Мой дьявол-хранитель

Лиза Клейпас, 2006

Скромная дебютантка Эванджелина Дженнер сама предложила руку и огромное состояние циничному ловеласу Себастьяну, виконту Сент-Винсенту. Но на своих условиях: отношения между ними не должны выходить за рамки дружеских, а супружеский долг Эванджелина готова исполнить лишь раз – в первую брачную ночь. Поначалу Себастьян принимает эти условия не без удовольствия, ведь формальный брак – именно то, о чем он мечтает. Однако первая же ночь с прелестной юной женой зажигает в его сердце пожар подлинной страсти, и перед знаменитым покорителем сердец встает нелегкая задача – соблазнить собственную супругу…

Глава 2

Оставшись одна, Эви закрыла глаза и судорожно вздохнула. Сент-Винсент напрасно волнуется, что она передумает. Теперь, когда сделка заключена, ей в тысячу раз сильнее, чем ему, хотелось поскорее попасть в Гретна-Грин. При одной мысли, что в этот самый момент дядя Брук и дядя Перегрин ищут ее по всему Лондону, она содрогнулась от ужаса.

В конце лета, когда она сбежала из дома, они перехватили ее у входа в клуб отца. К тому времени, когда карета дяди Перегрина доставила ее домой, ее разбитые губы кровоточили, один глаз заплыл, спина и руки были покрыты синяками. Две последующие недели она провела взаперти в своей комнате на хлебе и воде.

Никто, даже ее подруги Аннабелла, Лилиан и Дейзи, не знал до конца, что ей пришлось вынести. Жизнь в доме Мейбриков была сущим кошмаром. Мейбрики, родня ее матери, и Стаббинзы — сестра ее матери Флоренс с мужем Перегрином — объединили свои усилия, желая сломить ее волю. Сопротивление, с которым им пришлось столкнуться, приводило их в ярость и замешательство. Эви и сама не ожидала, что сможет вынести жестокое обращение, безразличие и даже ненависть, не сломавшись. Возможно, в ней было больше от отца, чем всем казалось. Айво Дженнер был боксером, который дрался голыми кулаками, и секрет его успеха — на ринге и за его пределами — заключался не в таланте, а в стойкости и упрямстве. Должно быть, она унаследовала эти качества.

Эви хотела увидеть отца. Хотела так сильно, что это причиняло ей почти физическую боль. Он был единственным человеком на свете, которого интересовала ее судьба. Возможно, он не баловал ее своим вниманием, но она знала, что он испытывает к ней больше чувств, чем кто-либо другой. Она понимала, почему он перепоручил ее заботам Мейбриков вскоре после смерти матери. Игорный клуб был не тем местом, где можно растить ребенка. А Мейбрики, хоть и не обладали титулом, относились к благородному сословию. Тем не менее Эви не могла не задаваться вопросами… Если бы отец знал, как с ней обращаются, поступил бы он так же? Если бы он мог представить себе, что гнев семьи, вызванный мятежным поступком ее матери, выплеснется на беззащитного ребенка… Впрочем, что толку размышлять об этом теперь.

Ее мать умерла, отец болен, и есть вопросы, которые она хотела бы задать ему, прежде чем они расстанутся навеки. Ее единственный шанс вырваться из когтей Мейбриков — это довериться надменному аристократу, за которого она только что согласилась выйти замуж.

Эви поражалась, что ей удалось так легко объясниться с Сент-Винсентом, который подавлял ее своим изысканным видом. Высокий, с золотистыми волосами, льдисто-голубыми глазами и чувственным ртом, он был похож на падшего ангела, наделенного всеми атрибутами мужской красоты, которые Люцифер мог изобрести на погибель женщинам. К тому же он слыл беспринципным эгоистом, что и подтвердил, попытавшись похитить невесту своего лучшего друга. Впрочем, решила, Эви, именно такой человек способен дать отпор ее родственникам.

Можно не сомневаться, что из него получится ужасный муж. К счастью, она не питает иллюзий по этому поводу. И поскольку она не испытывает к нему никаких чувств, ей будет нетрудно закрыть глаза на его неблаговидные поступки и пропускать мимо ушей его оскорбления.

Как все это отличается от замужества ее подруг! При мысли о них Эви чуть не расплакалась. Вряд ли они останутся друзьями после того, как она выйдет замуж. Сморгнув непрошеные слезы, она проглотила ком в горле. Что толку плакать? Может, брак с Сент-Винсентом не идеальный выход из положения, но это лучшее, что она могла придумать.

Вообразив бешенство теток и дядюшек, когда они узнают, что она — и ее состояние — уплыла из их рук, Эви почувствовала некоторое облегчение. Все, что угодно, лишь бы избавиться от их власти. И конечно, избежать брака с этим трусливым ничтожеством Юстасом, который настолько погряз в обжорстве и пьянстве, что скоро перестанет пролезать в дверь. Хоть он и ненавидит собственных родителей, он никогда не осмелится пойти против них.

Забавно, но именно Юстас в конечном итоге вынудил Эви бежать из дома, явившись к ней с обручальным кольцом.

— Вот, — произнес он со сконфуженным видом, протянув ей золотой ободок с нефритом, — матушка велела вручить тебе. Имей в виду, ты останешься без обеда, если не наденешь его сегодня вечером. А еще она сказала, что на следующей неделе объявит о нашей помолвке.

Нельзя сказать, что это явилось для Эви полной неожиданностью. После трех сезонов безуспешных попыток найти ей титулованного мужа родственники пришли к выводу, что ее брак не сулит им никакой выгоды. И, учитывая, что она скоро станет богатой наследницей, решили завладеть ее деньгами, выдав ее замуж за одного из кузенов.

Слова Юстаса вызвали у Эви вспышку такой ярости, что она залилась краской, развеселив Юстаса.

— Ну и видок у тебя, когда ты краснеешь, — рассмеялся он. — Как у перезрелого помидора.

Проглотив ядовитый ответ, Эви постаралась успокоиться. Мысли кружились у нее в голове, как листья, подхваченные шквальным ветром. Тщательно подбирая слова, она умудрилась сказать, почти не заикаясь:

— Кузен Юстас… если я соглашусь выйти за тебя замуж… могу ли я рассчитывать на твою поддержку? Позволишь ли ты мне видеться с отцом и заботиться о нем?

Ухмылка мигом исчезла с лица Юстаса, пухлые щеки обвисли. Он отвел взгляд и уклончиво ответил:

— Никто не стал бы давить на тебя, кузина, не будь ты такой упрямицей.

Эви, терпение которой было на пределе, начала заикаться.

— Т-ты возьмешь мои деньги и н-ничего не дашь взамен…

— А зачем тебе деньги? — презрительно осведомился он. — Ты же только и знаешь, что прятаться по углам. Тебе ни к чему красивая одежда, драгоценности… Ты не способна поддерживать разговор, да и в постели наверняка не подарок. Тебе надо бы благодарить меня за то, что я готов жениться на таком ничтожестве, но ты слишком глупа, чтобы оценить это!

— Я… я… — Раздосадованная, Эви не могла заставить свои губы произнести нужные слова и только сверкала глазами в тщетных попытках заговорить.

— Что за идиотка! — нетерпеливо буркнул Юстас, в приступе раздражения швырнув кольцо на пол. Он подпрыгнуло и покатилось, исчезнув под диваном. — Видишь, до чего ты меня довела! Давай ищи, а то останешься голодной. Пойду скажу матери, что я свое дело сделал: отдал кольцо тебе.

Эви осталась без ужина, но вместо того, чтобы искать потерянное кольцо, лихорадочно упаковала небольшой саквояж. Воспользовавшись водосточной трубой, она выскользнула через окно на втором этаже и бегом пересекла двор. На ее счастье, ей попался свободный экипаж, как только она выскочила за ворота.

Возможно, это был последний раз, когда она видела Юстаса, отметила Эви с мрачным удовлетворением. Он редко посещал светские вечеринки. Чем больше он толстел, тем реже выбирался из дома. В любом случае она никогда не пожалеет о том, что сбежала от него. Вряд ли он способен осчастливить какую бы то ни было женщину. В нем не было того, что деликатно именовалось «темпераментом». Вся его страсть сосредоточилась исключительно на еде и выпивке.

А вот лорд Сент-Винсент соблазнил и скомпрометировал столько женщин, что не счесть. В отличие от многих представительниц прекрасного пола Эви не одобряла подобное поведение. Однако этот факт служил гарантией того, что никто не усомнится в истинности их брака.

При этой мысли у Эви нервно сжался желудок. В мечтах ей виделось, что она выходит замуж за доброго и чувствительного человека, по-мальчишески веселого и непосредственного. Он будет любить ее и никогда не станет издеваться над ее заиканием.

Себастьян Сент-Винсент был полной противоположностью ее воображаемому возлюбленному. В нем не было ничего доброго, чувствительного или мальчишеского. Скорее он походил на хищника, которому нравится играть с добычей, прежде чем вонзить в нее зубы. Уставившись на пустое кресло, где он только что сидел, Эви явственно представила себе виконта, освещенного пламенем камина. Высокий и худощавый, он был одет с элегантной простотой, которая только подчеркивала его изысканную внешность. У него были густые, слегка вьющиеся волосы цвета темного золота, какой встречается только на средневековых иконах, и светло-голубые глаза, сверкавшие, как редкостные алмазы в ожерелье императрицы. Красивые глаза, несмотря на циничный взгляд. Когда он улыбнулся, у Эви перехватило дыхание — так подействовало на нее это ленивое движение выразительных губ, обнаживших ровный ряд белоснежных зубов. О, Сент-Винсент был великолепным мужчиной и прекрасно знал себе цену.

Странно, но Эви совсем не боялась его. Сент-Винсент был слишком умен, чтобы полагаться на физическое насилие в тех случаях, когда можно обойтись несколькими удачно выбранными словами и подчинить себе намеченную жертву. Куда больше она страшилась незамысловатой жестокости дяди Перегрина, не говоря уже о злобных руках тети Флоренс, имевшей пристрастие к обжигающим пощечинам и жалящим щипкам.

Никогда больше, поклялась себе Эви, рассеянно отряхивая с юбки грязь, прилипшую во время спуска по водосточной трубе. В саквояже, который она оставила в парадном холле, было чистое платье. Но едва ли стоит переодеваться, учитывая, что ей предстоит дальняя дорога и любая одежда помнется и испачкается задолго до того, как они достигнут цели своего путешествия.

Движение у двери привлекло ее внимание. Подняв глаза, Эви увидела пухленькую горничную, которая поинтересовалась, не желает ли она освежиться в одной из гостевых комнат. Удрученно отметив, что служанка, похоже, привыкла к присутствию в доме женщин, явившихся без сопровождения, Эви позволила, чтобы ее отвели в небольшую спальню наверху. Как и другие помещения, которые она успела увидеть, комната была изящно обставлена и содержалась в чистоте и порядке. Светлые обои украшала ручная роспись из птиц и китайских пагод. К радости Эви, одна из дверей вела в туалет, где, помимо прочего, обнаружилась раковина с краном в форме дельфина.

Справив свои нужды, Эви ополоснула лицо и руки и утолила жажду из серебряной чашки. Вернувшись в спальню, она поискала щетку или расческу и, не найдя таковой, пригладила руками пышную массу волос, заколотых на макушке.

Ни звук, ни шорох не предупредили ее о чьем-либо присутствии, но Эви вдруг ощутила, что она не одна в комнате. Резко обернувшись, она увидела Сент-Винсента, который наблюдал за ней, небрежно прислонившись к дверному косяку. Странное ощущение пронзило ее, словно по телу прокатилась теплая волна. Она вдруг почувствовала слабость и поняла, что ужасно устала. Да и мысль о том, что ей предстоит — путешествие в Шотландию, поспешная свадьба и физическое подтверждение брака, — лишала последних сил. Борясь с головокружением, Эви распрямила плечи и шагнула вперед, но сноп слепящих искр, вспыхнувший у нее перед глазами, заставил ее покачнуться.

Тряхнув головой, чтобы прояснить зрение, она обнаружила, что Сент-Винсент стоит рядом с ней и поддерживает ее за локти. Он был настолько близко, что она ощущала исходивший от него запах — слабый аромат дорогого одеколона, смешанный с запахами чистого тела, льняного полотна и первосортной шерстяной ткани. Он излучал здоровье и жизненную силу. Глубоко взволнованная, Эви растерянно уставилась в его лицо, склонившееся над ней. Сент-Винсент оказался гораздо выше, чем ей представлялось, когда она видела его издалека.

— Когда вы ели в последний раз? — спросил он.

— Вчера утром… кажется…

Он вскинул рыжеватую бровь.

— Только не говорите, что родственники морят вас голодом. — Сент-Винсент покачал головой и закатил глаза к небу, когда она кивнула. — Ситуация становится все более мелодраматичной. Я велю кухарке упаковать в дорогу корзинку с провизией. Возьмите меня под руку, я помогу вам спуститься вниз.

— Спасибо, я в состоянии идти сама…

— Возьмите меня под руку, — повторил Сент-Винсент любезным, но непререкаемым тоном. — Я не позволю вам свалиться с лестницы и сломать шею еще до того, как мы сядем в карету. Богатые наследницы не валяются на дороге. Мне потребуется чертовски много времени, чтобы подыскать вам замену.

Когда они двинулись вниз, Эви вынуждена была признать, что недооценила свое состояние, и была благодарна Сент-Винсенту за поддержку. На полпути он обхватил ее за талию, помогая преодолеть последние ступеньки. Костяшки его пальцев еще носили следы столкновения с лордом Уэстклиффом, и Эви невольно усомнилась, что этот утонченный аристократ сможет противостоять ее массивному дядюшке, если дело дойдет до драки. Вздрогнув, она пожелала, чтобы они оказались в Гретна-Грин как можно скорее.

Ее дрожь не осталась незамеченной.

— Вы замерзли? — спросил Сент-Винсент, крепче обхватив ее талию. — Или это нервы?

— Я х-хотела бы выбраться из Лондона, — ответила Эви, — пока мои родственники не нашли меня.

— А что, у них есть причины подозревать, что вы отправились ко мне?

— О н-нет, — заверила его она. — Никому даже в голову не придет, что я способна на такой безумный поступок.

Не испытывай она уже легкого головокружения, его ослепительная улыбка привела бы ее в это состояние.

— Хорошо, что мое тщеславие невозможно поколебать. Иначе вы не оставили бы от него камня на камне.

— Уверена, у вас было более чем достаточно женщин, чтобы питать ваше тщеславие. Вряд ли вам нужна еще одна.

— Мне всегда нужна еще одна, дорогая. В этом и состоит моя проблема.

Он проводил ее назад в библиотеку и ненадолго оставил. Пригревшись в кресле у огня, Эви начала клевать носом, когда вернулся Сент-Винсент. Сонная, она последовала за ним к покрытому черным лаком экипажу, ожидавшему перед домом. Сент-Винсент подхватил ее за талию и ловко усадил в экипаж. Обивка из кремового плюша поражала своей непрактичностью и великолепием, мягко сияя в свете небольшого фонаря, закрепленного под потолком кареты. Откинувшись на шелковые подушки, Эви испытала непривычное чувство комфорта и благополучия. Родня ее матери жила в соответствии с жестким набором правил, порицая любые проявления излишеств. Для Сент-Винсента, как она подозревала, излишества были нормой, особенно если это касалось его личных удобств.

На полу стояла корзинка, оплетенная тонкими кожаными ремешками. Порывшись внутри, Эви обнаружила несколько завернутых в салфетку бутербродов с ветчиной и сыром. Запах копченого мяса возбудил у нее волчий аппетит, и она быстро проглотила два бутерброда, чуть не подавившись в своем стремлении утолить голод.

Расположившийся на противоположном сиденье Сент-Винсент с улыбкой наблюдал, как она приканчивает второй бутерброд.

— Надеюсь, вам полегчало?

— Да, спасибо.

Сент-Винсент открыл дверцу шкафчика, встроенного в стенку кареты, и извлек хрустальный бокал и бутылку вина. Наполнив бокал, он протянул его Эви. Осторожно пригубив вино, чтобы распробовать вкус, она жадно выпила сладкий с терпким привкусом напиток. Юным девушкам редко позволяли пить вино, не разбавленное водой. Не успела она осушить бокал, как Сент-Винсент наполнил его снова. Карета тронулась и покатила, подскакивая на булыжной мостовой. Опасаясь, как бы не расплескать вино на бархатную обивку, Эви сделала большой глоток.

Сент-Винсент тихо рассмеялся.

— Не стоит спешить, дорогая. Впереди у нас долгий путь. — Расслабленно откинувшись на подушки, он выглядел как турецкий паша из любовных романов, которые обожала Дейзи Боумен. — Скажите, а что бы вы сделали, если бы я не согласился на ваше предложение? Куда бы отправились?

— Полагаю, мне пришлось бы попросить приюта у Аннабеллы с мистером Хантом. Лилиан и лорд Уэстклифф отправились в свадебное путешествие, а обращаться к Боуменам было бесполезно. Хотя Дейзи оказала бы ей самую горячую поддержку, ее родители не стали бы вмешиваться в ситуацию.

— А почему вы не отправились к ним в первую очередь?

Эви нахмурилась:

— Хантам было бы сложно помешать моим родственникам вернуть меня домой. Гораздо безопаснее выйти замуж, чем гостить у друзей. — От выпитого вина голова у нее приятно кружилась, и она глубже погрузилась в мягкие подушки.

Подавшись вперед, Сент-Винсент потянулся к ее ботинкам.

— Без обуви вам будет удобнее, — сказал он. — Только, ради бога, не дергайтесь. Я не собираюсь набрасываться на вас в карете. — Развязав шнурки, он продолжил вкрадчивым тоном: — Даже будь у меня подобное желание, едва ли стоит торопить события, учитывая, что мы скоро поженимся. — Он ухмыльнулся, когда она отдернула обтянутую чулком ступню, и потянулся к другой ноге.

Позволив ему снять второй ботинок, Эви заставила себя расслабиться, хотя от прикосновения его пальцев по ее телу пробегали горячие волны.

— Почему бы вам не расслабить корсет? — предложил он. — Это сделает путешествие более приятным.

— Я не ношу к-кopceт, — отозвалась Эви, избегая его взгляда.

— Неужели? Боже! — Он скользнул опытным взглядом по ее талии. — У вас прелестные формы.

— Я предпочла бы не обсуждать эту тему.

— Прошу прощения… Я привык обращаться с благородными дамами как с особами легкого поведения и наоборот.

— И это сходит вам с рук? — скептически поинтересовалась она.

— О да, — ответил он с таким самодовольством, что она не могла не улыбнуться.

— Вы уж-жасный человек.

— Не стану отрицать. Но, как показывает практика, скверные люди обычно заканчивают намного лучше, чем они того заслуживают. В то время как хорошие, вроде вас… — Он сделал жест в сторону Эви, словно ее положение служило подтверждением его мысли.

— Возможно, я не настолько хороша, как вам кажется.

— Надеюсь, что так. — Сент-Винсент задумчиво прищурился, прикрыв глаза ресницами, которые Эви нашла неприлично длинными для мужчины. Несмотря на высокий рост и широкие плечи, в нем было что-то кошачье… Он напоминал тигра, ленивого, но смертельно опасного. — Чем болен ваш отец? — вдруг спросил он. — До меня доходили кое-какие слухи, но ничего определенного.

— У него туберкулез, — тихо ответила Эви. — Диагноз поставили полгода назад, и с тех пор мы не виделись. Раньше Мейбрики позволяли мне навещать его в клубе, так как не находили в этом особого вреда. Но в прошлом году тетя Флоренс решила, что общение с отцом не способствует удачному замужеству, и запретила мне встречаться с ним. Они хотят, чтобы я делала вид, будто его не существует.

— Удивительно, — иронически произнес он, скрестив ноги. — Откуда это неожиданное желание суетиться вокруг его смертного одра? Хотите убедиться, что он упомянул вас в своем завещании?

Проигнорировав его издевательский тон, Эви задумалась над ответом.

— В детстве меня часто отпускали к нему, — сказала она после небольшой паузы. — Мы были привязаны друг к другу. Отец был — и остается — единственным человеком, которому я небезразлична. Я люблю его. И не хочу, чтобы он умер в одиночестве. Можете смеяться надо мной, если это вас забавляет. Мне все равно. Ваше мнение ничего для меня не значит.

— Ну-ну, не стоит заводиться. — В его голосе прозвучало искреннее веселье. — Похоже, вы унаследовали темперамент от отца. Мне приходилось видеть, как он так же сверкал глазами по поводу какого-нибудь пустяка.

— Вы знали моего отца? — удивилась она.

— Конечно. Все любители развлечений побывали в свое время у Дженнера. Ваш отец — неплохой человек, что не мешает ему быть вспыльчивым как порох. Но я не могу понять, с какой стати одна из Мейбриков вышла замуж за парня, родившегося в городских трущобах.

— Думаю, для моей матери это была единственная возможность сбежать из дома.

— Совсем как в нашем случае, — заметил Сент-Винсент. — Вы не находите, что здесь есть определенное сходство?

— Надеюсь, на этом оно и кончается, — ответила Эви. — Я была зачата вскоре после свадьбы, а затем моя мать умерла при родах.

— Я не намерен награждать вас ребенком вопреки вашему желанию, — примирительно произнес он. — Существует немало способов избежать нежелательной беременности… тампоны, омовения, не говоря уже о серебряных амулетах… — Он осекся при виде ее выражения и рассмеялся. — Боже, у вас глаза как блюдца! Я испугал вас? Не может быть, что вы никогда не слышали о подобных вещах от своих замужних подруг.

Эви медленно покачала головой. Хотя Аннабелла Хант охотно делилась некоторыми тайнами супружеских отношений, она никогда не упоминала о способах предотвращения беременности.

— Сомневаюсь, что они сами когда-либо слышали об этом, — сказала она, вызвав у него очередной смешок.

— Я буду счастлив просветить вас, когда мы доберемся до Шотландии. — Его губы изогнулись в улыбке, которую сестры Боумен когда-то находили неотразимой… очевидно, они не замечали расчетливого блеска в его глазах. — Любовь моя, а вы не допускаете, что вам настолько понравится подтверждение брака, что захочется повторить?

Как легко, однако, ласковые словечки слетают с его языка!

— Нет, — твердо сказала Эви. — Не допускаю.

— М-м… — промурлыкал Сент-Винсент. — Обожаю вызов.

— Я не исключаю, что брачная ночь доставит мне удовольствие, — проговорила Эви, глядя на него в упор, хотя ее щеки зарделись от смущения. — Я даже надеюсь на это. Но это не заставит меня изменить свое решение. Потому что я знаю, кто вы такой и на что способны.

— Боже… — произнес он почти нежно, — вам еще только предстоит узнать худшее обо мне.