Джек Ричер, или Синяя луна

Ли Чайлд, 2019

БЕСТСЕЛЛЕР №1 NEW YORK TIMES Ли Чайлд – самый популярный в мире автор в жанре «крутого» детектива. Каждый его роман о Джеке Ричере становился бестселлером №1 New York Times. Новых книг из этой серии с нетерпением ожидают десятки миллионов читателей по всему миру. Этот мир изменчив, но изредка все становится так, как надо. В безымянном американском городке за контроль над его жизнью борются две криминальные группировки. Все у них идет путем – до тех пор, пока в городок не приезжает Джек Ричер. Он обучен замечать мелочи. Сидя в ночном автобусе, Ричер приметил спящего старика, из кармана которого торчал пухлый конверт с наличностью. А еще – какого-то молодого паренька, с жадностью смотрящего на этот конверт. Грабитель делает свой ход – Ричер делает свой. Шах и мат. Старик перепуган и загнан в угол. Оказывается, молодой грабитель – это пустяки. Его реальная проблема гораздо, гораздо серьезнее. В свое время он сделал пару ошибок – и теперь должен уйму денег одной из городских банд. Ричер решает помочь ему… Шансы на успех гораздо выше, если в дело вступает Джек Ричер. Это уж будьте уверены. Жестокий, но справедливый Джек Ричер – самый крутой персонаж самой крутой из ныне продолжающихся книжных серий. Стивен Кинг Это один из лучших романов Чайлда. The Times

Глава 11

Все трое удивленно подняли головы. Один был брюнетом, второй — блондином, третий — кем-то посередине. Всем немногим меньше тридцати. Все выглядели усталыми. Тяжелая работа допоздна, пицца и кофе. Словно они вновь оказались в юридической школе.

— Чем мы можем вам помочь? — спросил брюнет.

— И кто вы такой? — спросил Ричер. — Джулиан, Джино или Исаак?

— Я — Джино.

— Рад познакомиться, Джино, — сказал Ричер. — Вы, случайно, не знакомы с пожилой парой Шевиков?

— А что? — поинтересовался Джино.

— Я провел с ними некоторое время и узнал про их проблемы. Они рассказали, что им помогают три адвоката из «Публичного права». И я предположил, что это вы. Более того, я практически в этом уверен. Ну сколько подобных адвокатов может позволить себе город таких размеров?

— Если они — наши клиенты, тогда, как вы должны понимать, мы не вправе обсуждать их дела, — заявил блондин.

— А вас как зовут? — поинтересовался Ричер.

— Я — Джулиан.

— А я — Исаак, — добавил ни брюнет, ни блондин.

— Ричер, приятно с вами познакомиться. Итак, Шевики являются вашими клиентами?

— Да, — ответил Джино. — И мы не можем о них говорить.

— Давайте рассмотрим гипотетический пример. В деле, аналогичном делу Шевиков, каковы шансы, что один из фондов «без виновников» выплатит им деньги в течение семи дней?

— Мы и в самом деле не можем обсуждать с вами этот вопрос, — повторил Исаак.

— Чисто теоретически, — сказал Ричер. — В качестве абстрактной иллюстрации.

— Это сложно.

— И в чем проблема?

— Если говорить абстрактно, такие дела начинаются просто, но предельно осложняются, когда члены семьи выступают в роли гарантов. Подобный шаг обычно существенно уменьшает срочность. В буквальном смысле. И сразу отодвигает решение. Фонды имеют дело с десятками тысяч запросов. Возможно, сотнями тысяч. Если им становится известно, что пациент получает необходимое лечение, они помечают его соответствующим кодом, который понижает его важность. Его, конечно, не переносят в самую нижнюю часть списка, но откладывают в долгий ящик и в первую очередь рассматривают более срочные случаи.

— Значит, Шевики совершили ошибку, когда подписали бумаги? — спросил Ричер.

— Мы не можем обсуждать Шевиков, — заявил Джино. — Это конфиденциальная информация.

— Теоретически. Гипотетически. Будет ли ошибкой для гипотетических родителей подписать такой договор?

— Конечно, — ответил Исаак. — Подумайте об этом с бюрократической точки зрения. Пациент получает лечение. Для бюрократа не имеет значения, как именно. Он знает лишь одно: ему не грозит негативная реакция со стороны общественности, а значит, он может не спешить. Гипотетические родители должны были стоять на своем и ничего не подписывать.

— Полагаю, они просто не могли отказаться, — сказал Ричер.

— Я согласен, это было бы трудно в данных обстоятельствах, — согласился Исаак. — Но тогда бюрократу пришлось бы достать чековую книжку. Прямо в тот самый момент. У него не осталось бы выбора.

— Это вопрос образования, — вмешался Джино. — Люди должны знать о своих правах. А когда наступает такая ситуация, уже поздно. Твой ребенок лежит на носилках, и тебя переполняют эмоции.

— Произойдет ли что-нибудь в ближайшие семь дней? — спросил Ричер.

Никто не ответил.

Что уже само по себе было ответом.

— Проблема в том, — через некоторое время заговорил Джулиан, — что у них появилось время для споров. В правительственный фонд поступают деньги налогоплательщиков, и этот закон не слишком популярен. Правительство захочет, чтобы платил страховой фонд. А тот складывается из денег держателей акций. От него зависят размеры бонусов. Поэтому страховой фонд будет отбрасывать платежи обратно правительству, а те — им, и это может продолжаться достаточно долго.

— До каких пор? — спросил Ричер.

— Пока пациент не умрет, — ответил Исаак. — А это большой приз для страхового фонда. Потому что тогда спор переходит на другой уровень. Суррогатное контрактное соглашение было заключено между фондом «без виновников» и пациентом. Что тут возмещать? Человек, который умер, деньги не тратит. Уход обеспечивался щедростью близких родственников. Такое случается постоянно. Пожертвования на лечение членов семьи так распространены, что у Внутренней налоговой службы есть целый отдел, который ими занимается. Но это совсем не то же самое, что купить акции у корпорации. Ты не выигрываешь, если со временем происходит рост фондов. Тут подсказка в самом названии. Речь о пожертвовании, о даре, который делается добровольно. И его не следует возмещать. В особенности родителям, которые не участвовали в исходном аннулированном соглашении. Все дело в правовом принципе. Прецеденты туманны. Дело может дойти до Верховного суда.

— Значит, в ближайшие семь дней рассчитывать не на что? — спросил Ричер.

— Мы будем счастливы, если они получат что-то через семь лет, — ответил Исаак.

— Они в долгах перед ростовщиками.

— Бюрократов такие вещи не волнуют.

— А вас? — спросил Ричер.

— Наши клиенты не подпускают нас к своим финансовым делам, — ответил Джулиан.

Джек кивнул.

— Они не хотят, чтобы вы сожгли их последние мосты, — сказал он.

— Так они сами говорят. — Джулиан кивнул. — В данной ситуации очевидной стратегией будет подача гражданского иска против нарушившего закон нанимателя. Здесь проиграть невозможно. Однако это никогда не делается в случаях, похожих на дело Шевиков, потому что подобные действия выставят обвиняемого мошенником, тем самым разорив его, что не позволит выигравшему истцу получить причитающиеся ему деньги.

— И они больше ничего не могут сделать? — спросил Ричер.

— Мы обратились в суд с петицией от их имени, — сказал Джино. — Но процесс был сразу остановлен, как только суд узнал, что их дочь получает лечение.

— Я понял, — подвел итог Ричер. — Будем рассчитывать на лучшее. Кое-кто сказал мне, что неделя — это очень долго. Спасибо за помощь. Я ее очень высоко ценю.

Он вышел из офиса на улицу и остановился на углу, чтобы уточнить направление. «Направо и налево. И я окажусь там, где нужно».

Он услышал, как дверь у него за спиной открылась, повернулся и увидел, что к нему идет Исаак. Не блондин и не брюнет. Рост примерно пять футов и девять дюймов, массивный, как кабан. В брюках с отворотами.

— Я — Исаак, вы помните? — спросил он.

— Исаак Мехай-Байфорд, — ответил Ричер. — Доктор права из Стэнфордского юридического. Крутая школа. Мои поздравления. Но я полагаю, что вы родились на другом побережье.

— В Бостоне. Мой отец служил в полиции. Вы мне немного его напомнили. Он также замечал детали.

— Теперь я начинаю чувствовать себя старым.

— Вы полицейский?

— Я был полицейским. Когда-то давно. В армии. Это считается?

— Возможно. Вы можете дать мне совет.

— Какой? — поинтересовался Ричер.

— Как вы познакомились с Шевиками? — спросил Исаак.

— Я помог мистеру Шевику выбраться из неприятного положения сегодня утром. Он повредил колено. Я проводил его до дома. Они рассказали мне свою историю.

— Его жена мне периодически звонит. У них мало друзей. Я знаю, что они делали, чтобы раздобыть деньги. Скоро у них уже не останется места для маневра.

— Думаю, у них его уже нет. Точнее, не будет через семь дней.

— У меня есть безумная собственная теория.

— О чем?

— Или я просто себя обманываю…

— И какова же ваша теория? — снова спросил Ричер.

— Последнее, что сказал Джулиан. О гражданском иске против нанимателя. Нет смысла подавать его, потому что активы корпорации ничего не стоят. Обычно это хороший совет. И в данном случае тоже. Вот только у меня нет такой уверенности.

— Почему?

— Некоторое время назад глава корпорации пользовался здесь невероятной популярностью. Все о нем говорили. Ирония судьбы в том, что Мэг Шевик превосходно исполняла обязанности специалиста по связям с общественностью. Существенная часть — это мифы о высоких технологиях, огромная работа молодых предпринимателей, активное позитивное влияние иммигрантов: как он попал в нашу страну без всего, но сумел добиться успеха… Однако я слышал и негативные вещи. Тут и там, фрагменты, слухи, по большей части не связанные между собой… Всё с чужих слов, ничем не подтвержденных, но от людей, которые должны знать правду. Мне почему-то захотелось разобраться, как сводятся в единое целое все фрагменты за спиной общественного мнения. Так вот, выяснилось, что существуют три главные темы. Он действовал сам по себе, легко обходил этические проблемы, и складывалось впечатление, что у него больше денег, чем должно было быть. Моя безумная личная теория состоит в том, что если соединить все точки в единственно возможном порядке, получится, что он постоянно снимал сливки — простая задача для человека, которому плевать на этику. Тогда и возник настоящий цунами из наличных. Я думаю, он не смог устоять перед искушением. И считаю, что спрятал миллионы долларов инвесторов под собственным матрасом.

— И это объясняет, почему его компания так легко и быстро пошла ко дну, — сказал Ричер. — У него не осталось резервов. Он все украл, и его финансовые отчеты находились в полнейшем беспорядке.

— Дело в том, что деньги всё еще на месте, — продолжал Исаак. — Или бо́льшая их часть. Или какая-то. По-прежнему спрятаны под матрасом. И тогда гражданский иск становится вполне разумным решением. Против него лично, а не против компании.

Ричер ничего не ответил.

— Адвокат во мне говорит, что шансы один против ста, — продолжал юрист. — Но я не хотел бы, чтобы Шевики пошли ко дну, не использовав все возможности. Однако не знаю, как это сделать. Вот почему и прошу у вас совета. Настоящая адвокатская фирма наняла бы частного детектива. Он нашел бы этого человека и проверил документацию. Через два дня мы знали бы всё наверняка. Но у нашего проекта отсутствует такая статья расходов. И нам слишком мало платят, чтобы мы могли сами обратиться к частному детективу.

— А зачем его разыскивать? — спросил Ричер. — Он исчез?

— Нам известно, что он все еще в городе, но залег на дно. Я сомневаюсь, что сумел бы найти его самостоятельно. Он очень умен и, если я прав, также невероятно богат. Не самое лучшее сочетание. Это снижает шансы на успех.

— Как его зовут?

— Максим Труленко, — сказал Исаак. — Он украинец.