Предатель. Я не вернусь

Лила Каттен, 2023

– Прости…– Простить? – хмыкнул муж. – В этом теперь нет смысла, Вера.– Что ты такое говоришь?– Твои вещи будут у родителей. В квартиру можешь не ехать после выписки – я ее выставлю на продажу. Документы о разводе получишь, как они будут готовы.– Глеб, Глеб… – не пошевелиться, прикованная к больничной кровати. – Что это значит? Ты со мной разводишься? – кладу руки на чуть выпуклый живот – Что с нашим ребенком? – выкрикиваю.Мужчина, расправив плечи поворачивается ко мне и сунув руку в карман говорит самые жестокие слова:– Его больше нет, Вера. Как и нашего брака. Прощай!***Я совершила ошибку и поверила не тому человеку. В итоге лишилась всего. А однажды поверив, что я еще могу жить дальше, он появился в моей жизни снова. В тот момент, когда я стояла на пороге второго предательства…

Глава 3

Пишу Роме, оказавшись в его районе. Честно говоря, ни разу, кажется, тут не была. Самая окраина города. Раньше он в другом жил.

Он в ответ пишет дом и квартиру.

«Стой, я к тебе подниматься не стану. Выходи поговорим на улице».

Водитель, петляя по улицам уже начинает косо смотреть на меня.

— Сейчас она адрес напишет, в сети нет.

Он кивает и устремляет взгляд на дорогу.

«Ни фига. Чтобы твои верзилы из охраны мне все ребра пересчитали? Нет уж. Хочешь поговорим в подъезде. Но на улицу не выйду».

— Черт… — шепчу под нос не зная, как поступить. Идея вообще уже не кажется такой радужной и перспективной.

С другой стороны, если Глеб пропадает именно с бывшей женой, то…

Называю водителю адрес, и он сворачивает в нужном направлении.

Останавливаемся напротив девятиэтажки.

— Со мной можете не идти. Я не очень долго буду. Купите мне пока что горячий чай и зефир, тут рядом кафе есть, кажется, я видела. И ждите тут, я спущусь сама.

Этот трус еще и сбежать может, если увидит моего водителя.

— Вы уверены?

— В чем? В том, что я иду к подруге?

— Вдруг там лифты неисправны?

— Спасибо за вашу заботу, — улыбаюсь ему так, чтобы нервно не вышло, — но я правда быстренько.

Выползаю из машины и иду в подъезд. На восьмой поднимаюсь на лифте, который, кажется, еле скрипел в этот момент. Звоню в квартиру и дверь открывает Рома. Какой-то слегка помятый, небритый и кажется не стираный давно.

— Нихера себе, я думал ты шутканула по поводу пуза.

— Пуза? Слова подбирай.

— Ой, ты какая была такая и осталась. Заползай.

Вхожу в неопрятную квартиру. Кажется однокомнатную.

— Чай будешь?

— Нет, спасибо. Ром я тут по делу, помнишь?

— А да, ща.

Уходит и возвращается с телефоном.

— Ты бы хоть рассказала, как твои дела? А то, мы так и не пообщались нормально.

— Мои хорошо. А твои как? Выглядишь странно если честно.

Вспоминаю с иголочки одетого парня, и он никак не идет в сравнение с тем, которого я увидела сейчас.

— Это называется жизнь, малышка. Зырь, — тычет телефон, прямо в лицо.

Пытаюсь рассмотреть, что там, но его рука прыгает.

— Можно я сама? — беру в руки смартфон и смотрю на то, как Глеб целует в щеку ту самую блондинку его жену, Карина кажется.

Следующие несколько фото словно из того же дня и в углу замечаю кое-что странное.

— Они обрезаны?

— Кто?

— Фото обрезаны? Тут будто даты видны.

— Да черт знает. Мне скинули я тебе и показываю.

— Ты сказал, что видел их сам.

Очевидная ложь.

— Ну да, а фотки не моих рук дело.

— Ясно, — ситуация напрягающая и потому я встаю сразу же. — Спасибо, что показал.

— А ты куда? — он, развалившись на диване тут же встает за мной.

— Я поеду, там меня охрана ждет.

— Типа предупреждаешь? Я-то тебе ничего плохо не сделал. Боишься, что ли?

— Да нет, тебя мне зачем бояться? — от его тона становится не до шуток.

Тут же кладу руку на живот, ощущая как малыш начинает активно пинаться.

— Вот и правильно. Я это… спросить хотел.

— Давай скорее, что-то у меня живот схватывает, — посматриваю на дверь пытаясь понять заперто или нет.

— У тебя денег нет? — его вопрос ошарашивает меня очень сильно.

— Что? Денег?

— Ну да, может пара кусков.

— Кусков?

Жаргон вообще непонятен совершенно, я словно с другим человеком разговариваю.

— Ну да, штука или две.

— Есть, погоди сейчас.

Вытаскиваю ему купюру, и он начинает смеяться.

— Ты прикидываешься?

— Нет, ты же… ты что имел в виду доллары? — доходит до меня.

— Ну да, нахера мне твоя вшивая мелочь, — смеется, но деньги из руки все же забирает.

— Ты за этим меня звал?

— Ну не только. Ты ж сама ехала узнать что-то о своем муженьке. А за информацию платить надо.

— Да иди ты. Там Глеб младше выглядит чем сейчас. А женат он был на Карине пять лет назад. Так что не удалось тебе нас рассорить.

— Рассорить? Мне бабки нужны, дура, а не ты и твой суженый.

— Так бы и сказал, все равно ни копейки бы не дала.

— Уверена? У меня еще кое-какие фото есть. Только уже другие, — словно змея крадется. — С тобой в главной роли.

— Что?

— Ага, ты когда спала я тебя фоткал как-то. Значит слушай, малышка, быстро дала мне бабок, да побольше. Иначе в сеть выложу, посмотрим, что потом скажет твой Титов.

Смотрю на него как на насекомое и смеюсь.

— А выкладывай. Чего чего, но не стесняться же мужу меня.

Разворачиваюсь и выхожу из квартиры быстро переставляя ноги.

— Стой падла, — рвусь вперед и жму на кнопку лифта.

— Отвали, я сказала.

— Думаешь я шучу? — хватает за руку. — Хрен ты угадала. Сейчас же и выложу, Вера.

Ожидание не приносит результат. Этот идиот что-то мне бубнит в ухо, и я разворачиваюсь, чтобы идти по лестнице. Подниматься трудно. Спускаться полегче должно быть. Главное уйти.

— Куда собралась? Меня убьют если не найду деньги, слышь?

— Да нет у меня денег. Все переводы, все под контролем мужа. Наличные тоже снять не смогу. Да и не стала бы я тебе давать их. Папа мало заплатил?

— Вот же сука…

Делаю шаг проходя мимо. Рома толкает меня плечом, так сильно, что я на краю ступеньки не удерживаю равновесие и падаю лицом вниз.

Пытаюсь прикрыть живот, но если в первый раз удалось, то дальше я катилась кубарем.

С последним ударом я вдохнула, но выдохнуть так и не смогла, потому что все поплыло и глаза заволокло слезами.

Мне было так больно, и казалось, что я вся онемела внезапно. Но та боль, которую я ощутила впервые, такую ни с чем не спутаешь, почувствовав однажды я думаю.

Болела поясница и низ живота, а штаны… они намокали. И я бы решила, что возможно описала их, но это было другое.

Глазами уловила силуэт Ромы, который схватил мою сумочку, кажется, и убежал, а после я услышала стук двери.

— Помогите… — прохрипела кое-как, на грани сознания.

Голове становилось холодно, так как я была без шапки и всему телу тоже.

Я лежала там и пыталась держать свое сознание. Но надолго меня не хватило, и я погрузилась во тьму боли и медленно стучащего пульса.

Глеб

Я виноват. Потому что ее недоверие выросло из-за моего нежелания делить с ней все. Постель, дом, дети — это лишь часть семьи, остальное скрыто в доверии, любви, уважении.

В очередной раз я все сделал неправильно.

С Кариной у нас не было взаимопонимания. Все строилось на страсти, близости, но дальше я ее не пускал. А она устала ждать. В итоге — развод, что вполне закономерно.

Разве можно быть открытым до конца? Я так не умею, я думал, что в этот раз нас сплотит нечто другое, но ошибся.

Но злости во мне на Веру было так же много. Она, не подумав ни о себе, ни о сыне нашем поехала туда намеренно солгав. А узнав, что это плюс ко всему был тот самый игроман бывший я слетел с катушек.

Водитель позвонил и сказал, что она слишком долго у подруги. Это сразу меня вырвало из дел.

— Иди за ней быстро. Какой адрес? Я сейчас приеду.

Услышав этот район, даже не поверил сразу, что туда она поехала к подруге. С каждым метром внутри назревала буря страха. Она становилась все больше, а когда я встал в пробку мне позвонил водитель, я понял, что не зря меня крыло.

Приехал вместе со скорой наравне.

Говорить им кого спасать мне не пришлось. Они будут выбирать сначала мать, потом ребенка. Получится будут обоих.

Крови было так много, что запах стоял на весь пролет и выше.

Оставались вопросы: Кто? Зачем? Почему?

Но придурок вышел на нас сам. Как только уехала скорая мы вернулись, а эта тварь крадучись показалась из-за двери.

— Ну привет, Рома. Я, кажется, тебя предупреждал?

— Я-я-я… я… это не я. Она сама. Я тут к другу приехал. Это не я…

— Это мы сейчас и узнаем.

Год назад этот шакал приходил и пытался выцепить Веру, но я его вовремя перехватил и доходчиво объяснил, что к чему. Вроде бы казалось, что он меня понял.

Он игрок. И видимо сейчас его приперли к стене, но меня это вообще не волнует.

Услышал его рассказ как все было и оставил водителя Веры и по совместительству охранника с ним, чтобы хорошенько ему объяснил кто он такой, а после чтобы адвокаты заперли его в тюрьме до конца дней, которых будет не так много у него.

— Все сделаешь и будешь свободен. Ты со своей задачей не справился.

— Да, Глеб Львович.

Поехал сразу в клинику, но входить туда боялся до ужаса.

Сестра работает здесь и была одна надежда на то, что она постарается сделать все что в ее силах.

Хотя она хирург. В любом случае я, не останавливаясь шел туда.

Поднялся на третий и наткнулся на Риту.

— Глеб, — она подошла ко мне и сразу же обняла.

Воспринимать это как сожаление я не торопился. Потому что хотел верить в то, что все обошлось.

— Привет. Тут Вера и…

— Глеб я знаю. Скажи, что произошло?

— Потом скажу, ты мне лучше ответь, где мои жена и сын?

— Вера в палате. Она пока что под наркозом. Еще пару часов проведет без сознания.

— И? А… сын? Ребенок как? — выговаривал по слогам.

Не знал каких богов молить о том, чтобы сжалились над ним. Подарили этот шанс. Но Рита молчала, опустив голову.

— Не ответишь? Где врач, который мне ответит? Кто проводил операцию? — начинаю говорить громче, нервы срывают тормоза, а самого трясет от понимания всего происходящего… произошедшего.

— Мне так жаль…

— Тебе жаль? Не надо жалеть. Найди врача, Рита, — уже кричу на нее, а сам прислонился к стене и медленно опускаюсь.

Мне не нужны были термины. Я знал итог. И с ним вошел в палату Веры, простояв перед окном все это время, пока она не пришла в себя.

Я не был готов к такому решению, которое ей озвучил, но иначе тоже не мог. Я буду видеть то, что сделала она, винить ее, себя. Она будет делать то же самое.

Мы пытались, но это привело к тому, что порознь будет правильно.

Ее доверие не появится вдруг, покажи я ей свою душу. А я не прощу ни ее, ни себя.

Это точка. И она неизбежна для нас.

Вера

Прийти в себя удавалось с трудом. И когда я открыла глаза я по-прежнему лежала на том холодном полу, и сама была ледяной. Боль окутала всю меня от затылка и до кончиков пальцев, которыми я даже пошевелить не могла.

Попытка позвать на помощь снова провалилась и с очередным спазмом в животе, который ощущался как взрыв изнутри, я снова отключилась.

Дальше я парила по воздуху. Видела сквозь приоткрытые глаза то свет, то мрак.

После его монолога я ударилась в слезы. Чувство вины перед моим малышом глушило меня потоком агонии и сумасшествия.

Поверить его словам я не могла.

Может он его забрал? Может он решил меня наказать? Но как он мог уйти? Как мог вот так просто бросить одну?

Видимо так же, как я запросто поехала куда-то к совершенно теперь незнакомому человеку и поставила под угрозу нашего сына.

— Прости, прости… прости… я так виновата, — глажу свой живот, который очень болел, но плевала я на эту физическую боль.

Не верю. Я не верю ему.

Это не правда.

Он врет.

Пытаюсь встать, но сил не хватает на многое. Да и понимаю, что встань я на ноги тут же упаду.

Благо ко мне вошла медсестра и вопросы посыпались из меня потоком вперемешку со слезами.

Но ее ответы были не теми, которые я мечтала услышать.

— Врачи сделали что, могли, Вера. Вы долго лежали там на бетоне. Много крови потеряли, мы и вас кое-как спасли. Но малыша… к сожалению не удалось.

— Неет, нет… это же не могло произойти. Он такой крепкий был… А срок, он большой. Это не… не правда. Он вам заплатил? Сколько он вам заплатил? У меня есть деньги. Много денег. Скажите правду умоляю.

— Простите, но правда такова. Мне жаль.

Ей жаль… а я умираю. От своей глупости, от греха, который совершила по отношению к своему сыну.

Как мне дальше без него? Как вообще можно без него?