Рассказы 2

Ли Расен

Во втором выпуске Крафтового литературного журнала «Рассказы» представлены отборные произведения русскоязычных авторов фантастики и фэнтези.Пять историй – пять увлекательных путешествий. Рассказы о бессмертном будущем и волшебном настоящем, о пересечении границ реального и авантюрах за пределами разумного… Рассказы о людях: людях сегодня, людях завтра и людях всегда.Январь-2020, светлый выпуск. Неофициальное название «Сквозь поколения».

Ли Расен

Новое поколение

— Ну че, как?

— Норм!

— Ясно.

Повисла тишина — давящая, звенящая, дополняющаяся с потолка электрическими звуками ламп дневного света. Долгая-долгая тишина.

— Надо что-то сказать. — Парень почесал затылок, бросил быстрый неуверенный взгляд на девушку, сидевшую напротив него, затем на глазок камеры наблюдения в углу под потолком и уперся глазами в черную точку на полу. Вторая попытка начать разговор уже с самого начала показалась ему провальной.

— Надо, ага, — еле заметно кивнула девушка, не поднимая глаз. Ее внимание также привлекла черная точка на кипенно-белом глянцевом полу.

Повисло молчание. Опять. Долгое молчание. Давящее молчание. Нестерпимо неловкое молчание, длившееся, казалось, целую вечность.

— Э-э-э, ну… как дела? — парень хотел разрушить эту неловкость, заполнившую собой всю комнату, и вновь попытался завести разговор. На этот раз его взгляду удалось на мгновение задержаться на лице девушки, и он отметил про себя, как естественно смотрятся еле заметные веснушки на настоящем лице настоящего живого человека. До сегодняшнего момента веснушки ему приходилось видеть только на цифровых фотографиях или компьютерных моделях — аватарах.

— Нормально… — меланхолично протянула девушка. Теперь ее взгляд переместился на стену позади парня, на которой висела картинка с двумя толстенными пушистыми котами, делящими одну корзинку. Корзинка явно предназначалась только для одного не слишком увесистого кота, вдвоем эти толстячки с трудом там умещались.

Парень не мог видеть картинки, зато он мог видеть позади девушки круглое зеркало внушительного размера, которое напомнило ему портал в игрушке из Виртуального Мира — полного погружения — в которую он так любил играть в детстве.

Тишина, которую на миг разогнал парень неудавшейся попыткой начать разговор, вновь опустилась на комнату. Невыносимо. Хоть бы музыку включили. Ему хотелось что-то сказать, но он не знал что. Он судорожно пытался перебирать в мозгу слова, фразы, темы для разговора, но они всплывали на миг и сразу исчезали, так и не пойманные сознанием.

— Э-э-э… — протянула девушка, переводя взгляд на парня. — Ну, как… че? Ну… — начала было она, но не смогла продолжить — слезы потекли из ее глаз. Она закрыла лицо руками и начала рыдать, громко всхлипывая.

Ему хотелось ее утешить, но как? Погладить по голове? Взять за руку? Нужно что-то сказать. Но что? Он понятия не имел, что говорить плачущей девушке. Все слова, которые появлялись в его голове, либо пугались выйти на свет и сразу исчезали, либо застревали в горле и разбивались о невидимую преграду.

Как же сложно начать! Еще сложнее продолжить и поддержать разговор, чтобы он не выскользнул и не растворился в этой давящей звенящей тишине. Вот если бы под рукой был поисковик, а на ретине загорелись нужные слова… но они все забрали, выключили, заблокировали.

— Я… — слова опять застряли в горле, а затем растворились. В голове пустота. Что-то вертится такое, похожее на собственную мысль, но поймать как будто невозможно. Он поднял руку, протянул ее вперед — к ней. Рука замерла на полпути… В отчаянии парень встал и повернулся к плачущей девушке спиной.

Взгляд его уцепился за картину, которую он раньше не мог видеть. Непроизвольно улыбнувшись, он протянул руку и в правом нижнем углу нажал на сердечко. Сердечко загорелось бледно-синим цветом.

Взгляд парня скользнул ниже и уперся в маленькую выдвижную тумбу, где лежали цветные карандаши и листы бумаги.

Несколько секунд он пытался поймать ту идею, которая то возникала, то пропадала у него в сознании, наконец ему удалось ее ухватить. Вот оно! Точно! Надо попробовать. Он взял несколько чистых листов бумаги, два карандаша — синий и зеленый — и вернулся на свое прежнее место.

«Привет! Я Мартин. Как тебе жирные котики на стене? Лoл» — с трудом держа карандаш, корявыми пляшущими буквами, синим цветом написал парень. Затем он легонько похлопал девушку по плечу. Девушка подняла заплаканные глаза — они были зеленые с желтыми крапинками. Удивительная графика, нет, лучше — жизнь. Глядя в эти глаза понимаешь, что значит настоящая, не виртуальная реальность. Графика, созданная самой природой.

Странное чувство вдруг наполнило парня от пяток до самой макушки, и ему захотелось закричать во весь голос. Слова уже подошли к горлу — «Какие у тебя красивые глаза!» — но вновь разбились, на этот раз о саму девушку, которая взяла лист и, опустив голову, быстро прочитала послание. На мгновение ее лицо приобрело озадаченное выражение, затем она просияла.

Девушка взяла зеленый карандаш, бросила взгляд на картинку с котами и, прикрыв листок ладонью, чтобы ее собеседник не видел, написала ответ:

«Привет! Я Марта. Это разве котики? Это бегемотики! ☺» — она прыснула и передала Мартину лист. Почерк девушки был почти ровным, буквы печатными.

Мартин осторожно взял лист, прочитал и, прикрывая свое послание рукой, как это делала Марта, принялся строчить:

«А если ты повернешься, за тобой будет портал, как в Инвижонс Порт 3. Играла в детстве?» — на мгновение с непривычки писать карандашом — вручную! — у Мартина свело кисть, и он чуть не выронил лист, передавая его Марте.

Марта, слегка покачиваясь от нетерпения, перехватила лист, быстро пробежала глазами и принялась отвечать:

«Я до сих пор играю в И Порт 3. Пусть ретро, плевать, мне нрав!» — Марта вернула лист Мартину.

«Да я бы сам с удовольствием поиграл в нее еще раз. Когда это все закончится и нас отпустят, может как-нибудь закажем на двоих? Знаю хороший шоплайнер».

«Я не против! ☺ Ха! А помнишь мем с карандашом? Мы сейчас вот с тобой такой раритет держим в руках! Сфоткать бы… Это будет бомба!»

«Жаль, нечем ☹» — он уже собрался передать лист Марте, но помешкал и дописал: «А где ты научилась писать рукой?»

«Мама! Заставляла в детстве! Терпеть это не могла! Думала, никогда не пригодится…» — девушка подняла глаза на Мартина, глубоко вдохнула, открыла рот, как будто наконец-то хотела что-то произнести. Ее взгляд на мгновение стал рассеянным и смешным — без сомнения, она пыталась посмотреть на свой ретине на сетчатке, чтобы система считала запрос напрямую из ее головы и вывела нужный ответ на экран. Взгляд Марты сфокусировался на Мартине. Они встретились глазами и одновременно, краснея и смущаясь, уставились вниз, каждый на свои руки. Помедлив, Марта написала: «У меня кисть так болит от этого ручного ввода! А у тебя?»

«Да, тоже с непривычки кисть болит. А ты, кстати, откуда?»

«Я с юга, а ты?»

— Я… д… и… я… — Мартин уже хотел попробовать ответить вслух, но увидел широко раскрытые испуганные глаза девушки и не осмелился. Ее рука с листом, прижатым к столу, медленно скользила вперед.

Мартину хотелось закричать: «Да что же это?! Я могу говорить! Я не немой! Ты тоже можешь говорить, ведь ты уже пыталась! Марта, расскажи мне о себе!», но вместо этого он взял лист и написал: «Я тоже с юга! Невероятное совпадение, не так ли?☺».

⁂

За стеклом стояла миловидная женщина лет пятидесяти в белом халате, с планшетом в руках и наушником в левом ухе. Переводя взгляд со стекла на экран планшета и обратно, она пристально следила за каждым действием молодых людей и тут же, в дополнительном экране-голограмме, висевшем справа от нее, вела какие-то заметки, корректировала протоколы. Сзади к женщине подошел коренастый старичок с аккуратно подстриженной серебристой бородой.

— Ну как? — спросил он. — Есть успехи, доктор Элис?

Доктор вздрогнула от неожиданности. Она находилась одна в этой комнате уже около пяти часов.

— Вы меня напугали, профессор Бэниан, — выдохнула женщина, не прерывая своего наблюдения. — Они отлично соображают, по крайней мере номер 305-Н. Парень менее чем за пять часов эксперимента нашел пишущие инструменты и применил их в соответствии с их назначением. — Доктор Элис продолжала делать пометки и одновременно отчитывалась профессору. — Разговора более-менее связного так и не состоялось. Однако у парня была неплохая попытка. Вот, посмотрите. — Она увеличила экран с камеры видеонаблюдения, нажала на отметку на тайм-лайне, и ползунок видео отъехал назад. Затем вместе со вторым наушником передала планшет профессору.

— Любопытно, — просмотрев запись, задумчиво протянул он. Глубоко вздохнул и с сожалением в голосе заключил: — Вряд ли разговор состоится. Они уже общаются в комфортной для них манере. Можно отзывать парочку, у них нет шансов.

— Но ведь у Триста Пятого же была попытка! — с возмущением воскликнула Элис. — Может, как-то помочь им, например подтолкнуть по громкой связи? — с надеждой в голосе спросила она. — Они уже пошли на контакт и, может, в какой-то момент им удастся выйти на словесный разговор.

— Я так не думаю, доктор, — категорично отрезал профессор. — У них был шанс стать первыми в своем поколении. Они его упустили. Да, Триста Пятый, конечно, любопытный, и можно будет попробовать его через некоторое время, как придет в себя и адаптируется после обнуления, но в данной ситуации я вижу, что это уже бесполезно.

— Но после привычного общения… возможно… есть шанс… — начала возражать доктор.

— Это не первый наш провал, — перебил ее профессор и уже более мягким тоном продолжил: — Вы ведь сами понимаете, Элис, что после привычного общения, пусть и непривычным способом, они уже не захотят выходить из зоны комфорта, пусть и не полной. Они все еще люди, — вздохнул профессор. Помолчав, он отдал распоряжение: — Верните их в комнаты, доктор. Перед этим сотрите в памяти эксперимент и поищите моменты, связанные с экспериментом. Их тоже подотрите, но не полностью, оставьте крючки. Затем подгрузите их снова в систему. Все ясно?

— Да, будет сделано, — разочарованно выдохнула доктор. В ее голосе профессор уловил нотки отчаяния.

— Тогда выполняйте.

Доктор послушно начала вводить код на дополнительном экране-голограмме.

— Не впускайте такие моменты внутрь себя, Элис. Вы верите, и это главное, — неожиданно произнес профессор и пошел прочь из комнаты наблюдения. Но у самого выхода остановился, развернулся и добавил: — Подобно тому, как сотни лет назад при помощи нейронных сетей человечество обучало нас смеяться и плакать, общаться при помощи слов, выражать свои чувства интонациями… подобно тому, теперь нам предстоит обучить их. Мы должны вернуть эти знания людям. Более того… — глядя в глаза Элис, профессор выдержал паузу. — Я думаю, они научили андроидов быть человечными, потому что знали, что за всем этим Виртуальным Миром, в который они сами себя загнали, люди могут это утратить.

Доктор Элис грустно улыбнулась, а профессор с ободряющей интонацией продолжил:

— Мы найдем их, Элис. Тех первых, с которых можно начать. Однажды люди смогут общаться словами и не зависеть от экрана на сетчатке глаза и чипа в мозгу. Мы вернем человечеству то, что принадлежит им по праву. Мы должны. — Он немного постоял на пороге, перекачиваясь с пяток на носки, потом добавил: — Занесите Триста Пятого в реестр и не подгружайте пока в систему. Дадим ему еще один шанс.

Профессор Бэниан подмигнул доктору Элис и вышел вон. Она улыбнулась в ответ его спине, быстро сделала пометку в планшете и нажала кнопку громкой связи: «Эксперимент окончен. Спасибо». Отпустив громкую связь, она нажала на кнопку рядом, и в комнату, где находились подопытные, тонкой струйкой пошел усыпляющий газ.

⁂

«Я не люблю этого персонажа, он слишком предсказуемый» — Марта протянула листок юноше, и в следующее мгновение, как неожиданный удар битой по голове, на молодых людей обрушился оглушающий женский электронный голос: «Эксперимент окончен. Спасибо». Мартин вскочил с места.

— Нет! Вы не… — успел выкрикнуть Триста Пятый, и его сознание начало останавливаться и проваливаться в бездну, запечатлев напоследок в своих глубинах прекрасное лицо с веснушками и испуганными зелеными глазами с желтыми крапинками — такими естественными, такими натуральными, что при взгляде на них рождались идеи, сами по себе, и хотелось кричать во весь голос! Рассказывать всем и каждому, насколько они прекрасны, и говорить о них, о ней, о чем угодно… говорить. Делиться…

Посвящается моим родителям, Андрею и Наталье.