Глава 1. Ольховка
Ранним летним солнечным утром на небольшой пустынной станции «Ольховка» с электрички сошёл небритый мужчина. На нём находились вещи, которые давно нуждались в стирке. Он не был пьян, но его передвижение было неуверенным, а в глазах читалась детская растерянность. Он шел, волоча ноги мимо бетонного забора в сторону единственного человека на этой станции.
В оранжевой жилетке и в повязанном на голове платке, баба Люба орудовала метлой, издавая свистящий звук, гулко разносящийся по пустынной станции. Баба Люба старательно выметала весь мусор из щелей бетонных плит, озираясь на мужчину и думая, к кому же приехал этот странный гость в их посёлок, и пьян он или болен?
Поравнявшись с бабкой, мужчина прошептал.
— Кто я? Скажите мне, пожалуйста, кто я?
— Что милый не похмелился что — ли? — сказала бабка, подперев метлу. — Друганы — то твой в городе, небось, уже работают, а ты-то чё к нам припёрся?
— Кто я, кто я? — закричал мужчина и, в рыданиях свалился на колени.
Он обхватил голову руками, сотрясаясь всем телом. Из кармана его куртки выпала тугая пачка долларов.
— Кто я? Кто я, пожалуйста, — стонал мужчина.
— Чумной! — бабка выронила метлу. — А денех — то! Ой, побегу Вовку будить, — баба Люба, перекрещиваясь, направилась в сторону посёлка.
Когда на платформу заехал старенький мотоцикл «Урал» сине-жёлтого цвета, мужчина сидел на бетоне, подперев спиной забор, как тряпичная кукла. Его отсутствующий взгляд был устремлён в небо, по щекам скатывались слёзы, а руки автоматически вертели в руках пачку денег.
Повернув ключ зажигания, из-за руля вылез полицейский Вова. Его форма выглядела неряшливо, а красный цвет глаз и лица, и угрюмая гримаса — напоминали о вчерашней пятнице. Вслед за ним, кряхтя и шатая весь мотоцикл, из коляски вылезла баба Люба.
— Он? — спросил Вова.
Бабка кивнула, поправляя сбившийся платок.
— Эй, пассажир, — Вова направился в его сторону. — Ты откуда прибыл?
Тот в ответ пожал плечами и, опустив глаза, продолжил вертеть в руках пачку денег.
— Документы покажи.
Мужчина поднял глаза и произнёс.
— Скажите мне, пожалуйста, кто я?
Полицейский присел на корточки и стал рассматривать голову мужчины.
— Вроде не битый. Бухал что ли? — взгляд Вовы застыл на долларах.
— Кто я, кто я? — закричал мужчина и опять зарыдал, только уже сухо — без слёз.
Баба Люба еще раз перекрестилась.
— Не ори, придурок! Поехали, — полицейский забрал из рук мужчины пачку денег и бросил взгляд на бабку. — Фальшивка! — Вова сунул деньги в карман и, брезгливо, стал поднимать мужчину за шкирку. — Он точно один сошёл?
— Точно, Вова, точно, — бабка стала креститься. — Вот тебе крест!
— И ни сумки, ни пакета, какого?
— Может, в электричке чё и было, но сошёл так, — бабка повела рукой в сторону мужчины и снова перекрестилась.
— Залезай, пассажир, — произнёс Вова, откидывая тент люльки.
