Радомир – творец движущей силы Часть 1. Детство

Лилия Владимировна Борей (2024)

Бог Солнца Ра вновь пришёл на Землю, чтобы спасти своих детей от асуров, осознав, что их захват происходит из-за его бездействия. Он открыл двери в Царство небесное, позволяя недовольным людям уходить туда. Затем Ра организовал званые обеды, соединяя человеческий мир с силами Неба и Земли. Он понимал, что энергия его жизни должна гармонировать с жизненной энергией Неба и Земли согласно Матрице 8х8 триграмм, однако столкнулся с собственными идеями о власти людей с инкарнационным крестом Господства.

Глава 3. Кто мать Радомира на Небе

Изида и Цянь

Лес, в котором наш асур встретил Изиду и по которому сейчас бродит его внучка Ираида, как вы понимаете, совсем непростой. В этом волшебном лесу у Изиды стоит монастырь Цзин.

Когда-то, в старые добрые времена, на крыльях попутного ветра она прилетела в эти места легким облачком из земли, где она жила в человеческом мире снегурочкой, которую слепили из снега дед с бабой. Эти родители, когда от кого-то случайно узнали, что она богиня Изида, нисколько не удивились. Ведь действительно, не могла же простая снежная баба превратиться в живую девочку. Но они не стали смущать юное сердце своей чудесной дочки этой новостью. — Меньше знает, спокойнее спит. — Они назвали её просто, коротко и нежно: Би. И жили с нею счастливо до той поры, пока её снежное тело не растаяло и не превратилось в облако.

Когда снежное тело растаяло и превратилось в облако, Би уже стала подумывать о том, что пришло её время уйти с каплями дождя в землю, где она родилась. Но ветер Гуань из соседнего леса предложил ей посмотреть на другие земли. Она согласилась. Гуань подхватил её и понёс за высокие горы.

За горами оказалось огромное море. Там жили другие ветра. Везде был простор. Земля была бескрайней. Ветер готов был без устали нестись, куда глаза глядят. А облачку Би вдруг захотелось уж где-нибудь остановиться. И когда она пролетала над лесом, который стоял на горе, она зацепилась за ветку высокой сосны да и застряла в её кроне.

Сидела она там, сидела, грустила, грустила. Видит, что слезть сама никак не может. Решила, что пора потихоньку звать ветер. И вдруг поняла, что из его имени помнит только Гу. Что дальше — забыла. Думает: «Хоть так, чем никак». Стала кричать: «Гу! Гу!»

На её девичье счастье в тот день в этот лес зашёл Копьё Цянь. Известный человек в этом мире. Хозяин Неба. Супруг Гусыни Кунь, Хозяйки Земли. Гусыня ему как раз в те поры устроила разгон за его молодые потехи с сыном грозовой тучи Юем. И вот, Цянь, весь такой в печали бродит по лесу. И слышит это «Гу!» Поднимает глаза. А там на макушке сосны сидит юная девушка, слезть не может и кричит.

Цянь-то — герой! Девушку спас, конечно. Она-то в него, естественно, влюбилась без памяти. А он — женатый человек. — Жесть!

Изида и монастырь Цзин

Когда Цянь ушёл из леса, Би решила уйти в монастырь. Пошла этот монастырь себе искать. Идёт по лесу, идёт. А он всё не кончается, не кончается. Она уже насмерть устала. Была б в человеческом теле, то, наверное, и ноги бы уже в кровь истоптала. Смотрит с горы, что в низине над лесом висит туча. Думает: «Дай, зайду туда. Может быть, там найду уж хоть какое-нибудь жильё.»

Спускается в низину. Заходит под тучу в этот лес. А там дождик так красиво звенит. Будто песни поёт. Ходит Би под этим дождём. Слушает его песни. Слушает, как деревья, кустарники, травы и цветы, букашки, птички, зверушки подпевают этому дождю. Её душа подхватывает мелодию этого хора. И эта мелодия совсем не печальная. Нет. Эта мелодия уносит в мир чудесных историй и веселых приключений, в мир изящной красоты и тонких чувств, в мир тайн, загадок и волшебства.

И вдруг она стала явно слышать одно слово: «Изида!» Всё вокруг неё пело: «Изида! Мы наконец-то дождались тебя! Как мы рады тебя снова видеть дома!»

— Я дома?! Это мой дом?! Я Изида?! Это моё имя?! Разве ж я не Би? Разве я не растаявшая снегурочка?

— Ты Би! Ты богиня Изида! Ты дома! Вспоминай! Смотри вокруг! Слушай внимательно! Я твой Цзин! Я твой храм! Я бездонный колодец твоего могущества!

И тут Изида увидела, что дождевая вода наполнила её тело. Это тело было прекрасным и полным сил и желания жить и творить красоту. Она сказала: «Цзин! Друг мой сердечный! Я хочу видеть твоё прекрасное лицо! Явись мне!» — И в тот же миг перед нею стал проявляться и уплотняться прекрасный храм.

Изида наблюдает за Ираидой

А сегодня Изида водит Ираиду по своему лесу вокруг да около своего монастыря. Эта девчонка ничего не слышит и ничего не видит. Она только истошно блажит: «Деда! Деда!»

— Конечно! Крест Горна. Чего бы не поорать? Но сколько можно?! Десятый день? — Естественность. Может лучше одиннадцатый? — Идеализм. Я же всё-таки рождаю идею о воспитании идеальной жены для Радомира… — Так размышляла Изида об окончании срока лесной прогулки асуровой внучки. Она так живо представляла себе, как разгонит тучи над своим лесом, когда Радомир в него войдёт и увидит здесь свою Ираиду. В глазах Изиды это было так мило: небо перестало лить свои слёзы, засверкало Солнце, и на фоне туч нарисовалась Радуга.

Но утром в одиннадцатый день Изида снова заглянула в книгу судьбы своей новой служанки. Увидела, что там нет записи о том, что эта девочка может войти в этот монастырь. Зато она ещё раз убедилась в том, что Ираиду и Радомира нужно вести в землю, где она сама родилась. Где она из снежной бабы превратилась в прекрасную снегурочку. Там были следы и их судеб.

Изида расправила под ногами Ираиды тропинку и повела её на встречу Радомиру. Чтобы он провел её через море и горы в землю, где они должны были создать свою семью.

Почему именно Ираида?

Эта девочка была не случайным выбором Изиды. Ираида была из той когорты бессмертных людей, что и её дед. Только её дед в нелинейном времени принадлежал дому земных царей. Дому Гуань. Она же была родом из дома Сяо-чу. Дома царей небесных.

Но дедом он был для неё только на этом отрезке линейного времени. В нелинейном времени они были супруги. И это была красивая пара! Уж кто-кто, а Изида знала толк в красоте.

Она увидела их в первый раз в Да-го, дворце Гусыни Куни. В том самом дворце в лесу под водопадом живой воды, который Изида сама и создала для хозяйки Земли. И где бессмертные люди получали статус богов человеческого мира. Она всегда подолгу любовалась этой парочкой. И всегда восхищалась тем, как эта Дочь Радуги изящно подает своего партнёра в свете. Это было так мило!

Потом он ушёл в линейное время. Она строго наказал ему: «Дождись меня!» — Он ждал её бессчетное количество лет. Состарился. Она пришла к нему внучкой. И они не узнали друг друга. Души узнали. И радовались вновь обретенному родству. Но ведь это ж было совсем не то, на что надеялись влюблённые супруги, когда расставались.

Радомир в лесу Изиды

В восьмой день рождения родители привезли Радомира в волшебный лес Изиды по зову своего сердца. Они вдруг решили, что ребенку пора показать это чудо света. Потому что все, кто здесь бывал и кому Бог дал увидеть хоть какое-нибудь волшебство этого леса, вспоминали и рассказывали о нём всем встречным-поперечным всю свою жизнь. Ну, и, конечно, им самим очень сильно хотелось своими глазами увидеть хоть чего-нибудь из того, о чем говорили их собственные гости.

Попасть сюда можно было по туристической путёвке. Конечно, это было очень дорого. Но это было настоящее лакшери, место для избранных, а не для простых смертных. И оно того стоило.

На соседней горе, в чудесном, светлом сосновом лесу с несколько странным названием Гу, была великолепная гостиница с отличным сервисом и прекрасными видами на низину, где под никогда не разбегающимися никуда тучами находился волшебный лес Изиды.

Именно из-за этих туч войти в этот лес просто так было невозможно. Всякий странник, возжелавший войти в этот лес без воли Всевышнего, сколько бы не заходил под эти тучи, всегда оказывался в сосновом бору, из которого делал свои вылазки. Для любопытных и неугомонных людей это был вызов, которому многие посвящали свои жизни. Не многие знали, что ключом этой загадки было число 48 в его собственном бодиграфе. И еще меньше людей обращали внимание на то, какая планета, когда и где открывает доступ человеку в это пространство.

Родители Радомира, строго говоря, даже и не слышали о такой штуке, как бодиграф. Ну, были они из царских домов. И что с того? Всё знать просто невозможно! в своей жизни они придерживались чёткого правила: « Ну, даст Бог — возьмём. Не даст — и слава Богу. Живее будем.»

А для Радомира этот лес открывали две планеты: Кету (южный, нисходящий лунный узел, определяющий окружение человека до 40 лет) и Венера, с её законом Гармонии.

И вот, пока родители устраивались поудобнее в гостинице на горе Гу, Радомир по-быстрому сгонял в нижний лес, под тучи, в гости к Изиде. По флагу Изиды нашел её храм. Зашёл. Изида приняла мальчика как подобает принимать богов человеческого мира, а в конце приема напомнила о родителях.

Встреча Радомира с Ираидой

Ну, Радомир и побежал в гостиницу к родителям. Как ему показалось по той самой тропинке, по которой он и забежал в этот лес.

— Ну, а вы-то уже поняли, что это была уже совсем другая тропинка?

Да. Вот он такой бежит и вдруг видит на своей тропинке девочку. Она вся такая мокрая, грязная, сидит прямо на тропинке, слезами обливается и устало всхлипывает: «Деда! Деда! Ну где же ты на самом деле?»

Радомир подходит к ней и спрашивает: «Девочка! Ты чего плачешь? Ты потерялась что ли?» — А Ираида как увидела живого человека, да ещё ребёнка, да ещё такого хорошенького да пригоженького, так прямо сразу подскочила: «А ты кто такой? Ты-то сам не потерялся? Я тут уже сто лет хожу ни одной души не встречала. А тут ты! Ты дедушку моего не видел случайно?»

В общем, ребятам нашлось о чем поговорить друг с другом. А тут и день уже закончился. Луна на небо взошла. Совы ухать начали. Мыши летучие стали нарезать свои пируэты по ночному небу.

Ираида по привычке уже стала подумывать, где найти хорошую корягу для ночёвки. А Радомир говорит: «Какая коряга? Нужно идти в гостиницу. Родители уже, наверное, разволновались.»

— Возможно. — Подхватила переживание Радомира Ираида. — Ты главное не расстраивайся. Главное, что они в безопасности. А нам для нашей безопасности, нужно куда-нибудь спрятаться. Всё-таки ночь на дворе. Звери всякие злые могут по лесу шастать. А мы — дети. Мы себя защитить не сможем.

— Звери не бывают злыми. Они бывают голодными, больными или напуганными. А тебе срочно нужно к нам в гостиницу. Ты голодная и грязная. Тебе нужно помыться, надеть чистую одежду, покушать и отдохнуть.

— Мне много чего нужно. И тебе тоже. Но как мы можем попасть в твою гостиницу? На дворе ночь! И эти жуткие совы! И эти ужасные комары! А мы — дети!

— Не бойся, девочка моя! Я решу вопрос!

Тут Радомир набрал в себя побольше воздуха да как свистнет. И тут же перед ним появился зеленый дракон.

Отец! — Обратился мальчик к дракону. — Перенеси нас в гостиницу к моим родителям.

Радомир подсадил Ираиду на дракона и они полетели к гостинице на горе Гу, где родители Радомира уже с ног сбились, искавши его.

Танец Ираиды и Радомира

Утром, после завтрака, Ираида подошла к Радомиру и спросила: «Ты что, волшебник?»

— Нет. — Ответил он.

— А этот дракон? Ведь он волшебный? В жизни же драконов не бывает?

— Ну. Тогда считай, что он тебе приснился.

— И ты мне снишься?

— Ну, если хочешь так думать, пусть будет так.

— Я хочу, чтобы ты не снился мне, а был настоящим.

— Ну, если хочешь, пусть будет так.

— Странный ты человек! Как я могу хотеть того, чтобы то, чего я хочу, было бы настоящим?

— А что тебе мешает?

— Я не знаю.

— Тогда и не заморачивайся! — Радомир подхватил Ираиду и пустился с нею в пляс. В воздухе разливалась красивая ритмичная музыка. И дети весело танцевали и смеялись. А на ветке соседней сирени лазоревки смотрели на них и о чем-то своём без умолку щебетали.

Тут в зал вошла мама Радомира и сказала: «Ираида! Там твоя мама за тобой приехала. Беги, встречай!» — И для девочки будто вдруг весь её новый счастливый мир рухнул. Она замерла. Её сердце остановилось. И вдруг она почувствовала, какие горячие у Радомира ладони. И вдруг она увидела, какие у Радомира бездонные синие глаза. Синие, как утреннее безоблачное небо. И вдруг она увидела, какие у Радомира прекрасные шелковые черные волосы. Слёзы хлынули из её распахнутых глаз. Она со всей силой прижалась к этому чудесному мальчику и возопила: «Радомир! Будь настоящим!»

Разговор Изиды и Цзина

— Господи! Как можно жить в этом линейном времени?! — Изида металась в своём монастыре от одного окна к другому, от окна к столу, от стола к окну, от одного шкафа к другому. Она хлопала всеми дверями, которые попадались ей под руку. Она тормозила свой взгляд на любой вещи, которая попадалась ей на глаза. И подолгу замирала на её поверхности, желая найти хоть какую-нибудь зацепку нужной ей мысли. Её сердце было не спокойно. Решение задачи никак не приходило ей на ум.

И вдруг такой голос: «А чего ты цепляешься за это время?» — Это монастырь Цзин решил вписаться в процесс поиска своей подруги.

Изида так и рухнула в бессилии на ближайший сундук.

— Прости, родное сердце! Я тут чего-то расшумелась. Просто не знаю, как мне собрать этих детей в одном месте.

— Ираиду и Родамира?

— Да!

— А разве они не были вместе на горе Гу?

— Милый мой! Какое это место? Это совсем не то место, которое мне нужно! Мне нужно их обвенчать в доме моих родителей.

— Зачем?

— За шкафом! Господи! Как ты не понимаешь? Этот сумасшедший асур решил закрыть на своей земле все выходы в окружающий его мир.

— Да и флаг ему в руки! Барабан на шею! Нам-то что с того? Какое тебе вообще дело до проблем человеческого мира? Сколько лет жизни осталось этому асуру? — Крякнет. Вернется в гнездо к вам с Кунью в лес под водопадом. Мозги живой водой промоет. Снова станет нормальным человеком. Там, глядишь, и Ираида его крякнет и вернётся к своему суженому-ряженому. И заживут снова долго и счастливо.

— Мой бездонный друг! Слушаю тебя и умиляюсь: как ты бесстрастен!

— Да. Я такой. А я вот смотрю на тебя и удивляюсь: чего ты вдруг решила прокипятить себе мозги всеми этими страстями? Чего тебе спокойно не живётся? А если хочется страсти, то чего ты не летишь к своему Да-Чжуану? Зачем здесь мне двери-окна ломаешь? Иди вон в Куе чего-нибудь поломай. Хочется умных мыслей — смотайся в Дуй. С Яблоком пообщайся. Живой водички попей. В страстных волнах поднебесной речки поплескайся. Раз тебе бесстрастность моей бездонности не нравится.

— Во разошёлся! Ты чего, Цзин?!

— Ничего. Я тишину люблю. В грохоте ты ничего не сможешь услышать. Почему тебе перестало нравиться естественное течение событий? Этот Радомир? Он сын Да-Чжуана. Пусть папаня себе плешь и проедает его печалями.

Изида и Да-Чжуан

— Привет, родная моя! — Да-Чжуан прижался к Изиде и потеребил своими губами её ушко. — Так соскучился по тебе! А чего ты такая вся какая-то напряжённая? Случилось чего?

— Скажи, мой милый супруг, тебе имя Радомир о чем-нибудь говорит?

— У меня есть сын с именем Радомир.

— И давно он у тебя есть?

— Да… Это история ещё моей беспечной юности! Я тогда ещё был Чжунем.

— И кто эта счастливая мать?

— Я даже не знаю. Мне эту новость как-то Ши рассказал. Мы как-то носимся с ним на солнце, а он мне такой: «А ты знаешь, Чжуан, что у тебя на земле сын объявился?» — Я помню тогда даже присел. Думаю: «Этот Ши, чёртов змей, решил меня тормознуть, чтобы гонку выиграть.» — Ну, я его на рога чуток приподнял. Он такой: «Бро! Не кипишуй! Хороший парнишка получился. Вылитый ты.» — Всё!

— И ты чего, даже с ним не общаешься никак?

— С кем? С Ши? — Да мы с ним каждый день гонки устраиваем.

— Чжуан! Ну… ты бог, конечно. Но ты баран!

— Да. А что? У кого-то с этим какие-то проблемы?

— У тебя что, и сердце за своего ребёнка не болит?

— Родная моя! У меня этих ребёнков знаешь сколько?! Если у меня сердце начнет болеть за каждого, я и жить не смогу. У меня за тебя сердце болит, родная моя! Что случилось? Тебе что, солнце голову напекло? Ты перегрелась? Ты плохо себя чувствуешь? Ты что ревнуешь!?

— Милый! Не говори глупости! К кому тебя ревновать?

— Тебе!? — Ты — самое прекрасное творение природы! Ты одна в моём сердце!

— А Матушка?

— Кунь?! — Она ж Хозяйка Земли. А я-то — Бог Земли и Неба! Нашла с кем меня ровнять!

Изида и Яблоко

Человек — это картинка

Ещё до рассвета, пока солнце не залило всё небо, Изида села в свою лодку и поплыла по поднебесной реке живой воды из дворца Куй, который в качестве свадебного подарка построил для неё Да-Чжуан, в свой дворец Дуй. В Дуе, под небесным водопадом Изида хранила от посторонних глаз дерево познания добра и зла и заодно собирала с него яблоки вечной молодости.

Само по себе дерево познания добра и зла было не особенно разговорчивым и в герои мироздания не лезло. Но его яблоки, наряду с живой водой, обеспечивали жизнь всего сущего. И с его яблоками иногда складывался неплохой разговор.

Тут как раз начался сезон сбора урожая. Яблоки поспели. Налились. Им хотелось уж наконец-то концов хоть с кем-нибудь поделиться накопленными знаниями. И Изиде представился случай получить консультацию самого разумного существа во вселенной. Она, не долго думая, сорвала первое из тех, кто больше всех ей улыбался.

— Привет! — Улыбнулась она Яблоку, разглядывая упругость и гладкость его кожицы, разливы, тона и полутона цвета, укрывающего собой белоснежную плоть, удерживающую сок первородной мудрости.

— Кусай! — Восторженно воскликнуло Яблоко, предвкушая соитие с жемчугом зубов Изиды. Она укусила его за румяный бочок. Яблоко хрустнуло на её зубах. Его сок начал заполнять её рот. И всё это блаженство соития каждого заставило умилённо улыбнуться и с наслаждением причмокнуть: «Отлично!»

— Ты очень вкусное! Такое сочное, сладкое, ароматное! Такое красивое и плотное!

— О тебе я скажу то же самое, моя дорогая! Нежится в объятиях твоих губ, хрустеть на твоих зубах, разливаться по дёснам твоего рта и утекать в бездну твоего чрева для меня одно наслаждение!

— Ты просто поэт!

— Да! Но, как я понимаю, сегодня тебе хочется не стихов, а сказок? Или историй?

— Расскажи мне, милый друг, чего ты знаешь про Радомира, сына моего супруга Да-Чжуана. Кто его мать?

— Изида! Ты только не ревнуй своего супруга! Ты ведь богиня! Не опускайся до мелочности земных женщин!

— Я не ревную. Я переживаю за человека. Его папаша о нём даже ничего и не знает. Не то, чтобы он о нём даже просто хотел бы хоть немного позаботиться. А мне он получается почти сын. Раз он сын моего мужа. Так кто его мать? Ты ведь знаешь?

— Изида! Что такое мать или отец для человека, если человек — это просто картинка? Для самого человека важно то, в каком формате он сам себя читает. Наш герой читает себя в формате png. Это многослойная картинка. И, насколько я понимаю, он знает все слои, которыми прорисован. А у каждого его слоя есть свои отец и мать.

— А мать какого слоя решила сделать отцом этого человека моего супруга?

— Индра. Богиня солнца. Знаешь, она тоже любит приключения. Но, в отличие от тебя, у неё более широкий доступ в дома действующих лиц мироздания.

— Доступ?! Потому что лица нет?

— Ну, как это у Солнца лица нет? Оно просто не является действующим лицом на твоём слое. Ну, вот, чтобы её сын был прописан и на твоём слое тоже, она выбрала в отцы своего сына твоего супруга. Но это было ещё до того момента, когда он стал твоим супругом. Изида! Не усложняй себе жизнь деталями линейного времени! Лучше укуси меня ещё разочек!

Изида укусила Яблоко, хорошенько разжевала его плоть и проглотила.

— Хорошо. Ладно. Но в чем же тогда смысл её приключения? Ты ведь хотел рассказать мне её историю.

О том, что боги — тоже человеки

— Вот, милая моя Изида, тут нужно немного поговорить о любви и женском счастьи. Ты знаешь такого человека по имени Цянь?

Изида снова укусила Яблоко и тщательно пережевала его плоть, смешивая с сахаром сока Яблока соль подкативших к горлу слёз. — Цянь! — Это имя она с нежностью произносила всегда, когда касалась своей кожей чего бы то ни было. — Цянь! — Для неё это было самое прекрасное имя во всей вселенной. Это было имя её первой любви.

— Не думай, милая моя, что только ты так томно вздыхаешь об этом человеке. Не думай, что все эти томные вздохи присущи только женщинам. Все эти любовные нежности накрывают и мужчин. Поверь мне.

— Ты тоже вздыхаешь о неразделенной любви? — Рассмеялась Изида на реплику Яблока.

— Я, знаешь, выше всех этих сентиментальностей. Потому что я, с одной стороны, вечен в своей форме. А с другой стороны, моя форма живёт ровно до того момента, пока её не съедят.

— Ты — философ!

— Это Валенок у нас философ. А я — поэт-сказочник. И сегодня, в последний день своей жизни, я могу позволить себе сказать своё мнение о твоём супруге. Он — баран. Хотя, конечно, он бог Земли и Неба. Но… баран.

— Да. А что? У кого-то с этим какие-то проблемы? — Спародировала Изида своего супруга.

— У тебя отлично получилось! Но, смех смехом, а человек он бесчувственный.

— Не скажи! — Не согласилась Изида.

— Я не говорю о его сексуальности. Я говорю о тонкости понимания чувств другого человека. Я говорю о том, что к другим людям, кроме тебя, своей сексуальной страсти, он относится совершенно бесчувственно. И сейчас я говорю об их отношениях с Цянем. И о лице Солнца, между прочим.

— Замесил! — Расхохоталась Изида. — А Солнце-то здесь причем? Цянь — Хозяин Неба!

— Вам, богам, трудно понять человеческие печали!

— Но Цянь ведь не человек?!

— Человек, конечно! Потому что он — многослойная картинка. Хозяин Неба — это один из его слоёв. А кто он, по-твоему, в доме Да-ю? Там, где он с Флагом охраняет божественный статус Да-Чжуана и ваше с Да-Чжуаном семейное гнездышко в Куе? Хозяин?! — Простой раб. Слуга. Только что ближе всех стоит к телу всевышнего. Но для всей земли там он — Солнце! И, по раскладу ролей на Небе, там он — законная супруга Бога Неба и Земли. То есть, там он, вообще, женщина. Хотя на своём первом слое, конечно, он — самый что ни на есть мужчина. При том, что как Хозяин Неба, он — законный супруг Гусыни Кунь, Хозяйки Земли.

А ты, строго говоря, просто сексуальная страсть Да-Чжуана. Прости за грубость, но ты, по раскладам Неба, фаворитка. На Небе ты даже не фигура. Ты фигура на Земле. И то только там, где ты жила в подобии человеческого тела, когда была снегурочкой. Ты — тоже человек. И тело снегурочки, и тело волшебницы — это слои из кучки твоих лиц.

Солнце и Гусыня Кунь

— Хорошо! — Глубоко вздохнула Изида, оценив взглядом оставшийся кусок Яблока. — Спасибо тебе за то, что промыл мне глаза!

— Да не за что! Всегда рад услужить.

— Но вернёмся к Радомиру. Когда же Цянь решил родить себе сына от Да-Чжуана?

— Не Цянь, а Индра.

— Да, Индра! Запомню. Ты прямо открыл для меня новый мир!

— Новый?! Ты не знаешь, что Солнце ходит под поднебесной рекой над Землей?

— Как-то это для меня было не суть важным.

— А это так, милая моя. И каждый день Солнце рождается на небе в доме Тун-жэнь и умирает в доме земли Линь. Каждый день оно проходит через небесный водопад с живой водой. Потом оно весь день общается с Да-Чжуаном на разных производственных поприщах. И в конце дня оно проходит под небесным дождём и идёт на покой в землю Линь через гору, которую Цянь подарил Куни в знак примирения. Чтобы она простила ему молодецкие шалости с сыном грозовой тучи Юем. Когда Юй в лесу Гуань украл у Куни яйцо, а потом на горе Сяо-го вырастил её сына, как своего. Знаешь эту историю? Она эту гору назвала Би. Ты знаешь эту гору?

— Да, конечно. Я даже знаю все истории этих гор. Мне Кунь их и рассказала. Прямо, как ты сейчас. Ну, кроме, конечно, подробностей про жизнь Солнца.

— Она назвала эту гору твоим именем, наверное, из женской солидарности.

— Возможно. Ну, так и, что дальше?

— Каждый день на этой горе Гусыня Кунь общается с одним из своих любименьких гусяток. Слава богу, она женщина плодовитая. Катаются они там по полям и лугам на машинках, развлекаются. Ну, и она, конечно, общается там со своими детьми. Они там всякие разговоры разговаривают. В частности и про житие-бытие человеческого мира. А Солнце все эти разговоры волей-неволей слышит. Ну, и переживает за людей. Оно ж тоже живой человек. Как и ты.

К вопросу о собственности и свободе

— Да. Понимаю. — Глубоко вздохнула Изида.

— Ну, и вот, в какой-то момент сердце у Солнца, то есть у Цяня, не выдержало. Он решил спуститься в человеческий мир. Хоть какой-то порядок в доме навести. Всё-таки он законный супруг Куни. Можно сказать — отец всех людей.

— Он — отец людей? Цянь?

— Да. А Кунь — мать.

— Они мне не родители.

— Ты на Земле живёшь?

— Да. И на поднебесной реке. И там же я за тобою, точнее за твоим родителем, ухаживаю. Между прочим.

— Да. Между прочим. Не бескорыстно. Ну, и на поднебесной реке ты нарисовалась благодаря усердию Куни. Она ж тебя за Да-Чжуана замуж отдала.

— Всё-таки я — жена Да-Чжуана?

— По человеческим меркам да.

— И Кунь — мне мать родная?!

— Ну… Ты родилась, конечно, на Земле. По соседству с домом Куни. Но не в её доме. В её доме рождаются многие родители своих детей. Но это дано не каждому. И ты, милая моя, имеешь только роль супруги, а не родителя. И все супруги, которые рождаются в твоём доме, чаще, всё-таки, имеют статус фаворитов. Ты и твои подобия, вы слишком прекрасны. И ваши сердца слишком холодны, чтобы вы могли бы быть хорошими супругами. Да…

А Кунь, она — Хозяйка Земли. Нравится тебе это или нет. Всё, что есть на Земле — её собственность. Ты — её собственность. А всё, что есть на Небе, — собственность Цяня.

— Мы не принадлежим себе?

— Нет. Я тоже себе не принадлежу. Но у меня, как и у тебя, есть роль действующего лица мироздания. Хотя в отличие от твоей роли богини, моя роль более прозаична. Я — всего лишь продукт твоего питания.

— Ну, с ролями всё понятно. А насчет собственности я полна сомнений. Я — свободный человек.

— Свободный от чего? Ты — просто картинка, которая умеет говорить и может чего-то о себе и собственной значимости думать.

— Таки да! И у нас тут у каждого свой дом и свой порядок. Зачем лезть в чужой монастырь со своим уставом?

— Да. Тут важно разобраться с понятием «свой дом».

— Я должна тебя, наконец-то доесть? — Уставшая от затеянного, но затянувшегося разговора Изида сморщила лоб и с лёгкой неприязнью посмотрела на Яблоко.

— Да уж! Только не говори, что я ядовитое.

— Да уж! Ты как та книга, про которую сказано: «Сладкая во рту, да горькая во чреве.»

— Ты сама захотела её прочитать. И наелась, не дойдя до конца.

— Ну, мне кажется, я разобралась для себя с вопросом о том приключении, которое захотелось пережить Солнцу. Или Индре? Или Цяню? Или Радомиру? — Зачем одному человеку столько имён?

— Доедай уж! Или выброси на съедение червям. — Каждый слой — новое имя.