Новые туфли хочется всегда. Побег третий, псевдозаграничный. «Уйти, чтобы…»

Лина Дорош

Профессиональная линия по уходу за эмоциями в домашних условиях [подтвержденная эффективность]. Это мужчины могут бесконечно смотреть на огонь, слушать, как бежит вода, и что-то там еще. Женщины бесконечно могут смотреть, слушать и читать только про любовь. Чтобы она была или померещилась, и счастливый финал, а лучше два – и никаких компромиссов.Это история о побеге, который мы совершаем, чтобы… вернуться к себе. Остроэмоциональная сказка для повзрослевших девочек, тайком верящих в чудеса.

Глава 3. Важно. Завтрак и не только

Если честно, утром я всё ещё размышляла — ехать с Марком на завтрак или не ехать. Об эту пору приятно смотреть на пустой двор. Пьешь чай с лимоном, смотришь в окно. До семи утра на улицах нет суеты. Такое блаженное состояние проспать никак нельзя. У меня в жизни мало пауз, а дома — мало тишины. Каждое утро, глядя в окно, стараюсь увидеть и почувствовать себя.

В 6—40 во двор въехала машина. Понятно, это — Марк. Смешно — боится, что улизну раньше обычного. Умный. Понимает, что раньше, чем без четверти семь, из дома я не выйду ни при каких обстоятельствах. Даже чтобы сбежать. В 6—56 он позвонил, что уже у подъезда. А то я не вижу! Поняла, не могу так рано принимать решения, перестала думать — идти или нет. Просто стала одеваться. Решила не повторять сеанс гипноза и надела обычного цвета ботинки. Но мысль остановить невозможно, даже если эта мысль сонная. Возник следующий вопрос: где мы будем завтракать об эту пору? Очень интересно, точнее, любопытно. Рестораны спят, да вообще все приличные места в этот час спят.

Марк приехал на простой черной немецкой машине с испанским женским именем Mercedes. Он открыл мне дверь, потом закрыл за мной дверь. Потом сел за руль, включил музыку. К своему удивлению, идентифицировала Рахманинова. Кто-то хорошо исполнял второй фортепианный концерт.

— Любите Рахманинова? — скрыть изумление мне не удалось.

— Слушать — да, а так — нет.

— Странный выбор для немца — не находите?

— Не забывайте, что я из русских немцев — раз.

Я ждала продолжения, но Марк молчал.

— Два Вы передумали говорить?

— Если Вы знаете, что это Рахманинов, то, скорее всего, знаете и произведение.

— Знаю, и что?

— Тогда Вы знаете, что второй концерт — это не для русского человека, а для человека в определенном душевном состоянии.

— Сие витиеватое и есть «два»?

— Да.

— Хотите сказать, что выходите из «ледникового периода»?

Марк молчал. Будто и не прозвучало никакого вопроса.

— Вам никто не говорил, что Вы и Ваша машина внешне безупречны до… подозрительности?

— Я думал, Вы скажете, что «аж противно».

— Красивое меня не отталкивает, но безупречно красивое вызывает раздражение. Я не верю в безупречность.

— Возможно, но Вы справедливо заметили, что мы с машиной безупречны внешне. Внутреннее содержание может и компенсировать.

— Это меня и настораживает.

— Возможно, Вы не сочтете мои недостатки уродствами.

— Это меня и настораживает.

— Да, возможно.

Повисла пауза. Рахманинов — уважительная причина для молчания. Но Марк, видимо, не любил несанкционированных им пауз в разговорах и заговорил, продолжая некий разговор, который он вел со мной, но без меня:

— Не могу понять, как в Вас сочетаются Вы и Ваши красные сапоги. Я думал, что несу вино весьма легкомысленной особе.

— Значит, Вы все-таки пялились на мои ноги?

— Ну, я же нормальный мужчина.

— Откуда мне знать.

— Вот и я говорю: что общего у Ваших прекрасных утонченных сапог и Вас?

— Размер.

— Возможно.

— У Вас есть другие версии?

— Возможно, но об этом позже. Мы приехали.

Мы приехали в странное заведение на окраине города. Я бы очень обрадовалась, если бы нас не пустили. Но нам открыли, и официант, почтенных лет мужчина, выражал большую радость по поводу нашего раннего визита. Подозрение, что заведение открыли специально для нас, быстро подтвердилось. Вслед за нами дверь опять заперли — до открытия для всех было еще почти четыре часа.

Окраина города, запертая дверь — мое беспокойство росло.

— Здесь совершенно безопасно, — Марк посмотрел на меня вопросительно, — но если Вам здесь не нравится, мы можем уехать. Какие еще я могу дать Вам гарантии?

— Ничего не нужно. Просто никогда здесь не была.

Оглядела зал. Всё просто, по-домашнему: семейные фотографии на стенах, старые стулья, льняные скатерти, хрустальные стаканы из детства. Нас проводили за столик, спрятанный от посторонних глаз, если бы таковые были в зале. Столик скрывался за крутой винтовой лестницей. Чугунные перила и темного дерева ступени. Закуток, куда мы попали, был стилизован под балкон. Цветы в горшках отделяли нас от остального зала. Столик на двоих, отдельная вешалка для одежды. Фальшивое французское окно с видом на узкую европейскую улочку.

— Вы в принципе завтракаете? — Марк сел спиной к стене с фотографиями.

Если ему так же всё равно, как звучит его голос, тогда зачем мы здесь? Мы опять возвращались к игре, с которой началось наше знакомство.

— Конечно, а Вы думаете, я бы сделала ради Вас исключение? — продолжала осматриваться.

— Думаю, — Марк следил за движением моих глаз.

— С переменным успехом. Вам это удается, — села за столик и подняла глаза на Марка.

— Думать? — он не отводил взгляд.

— Именно.

— Кофе я попросил принести сразу.

— По утрам я пью чай с лимоном. Говорю это не из чувства противоречия, поверьте.

— Значит, принесут чай.

— С лимоном.

— Сахар?

— Обижаете!

— Любите?

— Кого?

— Мужчин. Хотя по логике, говорим мы сейчас о чае или кофе.

— А Вы умеете улыбаться?

— Да. Так как насчет мужчин? — Марк улыбнулся левым уголком рта.

— Вы попали в точку. Именно «мужчин вообще». А вот в частности, с отдельными представителями этого любимого мною рода отношения — это из сферы интимного. Уж, извиняйте — распространяться сейчас не настроена.

Конец ознакомительного фрагмента.