Цивилисты

Лилия Задорнова, 2020

Книга «Цивилисты» является продолжением повести «Жизнь моя, иль ты приснилась мне…», в которой автор рассказала о непростых детских и юношеских годах девочки, родившейся вскоре после окончания Великой Отечественной войны у переселенца из России в Литву и местной литовской девушки. В повести «Цивилисты» автор отслеживает дальнейшую судьбу героини, переплетающуюся с судьбой близких ей людей, а также отражает некоторые особенности избранной ею нелегкой профессии юриста – специалиста по гражданским делам, то есть цивилиста.

Глава 2

Чезаре ди Беккариа — итальянский мыслитель, юрист, публицист и общественный деятель — более двухсот лет назад в одном из своих трудов писал: «Формальность и торжественность необходимы при отправлении правосудия, чтобы ничего не оставлять на произвол судьи, чтобы народ знал, что суд творится на основании твердых правил, а не беспорядочно и пристрастно». Этот постулат не утратил своей актуальности и сегодня.

Первое, что сделала Кира по организации своей работы, — распечатала часть Гражданского процессуального Кодекса, подробно регламентировавшего порядок проведения судебного заседания. Это она должна будет безукоризненно знать и четко соблюдать, давая предусмотренную законом возможность выступить сторонам по делу, участвующим в деле адвокатам, представителям юридических лиц и всем другим участникам процесса. Судебные заседания могли длиться непрерывно от получаса до нескольких часов и даже дней, и именно она должна быть дирижером происходящего в зале. Ошибиться — означало нарушить чьи-либо охраняемые законом права. А это уже профессиональная непригодность. Поэтому Кира решила просто заучить эту часть Кодекса наизусть, чтобы в любой ситуации вести судебные заседания в строгом соответствии с законом. Около года на ее судейском столе, рядом с материалами дел, лежал отработанный ею до мелочей конспект. Лежал до тех пор, пока в нем не отпала надобность: Кира уже могла легко и непринужденно вести судебные заседания по делам любой сложности, и никто не мог предъявить ей претензии в том, что она во время судебного заседания нарушила чьи-то процессуальные права или упустила какую-либо его стадию. Вместе с тем заседания она вела в достаточно строгой форме, не позволяя недобросовестным участникам процесса бессовестно использовать предоставленные им возможности вопреки правам других лиц.

Шел очередной обычный рабочий день.

— Прошу всех встать! — звонким голосом скомандовала молоденькая, миловидная секретарь судебного заседания.

Открылась дверь совещательной комнаты и за трибуну шагнула облаченная в черную мантию федеральный судья с делом в руках. Раскрыв его, Кира огласила собравшимся в зале резолютивную часть только что принятого ею решения по законченному полчаса назад делу.

— Решение. Именем Российской Федерации…

Оглашаемым решением она подводила итог своей двухмесячной работы по одному конкретному делу из сотни других, находившихся в данный момент в ее производстве.

Зачитав решение и дав необходимые разъяснения о времени и месте ознакомления сторон с полным решением и протоколом судебного заседания, она объявила о закрытии судебного заседания по делу и удалилась обратно в свой кабинет. Ее примеру последовала и секретарь судебного заседания, предварительно отметив повестки присутствовавшим при рассмотрении дела сторонам и свидетелям.

Из зала судебного заседания, обсуждая принятое решение и размер взысканных сумм, расходились стороны, их «группы поддержки», свидетели и адвокаты.

В небольшой по размеру комнате, служившей рабочим кабинетом судьи и ее же совещательной комнатой, обставленной только самым необходимым для работы, Кирой в глубоком одиночестве принимались решения, оглашаемые затем в зале судебного заседания. Практически посередине кабинета стоял стол, на котором располагались дела, содержащие крики души, слезы и мольбы, трезвые расчеты и подлые наветы, боль и надежду, терзания и сомнения, да чего только еще они не содержали… Там же, напротив ее рабочего кресла, расположилась пишущая машинка — многолетняя спутница Киры, так облегчавшая ей работу по написанию решений, которую со временем сменил душка-компьютер — окно в цивилизованный мир. Справа — служебный телефон, передававший вопросы, выдававший претензии, звонивший без конца и без устали. У стола — ее рабочее кресло да слева вдоль стены книжный шкаф с объединенной с ним вешалкой для одежды. Прямо напротив стола несколько стульев — пристанище время от времени появлявшихся в кабинете посетителей. Вот, собственно, и вся нехитрая обстановка ее ставшего родным за ряд лет работы кабинета. Выйти из него можно было только прямо в зал судебного заседания, а уже оттуда — в коридор здания суда.

Приближалось время начала судебного заседания по следующему делу, назначенному на этот день. До него оставалось немного времени, и Кира решила освежить память, полистав уже полностью подготовленное к рассмотрению по существу дело.

Да-а, вопрос жилищный… По сути — раздел муниципальной квартиры между бывшими супругами, которые уже не составляли ячейку общества, но вынуждены были жить под одной крышей в связи с отсутствием у каждого из них другой жилплощади. Истец — Любовь Ивановна, ответчик — Павел Петрович. У них — зарегистрированная проживающей в этой же квартире дочь Анна семнадцати лет. От третьего лица, органа опеки и попечительства, который в данной ситуации призван блюсти интересы несовершеннолетней, имелось мнение — он разрешение вопроса оставлял на усмотрение суда и просил рассмотреть дело в отсутствие своего представителя.

Так… Все документы в наличии, поэтому при явке истицы и ответчика можно будет рассмотреть дело. Хотя могут произойти и какие-либо подготовленные сторонами неожиданности, о которых суд они заранее в известность не поставили. Срок рассмотрения дела истекает, поэтому в случае безосновательного отложения его на другое число, срок, а также закон, будут нарушены, и это уже ее, судьи, вина в некачественной организации рассмотрения дела.

Энск — город районный с населением около двух сотен тысяч человек, поэтому, как любила говорить одна из местных жительниц — бывший народный заседатель, — «все здесь накрываются одним одеялом», то есть обо всех сколько-нибудь значимых лицах практически все известно. О Павле Петровиче было известно, что он — мошенник. Будучи человеком предприимчивым, он присвоил довольно крупную денежную сумму и при этом, благодаря природной изворотливости, использованию различных, в том числе грязных, приемов, сумел-таки избежать наказания. За ним тянулся шлейф слухов о наличии и других подобного рода грешков. Он обладал просто талантом ускользать от ответственности.

В данном случае бывшая супруга заявила к нему иск об изменении договора жилищного найма. Понятно, договориться они не смогли.

Кира вспомнила, как накануне он пришел к ней на личный прием без видимой причины, посидел немного, проговорил что-то невнятное и ушел. Зачем приходил?..

Еще Марк Туллий Цицерон говорил, что честный человек, садясь в судейское кресло, забывает о личных симпатиях. Кира в своей работе должна была строго следовать этому правилу. Поэтому какая в данном случае разница, какими личностными качествами обладают истец и ответчик, если каждый из них имеет право на жилую площадь в общей квартире? Имеется спор, который истица и ответчик не могут уладить сами. Именно поэтому и пришли в суд, а ей всего лишь следует разрешить его на основании действующего законодательства. И все.

В назначенное время секретарь доложила, что явка полная, стороны в зале. Кира вышла, объявила судебное заседание открытым и начала слушать дело, соблюдая все предъявляемые к ходу судебного заседания требования закона, который четко регламентировал его ход.

Следовало выделить в пользование одну из комнат двухкомнатной квартиры одному из супругов, вторую — другому. Места общего пользования, коими являлись кухня, санузел, ванная комната, коридор, оставались в их общем пользовании, и только в случае удовлетворения иска каждый из них будет иметь самостоятельное право на выделенные судом комнаты в общей квартире. Предметом спора и являлись жилые комнаты, одна из которых была раза в два больше другой. Понятно, что каждая из сторон хотела получить в пользование большую. А кто ее получит, зависело от того, с кем пожелает проживать их дочь, — простая арифметика.

В ходе рассмотрения дела истица заявила перед судом ходатайство о приобщении к его материалам заявления от дочери, в котором та просила выделить комнату ей совместно с матерью, выразив желание жить вместе с ней. Заявление это и решало спорный вопрос. Оно, видимо, было неожиданным для Павла Петровича, который не знал теперь, как настаивать на выделении большей комнаты именно ему.

Перед принятием решения по ходатайству, приобщать заявление дочери к материалам дела или нет, учитывать ли ее мнение при распределении жилых комнат, судья обратилась к нему как к ответчику:

— Подойдите, пожалуйста, прочтите заявление и ответьте, оно написано вашей дочерью или нет? Возражаете ли вы против приобщения его к материалам дела?

— Да, писала его моя дочь, — без тени сомнения ответил Павел Петрович, — но я возражаю против его приобщения к делу.

— Почему?

В ответ — молчание.

— Суд должен понять и учесть ваши возражения, поэтому если это заявление вашей дочери и нет сомнений в ее волеизъявлении, вам следует ответить на мой вопрос, почему возражаете против его приобщения, — терпеливо разъясняла судья.

В ответ — снова молчание. Его право — возражать или соглашаться, но объяснить свою позицию ему все-таки следовало, он же упрямо молчал. Других ходатайств не поступало.

— Суд, обсудив ходатайство о приобщении к материалам дела заявления от дочери сторон, определил: ходатайство истицы удовлетворить, заявление приобщить к материалам дела. Ответчик не оспаривает, что написано оно его дочерью. Свое возражение против приобщения заявления дочери к делу никак не мотивирует, — завершила вопрос о судьбе ходатайства истицы Кира.

Слушание дела шло к завершению и осталось лишь удалиться в совещательную комнату для вынесения решения, как вдруг Павел Петрович проявил-таки свою изобретательность, заявив:

— Прошу отложить дело на другой день, мне плохо!

— Что с вами?

— Сердце болит, мне плохо!

— Суд объявляет перерыв. Секретарь, срочно вызовите скорую помощь! — мгновенно отреагировала Кира.

— Нет-нет, — заволновался Павел Петрович, — скорую не нужно, просто перенесите дело на другой день!

— напористо настаивал он, хотя ничего в его внешнем виде не говорило о его болезненном состоянии.

Однако… судья — не врач!

— А что сердце, болит или уже все в порядке?

— Болит, но скорую — не нужно!

Так продолжалось некоторое время. Ответчик ссылался на плохое самочувствие, судья настаивала на вызове скорой помощи. Стало совершенно очевидным, что цель Павла Петровича — не допустить вынесения решения по делу именно сегодня. А там он, видимо, что-нибудь придумает. Может, разберется со своими дамами, оказав на них какое-либо воздействие…

— Павел Петрович, — наконец резюмировала Кира, — я поняла, что вы — заслуженный артист. Но только вы — заслуженный, а я — народная! — И удалилась в совещательную комнату для постановления решения, которое огласила через некоторое время.

Павел Петрович в последующем еще не раз был стороной по различным гражданским делам, но с какими бы заявлениями он ни обращался в суд, каждый раз в правом крайнем углу первой их страницы надписывал мелким почерком: «Прошу мое дело судье Тихоновой не передавать». Он, видимо, навсегда запомнил, что он — заслуженный, а она — народная!