Маленькая кондитерская в Танглвуде

Лилак Миллс, 2019

В жизни Стиви началась черная полоса: увольнение, любимая бабушка Пегги скончалась, да еще и, попав в аварию, девушка ломает ногу. Но один звонок меняет все. Бабушка оставила Стиви огромное наследство, поэтому она решает воплотить свою мечту и купить причудливую кондитерскую, выставленную на аукцион в живописной деревушке Танглвуд. Правда, это местечко не такое тихое и идеальное, каким кажется на первый взгляд. Стиви знакомится с красивым, но ужасно ворчливым владельцем конюшни. И его причуды – это только начало… «В этой книге есть все, что я хотела. И даже больше!» – NetGalley Первая книга цикла о живописной деревушке Танглвуд! Для поклонников Джули Кэплин, Холли Мартин и Эли Макнамары.

Глава 2

— Сколько? — Слова прозвучали как сдавленный вопль, когда Стиви забрызгала чаем подбородок. Она с громким стуком уронила чашку на блюдце.

— Не может быть! — Ее глаза расширились от удивления. — Или может?

Довольно старый джентльмен, смотревший на нее поверх не менее старого стола, кивнул, и его глаза заблестели. Он смеялся над ней или ему просто нравилось сообщать хорошие новости? Она отчаянно надеялась на второе. Пожалуйста, пусть это будет правдой!

— Вы уверены, что правильно запомнили имя? Пегги Лэнгтри? — спросила Стиви.

Еще один кивок.

— Но у нее не было денег — только на похороны. Она обычно хранила свой «похоронный капитал», как она его называла, в вазе на подоконнике. — Стиви нежно улыбнулась.

— У нее явно было больше денег, чем вы думали, — сухо заметил адвокат.

— А как же мама и Ферн? Только не говорите мне, что она оставила им столько же. — Стиви сглотнула при этой мысли. — Должно быть, она была при деньгах.

Мистер Гантли подался вперед в своем кресле и сцепил ладони, поставив локти на стол, от которого исходил слабый запах нафталина.

— Нет, — торжественно произнес он после долгого молчания.

Стиви ждала объяснений, но он не предпринял никаких попыток продолжить разговор. Постукивая пальцами по столу и покачивая ногой, она спросила:

— Нет, она не оставила столько же маме и Ферн, или нет, она не была при деньгах?

— Первый вариант. Она оставила другие суммы вашей матери и вашей сестре.

— А, понятно, — сказала Стиви, все еще пребывавшая в состоянии шока, но благодарная, что бабушка Пег тоже что-то им оставила. Кто бы мог подумать, что старая леди стоила стольких усилий?

Адвокат откашлялся, и дряблая кожа на его шее еще больше натянулась под завязанным галстуком. Сколько же ему лет? Он напомнил Стиви черепаху, которая жила у нее в детстве. Вытянутая шея рептилии была бесконечным источником интереса. Стиви тыкала его в голову каждый раз, когда сморщенное существо рисковало вылезти из своего панциря только для того, чтобы втянуть голову обратно с такой скоростью, на какую было способно. Мать сказала ей, что Ральф (так странно назвала его Стиви) сбежал. «Медленно уполз — больше похоже на правду», — подумала тогда Стиви, но она все поняла. Она не винила его. Будь она в его шкуре, она бы тоже уползла. Точнее, в его панцире.

На поверхность вырвался легкий истерический смешок. Она подавила его, борясь с желанием ткнуть мистера Гантли в нос, чтобы посмотреть, как поведет себя его голова. Стиви представила, как он втягивает и вытягивает голову и его шея прячется за воротником рубашки. Сознавая, что ее мысли блуждают (должно быть, еще от шока), она снова обратила внимание на старого адвоката и обнаружила, что он терпеливо ждет, все еще опершись подбородком на кончики пальцев, со слабой улыбкой на лице. Она покраснела и уставилась на него, как непослушная школьница на директора. Это чувство было ей знакомо, как никому другому. Молчание продолжалось некоторое время, пока она не поняла, что от нее ждут вопроса. Не какого-нибудь старого доброго вопроса, а того самого вопроса. И Стиви его задала: «Сколько она оставила маме и Ферн?» Адвокат печально покачал головой: «С вашей суммой и не сравнится. Тысяча фунтов. Каждой».

— Черт побери! — Стиви поднесла руку ко рту. — Ох, извините, — добавила она, гадая, как скоро семья потребует свою долю ее весьма неплохой добычи. Она не собиралась ругаться, но он сказал «каждой», как будто это могло улучшить положение вещей. Ее мать и сестра придут в бешенство. Ей придется разделить свое наследство ровно на три части, иначе они никогда не успокоятся. Тысяча чертей! Не то чтобы она была жадной или что-то в этом роде, но в нынешних обстоятельствах деньги могли стать хорошим подспорьем.

— Столько всего нужно переварить, — сказала она, пытаясь оправдаться за плохие манеры.

— Несомненно, — сдержанно добавил мистер Гантли, поднимая очки и пряча дужки за большими волосатыми ушами. Он перевернул несколько страниц.

— Позвольте мне объяснить для ясности, — продолжил он. — Пегги Лэнгтри оставила вам двести шестьдесят три тысячи двадцать один фунт и пятьдесят семь пенсов. Плюс-минус, — добавил он. — Миссис Тейлор и миссис Чок получат по тысяче фунтов. А если вы попытаетесь передать что-нибудь из своего наследства миссис Тейлор или миссис Чок, то его получит кошачий приют, — лаконично добавил адвокат.

— Но, но… мне мало не покажется, — запричитала Стиви. — Почему бабушка Пегги так поступила с мамой и Ферн?

Мистер Гантли потянулся через стол и похлопал ее по руке.

— Я не посвящен в мотивы покойной Пегги Лэнгтри, но, возможно, она считала, что вы заслуживаете этого больше, чем они. Или, может быть, она думала, что вам это принесет больше пользы.

— Она не ошиблась, — сказала Стиви. — Я только что потеряла работу.

— Сочувствую. В таком случае наследство пришло к вам в самое благоприятное время, — сказал мистер Гантли.

— Меня сбил лондонский двухэтажный автобус. Красный.

Губы старика дрогнули.

— Да-да, я слышала все анекдоты о гонках наперегонки с автобусом и попаданием под колеса, — сказала Стиви.

— Вы ушиблись?

— Я сломала ногу.

— А вы везучая.

— Везучая? Ха! Я бы не назвала попадание под автобус везением. Здесь нет никакого везения. — Стиви понимала, что начинает заговариваться, но она не могла остановиться. Должно быть, у нее все еще был шок.

— Я хочу сказать, что могло быть гораздо хуже, — добавил мистер Гантли. Он посмотрел на часы.

— Нет, не могло! Я потеряла работу. — Ее глаза наполнились слезами, она порылась в своей огромной сумке в поисках салфетки, вместо нужной упаковки ее пальцы схватили рулон туалетной бумаги. Сойдет.

Мистер Гантли нахмурился, когда она не закончила фразу, и молча протянул коробку с салфетками, стоявшую на столе. Она взяла парочку — всяко лучше, чем туалетная бумага. Хотя теперь, имея в банке более двухсот пятидесяти тысяч фунтов, она могла себе позволить порадовать себя парой коробок салфеток. Стиви высморкалась.

— Корки сказал, что должен меня отпустить.

— Корки?

— Корки Миддлтон. Вы, должно быть, о нем слышали?

Мистер Гантли покачал головой. Мягкие складки кожи под его подбородком задрожали.

— Корки Миддлтон, владелец «Дыни», все время крутят по телевизору? — настаивала Стиви, игнорируя второй, нарочитый взгляд адвоката.

— Боюсь, что нет, — сказал он, со скрипом поднимаясь со стула. С немалым усилием он поднялся на ноги и несколько секунд пытался поймать равновесие.

— Это всего лишь самый знаменитый ресторан с мишленовской звездой в Лондоне, — сказала она, поворачиваясь на стуле, чтобы посмотреть, как старик идет к двери. — Когда я получила эту работу, я была слишком наивна, полагая, что теперь у меня все схвачено. О, это, должно быть, рассмешило богов, — горько добавила она. — Я кондитер, и к тому же чертовски хороший, но мерзкий Корки уволил меня только потому, что я сломала ногу!

Стиви не двинулась с места.

— Извините, но у меня назначена еще одна встреча, — адвокат открыл дверь и фыркнул. — Простите, чуть не забыл.

Он вернулся к своему столу и принялся рыться в разных лежащих на нем вещах, заглядывая под конверты и поднимая листовки с рекламой доставки пиццы. Стиви не поняла, то ли это его кожа издавала сухой, шуршащий звук, то ли разнокалиберные бумаги.

— Я очень скучаю по ней, — сказала Стиви, высморкавшись в уже промокший ком из салфеток. — Извините, я не хочу плакать, но ничего не могу с собой поделать. Оно само подступает, понимаете? — Она помолчала, наморщила нос и посмотрела на него поверх салфетки. — Вы уверены, что Пегги оставила наследство мне?

— Совершенно уверен. Вот. — Он нашел то, что искал, и протянул ей.

Она уставилась на нетронутый кремовый конверт в своей руке.

— Это ее последняя воля и завещание? — озадаченно спросила она. Несомненно, он придерживался одного мнения.

— Это письмо от вашей бабушки.

— Да. Конечно. Так и есть. — Стиви ничуть не удивилась. — Она написала его до или после смерти?

На секунду у нее мелькнула безумная мысль, что слова бабушки о преследовании Стиви после смерти Пегги сбылись. Мистер Гантли поднял свои густые брови.

— Извините, — пробормотала Стиви, приходя в себя. — Спасибо за помощь.

— Через несколько дней я подготовлю документы на подпись, и мы сможем перевести деньги на ваш счет, — сказал он. Адвокат вернулся к своим делам, и Стиви пришлось откланяться. Прижимая письмо к груди, она поднялась на ноги, но, прежде чем уйти, обернулась к пожилому человеку, сидевшему в этом старом и пыльном кабинете, и заколебалась.

— Да, — подтвердил он, зная, о чем она собирается спросить. — Двести шестьдесят три тысячи двадцать один фунт и пятьдесят семь пенсов. Наслаждайтесь.