Улей

Лина Негода, 2019

Львиная доля наших современников продолжает проживать в «человейниках», самые адские из которых – семейные общаги. Да, да, те самые остовы постиндустриальной эпохи, пожив в которых, ты смело можешь утверждать: «О, ну я-то «плавал»! Я-то знаю, и в цирке больше не смеюсь»! Эта книга не столько проведёт вас за руку по всем лабиринтам человеческого «улья», сколько поможет заглянуть в души его обитателей. Кто они и чем живут? Почему всё сложилось именно так? Порой происходящее будет восприниматься за гранью разумного… Содержит нецензурную брань.

Глава 5

Куда пойти, куда податься, кого найти, кому отдаться…

Дети девяностых, к коим я отношусь, в массе своей не имели возможности получить качественную помощь от родителей, относительно одного из главных жизненных вопросов: какую профессию мне лучше всего выбрать?

Мы, тринадцатое поколение Странников, имеющее революционное сознание (теория поколений Штрауса), словно только что родившиеся котята, бились и продолжаем биться слепыми мордочками об острые углы жизни, мы совершали и совершаем невероятное количество ошибок. С самого рождения мы искали себя, но не находили. Мы и теперь всё ещё себя не нашли.

С детства я мечтала о балете. Моим самым жгучим желанием было желание надеть пачку и встать на пуанты!

Ба-ле-ри-на…. Почти пу-шин-ка… Невесомая. Хрупкая. Непостижимо красивая…

Но в сибирской деревне середины восьмидесятых — начала девяностых (впрочем, как и теперь) даже говорить о балете было совершенно неприлично. После подобных разговоров, «благодарные» слушатели крутили пальцем у виска, а мама, словно заезженная пластинка пилюкала одно и то же:

— Не говори ерунду! Какой ещё балет?! Тоже мне нашла профессию! Бегать, как дурочка, по сцене, это что, профессия? Да танцор — это полный инвалид к тридцати годам! Даже не думай о своём дурацком балете!

К пятнадцати я навеки вечные смирилась с тем, что мне никогда не увидеть ни пачки, ни пуантов, ни сцены, ни оваций, как не увидеть собственных ушей без зеркала. Впрочем, к этому времени у меня возникло новое влечение сердца. Я поняла, что было бы неплохо помогать несчастным больным животным. Таким образом, я твёрдо решила стать ветеринаром. Но и тут не обошлось без маминых пяти копеек, которые она каждый день закатывала в мой «кошелёчек»….

— Нет, ты вообще что ли не в себе? Да ты знаешь, кто такой ветеринар??? Это же адская работа! Всегда по колено в навозе! Будешь яйца быкам в соседней деревне откручивать! Вот что такое ветеринар! Это работа по-твоему? Даже не думай об этом!

Моей маме, кстати сказать, относящейся к поколению Пророков (та же самая теория) повезло куда больше. Она нашла себя сразу и навсегда, получив фармацевтическое образование, в двадцать пять лет стала заведующей аптекой. Никаких мытарств, никаких проб и ошибок, никаких чёртовых советов и тем более запретов от собственных родителей она никогда не знала. Её профессиональная дорога казалась мне широченным автобаном, над которым светит ласковое солнышко, а по обочинам щебечут птички да цветут цветы. Кати себе и кати на любой желаемой скорости.

Закончив школу, я была совершенно деморализована. В моей голове не имелось даже примерного представления о том, кто я, чего хочу и куда мне двигаться дальше. Более того, живя в деревне, мои представления о том, какие профессии в принципе бывают, были весьма ограничены. Ограничены, прежде всего, рамками наших «славных» Залупцов.

На все мое хотелки у мамы были веские аргументы, почему «нет»!!! Но поступать, несмотря ни на что, куда-то было всё же нужно….

— Иди в пед или в мед, а ещё лучше — поступай в фармацевтический! — то и дело повторяла она.

О боги! Ну какой ещё пед? Тем более мед? Вы о чём??? Я же крови боюсь, а детей и вовсе ненавижу. Фармацевтический? Чтобы от меня вечно разило какой-то химозой? Ну, уж нет! Ни за что!!!

Выбирая из трёх предложенных зол, я остановилась на наименьшем: подала документы в Б-кий пединститут, однако, факультет иняза встретил меня совсем не ласково. На экзамене ВДРУГ выяснилось, что в немецком (за который в аттестате у меня стояла твёрдая «пятёра») ТОЖЕ есть грамматика… Ну откуда мне, учащейся сельской школы, было об этом знать, если на уроках дойча нам вслух читали книги об Эрнсте Тельмане да о том, какой страшной была жизнь в концлагере?!

Мой позор при поступлении был недолгим, хотя и глобально-тотальным! Красная, словно рак, я убежала с экзаменов, поминая училку немецкого словом «шайсе», которое знала отнюдь не благодаря ей.

Ближе к осени, взяв меня в буквальном смысле слова за руку, маман отвезла меня вновь в треклятый Б. На сей раз в техникум железнодорожного транспорта.

Если бы я тогда знала, через какие муки ада мне предстоит пройти в своей жизни, я бы застрелилась прямо там же, на широком крыльце сего славного заведения. Но ничего этого в свои семнадцать я не ведала.

Меж тем, всё самое «лучшее» было у меня…… спереди.