Жертва инстинктов

Лили Рокс, 2020

Напившись, я оказываюсь в постели с незнакомцем. Булат предлагает мне необычную работу: обслуживать мужчин в темной комнате. Недолго думая, я соглашаюсь. Мне нравится моя новая ночная подработка, я доставляю удовольствие в полной темноте и никто не видит моего лица. Теперь я веду двойную жизнь. Днем я Марина – серая мышь, работающая бухгалтером в одной из компаний, а ночью – соблазнительная Эльза. Но вот однажды, среди своих клиентов я узнаю голос… Неужели, это ОН? Мой босс пришел в мою темную комнату в поисках ласки? В голове уже формируется коварный план… #соблазнение #ролевые_игры #властный_босс

Необычайный оргазм

Я долго не могла прийти в себя. Обычно время между клиентами составляет около часа, чтобы можно было сходить в душ и привести себя в порядок. Но после такого было сложно даже просто встать с кровати.

Он ушел где-то минут двадцать назад, довольный и сыто улыбающийся. Я же с трудом отдышалась и стянуть опостылевшую маску. Лицо под ней вспотело, а макияж на глазах вероятно потек. А, нет, уже не вероятно.

Я устало потерла переносицу, задев глаза и размазав тени. В жизни я терпеть не могла яркую краску на лице, но корпоративный дресс-код обязывал. К тому же, это помогало перевоплощению из серой мышки Марины с неустроенной судьбой, в роковую и обольстительную Эльзу, у которой нет комплексов и которая не признает полумер.

Всегда было любопытно, почему отечественные мужчины так падки на всякие иностранные имена. Ну не заводят их Кати, Маши, Лены и Даши. Им, подавай как минимум, Анжелику или Беатрису.

Даже странно смотреть как у обычного Вани, который максимум, что из за границы видел, так это Абхазию, и то, пока она была в составе Союза, буквально начинает капать с конца, при виде якобы Эльзы или Альберты.

Весь этот бизнес продажа не просто тела, а продажа воздуха, мечты. Все понимают, что Даша эта та же Беатрис, и живет она в хрущевке, а не в Соединенном королевстве. А всем этим Ваням и Петя видимо очень хочется хоть на час побыть с иностранкой, даже если она на самом деле живет на соседней улице.

В курилке было многолюдно, сегодня пятница, поэтому агентство работало на полную мощность. Я пристроилась в углу у окна. Там за стеклом шумел проспект, огни уже зажигались, добавляя загадочности вечернему городу.

Машины проезжали, сигналя не расторопным пешеходам. Меня до сих пор потряхивало и приходилось бороться с желанием позвонить Булату Тахировичу и отказаться от клиента. В конце концов в «Грин Лайт» полно других девочек, даже в моем амплуа работают еще трое. Вполне можно найти замену. Я сжала в руке телефон, переложила в другую, но так и не решилась.

Вторым клиентом оказался мой Сергей Петрович. Чем же интересно его зацепила Эльза, что он возвращается второй раз, тем более что мне сказали, будто он требовал именно меня. Хотя повторюсь, в таком же амплуа работают еще несколько девочек.

Я чувствовала, как вместо крови, по сосудам разлился огонь. Сегодня он был другим. Вместо растерянного молодого паренька передо мной стоял целеустремленный мужчина. Да он молод, но сегодня у него конкретные цели.

Аккуратно пробегаю пальцами, снимая с него рубашку. Его взгляд такой тяжелый, полный вожделения. Языки пламени уже яростно лижут мою кожу где-то внизу, южнее сердца.

Он проводит пальцами по тому месту, где под маской располагается скула, а моя грудь уже отчаянно ноет, прося ласки. Его глаза прожигали насквозь, словно снимая с меня не только корсаж, прикрывающий лишь чисто символически, но и кожу. Под этим взглядом оставались лишь оголенные нервы. Меня раздирало желание показать ему, что я та, которую он оскорблял в офисе, а сейчас страстно желал обладать.

Сергей в нерешительности провел пальцами по заметно набухшим соскам. Мне захотелось растечься от этих ощущений по кровати. Мои руки скользнули по плечам мужчины, скидывая на пол рубашку.

Мышцы подрагивали в предвкушении, причем у обоих. Захотелось вцепиться в его шею зубами, кусать, втягивать кожу в рот. Почему-то именно сегодня Сергей Петрович чувствовался мной совсем иначе. Как будто в нем прибавилось мужественности, от него за километр пахло сексом. Он был источником этой ауры даже больше, чем все помещения агентства вместе взятые. Хотя куда уж больше.

За этот вечер потрясений происходит больше, чем за всю предыдущую жизнь. Сергей не был похож на Андрэ, у него нет такой физической мощи и стальных мышц, но от него в этот вечер исходила другая мощь.

Мужчина повернул меня спиной к себе, затем прижал так, что набухшая плоть в его штанах убиралась в мои ягодицы. Затем ловкие пальцы пробежались по петелькам корсажа, освобождая мою грудь из плена жесткой ткани.

— Сегодня будет все по-другому, — прохрипел мужчина в самое ухо, — Я хочу трогать тебя, — легкое касание волос, выбившихся из-под маски, — Хочу изучать тебя.

— Но вы указали другие желания в карточке, — зачем-то пролепетала я совсем не уверенным голосом.

— Желания могут меняться, — губы мужчины коснулись моей шеи сзади.

Я знала, как доставить ему удовольствие, знала как удивить, знала, как заставить желать снова и снова, но сейчас просто застыла не в силах пошевелиться…

— Хочу видеть твое лицо, чувствовать кожу под маской.

От этих слов сказанные им стало одновременно и жарко и холодно.

— Вы же знаете, что это запрещено, — сердце бешено заколотилось.

— Сколько надо заплатить? — Сергей Петрович разворачивает меня, чтобы заглянуть в глаза, — Какой размер штрафа?

Мотаю головой из стороны в сторону.

— Нельзя, — и еще громче и четче, — Нельзя. Но, пожалуй, ваше желание может быть исполнено частично.

Беру со стола черную повязку и обхожу мужчину сзади. Спина идеально ровная, он явно напрягся, не совсем понимая что происходит. И все-таки он смешной. Глажу его руки, плечи, заставляя немного расслабиться. Аккуратно завожу повязку перед его лицом, показывая что это.

— Вы хотели чувствовать, иначе не выбрали столь необычный способ получения удовольствия, — прикладываю мягкую бархатную ткань к глазам, — Так чувствуйте. От и до сегодня без использования глаз. Только касания, только осязание, только кожа к коже.

Прижимаюсь к нему всем телом, чтобы ощутить как бьется его сердце, как кровь пульсирует в сосудах. Внутри меня самой же давно горел пожар. Становится все жарче, даже учитывая тот факт, что я полностью обнаженная. Кажется, что в воздухе кончается кислород.

Сергей повернулся, шатко, неуверенно. Наощупь нашел мое лицо и одним резким движением сдернул маску. Воздух обжег кожу лица, словно кислота.

Эльза настолько сроднилась с этим куском пластика, обтянутым тканью, что без него впадала в ступор. Кто я без него? Эльза с клиентом? Или все-таки Марина со своим малолетним босом?

Пальцы мужчины легонько коснулись моей щеки. Нежно и очень аккуратно, словно боясь поранить. Он действительно изучал меня. И наверняка пытался понять как выглядит женщина, стоящая сейчас перед ним, и которая боится сделать лишний вдох. Очень страшно было разрушить очарование момента, всю его нежность.

Рука спускалась ниже по шеи к груди. Пальцы еле касаются, но это так чувствительно.

— У тебя бархатная кожа, — голос удивленный и немного смущенный, — Не встречал раньше такой ни у кого.

Его ладонь накрывает мою грудь, мнет ее, сжимает чувствительный сосок, от чего я вскрикиваю.

На секунду пальцы замирают, боясь, что все-таки сделали слишком больно или грубо.

— Продолжай, — произношу, прижимая его ладонь к своей груди.

Для него это явно в новинку любить наощупь, осязать, не видя объект. Хорошо, что он не видит моего лица, расширенных словно у наркомана значков и расплывающихся в улыбке губ. Мне определенно нравится моя работа.

Сергей скользил пальцами по моей коже, изучая каждый ее миллиметр. Вот легонько провел пальцем по ложбинке между грудей, а потом зачем-то поднял их по очереди на ладонях, будто взвешивая.

— Дурашка, — от чего-то говорю в слух, легонько его отталкивая.

Это его движение было таким смешным и забавным, детским, но теплым. Так странно.

— Почему? — шепчет он, уже уверенно сжимая мою грудь одной рукой, а вторая в это время скользит по лицу, натыкаясь на нитку шрама, — Это шрам? — вопрос звучит растерянно.

— Да, — впервые за все эти годы мне стало неловко от своего уродство.

Сергей тут же попытался снять повязку с глаз, но я удержала.

— Нельзя, — тихо касаюсь губами повязки, — Пусть останется так.

Мужчина хочет еще что-то добавить, но я прижимаю палец к его губам и укладываю на кровать. Он начал сопротивляться, давая понять, что сверху будет он.

— Вы отмечали, что любите, когда женщина проявляет инициативу, — почему-то хочу оправдать свое желание побыть бревнышком.

— Сегодня иначе, — произносит он, целуя нитку шрама на лице.

Это так странно и… приятно… То, что происходит дальше между нами вообще перестало помещаться в рамки моего восприятия реальности.

Сергей действительно изучал меня и мое тело руками, губами, пальцами. Я ощущала его тело рядом с собой, жар его кожи, биение сердца. Когда он втягивал губами мои соски меня пронизывало электрическим током, заставляя выгибаться дугой, только бы продлить ласку. Эти губы были жаркими, страстными, сминающие все преграды на своем пути. И когда Сергей неожиданно поцеловал меня в губы, это окончательно выбило почву из-под моих ног.

Он целовался настолько страстно, насколько восхитительно, что мне банально не хватало дыхания. Поцелуи мужчины становились все жарче и все ниже. Губы скользили по коже, оставляя пылающие дорожки, все ниже, ниже по животу к бедрам, обходя то место, которое больше всего просили ласки. Мой организм предательски выдавал все желания хозяйки.

— Ты такая чертовски влажная, — шепчет мужчина, проводя пальцами между губок.

А я? Все что я сейчас могу это в исступлении комкать эту бордовую шелковую простынь и просить еще ласки. Просить жадно, всем телом, как в последний раз. Сергей чувствует это, но не торопиться. Его губы скользят по бедру вниз, вырисовывая языком немыслимые узоры.

Если дать ему в руки холст и краски, (хотя какие краски, пусть прямо языком рисует), то он явно сможет написать картину под названием «оргазм».

Я с трудом отдаю отчет своим действиям, погружаясь в эту страсть без остатка, мои собственные стоны доносятся будто со стороны. Ничего вокруг нет, только он и я.

Мне даже не пришло в голову сопротивляться, когда его губы пробежались по внутренней бедра и приблизились к самому сокровенному (хотя что может быть сокровенного у проститутки). Я невольно усмехнулась своим мыслям, но Сергей воспринял это по-своему, увеличив напор, подумав, что мне просто щекотно.

Его дыхание и впрямь щекотало нежную кожу, но это лишь добавляло остринки. Создавалось ощущение, что от этого пожара вот-вот проступит узор на коже, а губы все ближе и ближе. Сильные пальцы пробежались по коже промежности, еще и еще раз, как будто ожидая приглашения. У меня там все МОКРО, неужели это не достаточно понятное приглашение?

— Мммм, — я не в силах больше ждать и подаюсь бедрами ему навстречу.

Сергей улыбается как большой довольный кот. Мне даже кажется, что вижу сквозь повязку эти сытые глаза. Горячее дыхание обжигает мою промежность, когда он пальцами раздвигает губки и легонько касается языком того самого цветочка с четырьмя лепестками.

У меня вырвался совершенно не человеческий крик, руки практически стянули всю простынь в один комок. Со мной никогда такого не было. Никто не ласкал языком меня ТАМ. А это был фейерверк, всего одно касание, и мир взорвался тысячью разноцветных огней.

— С тобой все в порядке? — какой же он дурак, зачем остановился, — Мне продолжать, Эльза?

— Да, — кричу, что есть силы, — Да!

Все, чего мне сейчас хочется, это ощутить его язык на самом чувствительном месте. Сергей Петрович (да какой, после этого Петрович?! Сережа, Сергунчик, Сержик, мальчик мой) провел языком по губкам, а потом вернулся к напряженной горошинке клитора.

Его язык двигался жадно, горячо. Он дразнит меня легкими почти невесомыми движениями, а потом резко втягивал его полностью. Меня пронизывали тысячи электрических импульсов, заставляя кричать и извиваться от удовольствия.

Мне то хотелось прижать его голову плотнее к себе, то уползти прочь, не в силах пережить столь мощные чувства. Понятие времени перестало существовать полностью, мы растворялись друг в друге и в удовольствии.

Еще чуть-чуть и меня разорвет на части. Уже совсем не ясно, что нужно больше: продолжение или передышка. И я кричу, громко, неистово, со всей силой легких, чтобы он не останавливался, чтобы он продолжал это безумное движение языком.

Оргазм накрывает меня неожиданно мощно. Не в силах сдержать эмоции кричу:

— Сергей! — ни капли не давая себе отчета, что знать его имя Эльза не должна.

Она не может его знать, потому что Эльза никогда не работала в офисе под началом Сергей Петровича. Он замер, словно его ока или водой.

— Что? — голос прозвучал голос слишком громко в образовавшейся тишине, — Откуда?