Монета и сталь

Лия Спеллман, 2022

Волшебные артефакты – вещь своенравная. Если они хотят, чтобы ты шел по их зову, они обязательно этого добьются. Как раз один из таких и стащила воровка Тристл, сама того не ведая. Следуя за артефактом, девочка встречает Приключенцев: паладина, чародея и дочь богини. У них есть свое задание: убить монстра на Забытых Болотах. Тристл и Приключенцы решают объединить силы, чтобы узнать, что таит в себе артефакт, и вместе расправиться с Гигантской Лягушкой…

Глава 3

У каждого из Приключенцев есть свой мотив. Кто-то хочет стать знаменитым или богатым, обрести новые знания или драгоценные сокровища. Обычно для этого требуется только желание, крепкий меч и пара союзников, если Приключенцы, конечно, не против разделить с ними лавры. Чтобы отправиться в путешествие, достаточно поговорить с жителями: им то и дело требуется помощь в устранении чудовища, нахождении магического артефакта или даже спасении жизни. Впрочем, с выбором нужно быть осторожным: немало храбрившихся путников так и не вернулось домой с задания. О тех, кто не устрашился самых сложных миссий, слагают легенды и воспевают баллады.

— Виндел Луц, «О Приключенцах и опасностях, их поджидающих»

Бросать вещи парни наотрез отказались; купленное уже не вернуть. После короткой перепалки они наконец с умом распределили содержимое тюков, и Тристл оказалась ответственна за съестное. Она не стала воротить нос от возможности в любой момент закинуть что-нибудь в рот и приняла ношу. Мэнс сначала упрямилась, желая путешествовать налегке, но деваться было некуда — и она получила какие-то вещи в распоряжение.

Воровка ощупала свою поясную сумку с предметами, которые купила сегодня утром. Она чувствовала себя гораздо увереннее, зная о них и о припрятанной сумме денег; внутренний голос побуждал ее потратить всё до последней монеты, и девочка, несомненно, поддалась бы его зову, если бы не внезапная смена планов. Сейчас артефакт вел себя тихо, и Тристл решила, что раз так просто от него не отвязаться, придется следовать этой кучке недоПриключенцев. Два неуравновешенных человеческих подростка, решивших отправиться на бой с монстром, дочь богини алчности и обмана и воровка с секретами, которые она не собиралась выдавать. Звучит, как рецепт настоящей катастрофы. Интересно, за просто потрясающую тупость выдают денежные награды? Может, после их «Приключения», когда они повернут назад, не пройдя и половины, она сможет рассказать обо всем недоразумении местному барду. Тот заплатит ей пару серебряных за информацию и сложит новые баллады, приукрасив и опустив некоторые детали.

Пока Тристл возилась с завязками и шнурками, чтобы ничего не выпало по дороге, парни склонились над картой. Мэнсуелла со скучающим видом крутила в руках кинжалы; на рукоятке каждого из них поблескивали изумруды. Кажется, это была ее излюбленная привычка, а еще девушка обладала поистине кошачьими рефлексами: то и дело полудемоница оглядывалась по сторонам и острым взглядом прочесывала местность, будто ожидая нападения. Такие повадки напоминали Тристл об опасных хищниках, всегда готовых вонзить когти в зазевавшуюся жертву.

–…Пройдем по безопасной части лесов Фарвью, — чародей вел по карте пальцем, показывая путь, — Выйдем в заселенную местность примерно здесь, в Холмфрите, а оттуда до столицы рукой подать.

Он ткнул в Мирстоун, уютно расположившемся в самом центре.

— К вашему величеству Ионе Прингшейм никому не надо? — пошутил Дельвиг. — Раз уж всё равно мимо дворца проходить будем. А так, пересечем остаток острова, дойдем до окраины, и там — Забытые Болота.

Тристл заглянула за плечо невысокому чародею и присмотрелась. Карта была обширная: на ней изобразили не только королевство Адлеин, но и три других, про которых она знала совсем немного.

— Путь обещает быть долгим, — прикинул Круазар, щуря темные глаза. Ресницы у него были густые-густые.

Чуть поведя головой в сторону, он дернулся и чуть не выронил карту из рук:

— Тристл! Бога ради, ты когда так подкралась?

Девочка хмыкнула. Отставая от напарника ростом совсем чуть-чуть, она медленным движением провела двумя пальцами по ткани его плаща.

— Я и не такое могу, — с этими словами Тристл показала ему другую, раскрытую ладонь. Там лежал небольшой камушек с каким-то странным символом. — А что это, кстати?

— «Это», между прочим, чужое! — парировал он, и девочка, к его удивлению, отдала вещицу без всяких споров.

— Не кипятись, я не собиралась у тебя ничего забирать. Он просто так соблазнительно развалился в твоем кармане… И кстати, так решат все мимо проходящие воришки, — сказала она громче, обращаясь и к остальным. — Если у вас что-то плохо лежит, можете уже с этим распрощаться.

И Мэнс, и Харден синхронно принялись хлопать себя по одежде, проверяя многочисленные карманы. Немного поворчав, Дельвиг присоединился к ним.

Вскоре путники выглядели готовыми к долгому пути. Тристл все еще не могла поверить, что покинула свое насиженное место ради прихотей неодушевленного объекта… Чертового магического артефакта, чтоб его! Воровка надеялась, что ей не придется задерживаться с Приключенцами, и скоро амулет поведет ее в другую сторону. Она привыкла быть одна, и даже с неизведанным предпочла бы столкнуться в одиночку. Правда, кто-то из них, например, этот умник Круазар, может что-нибудь знать о магических предметах. Он произошел из семьи чародеев, выглядит так, словно в библиотеках проводит времени больше, чем дома — кто, если не он? Чтобы не привлекать к себе лишнего внимания, Тристл решила пока не донимать его расспросами. Притворится, что все ее помыслы — это нажива. Тут и Мэнс прикроет, если что, благо, их цели не расходятся. Ну и доверять им свой секрет она не собиралась: легче сделать вид, что она хочет быть Приключенцем и избежать лишних вопросов. И потом, вдруг артефакт приведет ее к несметным богатствам — не делиться же с ними полученным.

Первым делом команде нужно было выйти за пределы города. Уже вечерело, небо приобрело темно-лиловый оттенок, где-то перетекающий в фиолетовый — точь-в-точь цвет любимого платья Верны. По пути союзники обсуждали план действий, и несмотря на их неопытность, Мэнс, Харден и Дельвиг подходили к этому со всей серьезностью. Тристл хотела расспросить их о прошлом, как они познакомились и почему решили стать Приключенцами, но что-то подсказывало ей, что это плохая идея. Потом как-нибудь; если они начнут расспрашивать ее в ответ, разговор получится неловким. Парни шли впереди, и Мэнс то мельтешила рядом с ними, то дожидалась Тристл и заводила легкий, ни к чему не обязывающий разговор. В таком темпе они прошли путь до Высоких Ворот — выхода из городка Вудхёрст.

Из густых кустов стрекотали сверчки. Небо было темным, как шерсть гончих, а в воздухе слабо пахло сиренью. По обе стороны ворот стояло два стражника: один из них подремывал, опершись на алебарду. Свет от зажженного факела ронял тень на его лицо, выделяя рыжие волосы и щетину. Другой вытянулся по струнке, открыл рот, чтобы отбарабанить привычные «кто-куда-откуда», но тут же его и захлопнул, когда присмотрелся к подходящим:

— Мистер Лайтбрингер! Нас не предупредили.

Харден, сменивший доспехи на более удобные, бегло осмотрел заговорившего с головы до пят. На нагрудной части брони Лайтбрингера распускался золотой цветок, будто начерченный тонкими полосками света; Тристл понятия не имела, обозначал он что-то или нет, но на похожих доспехах стражников таких не наблюдалось.

— Не переживайте, солдат. У нас задание, — парень подобрался и вздернул подбородок. — Мы Приключенцы, знаете ли.

Тристл, изо всех сил сохраняя серьезное выражение лица, мельком взглянула на остальных: чародей, казалось, задумался о чем-то своем, переступая с ноги на ногу, а полудемоница разминала шею. Никто не придавал значения резкой смене поведения Лайтбрингера, хотя от того так и веяло напыщенной уверенностью. На его обычное поведение это не было похоже. Что с ним вдруг произошло?

— Все вы? — переспросил стражник номер один.

Деревянным концом алебарды он постарался незаметно ткнуть задремавшего товарища в ботинок. Тот мигом встрепенулся, и шлем съехал ему на глаза, придав бедняге нелепый вид.

— Кто здесь?! А, да. Мистер Лайтбрингер! Вы пожаловали к нам… С друзьями?

Харден чуть поджал тонкие губы. Тристл больше не было смешно; она, скорее, поражалась тому, как изменился облик рыцаря. Он стал держаться статнее и увереннее, словно король с подчиненными, и от этого даже черты его лица стали аристократичнее.

— Да, это мои союзники. И я был бы очень благодарен, если бы вы наконец нас пропустили. Понимаете, уже темнеет, и нам совсем не хочется вступать в леса Фарвью на ночь глядя.

— Конечно, мистер, конечно, — рыжий стражник откашлялся и с почтением кивнул. — Мы польщены быть под вашей защитой, и…

— И не смеем вас далее задерживать, — первый кинул на товарища убийственный взгляд и тут же повернулся обратно к рыцарю. — Да будут ваши мечи остры и надежны (Тристл положила руку на кинжал, заткнутый за пояс, и обменялась скептичными взглядами с Мэнс, тоже предпочитающей оружие полегче), а враги — достойны быть сраженными. Доброго пути.

— Только не сбейтесь с этого самого «доброго пути», — хмыкнул рыжий, окончательно сбросив с себя остатки сна. — Никому не хочется встречаться с Другой частью Леса. Поговаривают, там водятся болотники.

Стражник номер один выглядел так, будто сейчас вцепится ему в горло.

— О нас можете не беспокоиться, — заверил их Харден, делая вид, что не замечает наэлектризовавшегося воздуха. — Доброй ночи.

Приключенцы проскользнули следом за зашагавшим рыцарем. Язык Тристл так и чесался от возникших вопросов; Мэнсуелла упоминала, что Лайтбрингер происходил из известной семьи паладинов, но подробностей девочка так и не получила. Проглотив все вопросы и пообещав себе задать их позже, воровка прошла через ворота, чтобы впервые в жизни оказаться за пределами Вудхёрста.

Тристл никогда не была довольна своей жизнью. Необходимость воровать, лгать, прятаться, постоянно искать способы выжить… Она привыкла, и некоторые моменты даже доставляли ей удовольствие (облапошить нахамившего торговца, утянуть вещь особой драгоценности), но ее всегда преследовала мысль, что она пошла не по тому пути. Но именно сейчас девочка вдруг почувствовала себя увереннее — словно рыба, которую с суши отправили в знакомый водоем. Если учитывать, что всё в этой обстановке должно на нее давить, ощущение было странное и неуместное. Остальные из команды шли по-прежнему спокойно, будто не замечая, как сладок воздух и как красочно заливаются вечерние птицы.

Воровка распрямила плечи, тряхнула серыми волосами и опустила руку на кинжал, всё еще покоившийся на ее поясе. От прилившего чувства ей захотелось воспользоваться своей магией, направить ее в любое русло, потому что та начала бурлить в ней единым, неистовым потоком. Но Тристл не хотела выдавать новым знакомым своих способностей, поэтому с усилием подавила их — словно запечатала жука в коробку и спрятала. До лучших времен.

Из разговоров Приключенцев стало понятно, что сейчас они выходят на Тропу, пролегавшую через безопасную, восточную часть леса. Здесь ходят странники, алхимики собирают свои травы, а охотники ставят ловушки и добывают пропитание. Раз путникам нужно просто пройти Фарвью, то и держаться им нужно основной дороги.

— Не хотела бы я сбиться с пути, — мелодичным тоном прошелестела Дилони. Она чуть оскалилась. — Не понаслышке знаю, что фейри^[3] — те еще поганые существа.

…А стоит углубиться в чащу, дальше на запад, и незадачливому путнику открывалась Другая часть леса Фарвью. Она содержала в себе самых различных тварей, которые делили только одну черту: желание сожрать любого, кто появится в поле зрения. На эти земли то и дело ступали отважные воины и боевые маги, но всё, что им удается — лишь сдерживать натиск чудовищ, чтобы те не добрались до близлежащих городов.

Тристл покосилась на полудемоницу с кожей цвета увядшей розы. У нее были слегка завивающиеся длинные волосы, которые она грациозно откидывала назад, такие рыжеватые с красным отливом. Взглядом она могла проделать дыру в камне, а двигалась с изяществом черной пантеры… И гном его знает, какие способности предполагало ее родство с богиней обмана и лжи. Это кому еще не повезет, если они собьются с пути?

Лайтбрингер, будто подтверждая мысли воровки, бесшумно достал меч из ножен и горделиво осмотрел его, по-отечески отмечая каждую шероховатость на поверхности лезвия. Полюбоваться было на что: черенок идеально подходил под большую мужскую ладонь (несмотря на возраст, телосложение и физические данные рыцаря впечатляли), а концы крестовины загибались вниз, придавая мечу элегантности. Весь эфес был окрашен в золотой цвет, как рисунок на доспехах Хардена.

Прежде чем двинуться в путь, Круазар создал магическую сферу, которая бледно-голубым сиянием освещала дорогу. Когда свечение дотрагивалось до обнаженного лезвия, оно блестело, как благородное золото. На самого Круазара девочка старалась не смотреть, чтобы не раздражаться лишний раз: как человек он ей не нравился совершенно. Артефакт лежал смирно, довольный происходящим, но Тристл всё раздумывала о том, что ей придется сближаться с чародеем, чтобы раскрыть секреты магической вещицы.

Постепенно густая листва, окутанная тьмой, окружила Приключенцев со всех сторон. Вместо птиц пели цикады, стрекотали кузнечики и сверчки. Ступив в Лес, Тристл почувствовала, что в нем присутствует какая-то магия. Ее истоки были повсюду: в траве, окружавшей Тропу, в дуплах дубов, в воздухе… Непривычное ощущение. Девочка сначала насторожилась, но оно баюкало ее в своих объятиях, словно покачивая на ласковых волнах, и постепенно тревожность спала. Раз она это чувствует, значит, так и надо, а жаловаться притоку сил вообще было бы глупостью. Тем более, Приключенцы и виду не подали, что что-то не так. Тристл поймала себя на том, что высматривает знакомые коренья, вроде тех, что всегда лежали на прилавках Верны.

Дельвиг шагал вперед, упрямо поджав губы. Дорога была широкой, на ней могли свободно поместиться две повозки и еще пеший странник, но маг как будто боялся случайно сделать десять шагов в сторону и оказаться за Тропой. Он шел строго по одной линии, словно канатоходец — по веревке. Чародей так напрягся, что вся его фигура как-то одеревенела и двигалась, будто игрушечная статуэтка. Спутники тоже притихли, будто боясь пробудить что-то в глубине леса. Атмосфера была напряженная, особенно по сравнению с безопасным городом с толпами людей, где за углом мог спрятаться разве что воришка или торговец, пытающийся продать контрабанду с соседних островов. Одна Тристл мотала головой по сторонам и чуть ли не насвистывала.

Время шло размеренно. Приключенцы отдохнули перед тем, как отправиться в путь, поэтому пока что держали темп. Воровка привыкла бегать от стражи, но и она чувствовала, что с непривычки ей будет нелегко преодолевать такие расстояния. Морща нос и стараясь не наступать на большие камни, болью отзывавшиеся в ступнях, Тристл продолжала всматриваться в глубь леса. Прежде чем она успела что-нибудь разглядеть, ей стало холодно, будто кто-то погасил камин в доме, который не успел разогреться, а ощущение комфорта пропало, словно на него накинули одеяло. С западной стороны Леса, навстречу Приключенцам, выбежали две девочки.

Лайтбрингер тут же рассек воздух мечом, будто только этого и ждал; когда он вставал в атакующую стойку, голубой плащ за спиной паладина величественно повторил движение его тела и вновь опал на землю. Магическая сфера Круазара мигнула и окрасилась в красный и ядовито-оранжевый цвета. Ее охватили языки пламени: безобидный шарик света превратился в идеальное орудие убийства. Из-за метаморфозы лица Приключенцев подсвечивались красным, будто на зажженный светильник вылили ведро крови. Тристл выхватила кинжал и напрягла руки, запружинила на ногах, словно кошка, и только Мэнс вдруг ахнула, забыла про всякое оружие и кинулась к двум до смерти перепуганным девчонкам.

— Успокойтесь, это же дети! — гаркнула она на друзей, и стоило полудемонице повернуться обратно к малюткам, как ее лицо приняло сочувствующее, непривычно мягкое выражение. — Вы в порядке?

У девочки помладше дрожали губы, казалось, она вот-вот заплачет. Старшая крепко держала ее за руку. Все позади Дилони переглянулись, но оружие не убрали.

— Там волки, — выдавила старшая, смотря на Приключенцев огромными карими глазами. Простая одежда и запачканные ягодным соком руки выдавали в ней работяжку, какие выживают за счет продажи и готовки всего, что можно найти в лесу. — И м-мама…

Мелкая вдруг шмыгнула носом и разревелась, уткнувшись сестре в рукав. У девочек были поразительно схожие крошечные носики и густые волосы.

— Вы же герои, да? Приключенцы? — с надеждой спросила старшая.

Она дернула плечом, чтобы сестра перестала в нее впиваться, и внезапно для всех схватила склонившуюся над ними Мэнс за руку.

— Пожалуйста, помогите! Мамочка без вас погибнет!

Девочка немного потянула ее за собой, отпустила и побежала обратно, в чащу леса. Младшая держалась рядом, неловко спотыкаясь и путаясь в сером платьице. Через несколько секунд они обе пропали из поля зрения, и тьма сомкнулась за ними, словно полотно.

— Мэнс, я не знаю, о чем ты думаешь, бросаясь к незнакомцам, но не вздумай… — когда Харден сделал шаг вперед, говоря с полудемоницей, она обратила на него внимания не больше, чем на жужжащего комара.

Девушка выхватила кинжал с изумрудной рукояткой, повела головой, разминая шею… И бросилась за убежавшими сестрами. Сердце Тристл колотилось, как бешеное; она в ступоре смотрела, как Дилони растворяется во тьме, и не могла заставить себя сделать и шагу. Зато паладин оглянулся на ребят, махнул мечом и выкрикнул:

— За ними, живее! — и воинственно бросился вперед.

Ситуация существенно изменилась, словно пешки на шахматной доске двигал кто-то очень капризный и своевольный: уже двое из их команды убежали на помощь незнакомкам. С Тристл в миг спало оцепенение; воровка и маг, даже не обменявшись взглядами, ринулись следом. Ветки затрещали под их ногами, а в кронах деревьев, словно насмехаясь над глупостью странников, закричали птицы.

Когда перед Дилони расступились деревья, первой она увидела лужайку. Сначала ей показалось, что вышла луна, потому что всё вокруг окутало голубое мерцание: земля, трава и даже деревья купались в бледном свечении. То оказались маленькие огоньки, похожие на светлячков; размером со скромный камушек каждый, они стайками повисли в воздухе. Они не издавали звуков и только слегка подрагивали, словно пламя на ветру. Если бы не сложившаяся ситуация, полудемоница застыла бы на месте, очарованная красотой волшебных светлячков.

Лужайка была в форме идеального круга, будто кто-то поставил кружку и очертил ее грифелем; в самом центре поляны друг к другу жались две сестрицы. Дилони затормозила на полной скорости, из-за чего под ее ногами поднялось облачко пыли.

Из-за спин девочек и правда вышло двое волков, но они нисколько не проявили враждебности к малюткам: угрожающе расставив лапы, животные скалились на прибежавшую. Нехорошее чувство, словно яд, пущенный по венам, закралось в сердце девушки.

— Похоже, драки всё равно не миновать, — заключила она, с насмешкой пожимая плечами. — Только я думала, что сражаться буду с волками.

Сестры вдруг рассмеялись, и эхо подхватило их голоса: тихий, но от того не менее жуткий смех наполнил всю поляну. Вместе с тем кожа девочек изменила цвет, стала грязно-зеленой, будто в ступке смешали болотную тину и пепел. Глаза их расширились, а изогнутые в улыбках губы стали светло-коричневыми, как кора дуба. От прежних детишек не осталось и следа; вместо обычной одежды девочек опутывали корни и листья, делая их похожими на куколок на ярмарках. Только длина волос да изящные носики остались прежними.

С треском и грохотом что-то зашумело сзади: послышался топот пары ног, забряцали доспехи… Дилони позволила себе облегченно вздохнуть.

Сначала появился Харден, и не успел он сделать пару шагов, как следом, спотыкаясь и почти падая, выбежал чародей. Его длинная мантия подлым образом запуталась в ветках, и Круазар, ругнувшись на эльфийском, дернул ее сильнее. Выбраться он наконец выбрался, но кусок черной ткани так и остался висеть на дереве, словно трофей. Тристл, в отличие от остальных Приключенцев, появилась почти бесшумно. Она выплыла из леса, словно тень, с угрожающим блеском в глазах.

— А… Э-э… — глубокомысленно изрек Дельвиг, уставившись на двух существ.

Те в замешательстве смотрели на появившуюся подмогу в ответ. Дилони вдруг почувствовала себя лишней. Обитатели леса пришли в себя первыми и зашипели на Приключенцев: у них было по два ряда ровных и очень острых зубов, похожих на колья забора. Волки нетерпеливо переминались с лапы на лапу, будто уже чувствуя вкус крови на клыках.

— Что! Это! За! Хрень! — воровка пригнулась, стрельнула глазами по сторонам, анализируя местность. Других врагов видно не было, если, конечно, голубые огоньки не начнут слепить им глаза.

— Древесные фейри, — сообщила Мэнсуелла тоном, будто завтракает с ними каждый день. — С такими я еще не сталкивалась.

— Зато я сталкивался, — подал голос чародей. Он, кажется, играл в гляделки с левой фейри. — … В книгах, правда. Вот что странно…

Он не успел договорить: существа решили атаковать. У левой фейри, которая до этого была старшей, были светлые волосы, и в этом было ее единственное различие с сестрой: у той они были темные и чуть рыжеватые, как поспевший желудь. Обе ринулись к полудемонице, стоявшей ближе остальных.

Мэнсуелла увернулась от первой атаки с нечеловеческой быстротой — только копна волос мелькнула в воздухе.

— Стой, — приказала она старшей. Та удивленно заморгала и начала двигаться медленно, словно муха в меду.

Девушка хищно улыбнулась. С пояса Мэнс исчез один стилет, чтобы потом, блеснув в серебристом мерцании, оказаться в ее руке.

Сказать честно, от вида двух волков, направившимся к ним, Тристл струхнула, но отступать не собиралась. Вторую фейри Лайтбрингер взял на себя, тут же выступив на поле боя; воровка удивилась скорости, с которой он преодолел всё расстояние и поравнялся с Дилони. Когда только успел? А на ее стороне… Тристл бросила взгляд на мага. Лучше бы она осталась с паладином, который, неожиданно для нее, вполне достойно управлялся с мечом. Были слышны только разъяренные вскрики фейри, лязганье лат и вкрадчивый голос полудемоницы, убеждающей существо то споткнуться, то вовсе остановиться.

— Вот что происходит, когда вы сходите с Тропы, — прорычал Дельвиг сквозь зубы. — Я пытался сказать, что…

Мягкая поступь волков вдруг ускорилась: под лапами животных поднялась пыль и полетели комки земли. Дельвиг, не договорив, подбежал к воровке и стал водить руками, будто формируя шарик из глины; между ними вспыхнули искры, похожие на те, что запускают по праздникам в небо. Они были голубого и белого цветов, угрожающе потрескивали и освещали нижнюю часть лица чародея, от чего тот выглядел зловеще. На сомкнутой челюсти ходили желваки.

— Тебе лучше отойти, — бросил Круазар, будто Тристл была незрелым ребенком, влезшим в дела взрослых за столом.

— Я тебе щас по роже отойду, — тут же взбрыкнулась та. — Я могу и буду драться.

За перепалкой ребят волки успели приблизиться так, что еще чуть-чуть, и можно было бы разобрать смрад, как от промокших собак. Приключенцы разом замолчали.

— Выбирай, какой нравится, — тут же поменял свое мнение чародей; его напущенная смелость испарилась, точно ее смахнули тряпкой.

Тристл фыркнула и встретилась с желтыми глазами волка слева. Тот спокойно смотрел на нее, не выражая страха. Девочка интуитивно знала, что делать: она двинулась по кругу от животного, не делая резких движений. Тот отзеркалил ее действия, мягко ступая лапами по рыхлой земле. Волк показывал зубы и низко рычал, но нападать не спешил.

Если эти двое танцевали ритмично, то у Круазара что-то пошло не так; сфера, которая должна была сформироваться и полететь в противника, упорно липла к его ладоням. В спокойной обстановке домашней библиотеки создание заговоров давалось проще… Круазар раздраженно тряс руками, пытаясь стряхнуть сферу, которая, как репейник, прилипла к ним. Животное подбиралось ближе и ближе. Оно не стало дожидаться, когда парень наконец разберется с магией; оттолкнувшись от земли сильными лапами, животное прыгнуло, раскрыло пасть в полете, и… Вместо теплой крови, которую волк вот-вот бы распробовал, что-то неосязаемое, как поток воздуха, ударило его в морду и откинуло назад. Животное осталось лежать на спине, явно оглушенное.

Дельвиг, весь съежившийся и вытянувший руки со слабыми, еле ползающими по ладоням магическими огненными искрами, приоткрыл один глаз. Мэнс и Харден по-прежнему дрались с фейри, а Тристл подмял под себя один из волков. Он клацал зубами в сантиметре от ее лица, а девочка с рычанием не похуже волчьего отбивалась из последних сил. Его натиск она сдерживала только направленным острием излюбленного кинжала, который уже почти выпал из ее ослабевших рук.

Сначала Круазар решил, что у него помутился рассудок: поляну вдруг тряхнуло, словно зимний шарик с хлопьями снега, который потряс ребенок. Волки заскулили и прижали уши, а фейри и Приключенцы продолжали драться, не обращая внимания. В воздухе пахло кровью, свежескошенной травой и почему-то — пеплом. Тристл, которую распластало на сырой земле, закряхтела и пнула замешкавшегося волка в брюхо, но тот не отстал. Поляна снова затряслась, и Дельвиг понял, что теряет равновесие; немного концентрации и щепотка магии помогли ему остаться на ногах. Зато Лайтбрингер, отстающий по прыти от Мэнс из-за своих доспехов, с глухим стуком упал на колено, вонзив меч в грязь. Полудемоница с воинственным криком бросилась перед ним и стала парировать удары сразу от обеих фейри, пока Харден поднимался.

Из леса, со стороны, откуда пришли Приключенцы, вылетела сфера Дельвига, которая недавно из освещающей превратилась в горящую. Сил у ее владельца оставалось немного, поэтому она заметно уменьшилась, но даже маленькой искорки бы хватило, чтобы поджечь сухую шерсть волка. Тот завизжал, перевалился на спину и принялся кататься по земле; Тристл тут же заработала ногами, отползла дальше и вскочила. Кивнула Круазару, но вместо того, чтобы направиться к нему — второе животное уже поднялось на лапы и выглядело еще злее, чем раньше — пошла добивать волка. Оставлять его умирать в муках она не могла, даже если бы он сам без сомнений вгрызся ей в шею.

После первого раза животное явно побаивалось нападать на чародея. Пока они оба не решались на атаку, лесную лужайку качнуло третий раз…. С жутким треском корни, каждый толщиной с худенькую эльфийку, прорвались из почвы и устремились ввысь. Они доросли до уровня сосен и остановились; из поверхности растений вылезли шипы размером с человеческий большой палец. Растения проросли рядом с фейри и Мэнс с Харденом, обойдя стороной волков и двух других Приключенцев. Сестры продолжали драться, не отвлекаясь на окружившие их корни, хотя такое заклинание едва ли можно было сотворить, не отвлекаясь от ожесточенной потасовки.

Дельвиг застонал, позабыв даже про волка перед ним. Эти простые детали прекрасно дополнили картину, которая вырисовалась у него, еще когда он прибежал на поляну с остальными.

— Я пытался вам сказать! — закричал он, перебивая хруст, исходящий от корне й, будто те уже пережевывали чьи-то кости. — Животные не могут управляться древесными фейри! Мы здесь не одни!

Мэнс кувыркнулась, уворачиваясь от очередной атаки противника, но тот вновь замахнулся рукой, на которой вместо ногтей красовались черные коготки. К кончикам они изгибались в крючковатой форме, поэтому если когти найдут свою цель и попадут под кожу — будет очень неприятно.

— Вытащи голову из… Книги! — проорала она. Даже в борьбе ее распущенные волосы летали изящным водопадом и не лезли в лицо полудемонице. — Значит, это не древесные фейри! Помоги лучше, чем языком трепать!

Растения с шипами извивались и пытались достать двух Приключенцев, дравшихся с фейри; теперь им приходилось уклоняться и от них, и от своих врагов. Паладин срубил один из них под самый корень, и тот плашмя рухнул на землю. К счастью, из такого состояния он уже не поднимался. Мэнс, с грацией пантеры скользящая между атакующими ростками, подхватила удачную идею друга и принялась кромсать корни растений. Со стороны это выглядело как изящный, но смертоносный танец.

Круазар пытался нащупать остатки магии и восстановить контакт с материей, но в ответ только сильнее болела голова, в которую будто залили кипящее масло. Силы чародея исчерпали себя из-за череды мелких заклинаний и неудавшихся Искр Огня, на которых он так полагался. Отчаявшись, Дельвиг залез рукой в один из потайных карманов мантии, стараясь следить за врагом, и достал оттуда небольшой округлый камушек. Кривые линии, будто выведенные наспех на черной гладкой поверхности, соединялись в узор клетки для птиц и животных.

Маг прикрыл глаза и прошептал простенькое заклинание. На это сил хватит, а остальное за него сделает руна. Лавке, в которой Круазар ее приобрел, он доверял, да и в таких делах у него глаз наметан. Попробуй продать «породистому» чародею фальшивку, и потом месяц будешь избавляться от заговора или проклятия, если маг попался мстительный. С воображением у них было отлично: могут наслать на дом стаю раздражающих крикливых птиц или лавка каждое утро будет перевернута вверх дном, будто в ней бесы побывали.

Где-то сзади раздался жалобный визг, тут же затихнувший: Тристл наконец убила волка. Дельвиг сильнее сжал камень в кулаке. Раздался хруст, словно лопнула яичная скорлупка, и он с размаху ударил раскрытой ладонью по земле. Когда чародей поднял голову, его обычно светло-голубые радужки пожирали языки синего пламени. Волк не успел даже почуять неладное: со звуком, будто кто-то задул свечу, его окружила решетка. Прутья у нее были не обычные, а окутанные таким же синим пламенем, какой сейчас бушевал в глазах мага; животное сжалось, стараясь, чтобы огонь не задел шерсть. Оно тихонько повизгивало и поджимало под себя лапы — от грозного хищника не осталось и следа.

На время о нем можно было забыть. Круазар ринулся к друзьям, сдерживавшим натиск фейри, но не успел: земля вновь поехала у него из-под ног. Но теперь только у Дельвига, остальных изменения почвы не коснулись; когда он встретился щекой с комьями земли и грязи, перед его лицом появились две босые ноги. Лодыжки были такими худыми, что их можно было обхватить рукой, а кожа — бледной, почти просвечивающей. Раздался тихий смех, плавно перешедший в шелестящее шипение; Круазару показалось, что он доносится со всех сторон сразу, обволакивает и проскальзывает внутрь через его уши, нос и слегка приоткрытый рот…

— Стой! — закричала Мэнс откуда-то сзади. Ноги медленно переступили с места на место; существо отвернулось от Дельвига.

— Оставь его в покое, — процедила она.

Полудемоница установила зрительный контакт с новой угрозой, вступившей на поле боя. Она вкладывала в свой взгляд весь напор и ненависть за то, что мерзавцы воспользовались ее слабостью, чтобы заманить сюда. Теперь все Приключенцы расплачивались за то, что она так легко попалась в ловушку. Лайтбрингер, которому не требовалось отдельное приглашение, отвлек вторую фейри на себя.

Девушка в воздушном белом платье замерла. У нее были черные, струящиеся волосы до пояса: на ощупь наверняка как самый дорогой шелк с заморских земель. Пряди чуть колыхались, хотя ветра не было совсем. Фигурка была такой хрупкой, что казалось, стоит дотронуться до незнакомки, и она сломается, как веточка. Враждебности она не выказывала: только смотрела большими оленьими глазами то на девушку, то на парня, который обнимался с землей.

Мэнс произошла от богини Аты, искусной обманщицы и лгуньи. Зная все трюки, хитрости и приемы, она не верила девушкам, которые хлопали ресницами и строили из себя деревенских глупышек и парням, которые играли мускулами и хвалились убитыми чудовищами. Ее нельзя было разжалобить стариком с тростью, просившим милостыню или бедняком, хватавшимся за подол ее рубахи.

Поэтому когда возникшая из ниоткуда незнакомка испуганно прижала к себе руки, полудемоница не стала проверять судьбу.

— Молодец, — успокаивающим тоном сказала она, отводя руку с кинжалом и собираясь бросить его на землю. — Раз ты не желаешь нам зла, я уберу свое оружие. Мы же не хотим пролить еще больше крови, правда? Я буду стоять здесь и даже не подойду к тебе.

Девушка кивнула. Ее взгляд был отсутствующим, будто она думала о чем-то постороннем, а вокруг нее не шел ожесточенный бой.

Булькающий звук. Полудемоница, стоявшая за лесным существом, придерживала его за плечо одной рукой, а в другой сжимала кинжал. Она с хрустом провернула его еще раз. Тело обмякло, и Дилони с презрением оттолкнула его от себя. Тонкая ткань на животе мгновенно пропиталась кровью.

— Ты… Как?! — Тристл уже расправилась с волками; чтобы убить второго, заключенного в магическую клетку, она метнула кинжал. Защита снялась сама собой, почувствовав, что жертва больше не опасна. — Я же точно видела, что ты была рядом с Харденом…

Лайтбрингер и фейри находились за метров двенадцать от полудемоницы. Мэнсуелла равнодушно взглянула на труп.

— Скажем так, люди и существа склонны мне верить, если я того захочу, — бросила она. — Присмотри за нашим непутевым чародеем, вдруг еще кто-нибудь появится.

Тристл незамедлительно бросилась к Дельвигу, а Мэнс вернулась к паладину; тот выглядел изрядно потрепанным. Он тяжело дышал, светлые волосы слиплись от пота, а удары становились все менее точными. Игра на выживание превратилась в игру на выносливость: обе стороны пытались вымотать противников, чтобы у тех не осталось сил сопротивляться. Предсказать исход было сложно: Тристл и Круазар выбыли из боя, а на стороне фейри был Лес. Приключенцам помогало то, что озлобленные существа атаковали без тактики и особой подготовки: от бездумных ударов Харден уклонялся с легкостью, но, когда почва начинала рыхлеть под ногами, заставляя его пошатнуться, а трава обвивалась вокруг лодыжек и сковывала отточенные годами движения, приходилось попотеть.

Дыхание Круазара было слабым. Воровку сковало страхом: она не знала, что делать и как помочь. Тристл села на корточки и встревоженно вгляделась в лицо парня, обычно сдержанное и сосредоточенное. Сейчас на нем расслабились все мышцы, и чародей сразу стал выглядеть моложе. Неприязнь к Дельвигу улетучилась, будто ее никогда и не было; девочка хотела потрепать его по руке и попросить, чтобы он держался, но не решалась до него дотронуться.

В полушаге от воровки лежал труп девушки в белом платье. Что-то в ее внешности заставило Тристл присмотреться внимательнее. До этого лицо незнакомки было похоже на человеческое, или, в крайнем случае, эльфийское. Сейчас же ее губы побледнели и потрескались, кожа натянулась, обрисовав кости черепа, а по всему телу проступили черные вены. Кем бы существо ни было, ничего хорошего путникам оно не желало.

Хрип заставил Тристл повернуться обратно уже наготове с оружием.

— Эта часть Леса… Нужно бежать… Опасно! — с усилием выдавил Дельвиг; из его горла вырывались сипы. На шее и висках вздулись вены, и девочка с ужасом поняла, что они того же цвета, что и у погибшей. Все-таки успела задеть его, мразь такая.

— Тш-ш-ш, — убаюкивающе залепетала она, жалея, что у нее нет способностей Мэнс. — Всё хорошо, мы от нее избавились. Ты только лежи спокойненько, ладно?

На поясе девочки по-прежнему висела сумка с самым необходимым; остальные вещи они побросали у дороги, когда пустились следом за Дилони. Дрожащими руками Тристл достала бутылку воды и взглянула на чародея. Тот снова прикрыл глаза, его веки трепетали.

— Блин, хотела оставить на крайний случай…

«Крайний случай» наступил быстрее, чем она ожидала. Из той же сумочки девочка достала пузырек с жидкостью, похожей на болотную грязь. Зельда, владелица магазина, говорила что-то о пропорциях, но воровка махнула на это рукой, залила в бутылку полфлакона снадобья и быстро закрутила крышку. Как раз вовремя: позеленевшая вода забурлила так, что вся бутылка затряслась, поднялась до самой крышки и будто по щелчку пальцев спала вниз, на нормальный уровень. Жидкость вновь стала прозрачной и только чуть-чуть сияла, словно туда добавили блесток.

Воровка подобралась к Круазару и осторожно положила его голову себе на колени.

— Пей, — наказала она, — Промочишь горло, станет легче.

Чародей послушно выпил воду. Теперь только ждать и надеяться: по словам Зельды, снадобье помогало от всевозможных недугов, отравлений и в целом улучшало самочувствие.

— Я делаю это только потому, что Круазар мне нужен, — уверила саму себя девочка. — А как разойдемся — пусть хоть под меч королевы ложится.

Зелье подействовало мгновенно: Дельвиг притих, а ужасающие хрипы, раздиравшие его легкие, прекратились. Воровка позволила себе негромко выдохнуть. Оклемается.

Бой продолжался. Тристл горела желанием помочь, но не могла оставить чародея; когда она попыталась воззвать к своей скромной магии, которая и рядом не стояла с волшебством Круазара, та не откликнулась даже слабым всполохом. Беспомощно наблюдая за друзьями со стороны, девочка почувствовала, как в кармане что-то запульсировало. Воровка округлила глаза.

— Если хочешь понадоедать, то ты вообще не вовремя! — мысленно шикнула она на вредную вещицу. — Нам не умереть бы. Придется тебе новых жертв искать!

Будто испугавшись, артефакт тут же успокоился. Из-за деревьев у края поляны послышался треск веток, и сначала Тристл решила, что ей мерещится. Мэнс, уложившая фейри на землю и уже занесшая над ней кинжал, тоже вскинула голову и прислушалась; в бледно-желтых глазах, похожих на ранний рассвет, мелькнул испуг. Противник воспользовался заминкой и скинул ее с себя. Полудемоница рухнула на землю, но как будто даже не заметила этого: ее лицо оставалось встревоженным, и она не отрывала взгляда от чащи деревьев. Не начиная отбиваться, Дилони отползла назад и немного неуклюже встала на ноги. Было видно, что ее силы уже на исходе, но драться она будет до последнего вздоха.

Тристл, чувствуя, как страх сковывает ее конечности, медленно перевела взгляд на Лес, окружающий поляну. Кто-то полз по веткам из самой глубины, и этот кто-то был не один. Существа с четырьмя длинными конечностями, каждый не больше десятилетнего ребенка, расселись почти на всех деревьях. Они неслышно подобрались так близко, что девочка видела их белесые глаза, обросшие шерстью лапы и бороды, как у стариков. Из-за такого количества существ казалось, что деревья ожили и превратились в одну большую, темную, копошащуюся массу. От тварей исходило зловещее шипение, и воровка разобрала несколько слов: «…чужие… наш Лес… прочь…».

Тристл вцепилась в рукав Дельвига. Тот был в полубессознательном состоянии, тяжело дышал и почти не шевелился. Отступать было некуда.

Примечания

3

Фейри — сверхъестественные существа, обитающие в природе: в лесах, водах или горах. Их вид и способности зависят от места проживания; например, у водных фейри тонкая просвечивающая кожа, напоминающая поверхность воды. Только при столкновении с существом становится понятно, настроено оно дружелюбно или враждебно.