Журнал «Юность» №09/2021

Литературно-художественный журнал, 2021

«Юность» – советский, затем российский литературно-художественный иллюстрированный журнал для молодёжи. Выходит в Москве с 1955 года. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Русская литература за рубежом

(Совместно с порталом «Хороший текст»)

Юлиана Парфенова

Институт русского языка имени А. С. Пушкина.

Судьба большого языка

Русский язык на постсоветском пространстве: жив?

Рустам в очередной раз растерянно оглядывается: идет второй час тестирования по русскому языку. В связи с пандемией рассадили широко, спросить что-то, не привлекая внимания экзаменатора, не получается. Центр тестирования расположен в престижном московском вузе, но вход отдельный в целях безопасности. В разных залах сдают комплексный экзамен на патент, русский на гражданство и вид на жительство, тест на уровень владения русским языком.

Публика пестрая: мамы билингвов приводят своих детей проверить, чего стоило чтение бабушкой «Мухи-цокотухи» итальянскому внуку, иностранцы-абитуриенты хотят получить подтверждение знаний для поступления в российские вузы, гидам нужны сертификаты, чтобы вести экскурсии. У Марины из Харькова есть даже корочки учителя русского языка и литературы, но вместо хлопотной процедуры подтверждения диплома она решила для гражданства сдать экзамен — проще и быстрее.

Пока Рустам мается, половина мигрантов уже сдали экзамен — тест им показался элементарным, сдают с первого раза обычно до 90 % соискателей. В городах Узбекистана и Таджикистана есть русские школы и русские классы в национальных школах. Для местных знание русского — социальный лифт, и родители стараются устроить ребенка в такой класс. Доходит до того, что сидят за партой по трое. В Таджикистане русских школ меньше. Но таджиков вообще меньше — 9 миллионов против 35 миллионов узбеков, и больше миллиона ежегодно уезжает работать в Россию, присылая домой 2 миллиарда долларов с хвостиком. Это почти 23 % бюджета всей страны.

Киргизов среди тестирующихся на патент нет. В Киргизии каждый четвертый ребенок хотя бы часть предметов изучает на русском, наружная реклама и вывески в Бишкеке и Оше в основном не дублированы на киргизский, закон предпринимателей не обязывает. Русский язык официально употребляется наравне с государственным, так же, как и в Казахстане, Белоруссии. А значит: и в ЗАГСЕ, и у нотариуса, и в других госучреждениях документы часто составляются сразу на двух языках.

Но главное: Киргизия — член Евразийского экономического союза, киргизы работают по трудовому договору, патент, для которого Рустам сдает тест, им получать не надо, русский знают более или менее. Поэтому в российских магазинах, ресторанах, такси из азиатов сейчас преобладают киргизы. Работодателю проблем с ними меньше. Такими же правами обладают граждане других стран — членов союза — Армении, Белоруссии, Казахстана. Таджикам и узбекам приходится занимать менее привлекательные вакансии в строительстве и ЖКХ.

Рустам из таджикского кишлака рядом с Бохтаром, в Москву приехал к двоюродным братьям и дяде. Живут все вместе в вагончике у строящегося коттеджа, с заказчиком общается дядя, которому под пятьдесят, он учился в советской школе, там преподавали русский в обязательном порядке. Но стройка близится к концу, нужно искать новую работу, легализоваться, а значит — сдать экзамен.

Любой вопрос теста вызывает у Рустама страдание.

Мы ездим на экскурсию:

A) на автобус;

Б) с автобусом;

B) на автобусе.

Вроде и так можно сказать, и эдак. Для Рустама все три варианта звучат очень похоже.

Смартфон у юноши есть, как у всех сейчас. Тексты он там не читает — листает тик-ток, слушает музыку, общается с земляками по видеосвязи и аудиосообщениями. Гулять и в магазины ребята ходят всегда вместе, компаниями. Даже находясь в России, парень не погружается в русскоязычную среду. В школе Рустам отучился обязательные девять классов, и до шестого класса раз в неделю ему даже русский язык преподавали. Но пожилая учительница ушла на пенсию. Новая могла бы приехать — в Душанбе есть Российско-таджикский (славянский) университет, который обучает бесплатно и каждый год выпускает новые кадры. Но не дают жилье, а снимать на учительскую зарплату не получится.

В родном для Ядвиги Вильнюсе количество русских школ за тридцать лет сократилось в три раза. Юная литовская медсестра тоже трудовой мигрант — но в Лондоне, куда переехали или мотаются вахтовым методом многие ее соотечественники. В своей школе она обязательное обучение русскому языку не застала, но среди соседей, одноклассников и однокурсников в медучилище было много русских ребят, и девушка может объясняться. В Британии это неожиданно ей очень пригодилось.

Во-первых, самую быструю консультацию по любым житейским вопросам можно получить в русскоязычном чате «понаехавших» в Лондонград русских, латышей, литовцев, молдаван. А во-вторых, в скорой помощи, где она дежурит сутками, с выходцами из бывшего Советского Союза, а также с возрастными поляками, чехами, венграми, болгарами, румынами по некоторым деликатным и срочным вопросам бывает сподручнее объясниться на языке Пушкина, чем Киплинга.

Чаты наших бывших соотечественников за границей — это неучтенное статистикой торжество русского языка как языка межнационального общения. Перед лицом французской или немецкой бюрократии пасует националистический снобизм любого уровня, и молодые мамы родом из Риги или Киева дотошно выясняют друг у друга на русском, сертификаты о каких прививках нужно предоставить для записи в детский сад. С недавних пор каждая населенная и оживленная группа в социальных сетях — это выгодная рекламная площадка, и владельцы соревнуются между собой за аудиторию. Эта борьба находит свое отражение даже в новом жанре юмора — интернет-мемах.

Дикие конструкции, написанные кириллицей, тем не менее исправно склоняются и спрягаются по правилам. Все друг друга отлично понимают.

М. Н. Русецкая

Ректор Института Русского языка имени Пушкина.

Русский язык на постсоветском пространстве

Ученые Государственного института русского языка имени А. С. Пушкина собрали данные о русском языке на постсоветском пространстве и обобщили их в единый комплексный индекс устойчивости русского языка.

Можно выделить три варианта существующего положения дел. С одной стороны, есть ясная ситуация, когда статус русского языка закреплен в качестве государственного или официального языка в Конституции, и на сайтах органов государственной власти представлены страницы на русском языке. Так выглядит ситуация в Белоруссии, Казахстане.

С другой стороны, есть страны, в которых русский язык закреплен в Конституции, но государство по каким-то причинам не говорит на русском языке со своим населением. Например, в Абхазии и Южной Осетии нет страниц на русском языке государственных порталов. Причины могут быть разные, но факт зафиксирован.

С третьей стороны, есть еще одна ситуация, когда, наоборот, статус русского языка не закреплен законодательно, но при этом государство официально и открыто контактирует и общается со своими гражданами на русском языке. Так выглядит, например, ситуация в Молдове, Узбекистане, Эстонии и Латвии, где страницы властных органов полностью или частично переведены на русский. Эти наблюдения могут говорить о реальных позициях русского языка в этих странах.

Русский язык, согласно исследованию, занимает десятое место по числу пользователей интернета, но второе место по количеству сайтов на русском языке — эксперты обратили внимание на это. Оказалось, что вот такое довольно немногочисленное русскоговорящее интернет-сообщество смогло создать очень представительный, очень обширный Рунет и вывести русский язык на второе место по количеству ресурсов на русском языке.

Сайты на русском языке составляют основу не только Рунета. В национальных доменных системах Казахстана, Украины, Белоруссии, Узбекистана и других постсоветских стран количество сайтов на русском языке составило от 60 до 85 %. Возможно, для пользователей этих стран русский не является родным языком, но они обмениваются информацией именно на русском, что способствует закреплению его статуса как второго после английского языка общения в интернете.

В целом число изучающих русский язык в мире за последние 30 лет сократилось драматически — речь идет о десятках миллионов человек. Дело не только в распаде Советского Союза, крахе соцлагеря, но и в увеличении влияния и распространения других языков и культур. Количество изучающих китайский и арабский увеличилось за эти годы во много раз.

Несмотря на миллионные потери, русский язык живет, развивается: вбирает в себя заимствования, отторгает устаревшие слова, прирастает новыми диалектами и литературными жанрами.

Тем не менее на постсоветском пространстве русский все еще остается языком науки. Лидирующая отрасль по публикациям — это медицина, на втором месте — технические науки, в том числе информационные технологии.

Несмотря на миллионные потери, русский язык живет, развивается: вбирает в себя заимствования, отторгает устаревшие слова, прирастает новыми диалектами и литературными жанрами.

Россия переживает судьбу любой страны большого языка, которая заключается вот в чем: с какого-то момента она утрачивает монополию на этот язык, как утрачена монополия на английский Великобританией и Соединенными Штатами, Испанией — на испанский. Сегодня эти языки принадлежат не только метрополиям, а всему мировому сообществу. Это же происходит и с русским языком: он является мировым достоянием, а не монополией России. С одной стороны, это в какой-то степени снимает с нас ответственность за то, как выстраиваются взаимоотношения между разными частями общества в иностранном социуме по отношению к русскому, а с другой — показывает статус русского языка в мире.

ХОРОШАЯ ЛИТЕРАТУРА ПОСТСОВЕТСКОГО ПРОСТРАНСТВА

ПРОЕКТ «ХОРОШЕГО ТЕКСТА» И ЖУРНАЛА «ЮНОСТЬ»

Русский язык — грандиозный язык, русская литература — великая литература. Новая русская словесность прорастает сквозь плотную ткань новых границ, статусов, политик и идеологий и новой, не связанной с Россией жизни. Жилище ее — везде, где живут выпускники советских школ: все постсоветское пространство, Европа, Америка, мир. Это особенность нашей литературы: те, кто в детстве ее читал, принадлежат ей непоправимо. Поэтому — не русскоязычная, но русская: свободная, смелая, презирающая границы и обстоятельства.

«Хороший текст» как проект, нацеленный на поиск новых писателей серьезного масштаба, все шесть лет своего существования широким гребнем зачерпывал из русскоязычного моря художественных текстов и отыскал два десятка имен, достойных внимания читателей «Юности». Все эти авторы живут в странах бывшего СССР и все пишут и по-русски тоже. Или только по-русски. Мы счастливы, что можем вам их представить.

Мария Голованивская, писатель,основатель и директор проекта «Хороший текст»

Надежда Капинос (Украина)

Родилась в 1978 году в городе Ивано-Франковске.

Пишет как на украинском, так и на русском языках.

По образованию художник. Работает в учебно-реабилитационном центре для детей с нарушениями развития «Мрiя» воспитателем и учителем рисования.

Был юн рассвет

Был юн Рассвет. И строен. И высок.

Забавы ради — целился в висок

небесным несозревшим мандарином.

И накалялся красный мандарин.

Вываливались Старцы из картин,

отряхивая бороды и нимбы…

И я шептала: больше не грешу!

Не пью одна, не вешаю лапшу,

не дохну всуе, честно — НЕ ПИШУ…

Я в шесть утра на кухне — ВЫПИТЬ ЧАЮ.

Да потому что холодно!.. Зима…

(«Назол» — от носа, горе — от ума,

ключи от рая, крышка — от кастрюли…)

И уходили Старцы в Никуда.

В горячей кружке плавала звезда…

И выпадали буковок стада

из дырки от попавшей метко пули.

Мне хорошо

Мне хорошо на дне моей реки.

Мне кислород уже и — ах! — не нужен.

Не нужен завтрак. И обед — не нужен.

Тем более — такси, свиданье, ужин,

дежурный трах… И даже плавники

здесь не нужней, чем хобот — попугаю,

спине — асфальт, а паруса — трамваю.

Мне хорошо на дне моей реки.

И не пытайтесь, глядя в глубину,

взывать надрывно к совести утопшей,

и топать нервно ножкою продрогшей,

бубнить чего-то… (что-то — про весну)

и палкой бить прибрежную волну.

Простите мне мой рыхлый вид намокший

(но как прекрасны эти пузырьки!..).

Мне хорошо на дне моей реки.

Поверьте — мне ни капельки не жаль

остаться здесь в компании предметов,

когда-то утонувших: пистолетов,

свершивших преступления, коньков,

ржавеющих на теле конькобежца,

пустых бутылок, рваных кошельков,

дырявых разноплановых носков

и ключиков от сломанного сердца,

машины, сейфа, дома, гаража,

под печень залезавшего ножа,

изрезанных кусков какой-то ткани

и мячика, ушедшего — от Тани.

Мы все лежим, болтая и шутя,

на дне в небытие переходя,

подвержены метаморфозе дивной…

Не мучают ни сплин, ни каблуки —

мне хорошо на дне моей реки!

А вам пора — у Вас поет мобильный.

…И море отказалось от меня

…И Море отказалось от меня,

отхлынув так спокойно и красиво.

И был четверг. И небо цвета сливы.

И полночь. И пустая болтовня

в таком веселом радиоэфире,

где о кефире, гире и сортире.

И не было пустынней места в мире,

где Море отказалось от меня.

Ведь Море — отказалось от меня.

И задыхались синие киты

на берегах — трагично и статично.

И шел трамвай — трамвайно так звеня.

И говорил кондуктор: «Неприлично

бледны Вы… Но — сезон… Симптоматично».

И жалкое «Спасибо. Все отлично!» —

конечностями резво семеня,

срывалось с губ.

До боли непривычно

вдруг понимать, что Морю — безразлично.

Ведь Море — отказалось от меня.

И Нежный Друг, порвав от страсти лиф

и теребя упрямые застежки,

расстроен был и удивлен немножко

(он раньше думал, что русалки — миф),

вдруг обнаружив под красивой тканью

не пары ног хмельное трепетание,

не жажду ласк, касанья и пронзания,

а очень стройный, но — русалий хвост…

И, избегая потерять сознание,

присвистнув тихо, молвив «Западня…»,

ушел в окошко, «дернув» «на коня».

А я в песках раздетая осталась.

Я от тоски в русалку превращалась.

Ведь Море отказалось от меня.

Евгений Городецкий

(Украина, Германия)

Родился в Житомире. Живет в Германии. С 2014 года пишет стихи и иногда прозу. Стихи публиковались в журналах «Мастерская», «Записки по еврейской истории», «Семь искусств» (Германия), «Новый свет» (Торонто, Канада), «Берлин. Берега» (Германия).

Поколение XY

Что тебе рассказать? Зачем тебе это, почему ты все время об этом просишь?

О том, как мы строили бесконечную гать и рубили десятки просек?

Таскали чугунные рельсы на себе и насмерть к ним примерзали зимой руками?

Так это ведь были совсем не мы, и не кончиками пальцев, а всего-навсего

языками.

Мы — героическое поколение, не валившее лес в тайге, не летавшее в космос

с собаками.

А если стреляли, то только по самим себе, а не попав, не смеялись, а плакали.

Мы не знали, что вены надо не поперек, а вдоль, а трава не наркотик вовсе.

И не понимали, что в сердце бывает зубная боль, и это Гете, а не Маяковский.

А еще мы торговали собой на обочинах, на вес, на цвет, на штуки и ведрами,

и выкладывали на прилавок свой ливер просроченный, между чужими грудями

и бедрами.

Это из наших книг криво вырывали страницы для того, чтобы в них

заворачивать семечки.

По ним можно было гадать и вязать на спицах. Страница десять, попали

в темечко.

И гвозди не надо делать из нас. Мы быстро гнемся и покрываемся ржавчиной.

Мы лучше сыграем тебе. Здесь и сейчас. По системе Станиславского

и Немировича-Данченко.

Что ты хочешь услышать о беспардонных нас, о поколении не «вопреки»,

а «вместо»?

Пойдем, я покажу тебе, где тонуть с руки. Я уже пробовал на себе это место.

Август выдался жарким

Вечером, когда за домами садится солнце,

в соседних дворах начинают поливать траву.

Трава щурит зеленые глаза, узкие, как у сонных японцев,

и, поднимая нескошенные метелки, пахнет, как на лугу,

с которого лет тридцать назад забрали ее семена,

чтобы начать продавать готовые к укладке газоны.

Кто были эти талантливые голландцы, кто запомнил их имена?

Рыжие и рослые, очень похожие на удавшиеся клоны

тех, кто вывел и начал продавать на вес золота

тысячи сортов голландских тюльпанов,

ярко-красных, прекрасного фона для серпа и молота,

желтых, как цвет созревших на Кубе бананов,

Конец ознакомительного фрагмента.