Испытание Рината

Лила Каттен (2024)

Ринат: Я узнал ее, когда она пришла с просьбой найти квартиру. Алсу. Она дочь нашего врага. Женщина, которая способна либо погубить, либо подарить покой. И я собираюсь это выяснить. Выкрав с ее же свадьбы. Но когда я пришел, мне захотелось убить всех, кто посмел коснуться ее. Алсу: Я никогда не подходила этому миру. И моя мать тоже. Когда она умерла, я решила, что с меня хватит. Мой отец жесток и неразумен. У него столько врагов, что не счесть. Поэтому я решила уйти. Но просчиталась. И теперь мне предстоит выйти замуж за такого же ублюдка, как он сам. Но это буду не я, если сдамся без боя. Вот только моя борьба в итоге меня погубила… почти… Потому что я оказалась в руках самого большого врага моей семьи.

Глава 8

Алсу

Когда ты живешь с отцом тираном, абьюзером и просто ублюдком, твой сон сам по себе становится чутким. У меня был такой.

Мама старалась кричать не очень громко, когда у него было «настроение» почесать кулаки о ее тело.

Это были страшные дни.

В основном это заранее чувствовалось за ужином. Напряжение. Взгляды. Даже воздух пропитывался ее страхом, а следом и моим.

От отца веяло агрессией в такие вечера.

После ужина я старалась быстро утомить себя и лечь спать. Мама входила и стояла на пороге моей спальни, отчего я просыпалась как-то автоматически, предчувствуя беду.

Потом она закрывала меня на ключ и прятала его в цветочном горшке и уходила в их спальню.

Когда у меня появился плеер, а потом и телефон, я выжимала максимальную громкость. Не потому, что слушать было невозможно, хотя отчасти это было еще одной причиной. Было невозможно слушать и не сметь помочь.

Когда ее тело достаточно выздоравливало, он делал это снова.

Я представляла, как пускаю пулю ему в голову из его хваленого револьвера каких-то там годов.

Он вытаскивал его, когда отчитывал за что-то и постоянно говорил: «Если бы ты была сыном, я прострелил бы твою ногу или руку из этой пушки. Но ты нужна для бизнеса. Люди не будут желать иметь покалеченную дрянь».

Иногда в своих мыслях я толкала его с края террасы нашей высотки и смотрела вниз. Пока его проклятое тело не столкнется с землей и не расшибется в фарш, пролетев двадцать этажей.

Я ненавидела своего отца. А он ненавидел меня. По правде, он ненавидел всех.

Когда я спросила у мамы, почему она смотрит на меня спящую. Ответ был прост.

«Каждый раз, когда я иду туда, я боюсь, а может быть надеюсь, что это будет моя последняя ночь. И если это так, то я хочу умирать и видеть тебя перед глазами, а не его лицо».

В ту ее последнюю ночь так и получилось.

Мама вошла ко мне. Долго смотрела на меня. Дольше обычного. Закрыла дверь. А утром меня никто не отпер. Я знала причину, поэтому не стучала и не просила, чтобы меня выпустили.

Я не люблю, когда на меня смотрят, как это делает сейчас он.

Подняв голову, я посмотрела на мужчину в дверях и снова легла.

— Который час?

— Уже обед.

— У меня болит голова, — я перекатилась, чтобы быть немного выше и наблюдать в поле зрения Рината.

— Док уже в пути.

— Мне нужно в нормальную больницу, а не твой «док».

— Он работает в больнице.

— О, а может, его руки делают рентген?

— Может, мне у него спросить?

Я посмотрела на этого идиота и фыркнула, когда он подходил к окну и отдергивал одну из штор в сторону и позволял свету заполнить комнату.

— Вижу, тебе уже лучше.

— Мне лучше, когда я одна.

— Мило. Я заказал обед.

— Приятного аппетита.

— Нам двоим, — сказал он так просто, направляясь к двери.

— Если я делю трапезу с мужчиной, то это потому, что он мне нравится, а может, потому, что я планирую с ним переспать или вообще люблю, — он широко улыбнулся, повернув голову. — Принеси обед мне в комнату.

— Как знать, может, ты захочешь со мной переспать, — после этого Ринат вышел из комнаты.

— Придурок, — крикнула уже в закрытую дверь.

Поразительно каким профессиональным он казался, когда делал вид, что подбирает мне квартиру.

Я пролежала в одиночестве еще минут двадцать.

В основном думала о том, что меня ждет. Какой смысл думать о том, что было там, в гостиничном комплексе?

Как ни крути, для каких бы целей ни спасли меня Мор и команда — они меня спасли.

Получить пулю и умереть — одно дело. Умирать от насилия другое.

Так как доктор все не ехал, я встала с кровати, ощутив головокружение, и поняла, как сильно голодна.

Сходив в туалет и на всякий случай посмотрев в зеркало, я поняла, что мне не стоит туда смотреться еще недели две.

У меня был огромный синяк на пол лица, опухшая нижняя губа и отекшая щека. В довершение лохматые волосы в засохшей крови.

— Класс, — показала себе в отражении большой палец и затолкав боль поглубже пошла на выход.

Я не люблю себя жалеть. И сейчас не буду этого делать.

Я вышла в небольшой, но темный коридор и направилась к свету, исходившему из гостиной. Что это была она, я поняла, как только оказалась там.

Великолепная комната.

Темная мебель. Темные обои.

Интересно, почему зеленый и черный?

Преодолев гостиную, я завернула за угол и попала на кухню, в центре которой была стойка для завтраков, объединенная с кухонным гарнитуром.

Ринат стоял там и разбирал пакеты с едой, вытаскивая контейнеры с маркировкой ресторана.

— О, ты уже решила насчет меня? — отвлек меня мужской голос от голодных взглядов на суп, мясо и салат.

— Насчет тебя? Ты о чем?

— Я тебе нравлюсь или ты хочешь со мной переспать? Боюсь, что для любви, ты меня еще плохо знаешь. Я даже поспорил сам с собой, теперь думаю, какая версия в итоге победит.

Ах вот что. Он, оказывается, шутник.

Отлично.

— Я подумала и пришла к такому выводу. Люди питаются на помойках. Доедают остатки продуктов и при этом им плевать, кто сидит напротив: кот-голодранец или такой же голодный, как он, кто оказался на улице по только ему известной причине. В итоге решила потерпеть.

Ринат замер и посмотрел на меня странным взглядом. У него были узкие глаза, но он не азиат, это ясно. И они не совсем раскосые. Скорее маленькие и… да, узковатые. Возможно, он, как и я татарин. Но сейчас эти глаза стали шире, а губы растянулись в его причудливой ухмылке.

Это выглядело тоже странно. Весь он, в домашних штанах и майке, а не в костюме, котором я видела его при каждой нашей встрече. Сейчас его волосы были в полном беспорядке, а не аккуратно зачесаны подстать костюму от Армани или Гуччи. И я не знаю, почему меня это сбивает с толку.

— Как видишь, тебе повезло, Алсу.

— Это чем же, — подошла ближе и села на барный стул, не переставая следить за его руками и тем, как его длинные пальцы открывают крышки, выпуская дивные ароматы пищи.

— Перед тобой сижу я, а не бродячий кот или бомж.

— Ну это, как посмотреть, — пожала плечами, потому что спор совершенно дурацкий выходил. — Можно уже поесть?

Он кивнул, даже не огрызнувшись в ответ, и просто поставил передо мной суп, а рядом положил ложку.

— Приятного… аппетита, — проговорил он, когда я уже принялась за еду.

— Прости, я ужасно голодна.

— Я уже понял это. Наслаждайся.

Когда голод стал отступать, я сбавила обороты и вытерла рот салфеткой. Понятия не имею, что он думал обо мне, и вряд ли меня это очень волновало. Мне выставят счет потом.

— Слишком громко молчишь, Ринат, — сказала ему, запивая соком свой обед.

— Я могу немного почавкать, чтобы тебе было комфортней.

— Благодарю. Но лучше задавай свои вопросы.

— Хм, похоже, ты куда-то торопишься?

— Больше суток назад, я торопилась умереть, так что нет. Уже не тороплюсь.

— Смерть наступила бы нескоро, Алсу, — его голос был в этот момент очень глубоким, не знаю, как он это сделал, но у меня побежали мурашки по коже от этого звука.

— Я надеялась на пулю в лоб от отца, а получила свадебный подарок. Но я не стану благодарить тебя или твоего босса.

— Никто бы и не попросил твоей благодарности. Не за это, — в глаза он мне не смотрел, ведя этот разговор, а я терялась в догадках, размышляя о том, что он за человек.

— Так что ты хочешь знать?

— Все.

— Исчерпывающий ответ.

— Зато отвечает на все вопросы разом.

— А знаешь ли ты мой ответ, Ринат?

— Уверен, что да.

— Тогда ты знаешь, куда я тебя мысленно посылаю.

Мы улыбнулись друг другу. Но это не было милой улыбкой парню. Это был скорее стеб, но с последствиями, я бы сказала.

— Жаль, что у тебя нет выбора.

— У меня, — мои брови взметнулись вверх. — Поверь, это у тебя его нет.

Пока я раздумывала над тем, что сказать дальше, его телефон зазвонил, и лицо мужчины стало будто каменным, хотя до сих пор словно искрились весельем. Они напоминали потухший костер. Пламени уже нет, но угольки все еще красные. Так и его глаза. Он уже не шутил, а они доигрывали свою роль.

— Да.

Мне было слышно каждое слово из динамика. Каждое. А я бы хотела не слышать.

— Ринат, — проговорил мужской голос, — Риза взорвал наш склад. И убил всех, кто был у границы. Ровно девять человек.

В эту секунду мы с ним столкнулись взглядом и, возможно, одна ненависть на двоих, сейчас играла за одну команду. Вот только позволить себе снова быть использованной в угоду другим, я не могла. И мне плевать, что я слабее.