Непокорная жена

Линн Грэхем, 2014

Кристо Равелли, банкир из Лондона, приезжает в Ирландию, чтобы раз и навсегда расквитаться с позорным прошлым своего покойного отца, который оставил после своей смерти пятеро незаконнорожденных детей, и избежать грандиозного скандала. Но Бэль Брофи, дочь любовницы его отца, ставит его план под угрозу…

Глава 3

— Мистер Равелли ждет вас в гостиной, — сообщил Бэль Рейф.

Она сделала глубокий вдох и вошла в комнату.

Кристо резко обернулся и уставился на нее, отчего у девушки перехватило дыхание и слегка задрожали колени.

Кристо изучающе посмотрел на нее. Она была одета в нелепую юбку и кардиган. Этот наряд больше подходил для старых незамужних дев. Но вместе с кричащим макияжем проститутка вполне могла принять ее за свою.

— Мистер Равелли… — произнесла она и повернула голову к окну. Ее волосы переливались оттенками разных цветов, а зеленые глаза, обрамлен ные длинными ресницами, горели, словно изумруды на свету.

Кристо плотно сжал челюсть при виде ее неоспоримой привлекательности. Ему пришлось признать, что она обладала тем невероятным женским обаянием, которое заставляло мужчин терять голову и изнывать от страсти. На долю секунды им овладело желание схватить ее в свои объятия, прижаться к ней всем телом и испробовать на вкус ее чувственные губы. Он сжал руки в кулаки, пытаясь подавить приближающуюся эрекцию. Он изо всех сил старался подумать о чем-то другом, о чем угодно, лишь бы отвлечь свое внимание от ее губ, груди, ног и от того, что скрывалось между ними. Его возмутило до глубины души, что она в состоянии оказывать на него такое влияние.

Пытаясь избегать прямого зрительного контакта с его черными как ночь глазами, Бэль чувствовала, как кровь приливает к ее лицу. Она уставилась на него, замерев, словно загнанная в угол диким зверем. Ей не удавалось оторвать своих глаз от его лица: блестящих черных бровей, выточенных скул, чувственных губ. Атмосфера в комнате накалялась, и тишина действовала ей на нервы. Бэль чувствовала, как все ее тело охватывает возбуждение, тепло разливается внизу живота, а соски твердеют.

Кристо резко выдохнул и сделал шаг назад от нее, стараясь перестать думать о том, каков вкус ее губ, как пахнет ее кожа. Он был поражен, что она так притягивала его и что ей почти удалось одним своим видом заглушить в нем голос разума.

— Мисс Брофи.

— Вообще-то миссис.

— Вы замужем? — спросил он, нахмурившись.

— Я вдова вот уже много лет.

— Я пригласил вас, чтобы обсудить ваше будущее и будущее ваших детей, — спокойно произнес Кристо.

— Да, Гаэтано оставил нас в очень затруднительном положении, — заявила Бэль.

— Я так понимаю, речь идет о вашем финансовом положении, ведь отец ничего вам не оставил по завещанию.

— Да… Но он написал на мое имя дарственную на дом, — сказала девушка, стараясь звучать как женщина, которая искренне любила Гаэтано.

— На какой дом? — спросил Кристо, вновь нахмурив брови.

— На коттедж… — слегка дрожащим голосом ответила Бэль. — Но, учитывая наше сегодняшнее положение и возрастающие потребности детей, я подумываю о том, чтобы продать его.

— Извините, я отлучусь на минуту, — быстро проговорил Кристо и прошел в соседнюю комнату, чтобы позвонить семейному адвокату Роберту Лудлоу.

Роберту пришлось еще раз быстро просмотреть документы Гаэтано, и он выяснил, что коттедж действительно принадлежал Мэри Брофи, но не по дарственной, а по договору о бессрочной аренде.

Поняв, что Кристо не знал о том, что ее мать является владелицей коттеджа, Бэль взволнованно зашагала взад-вперед по комнате. Она пыталась не вспоминать о том, что адвокат, который занимался передачей имущества, так и не нашел документ, подтверждающий ее право владения.

Кристо вошел в гостиную уверенной походкой мужчины, который знал, что находится в выигрышной позиции.

— Я боюсь, что коттедж вам не принадлежит, — мягко сказал он.

— Это невозможно, — возразила Бэль. — Ваш отец сказал, что он мой…

— Но только в течение вашей жизни, а затем он вернется в собственность моей семьи, — пояснил он.

— Гаэтано заставил меня поверить в то, что я его полноправная хозяйка, — проговорила девушка, чувствуя, как земля уходит из-под ее ног.

— Возможно. Мой отец хотел, чтобы вы думали, будто владеете им, но на самом деле вам просто разрешено пользоваться им.

Гнев охватил Бэль. Каким же омерзительным был человек, которого любила ее мать! Как он мог так гнусно обмануть ее?

— Право жить там… Перейдет ли оно к детям после моей смерти? — спросила она.

— Боюсь, что нет, — одарив ее сочувствующей улыбкой, ответил мужчина. — Но сейчас коттедж находится в вашем распоряжении. Вы не можете, конечно, продать или заложить его, но вы имеете право жить там столько, сколько посчитаете нужным.

Бэль побледнела от этой убийственной новости. Ее мать умерла, и все ее дети потеряли право жить там. Страх овладел всем ее естеством — ее братья и сестры вскоре могли стать бездомными.

— Мой отец отличался дальновидностью, когда дело касалось денег и имущества, — ненавязчиво заметил Кристо, наблюдая за реакцией женщины. Она стояла в нескольких шагах от него, белая как мел, пораженная его словами. — Но я намерен найти вам другую недвижимость и записать ее на ваше имя.

— С чего бы это? — с недоверием спросила Бэль, пытаясь сосредоточиться.

— Мне будет проще продать имение без… жильцов в коттедже, — признался Кристо.

— Это… — Гнев душил ее. — Он негодяй! Как он мог поступить так с собственными детьми? — вырвалось из ее уст. Бэль была не в силах сдержать натиск обуявших ее эмоций.

— Мой отец никогда не был сентиментальным человеком, — сухо сказал Кристо. — Он оставил гору неоконченных дел после своей смерти. Но у меня есть к вам предложение, которое, возможно, разрешит все ваши проблемы…

Бэль насторожилась при этих словах. Кристо был так спокоен и уверен в себе, он полностью владел ситуацией, и это доводило ее до белого каления.

Кристо не мог не заметить, что она была вне себя от ярости, ее изумрудные глаза гневно пылали. Она явно была из тех женщин, которые не умели скрывать своих эмоций, и он всегда избегал иметь дело с такими. Но в таком возбужденном лихорадочном состоянии она выглядела невообразимо соблазнительно.

— Пре… Предложение? — заикнувшись, переспросила Бэль, пытаясь взять себя в руки.

— Я хотел предложить вам подумать насчет того, чтобы отдать ваших детей на усыновление, — тихим голосом произнес Кристо. — Для них, несомненно, будет лучше забыть об их сомнительном происхождении и получить возможность жить нормальной жизнью.

— Не могу поверить, что у вас хватило наглости сказать мне это в лицо, — процедила сквозь зубы Бэль.

— Не волнуйтесь, эта жертва принесет вам большую выгоду, — продолжал он, будто то, что он предлагал, было совершенно нормальным и приемлемым. — Мой отец должен был позаботиться о том, чтобы у вас были средства к существованию и крыша над головой. Но теперь мне придется заняться этим.

— Ни одна приличная мать не согласится пожертвовать детьми ради корыстной выгоды, — заявила Бэль, окинув его презрительным взглядом. — С какими женщинами вам приходилось иметь дело раньше?

— Вас это не касается. Я не такой, как мой отец, и у меня нет детей, — с достоинством ответил Кристо.

— Вы их и не заслуживаете! — огрызнулась Бэль. — Ради всего святого, дети, о которых вы говорите, это же ваши братья и сестры!

— Я никогда не признаю их таковыми, — возразил он с ледяной надменностью.

— Почему? Они недостойны быть частью семьи Равелли? — злобно спросила девушка. — Дети от простой экономки… Не очень пафосно, не так ли? Не совсем подходящее происхождение. Я права? Так вот, позвольте вам сказать, что…

— Я отказываюсь слушать вас, пока вы не возьмете себя в руки, — безапелляционно прервал он ее.

— А вы гордитесь тем, что вы ледышка, правда ведь? — произнесла Бэль, презрительно скривив губы. — Что ж, мне не стыдно признаться, что я эмоциональный человек и всегда поступаю так, как подсказывает мне сердце!

— Среди всего этого истеричного разглагольствования будет хоть одно слово по делу? — поинтересовался Кристо.

Руки Бэль сжались в кулаки. Еще никогда в своей жизни ей так сильно не хотелось ударить человека. Ей хотелось дать ему увесистую пощечину. Как он смел унижать ее и ее братьев и сестер? Как он смел предлагать ей разделить их, оторвать от любимых людей и поселить к приемным родителям? Неужели он не понимал, что дети были не какими-то неодушевленными предметами, а живыми существами с ранимой душой и им необходимо было чувство защищенности, стабильности после всех потерь, которые постигли их?

— Дело в том, что… — Голос подвел ее. — Возможно, моя мать была простой экономкой и любовницей вашего отца многие годы, но она также была особенным, добрым и заботливым человеком с золотым сердцем. Поскольку дети лишились ее, это мой долг теперь — заботиться о них и дать им все самое лучшее.

Конец ознакомительного фрагмента.