.

В дачной жизни есть своя — дачная прелесть: лёгкость, непринуждённость. Прелесть, услаждавшая дачников во все времена. Приготовления, смена дачного и городского пейзажа, возвращение к любимым городским занятиям, зимние воспоминания о дачном лете — составляющие дачного счастья.

Трудности и критерии выбора важно принимать во внимание. Но люди, которые внутренне намерились уехать из Москвы, предпочитают решать трудности, а многие «смущающие» обстоятельства и вовсе воспринимают не как трудности, а как часть жизни — неизбежные затруднения (порой, действительно суровые), сопутствующие радостям.

Мифы рождаются, когда их автор берёт свою ситуацию — свои желания, возможности или невозможности, и расширяет её до вселенских масштабов. В итоге владелец трёхэтажного газифицированного коттеджа, который добирается до московской школы и работы за полчаса, никак не может взять в толк переживаний дачника с шестью сотками, каркасным домиком и тремя теплицами, возведёнными на торфяных болотах.

Как уже было сказано, ещё есть мифы о прелестях загородной жизни, тех же двух видов. Ложные представления о ней — басни риелторов, и некритичные — рассказы людей, загородная жизнь которых складывается весьма непросто, но признаться в ошибочном выборе и неверных целях ещё труднее. Но для того и нужны мифы — хоть как-то помочь человеку жить в тех условиях, в которых он находится.

Кто-то не хочет признавать правду, кто-то не хочет говорить правду. Это их личное дело.

Меланхолия

Лето выдалось скандинавское. И весна. И зима.

Компьютерные катастрофы блокбастеров теснятся в мегаполисах. Светопреставление в мегаполисах — громкая будничная жизнь: кометы, ракеты, асфальт. Ливневая канализация, реновация, манифестация.

Иное дело у нас в глуши. Здесь кино неспешное, негромкое, альтернативное. Ледяной дождь сковывает невызревшие к осени побеги, ледяной панцирь стискивает растения, выжимает соки, почерневшие листья падают на землю. Под увертюру Вагнера берёзы медленно клонятся к дорожному полотну и линиям электропередач. Неслышно искрят провода, невидимое напряжение падает до нуля и одновременно взлетает за триста вольт. Безжалостное майское солнце выжигает нежную хвою, майские заморозки скрючивают зелёные побеги, отозвавшиеся на майское солнце. Цветочные почки на плодовых деревьях высыхают, не успев распуститься. Начинается дождь, он бесконечен, вода больше не уходит — даже в песчаную почву. Посадки стоят в воде, под землёй, в норках, тонут ящерицы и лягушки. Мыши не ловятся — они тоже утонули. Карась жмётся к берегам целый месяц, не идёт на нерест. Июньские деревья — полуголые, вместо густого июньского травостоя — хилые клочки зелени. Падает снег, сменяется градом. Сирень распускается на месяц позже, и на месяц раньше цветёт малина. Огурцы не всходят, зато пускаются в рост берёзовые колья в оградах. И снова идут дожди, и вторая луна всходит на ночном небосклоне.