Царь-птица Чарана. Цыганские сказки

Лилит Мазикина, 2022

В книгу вошли литературные сказки, написанные по мотивам цыганского фольклора. В этих сказках прекрасно виден характер яркого и самобытного народа – свободолюбивого, но в то же время берегущего свои традиции и культуру. Цыгане – мастера рассказывать разные истории про колдунов и леших, хитрых королей и старинные заклятья, а также о том, что смекалка и удача приносит счастье только добрым людям. С особым вниманием к деталям цыганского быта и костюма создавались иллюстрации к этим сказкам. Любовь Лазарева – художник, мультипликатор, свыше 20 лет занимается оформлением и дизайном детской книги, неоднократно занимала 1-е место в конкурсе на новогоднюю открытку (Токио). В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.

Вещая гусыня

Жил на свете один паренёк-шорник, шил уздечки для коней. Был он совсем молодой, только начали усы расти. Утром он резал кожу на ремни для уздечек, днём вертел дырки, чтобы сшить ремни, а вечером сидел и работал большой иглой — сшивал. Весь день с согнутой спиной. Стало ему скучно, и захотел он стать героем. Он даже изготовил себе из кожи пояс и расшил золотыми нитками, по-геройски. А потом однажды взял, надел шапку и пошёл по белу свету.

Идёт наш герой, идёт. То лесом пройдёт, то полем. То городом, то деревней. А большого дела для него всё не находится. Первый день он шагал, пока солнце не село, а потом попытался под кустом лечь спать. Земля ночью оказалась холодная, пришлось тут же встать и дальше идти. Так и повелось. Идёт ночью, спит днём, пока солнце пригревает.

Пока так ходил, все деньги, что с собой взял из дома, проел. Всё тяжелее быть героем! Думал он такие невесёлые думы и шёл опять ночью, как привык, мимо леса. Вдруг какой-то свет вокруг. Сначала небольшой, потом ярче и ярче. Смотрит паренёк, а это золотые нитки у него на поясе светятся. Вспомнил он тут, что мама ему рассказывала: будто заговорённый клад зовёт к себе любое золото, которое рядом окажется. Значит, в лесу тут клад зарыт!

Пошёл наш герой по лесу, и всё смотрит, когда свет ярче, а когда тише. Если гаснет — значит, сбивается паренёк с пути. Если разгорается — значит, всё ближе к кладу. Так он вышел на поляну, а там гусыня. Стоит на месте — в силки попала. И только слёзы из глаз пускает, совсем как человек.

— Что ж, богатым не буду, так хоть поем, — говорит ей паренёк.

— Не ешь меня, добрый человек! — отвечает гусыня человеческим голосом. — Вынь меня из верёвок да поди туда, куда я тебе укажу. Тогда горя знать не будешь!

Шорник так удивился, что даже не задумался — не врёт ли птица. Достал нож, обрезал силки, взял гусыню на руки и пошёл вон из леса. А сам досадует, что свет от пояса всё тише. Значит, уходит он от клада.

Вышли паренёк с гусыней к городу. Тут гусыня ему велит умыться, почистить одежду и идти прямо к королевскому дворцу. А во дворце сказать, что, мол, вещая у него гусыня, видит, какая на ком есть вина. Но говорит только ему. И прежде, чем давать ответы, пусть потребует себе обед и съест его.

Приходит наш герой ко дворцу и просит его впустить: у меня, мол, тут вещая гусыня, хочу её королю показать, Его Величество потешить. А стража его на смех поднимает и никуда пускать не хочет. Тут гусыня встрепенулась и говорит пареньку:

— Вон на том длинном стражнике вина лежит. Он тайком приданое из сундучка у жены достал и в карты проиграл. А всё потому, что меры в игре не знает и свои вещи уже тоже все за карточным столом оставил. Даже подштанники.

Стража так удивилась, что побежала поскорее к королю докладывать о вещей гусыне. Провели паренька в большой зал, а там в зале уже собрались король, его министры и вся королевская семья — королева-жена и сынок-королевич. Посередине залы стол накрыт стоит, а вокруг стола стража стоит.

— Садись, поешь, пришлый человек, — говорит король. — А потом мы испытаем твою гусыню. Если она три раза ошибётся, то кинем тебя в каменный подвал, будешь там до смерти сидеть.

Сел шорник за стол, ест, не торопится. А все министры с королём смотрят, как он жуёт. Наконец встал наш герой, поклонился хозяевам, поблагодарил и просит вопросы задавать. Первым король заговорил:

— Пусть твоя птица скажет, какая на мне вина.

Шорник взял на руки гусыню, она отвечает:

— Король виноват в том, что не слышал то, что должен был слышать.

Королева засмеялась, король с сердитым лицом сидит, говорит:

— Нет, это ничего не значит. Это твой первый промах. Скажи теперь, в чём виновата моя жена.

— Королева виновата в том, что не видела то, что должна была видеть, — отвечает гусыня.

Тут уже король смеётся, а королева с сердитым лицом на него смотрит и говорит:

— Ничего эти слова толком не значат! Второй промах! Пусть, вон, про главного министра скажет.

— А вина министра, — отвечает гусыня, — самая большая. Он не давал жизни королевской дочке, всё таскался за ней. Когда она на него жаловалась, отец не слышал. Когда он её за руки хватал, мать не видела. А потом министр сказал, что, если королевична за него замуж не пойдёт, он брата её убьёт. Показал ей куклу тряпичную и сказал, что это колдовская кукла. Если ей голову оторвать, то королевич умрёт.

— Третий промах, третий промах, в подвалы его! — кричит министр, а король говорит:

— Нет уж, пусть птица доскажет.

— Когда королевична сказала, что если её брат умрёт, то и министру не жить, он её решил убить. Увёз в лес и там ножом заколол. Косточки бросил в лесу, чтобы волки растащили и следа не осталось. Но министр жадный, сам себя проклял: снял с мёртвой королевичны всё золото и закопал там же, где убил её. А золото от крови волшебным становится. Вернулась королевична к нему птицей, да попала в ловушку. Очень боялся жадный министр, что золото воры утащат, и силки поставил…

Тут министр вообще без слов кричать начал, чистым криком. Выхватил из кармана тряпичную куколку и давай ей голову рвать. Но бросились на него стражники, скрутили в бараний рог и потащили в подвалы каменные. А кукла на полу лежать осталась — голова наполовину оторвана. Смотрят король с королевой, а сын их тоже на полу лежит без памяти, весь белый.

— Спасите, помогите! — кричат, а королевич ничего не слышит.

Пока все бегали и кричали, шорник куколку подобрал, иголку с ниткой поскорее достал и голову назад пришил. Тут и королевич глаза открыл, на ноги поднялся. Королева сына обнимать бросилась, король — гостя своего пришлого:

— Да ты же подвиг совершил! Сына моего спас, убийцу моей дочери разоблачил! Золотом тебя осыплю! А где доченька моя, птиченька моя?

Оглядываются люди, а гусыни нет нигде. Только махонькое белое пёрышко на полу лежит — словно бы ангельское.

Лилит Мазикина