Сильная

Лиза Заикина, 2022

Посмотри на меня, я вся побита судьбой, и кажется, что уже не встать и не продолжить свой путь. Звать о помощи некого, всем друг на друга глубоко наплевать, а мир не дорос до любви. Я одна, и путь один, а дух становится с каждым днем сильнее. Я принимаю с благодарностью все годы дна, которым был смысл случиться, потому что теперь я могу помогать другим и оставить свой вклад на Земле. Я понимаю, что молодость не вернуть и ничего не исправить, позади полная ночь, но впереди рассвет. Я всегда была смелой девочкой, которая отличалась невероятным терпением.

1. Девочка, которая хотела петь

Всем сердцем с Богом.

Посвящается любимым родителям, которые всегда смеялись над моими нереальными мечтами, и гордились мной, когда они сбывались. Спасибо вам за то, что вы помогли мне воплотиться в этом мире и за большую любовь в семье, без которой я не смогла бы идти по жизни.

Посвящается всем творческим людям, у которых есть своя мечта. Всем тем, кто не знает, как прийти к ее осуществлению, всем тем, кто не верит в себя. В вас верит Бог и он с вами. Я бы очень хотела, чтобы моя история помогла вам.

Посвящается людям, которые добились в творчестве успеха. Я учусь у вас каждый день. Спасибо! Вы служите стимулом и даете поверить в то, что возможно все.

Отдельное спасибо Нику Вуйчичу за его мотивационные тренинги и книги «Жизнь без границ», «Неудержимый», «Будь сильным», «Любовь без границ», за его сильную личность и большое доброе сердце. Такие светлые люди вносят огромный вклад в улучшение мира путем добра.

Я благодарна всем людям, которые вошли в мою историю. При написании книги некоторые имена останутся скрытыми, во благо судеб их носителей. Мне повезло встретить вас в своей жизни, и эти встречи были не что иное, как жизненный опыт. Вы сделали меня сильнее и раскрыли во мне настоящую женскую суть, опыт женщины, которая постоянно хотела убежать от себя и все-таки состоялась.

Однажды жизнь оказалась для меня настоящим горем. Я с детства верила в Бога и знала, что Бог чего-то ждет от меня, помимо любви к нему. Пути Господни неисповедимы. Мне повезло, что Бог и родители дали мне жизнь, в которой я могу развиваться и открывать для себя новое, но гонка за лучшей жизнью порою казалась мне наказанием. Родившись чуть ли не в деревне, я обладала масштабным мышлением по отношению к жизни и очень требовательно относилась к себе. Вся моя жизнь превратилась в борьбу с самой собой.

При таком подходе к жизни рождение в маленьком городе Гаврилов Посад с численностью населения около 6 тыс. человек, и есть чуть ли не главная фатальная ошибка моей судьбы. Когда-то в нем жили купцы, был действующим конный завод, основанный по указу Ивана Грозного, но в то время, когда я родилась, было лишь две школы, несколько пятиэтажек и вечная нехватка рабочих мест. Произошедшие войны, 1990-е годы и прочие политические неурядицы уничтожили и последние возможности для нормальной жизни людей. Алкоголизм в городе стал распространенным занятием — люди хотели забыться от проблем и безделья.

Я с детства верила, что в мире возможно все, и не предполагала, что есть невозможные вещи. Всегда говорила себе: «Они смогли, а я!?» В размышлениях об этом я проводила часы, порою просто насилуя мозг. Позже я поняла, что тайна всех достижений кроется в уме человека и в маленьких шажках, которые он сделал. Если друг говорил мне: «Лиза, я хочу купить яхту», мне казалось, что это легкая цель, и лишь потом я понимала, как именно обстоят дела. Я всегда поддерживала людей в их стремлениях. Как выяснилось, гореть вместе возможно лишь с людьми, которые стремятся к достижению целей. Когда я пыталась тянуть за собой тех, кто этого не хотел, а также лентяев, помогая им стать лучше, я приобретала себе врагов.

Родившись в глубинке, по-настоящему комфортно я чувствовала себя в обществе успешных и сильных личностей. Я осознала это в двадцать пять лет, когда стала понимать свои желания и возможности. Жизнь в обеспеченной семье объяснила бы мне стремление купить яхту как у соседей, но для человека, родившегося в простой семье в маленьком городке, в доме на отшибе, та же мечта понималась уже как странный поступок. Каждый день на протяжении всей жизни я вставала утром и думала, как заработать много денег, чтобы мои родители и моя будущая семья были счастливы. Я понимала, что путь у меня одинокий, ведь столько людей, с которыми я начинала жизнь, никогда не смогли бы понять меня. Я была другой.

У меня не было выбора идти самым легким путем и не развиваться. Во-первых, сама жизнь толкала меня к развитию из-за постоянных трудностей. В маленьком городе не было условий для того, чтобы заработать на достойную жизнь. Во-вторых, даже создав в нем семью и уделяя все время ей, будто бы мир вокруг пуст, я понимала, что не буду счастливой, потому что главным для меня был интерес к познанию мира. Конечно, быть мамой — это самое великое счастье для женщины, но какое счастье ты подаришь ребенку, если на твоем лице и в твоей душе печаль!?

В начале своей жизни я любила мир и Бога, спустя двадцать лет произошла проверка на искренность и веру. Я поняла, что Бог — единственный, кто был со мной всегда, кто знает все обо мне и моих переживаниях, и я доверилась ему. Я часто жила размышлениями о сильных людях и их пути, пока сама не прочувствовала, не поняла на собственном опыте, каков этот путь. Отказаться не было возможности, ибо позади оставались лишь воспоминания о судьбах других людей.

Я поняла, что самое важное — это духовное развитие, познание и открытие себя настоящего. Я столько лет заблуждалась, слушая чужие истории, чужие желания. Людей не беспокоит, что именно ты хочешь, первый их ответ на твои мечты и желания — невозможно. И повзрослев, я поняла, что мне не о чем разговаривать с такими людьми, так как они ничего толком не достигли, а я не могу постоянно скрывать свои цели, и между нами появятся взаимные обиды. Я столкнулась с проблемой, когда с одними уже не интересно, а другие вроде бы рядом, но тебя не принимают.

Зачастую мы не знаем своих желаний. Они скрыты на самом дне души и очень сложно понять, что есть в нас. Я всегда знала, чего хочу от жизни, но как к этому прийти, поначалу для меня оставалось загадкой. У меня не было профессионально успешных родных, которые помогли бы мне в моем пути или даже смогли бы подсказать верный выбор. Меня прибивало к разным берегам. Но однажды я встретила свою путеводную звезду — родственную душу, встреча с которой открыла во мне свой внутренний свет. Я поняла, что такие, как я, есть, и мне стало легче.

Написание книги происходило лишь в дни хорошего настроения, в другие дни, которые было примерно столько же, меня поглощало отчаяние и депрессии. Мне говорили, что у меня, наверное, нет цели, раз я хочу покончить с собой. Я понимала, насколько зачастую мы не видим и не понимаем друг друга, лишь строя догадки и подкидывая дров в огонь. Мои депрессии начались именно из-за огромной целеустремленности, с которой я родилась. Я не могла смириться с тем, что подсовывала мне судьба, я боролась, выживала, и я хотела быть счастливой. Однажды для себя я открыла великую тайну депрессии — если она пришла, поблагодари за нее Бога. Депрессия — некое послание, за которым скрывается личностный рост. Я перестала ее бояться и с каждой новой, пыталась открывать себя по-новому. Я стала больше полагаться на интуицию и слушать сердце.

Наверное, самое страшное — поздно очнуться, поздно признаться себе в своих неудачах. Никогда не поздно начать жить по своим правилам, быть открытым и настоящим. Не поздно научиться слушать себя и, когда внутренний голос будет очень понятен, тверд, то никто уже не сможет повлиять на принятое решение. Я посмотрела на мир и спросила: «Что ты хочешь от меня?», но мир шептал, как и всегда: «Ты сама знаешь». Я старалась увидеть совершенство в неблагополучной ситуации. Я еще больше влюблялась в жизнь, в каждую травинку, листочек, бабочку, которая раньше была гусеницей.

Мир несправедлив. И только природа знает, что такое рай, она знает, как сделать человека счастливым. Все мировые проблемы создала не природа, не Бог, создали сами люди, дав свободу развиваться определенной форме экономики. Мы стали биться за территории, забыв, какой ущерб наносим себе и всему миру, и что наш дом и есть тот самый мир. Мы стали жить, радуясь смертным грехам, порождая и умножая их. И только десять заповедей Божьих продолжают делать человека счастливым. Я всегда буду уважать живых и глубоких людей, которые не бьют исподтишка, а обладают душевной силой, чтобы подойти и помочь.

Мой любимый отец часто возил меня на мотоцикле и хотел научить меня самостоятельности в этом плане, а также в жизни в целом. Я садилась впереди, бралась за руль и пыталась ехать, а он сзади подстраховывал. В один из таких вечеров обучения я увидела новое очень красивое небо, новое небо для себя. Мы ездили на велосипедах на очень далекие расстояния, проезжая по двадцать километров к таинственному озеру. Оно всегда было для меня откровением и как бы спрашивало, что я успела сделать за время, прошедшее с последней встречи с ним.

В книге «Девушка, которая хотела петь» я расскажу про свою жизнь, про мечту, которую пронесла через время и берегла в сердце долгие годы, про падения, одиночество, отчаяние и обретенную вновь веру. В книгу вошли разные периоды моей жизни. Я постаралась не драматизировать события и по максимуму убрала негатив, позволив упустить довольно важные моменты, которые могли бы напугать читателя.

Мне бы хотелось, чтобы книга, помогла людям не просто стремиться к мечте, но и осуществить ее. К сожалению, часто жизнь подкидывает нам непреодолимые испытания, но самое главное, что вы не одиноки в своей мечте. Бог верит в вас и в вашу мечту. Я тоже верю в вас и в вашу мечту. Вместе мы сила. Люблю вас!

А теперь моя история.

Что этот мир? В три годика родные привезли меня на дачу к бабушке Нине. Мне уже тогда хотелось ответить на этот вопрос и узнать мир лучше. Незаметно от всех я ушла своей дорогой, пока родные не спохватились меня искать. Вспоминается и как залезала руками в мышеловку, а потом кричала на всю дачу, вынимая пальцы, и, конечно, мне хотелось все знать.

Я родилась в самом красивом и большом доме, однако почти на отшибе города Гаврилов Посад. По одну сторону было бескрайнее поле, всегда наполненное жизнью и свободой. По другую — вечная гонка людей за выживанием в лихие 90-е годы. У нашего дома были, пожалуй, высажены все виды деревьев Российской земли. В состав нашей большой семьи входили мама и папа, я и сестра, две бабушки и дедушка. Во главе дома стояла женщина — бабушка Фая. Мы держали скот, и у нас было несколько земельных участков.

Дом построил дедушка, сразу же, как получил землю под строительство. Впоследствии он построил и дачу. Он был известным и самым красивым футболистом нашего города. Его позвали играть в Москву, предложив квартиру, машину и все удобства, но бабушка Фая поставила ультиматум — либо семья, либо футбол. Он выбрал остаться рядом с ней во имя любви. Чтобы жизнь не была скучной, каждый день на протяжении всей жизни он что-то пристраивал к дому, ломал и строил заново. Всегда ходил в фуражке, с карандашом за ухом, чтобы перед тем, как стучать молотком, все отмерить до миллиметра. Можно сказать, в дом он вложил всю свою душу. Он мог часами подметать двор, пока не будет идеально чисто.

Бабушка Фая была директором самой крупной в городе швейной фабрики и человеком с большой душой. Она часто ездила по командировкам, и не только в близлежащих городах, но и во многих городах России ее помнят по сей день. Она научила многих шить и трудиться, изменив судьбы людей к лучшему, чтобы через года люди сохранили о ней добрую память. Это была очень сильная женщина, которая заряжала светом, энергией и любовью к жизни все, что находилось рядом. Весь дом благодаря ней всегда был окутан большой любовью и славился щедрыми застольями. К нам в дом очень часто заходили важные люди нашего города, которым нравилась моя ангельская внешность. Каждый день, я выслушивала множество комплиментов в свой адрес. В конце концов, в лучшем случае я стала прятаться, а в худшем плеваться.

Мой отец Сергей не любил свою работу на фабрике и всегда хотел начать свой бизнес. До создания семьи он поехал в Москву, но вернулся, когда заболела бабушка Фая. Он даже поступал в московский институт, который пришлось бросить. Сейчас он не считает это ошибкой, потому что у него есть мы, любимые его люди. На фабрике он понимал, что лишь гробит здоровье, поэтому каждый день занимался спортом и хотел убежать от самого себя, потому что в какой-то момент в его жизни все закрутилось так, что и не распутать. Маленький город не давал ему возможностей для реализации своего потенциала. Он в двадцать пять лет собрал свой первый автомобиль с нуля и продал его и, казалось бы, можно продолжать в том же духе и стать успешнее Генри Форда, но жизнь подкидывала испытания, чтобы выжить, и зачастую сил хватало лишь для работы на фабрике. Еще в восемнадцать лет он сам шил себе одежду и благодаря этому всегда модно одевался. Он был настоящим принцем из девичьей мечты, так как в городе все жили намного хуже.

Моя мама Лена из простой семьи, ее мать Нина была трудягой, но отец любил выпить и буянить. Мама поставила себе цель, что ее муж будет самым лучшим мужчиной в мире и дети никогда не узнают, как выпивает отец. Но не все было так просто в истории золушки и принца. Бабушка очень боялась брать сыну в невесты простую девушку, но их любовь растопила все ее сомнения. Моя мама самая красивая, добрая, заботливая. Папа обладает теми же качествами, поэтому они не могли не заметить друг друга однажды в толпе.

У меня есть сестра Катя. Она старше меня на пять лет. Мы совершенно разные. Она внешне похожа на бабушкину родню, в них у нее точеная фигура. Я же пошла в дедушку с золотыми волосами и синими глазами. Самым любимым занятием по утрам было чтение Библии вместе с сестрой. Читала она, я лишь сидела рядом и всматривалась в картинки. Я уже в два года все понимала о Боге. Это было одним из лучших мгновений детства, когда мы с сестрой изучали Библию. Бог занимал все место в моем сердце. Наш прадедушка был священником, что само собой передалось с генами. В нашем доме было много икон, и была очень сильная икона Казанской Божьей матери. В ее праздник, 4 ноября, родилась я. Так получилось, что имя, которое мне предназначалось заранее, было указано и в имениннике на четвертое число. С тех пор 4 ноября я справляла день рождения, именины и большой христианский праздник, а теперь еще и День народного единства.

Больше всего в детстве я любила проводить время с мамой, и, когда у нее не ладилось с работой или она болела, вплоть до того, что ложилась в больницу, я всегда ей говорила: «Не плачь, мамочка, я тебя так люблю». Мама всегда восторгалась моим добрым сердцем и сильным характером. Мне было так печально, когда мама расстраивалась из-за проблем на работе. Мне всегда хотелось отдать ей силу своего характера, чтобы она не переживала по мелочам. Я благодарна Богу за лучшего отца и лучшую мать и за то, что он вовсе не создавал людей для одиночества, создав родственные связи.

Дядя Саша — старший сын бабушки Фаи и брат моего отца — был военным и дослужился до должности генерала. Однажды он встретил тетю Нину, которая работала в одном из министерств Минска, и остался в этом городе жить. Для дяди родина была самым любимым и незабываемым местом, где рядом мамино сердце.

У нас была большая собака колли — Дик. На ее приобретение папа скопил несколько зарплат. Он очень долго мечтал о собаке и ездил за ней в Москву. Дик спал на дворе, сторожил дом и хватал у меня с руки булочки, намазанные вареньем. Меня сажали на него верхом, совсем маленькую, и он возил меня, как настоящая лошадь. Дика воспитывали в строгости, четко ограничив места, где он мог ходить, так как всюду были высажены грядки, и имелась скотина. Он знал все команды, так как папа дрессировал его постоянно.

С нами жила еще сестра бабушки — Аня. Она не дождалась с фронта свою любовь и больше не смогла ни в кого влюбиться, несмотря на то, что работу совмещала со встречами с друзьями и часто ездила по санаториям. Когда бабушка Фая предложила ей с денег от проданного дома их матери купить дом рядом, то бабушка Аня попросила их остаться жить в нашем доме. Она боялась одиночества и всегда говорила, что ей очень хорошо с нами. Бабушка Аня помогала ей воспитывать сыновей, а потом появились и мы, внучки. Без нее жизнь в доме встала бы, так как домашней работы было много — и еду приготовить, и скотину накормить. Она была настоящим коллекционером открыток, которые рассылала своим друзьям.

Я росла в семье трудоголиков. У моего прадедушки Сергея во времена раскулачивания отобрали все, что он зарабатывал честным трудом, работая без отдыха во имя большой семьи. Прабабушка Лиза умела и валенки валять, и дом строить, и растить многодетную семью. Вот и я с сестрой уже с двухлетнего возраста орудовала тряпкой и пылесосом, чтобы быть помощником старшим членам семьи. Я ходила с бабушкой на пруд и подавала ей белье, которое она полоскала. Конечно, меня не заставляли делать то, что в силу своего возраста я не могла, но я воспитывалась в семье с мыслями о том, что труд нужно любить, чтобы выжить.

С самого детства в семье говорили мне: «Ты должна уметь все сама. Как ты будешь жить, если нас не будет?» Поэтому, стоило переложить ответственность на другого и что-то не убрать, то влетало за некачественную работу, которая изначально была поручена мне. Я быстро поняла, что мои руки «золотые» и если я что-то неправильно делала, то всегда могла переделать и, тем самым, получить больше опыта.

У меня было самое настоящее детство. Мы умели не только хорошо работать, но и отдыхать. Наша летняя веранда, куда приходили сестра и самые близкие мои подруги, использовалась под рисование. Я быстро научилась красиво рисовать, чуть ли не лучше, чем все мои друзья, но вскоре этот интерес стал угасать. Часто мы рисовали дом своей мечты. Я же всегда рисовала свой дом, так как он был для меня лучшим. Бабушка в эти моменты любила жарить для нас картошку тонкими дольками, такими же, как современные чипсы. Это было то время, когда все в мире существовало исключительно для меня.

Наша семья, благодаря постоянному труду, жила лучше других. Многие наши друзья были бедными детьми, и зачастую их отцы просто спивались. Мои родные смогли правильно заложить во мне с сестрой убеждение, что ценить друзей нужно не за деньги, а за их личные качества. Мы никогда не дразнили ни бедных, ни приемных, а умели сочувствовать и помогать. Часто приглашали их за стол, угощали вкусным мясом кроликов, которых сами и разводили.

Рядом с домом была песочница и качели, которые сделал отец. К нашему дому приходили дети даже с соседних улиц, чтобы построить большие замки из песка. У нас всегда было очень весело. Мы любили включать магнитофон и раскачиваться на качелях высоко-высоко. Моей самой любимой песней была песня Аллы Пугачевой «Миллион алых роз». Мне, как и в песне, хотелось миллион роз, и папа на мои дни рождения ездил в соседний город за букетом для меня. Я не любила сюрпризов и всегда просила заранее то, что мне хотелось получить в подарок.

Моя сестра была большой выдумщицей, и постоянно изобретала разные интересные игры и занятия, которые в силу возраста я не могла придумать. Конечно, я всему у нее училась быстро, всегда чувствовала себя наравне, и мне даже хотелось опередить ее. Я с детства умела поддерживать чужие идеи и очень расстраивалась, когда сестра перегорала новой мечтой. Так, к примеру, мы играли не просто в куклы, а ходили к подругам в гости в честь свадьбы Барби и Кена. Церемония сопровождалась фатой и свадебным тортом, который ели мы сами.

В нашей компании было много девочек, и все старше меня на пять лет. Были и мальчики. Каждый летний день становился большим и важным днем, когда я училась у старших играть в волейбол, теннис, прыгать через канат, а иногда и через костер, узнавала различные новые игры. Также я училась считать, танцевать, а с папой — играть в футбол. Все дружно учили меня кататься на велосипеде, на коньках. Как-то раз я решила погулять с девочкой своего возраста, но после того как она украла у меня все игрушки, я тут же перестала с ней дружить. С тех пор от сестры и ее преданных подруг я не отходила.

Взрослые девочки, во главе с моей сестрой и ее генератором идей, придумывали около нашего дома театральные номера с песнями и танцами. Мы интенсивно репетировали постановки, и в каждой я должна была блистать. Не потому что хотелось, а потому что так считали другие. Возможно, это происходило из-за того, что они были старше и уже знали чувство стеснения. Из турника с качелями мы сделали сцену, набросив одеяло, а сзади гримерку из палок и еще одного одеяла. Я любила менять лишь туфли, к одежде относилась просто. Нашими зрителями были бабушки и дедушки, которых мы собирали по всему городу, обходя каждый дом и раздавая приглашения. Впервые я была ведущей, певицей, танцовщицей, и чувствовала себя как-то по-особенному хорошо, очень счастливой, а за спиной росли крылья.

Когда мне стукнуло уже три с половиной года, к бабушке зашла ее близкая подруга, которая пообщалась со мной и предложила отдать меня учиться играть на фортепиано. Бабушка спросила мое мнение, а я заплакала и попросила не отдавать меня. Так я собственноручно выкопала себе яму на всю будущую жизнь. На тот момент мне хотелось бегать по лужам, скатываться с самой высокой горки, ходить смотреть на кур в курятнике и наслаждаться жизнью.

В четыре года я попросила бабушку Фаю отвести меня в садик. Мне хотелось общения и скорее начать путь к самостоятельной жизни. Моя старшая сестра уже училась в школе, поэтому дома было весело только летом. Однако в садике оказалось совсем не так, как рассказывали, но я освоилась за пару недель и познакомилась с самыми яркими девчонками. С одними я рисовала, с другими пела, с третьими пускалась в приключения. Часто мы занимались нанесением, как сейчас говорят, мейкапа, но лишь водя пальцами по лицу и воображая цвета.

В саду в меня влюблялись мальчики, но это уже было нормальным явлением, потому что я и так росла, окруженная комплиментами. Порою в садике я не могла заснуть от того, что мальчики смотрят на меня и кривляются. Был и мальчик, который открыто признавался мне в любви, и однажды, после того как он увидел мои обрезанные косы, расплакался.

Я никогда не любила приходить в садик с косым бантом. Свои волосы я доверяла исключительно рукам мамы. Но вскоре родители получили хорошую квартиру и уходили туда ночевать. Я будила весь дом, когда утром бабушка Фая завязывала бант криво. Более того, бант должен был соответствовать цвету одежды. Сестра же, напротив, могла закрутить челку в расческе и, не успевая распутать, взять и отстричь ее под самый корень.

В садике я впервые узнала, что девочки способны даже стукнуть, когда ты отбиваешь у кого-то лучшую подругу. Я никогда не понимала, почему общение должно быть ограниченным и скучным. Я жила, как мне нравится, и не любила чужих законов. Однажды на прогулке в обед украли мой велосипед, который достался по наследству от сестры. Я чуть ли не впервые столкнулась с крупным воровством и очень долго переживала, что доставила лишние затраты родителям. Мне даже не нужно было нового велосипеда, лишь бы родители не переживали. Обиднее всего было то, что из всех велосипедов украли именно мой. Воспитатели отнеслись спокойно, так как ничего сделать уже было невозможно. Родители были готовы к тому, что в жизни бывают разные обстоятельства. Мне купили новый велосипед. Я еще долго переживала из-за нанесенного родительскому бюджету ущерба, и новый велосипед не смог стать для меня таким же любимым, как старый.

Мама с детства меня воспитывала, что в семье нет денег на мои желания, на новых кукол и сладости. Я могла сказать лишь то, что хочу себе на день рождения, и то всегда ждала меньшего, чем дарили родители. Чего бы мне ни захотелось, я всегда говорила: «Как бы я хотела фломастеры, но у мамы на них нет денег». Я никогда не жалела себя, я боялась, что мама расстроится из-за того, что она не сможет мне что-то купить, и будет переживать по этому поводу. Я боялась ее грустного лица. И когда мне друзья и знакомые дарили подарки, я очень стеснялась, мне казалось, что они отдают свои последние деньги.

В один осенний теплый день из садика меня забрал мой дедушка Толя. Мы не хотели идти с ним сразу домой и еще долго бродили около дома. Я собирала из листьев букет и посматривала на дедушку, будто хотела что-то запомнить. В тот момент я была очень счастлива и отчетливо по сей день помню блеск его глаз. Я всегда знала, что дедушка безгранично любит меня и понимает. Он любил подолгу молчать, а если что-то и говорил, то всегда по делу. Дедушка очень ценил жизнь и мир. Он прочитал немало книг, чтобы понять что-то большее и уметь всматриваться в мир иначе.

Летом одним из любимых занятий в нашей компании был конкурс на лучший букет. Мы жили на самой зеленой улице нашего города и поэтому быстро могли его собрать. Так происходило мое первое знакомство с флористикой. Я изучала и лечебные травы, которые собирала для бабушки. С друзьями мы создавали свои игрушечные магазинчики около дома, где продавали друг другу цветы, травы, то, что находили на улице. Я всегда старалась заработать больше всех. Мне нравилось придумывать различные способы для увеличения продаж, изучать рынок с его конкурентами и потребности покупателей. Мы любили собирать липу, забираясь на крышу нашего гаража, чтобы достать до цветков, с большим ведром, и рвали ее для чая.

В хорошую погоду мы ходили в поле за цветами. И это было не просто поле, а поле с болотом, множеством цветов, самым свежим воздухом в мире. Мы всегда брали бабушку, нашу собаку и других девочек. Однажды я нашла поляну красивых голубых цветочков, которую потом больше не видела. После прогулки на поле, дома было все уставлено цветами. Как-то дядя с тетей шли по полю не торопясь, а мы с сестрой попросились домой, и, когда они нам разрешили, я была самой счастливой, ведь я была свободна в своем полете и сама отвечала за свою жизнь.

Конечно, разница в возрасте между мной и девочками, с которыми я дружила, давала о себя знать, и иногда они меня очень обижали. Зачастую моя сестра была совсем не на моей стороне, и спасения я искала у других. Я училась защищаться, и той девочке, которая часто настраивала мою сестру против меня и много обзывалась, я стукнула поленом по голове. К счастью, ничего плохого, кроме ее слез и того, что меня поставили в угол, не случилось. Мама не могла поверить, что я на это способна, потому что она считала, что я отличаюсь от других детей любовью и добрым сердцем. С тех пор я больше не слышала оскорблений, меня стали уважать.

Я очень любила подходить к зеркалу и много раз повторять: «Я самая красивая девочка в мире». Папу это раздражало, а тетя Нина предложила даже отвести меня к психологу. Я себя очень любила, но родители каждый день говорили, что это неправильно. Моя сестра Катя, наоборот, была ходячим комплексом, и сколько я ей ни говорила, что она лучше всех, все было бесполезно. Она часто плакалась перед зеркалом на свое тело с формами модели, а я подходила плоская и говорила: «У меня все классно, я самая красивая». Также, совсем маленькая, я любила много фотографироваться и позировать, а сестра, наоборот, не любила. Меня называли очень фотогеничной, но, сейчас я понимаю, что секрет крылся лишь в любви к себе. Однако Катя обладала отличной памятью для легкой и успешной учебы.

За мое образование взялась сестра. Вначале мы учили алфавит, считать, цвета, потом дед подготовил нам доску, и уже на ней Катя писала грамматику и математические формулы. Мы ставили мне стол, а она выступала в роли учителя с указкой и ставила оценки. Сестра не любила, когда я ошибалась, и, если так случалось, то обзывала глупой и тупой. В этом был минус молодого учителя, и это были тяжелые испытания, которые в дальнейшем плохо сказались на моей жизни. К примеру, когда я пошла в школу, то очень боялась читать при всем классе, я боялась, что в любой момент кто-то закричит «тупая», а я не смогу себя защитить. Поэтому с самого детства я пыталась разбираться в своих мыслях, но это было все равно малоэффективно. Когда я впервые увидела в букваре Кремль, то очень много расспрашивала о нем и о Москве. Сестра уже бывала в Мавзолее с бабушкой, и она не понимала, почему эта картинка вызывает у меня столь сильные эмоции. Я же могла смотреть на него бесконечно и уже тогда начинала влюбляться в Москву.

Одно лето запомнилось мне по-особенному, когда бабушка Фая разрешала нам проводить время на улице до 12.00 ночи. Просыпались мы с сестрой в пять утра, вместе с бабушкой. Я помогала бабушке Фае кормить скот, доить козу и корову, да и с курами обращалась как с куклами. Руки мы мыли под умывальником, да и умывались так же. По субботам у нас всегда была своя баня. Баба Аня в 7.00 утра включала бразильский сериал, и я вместе с ней садилась смотреть про красивую жизнь, но это длилось недолго, я убегала на улицу строить свою жизнь.

Днем мы ходили с папой и нашими друзьями на речку. Там, где мы купались, было много пиявок, но я не боялась их в детстве, и мои ноги утопали в жиже почти по колено. После речки мы бежали босиком. С папой я любила плавать до другого пляжа. Он же боялся, что у меня не хватит сил, несмотря на круг. Я любила развивать в себе силу воли, упорство. Часто мы ходили с папой вдвоем и потом долго играли в мячик. Мой отец всегда был лучшим, мне даже хотелось быть больше мальчиком, чтобы быть к нему ближе, но я была девочкой и была ближе к маме. Я не могу сказать, что это было просто время беззаботности. Это было лучшее время для душевной свободы.

Зимой с нашей большой компанией мы любили делать из санок упряжки и катать друг друга. Папа для нас заливал большую горку, но еще мы ходили и на речку, где горки были более экстремальными. Зимой в городе заливался стадион для хоккея и катания на коньках. Я всегда выбирала лучшего учителя, который уже знал несколько трюков, и ездила рядом с ним. Учить, конечно, никто не хотел, так как люди приходили отдыхать, поэтому я просто общалась, веселилась и повторяла за ними. Папа, которому приходилось стоять на морозе в минус тридцать и следить за мной, вскоре попал в больницу с осложнениями простуды. Я так сильно была расстроена происшедшим, что больше не брала на себя такие риски.

Бабушка для меня оставалась моим самым важным учителем, потому что я знала ее глубину и широту души, в сочетании с красотой и умом. Уже в четыре года я попросила ее научить меня шить на машинке. Я любила везде с ней ходить, мне нравилось получать от нее каждый раз новые знания. Отвести козу в поле и поставить кол было для меня простым заданием, пока коза за мою любовь к ней не накинулась на меня с рогами. У дедушки я училась строительству и любила помогать ему в этом деле, а также брала ненужные остатки дерева и создавала свои поделки — предметы, подобных которым не было в мире.

С сестрой я училась, петь, танцевать, быть актрисой, корреспондентом и телеведущей. В качестве микрофона я использовала расческу и брала интервью у родных и друзей, а когда последним надоедало, то приставала к коту. Утром мы с сестрой представляли себя телеведущими и озвучивали друг другу телевизионную программу. В эти моменты я всегда думала, что, когда вырасту, обязательно стану телеведущей. Но пению, танцам и актерскому мастерству мы отдавали еще больше времени. Часто, сделав все дела по дому, мы включали магнитофон, и, когда сестра пела песню, бегая со скакалкой, я готовилась к выходу, придумав самый необычный образ. Играть в актрисы приходилось одной, сестра не очень любила подыгрывать. Я брала в основном мужские роли, а сценарий выдумывался на ходу. Позже я стала придумывать себе смешной вид, звать родных и, встав на табуретку, кривляться перед ними. Родные были в восторге.

С папой мы любили играть в денди, где мне больше всего нравилось стрелять из пистолета в уток. Папа, как охотник с опытом, учил меня этой премудрости. Вложил в меня отец и умение красить стены, делать ремонт в доме. Тетя Нина, приезжая из Минска и не видя там звезд, учила меня смотреть на звездное небо по-особенному. Папа давал мне бинокль охотника, чтобы ближе рассмотреть Луну.

Я любила делать тете Нине различные прически, массажи, так как другие не доверяли свои волосы моим экспериментам. У бабушки от операций их не было, сестра со своими закрученными и отрезанными челками не доверяла мне, а у мамы всегда была красивая прическа, которую можно было трогать только по пятницам перед баней. От тети я всегда училась особым манерам, все же она работала в министерстве. Но и маме с папой зачастую не верят, что они родом из деревни, и постоянно задают вопрос: «Вы так интеллигентны, вы из Европы?» Когда я выезжала с родителями в другой город, я всегда видела, что они очень выделяются своей изящностью и добрыми нравами. Они — моя гордость.

Моя сестра быстро научилась шить хорошую одежду, в том числе и для меня. Одним очень теплым вечером я уселась перед домом на дровах, надев сшитую для меня сестрой джинсовую юбку и с куклой Барби в руках. В окне нашего дома горел свет на кухне, где мама мыла посуду и посматривала за мной. Я пела песенку и впервые почувствовала особенное состояние, что-то такое, что не передать словами. Будто ангелы шептали мне, что я буду самой счастливой в мире. Именно тогда я сказала себе: «Я буду петь».

Мне было очень интересно иметь друзей на пять-шесть лет старше, и мы с ними делали то, что я вряд ли бы могла с ровесниками. Мы, как сумасшедшие, вставали на лавку и пели нашу любимую песню Игоря Крутого «Ангел-хранитель мой». Папа показал мне, в какой стороне находилась Москва, поэтому при исполнении песни я всегда смотрела в ту сторону и думала: «Вот вырасту, поеду в Москву и стану известной певицей». Я была настолько деревенским ребенком, что, когда в небе пролетал вертолет, я думала, что началась война, и бежала в укрытие. Уже потом папа рассказал, что вертолет принадлежит мужчине из соседней деревни, который использует его для быстрого передвижения, и я успокоилась. В то время негде было купить ролики и скейт, но папа для нас сделал самодельные, прикрутив колесики к доскам. Их мы осваивали всей нашей дружной компанией детей.

В пять лет произошло мое крещение в церкви Георгия Победоносца. Я очень долго просила об этом родителей, но они много работали и уставали, поэтому крещение постоянно переносилось. В праздник 7 ноября родные исполнили мою просьбу, прихватив сестру Катю быть моей крестной матерью. Никогда не забуду той радости, что почувствовала в церкви, держа в руках свечу.

В садике не было ярких событий, которые я испытывала, гуляя с сестрой и нашей большой компанией. Я плохо выговаривала букву «р». Бабушка то планировала меня вести к логопеду, то передумывала. Все стихи на праздники в саду я рассказывала с буквой «л», и мне очень даже нравилось быть особенной. Как только я пришла в сад, то очень переживала, что интересные роли на праздниках предлагаются другим детям, а меня как будто бы избегают. И сколько бы я не выпрашивала у воспитателей что-нибудь поинтереснее, все было безрезультатно, я решила пойти дальше. Когда мы пели песни, мне не хотелось их даже запоминать, я старалась открывать рот и делать умный вид. Танцы мне тоже перестали быть интересными, но, к счастью, надо было танцевать в паре с мальчиком, и это еще как-то подбадривало мой дух. Но все-таки со временем я выкрутилась, меня стала больше интересовать постановка сценок, организация праздника, принимать участие в котором всегда разрешалось. Я наблюдала процесс изнутри и высказывала свое мнение о том, что нужно переделать и как именно можно переиграть.

На новогодней фотографии под елкой у меня одной получились черные ноги из-за неправильно поставленного света. Дразнила меня вся группа, я же восторгалась своей красотой, индивидуальностью и смелостью быть самой собой. Я смеялась вместе со всеми и открыто говорила: «Да-да, они получились черные».

Каждый день я приходила в новом платье, моя бабушка умела шить совершенно все. Папа приносил с охоты лисьи и заячьи шкуры, а бабушка шила из них шубы и шапки. У нас были свои кролики, из которых маме сшили шикарную шубу. На тот момент шуб ни у кого в городе не было, и шуба моей мамы, конечно, злило население. Бабушка хотела, чтобы мы всегда выглядели самыми модными. Мама никогда не просила одежду, но бабушка обижалась, если мама отказывалась от нового костюма.

Мама разрешала мне менять платья каждый день, несмотря на то, что к концу недели ей приходилось много стирать. Она считала, что лучше пусть она лишний раз постирает, чем кто-то отнимет у меня те радости, которых не было у нее в детстве. Тетя Нина из Минска сказала мне, что настолько часто менять одежду нельзя, и объяснила, как маме приходится много стирать. Я решила последовать ее совету и беречь маму.

Моя мама была молодым директором и любила во всем порядок. Для меня был выделен стульчик, и перед сном я должна была аккуратно вешать на него свою одежду. Больше всего я любила сидеть по-турецки, что жутко беспокоило родных. Когда меня наказывали, я всегда уходила плакать и думала, как объяснить им произошедшее, чтобы они меня поняли. Бабушка за обеденный стол садилась с ремнем и следила, чтобы я все съедала. Мне с каждым разом хотелось есть все меньше. Мама же никогда нас не ругала, она просто садилась плакать, и мы с сестрой сразу все понимали.

Я очень любила с бабушкой ходить в гости, где всегда были интересные взрослые разговоры и новый интерьер русской избы. Это было интереснее кукол. Так я очень много узнавала нового, но все, что слышала, никогда никому не рассказывала и ни с кем не обсуждала. Помню, как бабушка боялась меня водить к зубному, потому что там я кричала на всех и начинала командовать. Врачи же вместо того, чтобы договориться спокойно, угрожали. Это были настоящие пытки — вылечить зубы.

Бабушка записывала меня с сестрой в различные кружки. Сестру отдали на танцы, я же еще была мала для них. Я ходила на лепку, плетение из бересты и вязание крючком. У бабушки были крепкие нервы, так как я с детства ставила условия, чего хочу, а чего нет. Бабушка все терпела, но до поры. Мама учила меня вязать на спицах, а я ее — крючку.

Еще в четыре года бабушка впервые вывела меня на сцену. Мы пришли с ней на праздник в дом культуры, где на сцене, помимо выступлений, проходили и конкурсы. Я закричала бабушке, что хочу участвовать. Она быстро взяла меня за руку и отвела на сцену. Она стояла у сцены и следила за происходящим. Ее глаза были наполнены добром и любовью, она хлопала в ладоши и кивала головой. Рядом с ней я ничего не боялась.

Как-то бабушка стала поковать чемоданы, они с моей сестрой собрались в Минск. Я сказала: «Я тоже очень хочу, пожалуйста, бабушка». Но меня они взять не могли, я была маленькая для полета на самолете, и бабушке было бы тяжело с нами, к тому же они везли еще и собаку. Мне пришлось ждать своего первого полета еще более пятнадцати лет. Бабушка вскоре заболела и часто ездила в соседний большой город Иваново на операции. Она боролась с раком, а я даже не знала, что от него умирают. Дома бабушка никому не говорила о болезни и всегда была жизнерадостной, пусть даже часто и с лысой головой. Перед отъездом она писала на бумаге количество палочек, сколько ее не будет дома, а я зачеркивала каждый день по одной и всегда знала, сколько оставалось ее ждать.

В шесть лет я перестала любить играть в куклы уже навсегда. Я увидела, что в жизни есть более интересные вещи, которые предстоит познать. Спорт и спортивные игры я никогда не отменяла, ибо уже тогда осознавала их пользу. Моей сестре и всей компании было по одиннадцать лет, а мне шесть. У них появлялись новые интересы, и я следовала за ними. Каждое летнее утро мы брали коляску с грязными коврами, покрывалами, курточками и ходили на пруд стирать белье. Телевизор родители смотреть запрещали, поэтому оставшееся время мы занимали чтением книг. В шесть лет мама уже разрешала мне гладить белье, мне это очень нравилось.

Помимо частного дома и дачи, на поле у нас были свои посадки картошки. В конце лета мы собирали картошку в поле. Обычно успевали за два выходных, но, когда я видела всю эту картину, которая, конечно восторга не вызвала, то собирала еще быстрей, чтобы скорее отдыхать. Каждые полчаса я спрашивала, сколько осталось, виден ли край, и двигалась быстрее других. Мне хотелось взять на себя всю ответственность, вплоть до быстрой транспортировки, но, увы, машину я водить не умела. Хотя, конечно, папа учил уже и этому, но он хотел, чтобы у меня с сестрой было детство. Дома и на даче дела обстояли куда лучше, мы собирали лишь несколько ведер урожая, рыхлили грядки и бегали с лейкой поливать.

Всей семьей мы выезжали собирать сено с полей для домашнего скота. Это были счастливые моменты. Я до сих пор помню запах сена, теплую погоду и тишину с жужжанием стрекоз. Еще я любила ездить в лес собирать ягоды, боясь наступить на змею. И в этом деле мне хотелось собрать ягод больше всех.

Однажды я без спросу вскопала в огороде участок земли, посадив на нем цветы и сама сколотила маленькое ограждение. Я ухаживала за ними каждый день. До сих пор существует эта клумба, только теперь о ней заботится мама. Как-то утром, выйдя гулять, я услышала чириканье воробья, который не мог летать, и принесла его домой в надежде вылечить, чтобы он снова полетел. Я рассказывала родителям о его предстоящем красивом полете, но воробей умер, и мы с папой его похоронили.

Новый год, как и в любом доме, был особенным праздником. Утром всегда лежали под елкой подарки — и пусть это самые обычные две маленькие игрушки, но от того, что они были подарены с большой любовью, я всегда принимала их с благодарностью. В новогодние дни мы с сестрой пересматривали все сказки, с соленым огурцом, рыбой и запивая морковным соком. Рыбу ловил дедушка Саша, мамин отец, и мы с нетерпением ждали ее. Всей семьей мы смотрели «Песню года», а папа приносил магнитофон и записывал меня. Сестра не любила это занятие. Я всегда привлекала маму и там, где не знала слов, говорила: «Дальше что там, мам?!» Она подсказывала слова, а я пела. Позже я научилась записывать себя сама и не только по праздникам. В тот момент, когда я пела, скажи мне, что я самая безумная, я бы расхохоталась, мне было весело, я была счастлива. Уже тогда я прочувствовала, какую надо иметь стрессоустойчивость, чтобы не останавливаться.

В нашем доме был второй этаж, куда мы приглашали друзей. Именно там я любила крутить пластинки, настраивать звук на проигрывателе, представляя себя в роли диджея или аранжировщика. Я любила играть на пианино, которое так и не смогла освоить, так как надо было учиться. Любила стучать по банкам ложками. На втором этаже дома мы с сестрой учили английский язык. Она любила читать «Войну и мир», а я — слушать ее чтение и рисовать открытки родителям с надписью: «Будьте вместе всегда».

С сестрой мы любили смотреть сериал «Элен и ребята» и сделали себе из досок мужчин, чтобы соответствовать актерам. Сестра была старше и более зависима от сериалов, я же смотрела на них спокойно. Наша компания друзей увеличивалась с каждым днем, и, конечно, чтобы к кому-то попасть в гости, мы лазили и через окно. Одну из старшеньких девочек я постоянно просила прокатить меня по соседним улицам на велосипеде, где мы обретали новых друзей. Я была очень счастлива, когда в моей жизни появились новые люди.

В нашей компании был мальчик, старше меня на год, с которым у нас был отрепетирован музыкальный номер. Мы исполняли песню «Школьная пора». Я была певицей, а он аккомпанировал на гитаре. Нас постоянно просили исполнять эту песню еще и еще. До сих пор для меня остается тайной, что их так веселило. Мы оттачивали наш номер с каждым новым выступлением. Позже этот мальчик стал принимать наркотики и повесился.

С сестрой мы придумали небольшой бизнес, чтобы подзаработать денег. Мы решили шить полотенца, прихватки, делать красивые рамки, открытки и продавать их. Я вошла в такой азарт, что шила и рисовала каждый день, а чулан мы арендовали под офис. Позже, когда сестра стала проводить больше времени за телевизором и книгами, а разговоры ее стали уже взрослыми, я собрала себе компанию, состоящую из детей младше меня. Я была на седьмом небе от счастья, потому что раньше меня не ждали, а я шла и доказывала свое место под солнцем, но, обретя жизненный опыт, я могла передать его другим. Дети каждый день снова и снова ждали моего прихода.

В детстве мы больше открыты к миру и обладаем наивностью. Именно в детстве, когда мы настоящие, мы ближе к Богу и верим в чудеса. Однажды сестра рассказала мне, что позади курятника есть небольшая дверь, где не просто дедушка прячет инвентарь, а там сбываются желания. Нужно лишь залезть туда, проговорить свое желание и продержаться пятнадцать секунд при закрытой двери. Но внутри есть духи, которые начинают спрашивать тебя о сокровенном и которым нужно рассказать желаемое. Сестра любила часто туда залезать, поэтому и я решилась, но договорилась с ней о маленькой открытой щелочке. Как только я залезла, она захлопнула дверь и заперла меня. И тут уже было не до желаний. Я услышала страшные голоса, скорее всего, от испуга и кричала: «Выпусти меня!» Но сестра смеялась и поставила ультиматум, что выпустит, если я в течение недели выучу четырнадцать стихов. Пришлось согласиться. Кстати желание, я, конечно, успела загадать. Я пожелала, чтобы дома все было хорошо, и чтобы я была самой счастливой девочкой в мире.

Выпускной в саду прошел хорошо, правда, я не смогла раскрыться полностью, но я перешагнула и пошла дальше. И пришла я в первый класс. Школа мне не так была интересна, как возвращение домой, самообразование и вывод своих математических теорем мелом на стене дома. Я постоянно пыталась доказать, что некое количество икс равно другому количеству икс. Я была погружена в формулу и движима некой силой.

В школу я пришла замкнутой, но всем казалось, что я просто скромная. Несмотря на это, я легко заводила знакомства. Я просто всегда чувствовала себя другой, с глубоким внутренним миром, поэтому интереснее мне было в одиночестве, когда я много времени могла общаться сама с собой. Сколько бы я ни обманывала себя, что мне интересны игры в снежки, все это было пустой тратой времени. Много времени я посвящала раздумьям. Я всегда дружила со всеми, легко сходилась с людьми и так же легко расставалась. Я никогда не делила друзей с другими, я просто во втором классе поняла, что если друг выбирает дружбу не с тобой, а с другим человеком, то это его выбор, и все должны быть счастливы.

В школу я приходила раньше других детей, пока, в конце концов, не поняла, что лидерство заключается не в том, что кто-то встал и начал раньше. В школе нам задали задание нарисовать рисунок и рассказать о нем. Я нашла дома рассказ о красивой бабочке и нарисовала ее. Когда учительница начала опрос и вызвала меня, то, выслушав мой рассказ, она спросила: «И все? Если ты в следующий раз так подготовишься, то поставлю два!» Впервые я перестала уважать своего учителя. Она, вместо того, чтобы задать вопрос: «Почему так мало? Мы ждем от тебя на следующем уроке продолжения!» была полностью бестактной и убивала в детях желание двигаться дальше. Не нужно забывать, что учитель — это одна из самых сложных профессий, на которую возложена ответственность, как за отдельного ребенка, так и за образование всей страны. Важны не просто высококвалифицированные, но и мудрые преподаватели, которые могли бы заинтересовать своих учеников в получении знаний, чтобы изменить мир к лучшему.

Вскоре выяснилось, что бабушкин рак был неизлечим, но операции смогли продлить ей жизнь. Я даже понятия не имела, что бабушка Фая может умереть. Я верила, что она поправится. В доме была жуткая атмосфера. Бабушка была главой дома, и все понимали, что их прежняя жизнь и устои рушатся, что из нашей жизни уходит самый важный человек. Труднее всего было понять, о чем думала бабушка Фая, считая свои последние дни. Она очень любила нас, и не забыть никогда ее широкую душу, мощную энергетику, огромную внутреннюю силу менять мир к лучшему. Она знала нечто большее, чем другие люди. В ее глазах светилась жизнь.

Бабушка боролась до последнего и не сдавалась, хотя понимала, что не выкарабкается. Когда я приходила в комнату, где она лежала, чтобы поговорить с ней, то всегда приносила намытый изюм, который так хотелось съесть, но все до последней изюминки было для нее. Она все понимала, отдавая его мне, говорила, чтобы я все съела, потому что ей он все равно не поможет. Порою она злилась на саму себя, что проигрывает жизни, которую так любила. Сильная женщина остается такой навсегда, и даже близость смерти не была способна сломить ее дух.

В доме с каждым днем все меньше было радости и света, все больше слез. Когда домой пришел батюшка, я думала, что своими молитвами он поможет ей вылечиться не только душой, но и телом. Через два дня я пришла из школы, села за стол и кидала по жребию две резинки, мне так хотелось вытащить белую, но выпала черная резинка. Тогда я поняла, что ее не станет именно сегодня. Я молилась и верила до последнего.

Бабушка не ошиблась в моей маме. Она была для нее долгожданной дочкой и самым близким человеком. Бабушка умерла на ее плече. Как только мама подошла и сказала, что бабушки больше нет, сестра заплакала, бабушка для нее была самым близким человеком. Я стояла столбом и помогала маме держать бабушкин рот. Не забыть до сих пор ощущения, что больше никогда она не скажет ни слова, не обнимет и не поцелует.

Прожила ли она счастливую жизнь, успела ли осуществить все свои планы, обнять нас достаточное число раз, сказать о своих чувствах, я не знаю. Она умерла достаточно рано, мне только что исполнилось восемь лет. Восемь лучших лет, когда рядом со мной был человек с огромной душою. Бабушка Фая мне подарила сказочное детство, которое в день ее смерти навсегда рухнуло. Это были лучшие мгновения, которые у Бога можно только попросить. Для всех она была незаменимой.

Дома стоял гроб, и было выключено отопление, было очень холодно. Мы ночевали на квартире. Папа, с утра собирая меня в школу, повязал кривой бант. Впервые я увидела, насколько этот бант может быть неважен. В школе я сказала учительнице, что меня не будет два дня из-за смерти бабушки и похорон. Учительница была поражена услышанным. Никто и подумать не мог, что такие сильные люди не в силах бороться с судьбой.

Хоронить бабушку пришел весь город. Приехали люди из других городов и даже стран. На улице была зима, но снег еще не выпал. Дядя Саша из Минска не приехал заранее проститься с бабушкой, хотя мама звонила предупредить, что ей очень плохо, и она долго не протянет. Дядю Сашу не пустила тетя Нина, и приехали они уже тогда, когда бабушки не стало.

Люди еще долгие годы будут помнить ее как большого сильного человека, который изменил их жизнь к лучшему. Даже сейчас многие спрашивают, где находится ее могилка, чтобы посетить ее. Они подходят к моей маме на улице рассказать, какой вклад когда-то она внесла в их жизнь и что без нее они бы не смогли справиться с трудностями. Бабушка всю жизнь улыбалась, именно такой ее изобразили на памятнике, и именно такой ее запомнили люди.

Папе было очень тяжело, он не находил в себе сил жить. Он стал ездить к батюшке, который вытащил его из уныния и помог встать и идти дальше. Самое страшное в жизни время, когда мы теряем родных и страшно считать дни, но важнее хранить минуты. Я очень благодарна людям, которые вошли в храм, чтобы помогать другим в их нелегком пути. Спасибо.

Уроки музыки были моим самым любимым школьным предметом, и я всегда садилась на первую парту. Я не любила заучивать биографии композиторов, но всегда обращала внимание на то, как они шли к своей заветной цели. Главной песней для меня была «Александра» (из к/ф «Москва слезам не верит»). Я прочувствовала ее глубоко, в ней раскрывалась некая суть Москвы, переехать в которую я очень мечтала. В перерывах между уроками, когда уходил учитель, я бежала к пианино наигрывать мелодию на слух. Пианино было для меня божественным инструментом, который нельзя было купить и поставить дома.

В детстве я осознала разницу между двумя собачьими судьбами. Наша собака Дик была деревенской, спала на улице, ела только натуральную еду, купалась один раз в год в реке и могла выжить при любых морозах. Другой Дик, которого увезли к тете с дядей в Минск, спал на кровати, мылся в ванной, мало гулял и ел много мороженого. Определить, который из них наш, можно было не только по окраске. Когда мы катались на велосипедах, то брали собак с собой. Так, однажды тот Дик, что вырос в комнатных условиях, стер лапы в кровь и месяц не мог нормально ходить. Я увидела преимущества и слабости двух собачьих судеб.

После смерти бабушки Фаи тетя с дядей решили без спросу увезти несколько икон, но папа заметил и выложил их из сумок, ничего не сказав. На следующий год им уже удалось увезти иконы. Увезли и икону Казанской Божьей Матери, которая давала надежды в трудные для семьи минуты. В двадцать шесть лет я спрошу у батюшки, стоит ли ее возвращать, на что он ответит мне — что надо молиться и тогда она сама явится ко мне. Я поеду в Минск и прочитаю перед ней канон, сфотографирую на телефон и буду с ней неразлучна. Потом я больше не потеряюсь в себе и сяду за написание этой книги.

После смерти бабушки Фаи повесился мой двоюродный дядя. Он был хорошим человеком, но однажды не смог справиться с судьбой и ее трудностями. Через год умерла бабушка Аня. Она умерла, когда мы спали с сестрой в нашем частном доме. В ту ночь я вдруг проснулась и решила выйти подышать на улицу, но ко мне подошел дедушка Толя и попросил позвонить родителям, сообщить, что бабушка Аня умерла. Я не пролила ни одной слезинки, но была очень травмирована случившимся.

У девятилетнего ребенка второй год умирали любимые люди, и мир стал совсем другим. То время научило меня любить каждый день, ценить здоровье и минуты, проведенные с родными людьми, ибо все это бесценно. Впервые я познала горе и поняла, что на каждого найдется своя печаль и свой крест. С тех пор мы ходили в гости к бабушке Нине, где я играла со своим двоюродным братом Мишей. Он был младше меня, но я очень любила играть с мальчиками, мне нравилось их мышление. Именно там я научилась играть в домино, лото, шашки, шахматы и др.

Одна моя рука покрылась бородавками. Мама не знала, как их вывести и ни какие мази мне не помогали. Учительница в школе смеялась над моей рукой и говорила не прятать руку. Спустя восемь месяцев, когда меня это вконец вывело из себя, я просто стала на каждой бородавке рисовать иголкой кресты. Рисовала, расцарапывая до крови, и уже через месяц все бородавки прошли. Думаю, меня спасла не расцарапанная рука, а помог Бог.

Сестра взрослела и становилась все более далекой от меня. С тех пор, как не стало бабушки, будто кто-то подменил весь мир, в котором я жила раньше. Мне хотелось раскрыться, стать собой, но как будто каждый день у меня отбирали силу и подрезали крылья. Родители много работали, я впервые все больше оставалась одна и брала на себя ответственность за все, что со мной происходило. Мне отстригли длинные косы под каре. Причиной было то, что я боялась затруднять маму их плести и хотела что-то такое, чтобы проснуться и просто причесаться.

С сестрой и ее компанией я каждый год без исключения посещала дискотеку, посвященную Дню города, а также конкурс красоты. Я всем неоднократно повторяла, что когда вырасту, то смогу в нем участвовать. Тогда я с большим удовольствием запоминала каждую сказанную фразу и каждое движение участниц. Я хотела собрать их навыки, объединить в себе опыт и передать лучшее из этого для зрителей. Все больше представляла себе, какую песню я бы спела, какую фразу преподнесла и как бы держала корону в случае победы. Только вот когда я выросла, конкурсы красоты прикрыли.

Я старалась быть активной во всех остальных городских конкурсах и не оставлять нашу с бабушкой традицию всегда быть первой. Но поддержать меня было некому. Я просто везде таскала за собой маму и сестру, что меня очень напрягало. Например, на конкурсе по поеданию мороженого я заняла второе место и получила надувной круг. Также летом в свободное время я ходила с мамой на ее работу, где помогала ей.

Я пыталась бороться с наступившим одиночеством дома и после школы ходила по кружкам. Я много с собой разговаривала, анализировала и видела налицо, что проблема возникшего одиночества была вовсе не в занятости родителей, ведь бабушка работала не меньше. Я понимала, что потеряла большую душевную поддержку от сильного близкого человека, который понимал каждый мой шаг. И сколько бы я ни требовала от родителей внимания, они не могли заменить того наркотика для души, что давала бабушка. Продержалась я всего два года и упала.

Вначале я пыталась привлечь внимание мамы капризами по поводу еды и особыми запросами, что до сих пор вспоминаю со стыдом, так как ценить надо любую пищу. Потом я стала прогуливать школу из-за одного учителя, который издевался над детьми, в том числе и надо мной. Я уходила днем в наше другое жилье, где никого не было, и молилась Казанской Божьей Матери, чтобы она помогла мне справиться с трудностями. Каждый раз я брала с собой играть маленькое детское пианино, которое успела даже возненавидеть. Мама узнала про мои прогулы спустя три месяца, но пообещала не наказывать. Я не могу сказать, что прогуливание школы было моей ошибкой. Я очень много времени уделяла каждому своему шагу и очень много обдумывала, как, впрочем, поступала с самого рождения.

Однажды, отказавшись быть несчастливой, я сумела приблизить к себе маму уже навсегда, а также понять, насколько я люблю учиться. Однако сколько бы мама не уделяла мне времени, она лишь тратила свое время, которое было нужно ей самой, тогда как бабушке хватало лишь одного ласкового прикосновения, и все получалось. Тем не менее, прогуливая школу, я смогла сгладить боль утраты и пойти дальше по жизни в поисках человека с большой душой, который бы меня понял.

С того времени я полностью отдала себя образованию. Мое прозвище «заика» от слова «заикаться», которое мне дали мальчики, быстро исчезло, потому что я всегда смеялась вместе с ними, когда меня так обзывали. Я гордилась своей фамилией, которая напоминала мне о моей великой бабушке. А вот с девочками общение складывалось хуже, и они расписали моим именем весь туалет. Наверное, это происходило потому, что я хотела дружить со слабыми натурами, которые злились даже на то, что я сумела долго прогуливать школу. Над моими прогулами смеялся и наш учитель начальных классов, оскорбляя меня, как и всегда. Я переживала о случившемся недолго и быстро показала всем, что способна быть первой. Правда, мне пришлось изучить самостоятельно все то, что я пропустила, сдать все контрольные работы.

Как только я исправила все двойки, я стала больше заниматься учебой, учить даже то, чего не задавали. Я понимала, что родители вновь со мной и мне нечего бояться. Мои нагрузки сверх нормы привели к новому прозвищу «трудяжка», но звучало оно из уст одноклассников как настоящая издевательская дразнилка. Чтобы устранить такое неприятное отношение к себе, я стала помогать всем с домашними заданиями, что мне очень нравилось, потому что родные научили меня отдавать последнее ради дружбы.

После школы я уходила писать формулы на стене дома. Любила бегать босиком по снегу, а весной по земле. Сестра звонила маме на работу и говорила, что я не учу уроки. Но я лишь вновь уходила на улицу и плакала от того, что сестра оставалась чужой. Своей комнаты у меня не было. Маленькую детскую отобрала сестра, я же занималась, где придется, часто при плохом свете. Я ела только вечером, когда вся семья была в сборе. Именно за ужином я понимала, какая у меня семья, и какая большая в ней любовь, нежность и забота, а с этими мыслями приходил и аппетит. Я стала писать сценарии, и часто они были про ужасы. Мама, поверив мнению сестры, сочла меня сумасшедшей, опечаленной, и я прекратила писать.

Мне нравилась реклама одного пылесоса, где показывали московскую квартиру с друзьями. Я сидела и мечтала, что когда буду жить в Москве, то обязательно обрету своих друзей, таких же, как и я сама. Друзья будут со мной, не потому что я даю им списывать, привлекаю красивых парней или располагаю деньгами на покупку конфет. Я верила, что они будут с душами, как у моей бабушки, и у нас будут общие занятия, цели. Мне очень хотелось скорее вырасти и переехать в столицу.

Преподаватель русского языка у нас был строгий и любил лишь тех, с чьими родителями был знаком лично. Так я попала в ряды нелюбимчиков. Я все больше сталкивалась с несправедливостью в оценках и занималась самоанализом. Как-то я не успела прочитать книгу и пришла неподготовленной, а моя соседка по парте читала всю ночь. Учитель задал ей вопрос, но она растерялась, и он сказал ей: «Садись, два». Когда очередь дошла до меня, я увидела первое, что было в тексте, и зачитала. Мне поставили четыре. После этого до окончания школы она не прочитала ни одного произведения. Я же научилась знакомиться с текстом быстро и поняла некоторые способы достижения успеха.

Сочинение на тему «Совесть» я написала на одном дыхании и получила высший балл. Однако другие предметы мне нравились больше. Я часто подумывала стать биологом, потом химиком и вновь музыкантом. Я записалась в кружок психологии и быстро поняла, что это мне близко, понятно и вызывает колоссальный внутренний интерес. Там я впервые осознала, что боль — это хорошо. Потому что боль посылает в мозг некий сигнал, что тело заболело, и мы можем его спасти и жить. Я обретала все больше подружек, у которых были разные интересы, хотела развиваться и все знать. Я хорошо бегала, зачастую надрывая здоровье ради победы, представляя, как однажды стану чемпионом в каком-нибудь виде спорта.

Все грустные воспоминания вскоре забылись, и мы с семьей поехали в Минск. Больше всего туда просилась я. Мои родители были прирожденными трудоголиками. Отдыхать они не любили, но я просто убедила их в том, что жизнь одна и путешествие — намного важнее других вещей. Я помогла им рассчитать бюджет. Свое дело, которое нам с сестрой приносило копейки, вскоре сошло на нет, поэтому вся надежда была на родителей.

После смерти бабушки Фаи папа открыл бизнес, о котором мечтал, но бабушка всегда его отговаривала. Пусть вначале он начинал с малого, но теперь он сумел раскрыть талант и умственные способности. Я думаю, бабушка гордилась бы им. Но за черту страха он смог шагнуть, лишь когда ее не стало, когда доказывать свои способности было некому, а просто нужны были деньги на жизнь. Я помогала папе собирать товар, училась торговать и просто сторожила витрину, чтобы люди не воровали.

В Минск мы поехали впятером на машине, то есть взяли с собой и деда. Когда я впервые в жизни оказалась в Москве, через которую лежал наш путь, она мне показалась фантастической. Я точно знала, что мечтала о ней не зря, и знала, что буду жить в Москве. Минск же для меня раскрылся как очень скучный город, несмотря на то, что мы и дня не просидели дома. Каждый день был расписан на посещение интересных мест.

Мы объездили все парки и достопримечательности. Я прокатилась на всех каруселях, в том числе и на «Супер 8». Когда мы с мамой тронулись на карусели, я закричала: «Мама, за что держаться?» Так весь полет мы летели самостоятельно привязанные тоненькой цепочкой. Девочки, сидевшие впереди, от радости махали руками. Я уставилась в пол и держалась, что есть силы, не поднимая головы. На другую, самую страшную карусель, где раскручивали кверху головой, я уже пошла одна. Там были крепкие цепи, за которые можно было держаться.

Первый раз в жизни я увидела Макдональдс, с большим надувным клоуном снаружи. Прокатилась на очень дорогой машине своих родственников со встроенным компьютером внутри вместо рукоятки переключения передач. Побывала за столом у беззаботной молодежи. Мы съездили в Хатынь, где во время Второй Мировой погибло много людей. Они были сожжены заживо. При входе стоял большой памятник, где дед выносил из огня ребенка. Он обманул немцев и притворился мертвым солдатом, а когда немцы отступили, то успел вынести из пламени ребенка. Это место имеет сильную энергетику скорби и потери. В каждой травинке, ветре, что ее обдувает, живет глубокая печаль о происшедшем и о той боли, что люди наносят сами себе. Мы съездили в большой Женский монастырь к иконе Божьей Матери. Тетя сказала, что икона очень сильная и все желания, загаданные перед ней, сбываются. Я загадала быть известной певицей, иметь лучшего мужа и чтобы все родные были здоровы, а также раскрыть свои таланты и быть собой.

В первый раз я поняла, насколько грустным бывает возвращение из большого города в малый городок с деревенским укладом. Даже купленный мне родителями большой мешок кукурузных палочек не спас меня от разочарования. Дома все казалось холодным, серым и совершенно не ждавшим меня. В Минске я была счастлива, узнавала новое и развивалась. В моей деревне я могла видеть большой город только по телевизору и лишь мечтать о нем.

В новогодние праздники место бабушки за столом заняла я. Мне казалось, что моя душа справится с этим, и мне не хотелось иного места. Я пыталась быть для всех ярким огонечком, вселяющим надежду на светлое будущее. Когда мы с сестрой стали взрослеть, то в новогодние праздники главным развлечением был телевизор. Но я занимала себя рисованием, вышиванием, вязанием. Я обзавелась аптечкой, лекарствами и решила испробовать себя в профессии врача. Я перелечила родных, домашних животных, и у меня впервые возникло желание пойти учиться в медицинский институт.

Летом я любила печь яблочные торты. Любила приносить сестре с огорода свежие ягоды, овощи. Нам с сестрой во время каникул разрешалось много гулять и сидеть у телевизора. Телевизор по-прежнему мне быстро надоедал, я как бы предвидела последующие кадры. Поэтому я просто уходила в огород, подходила к трубе, которая служила опорой для подвески белья, вставала на забор и исполняла свои песни. Звук в трубу был особенным. Я стала все чаще писать песни, многие просто запоминались по памяти. Я знала, что хочу посвятить жизнь музыки и людям.

Дома я любила представлять себя в роли телеведущей и устраивать для родных шоу «Поле чудес» или «Угадай мелодию». Маме с папой нравилось играть, а вот сестре такие игры не доставляли удовольствия. Я же чувствовала себя на седьмом небе от счастья, ведь я могла быть собой и украшать хмурую и тихую жизнь людей. В конце концов, когда я всем надоела с этими играми, я их прекратила.

Я заметила, что каждый день мимо моего дома проходили ребята ловить рыбу на пруд. Я взяла папину удочку и сделала свою по ее образцу. В следующий раз я догнала ребят и попросилась с ними. Так я научилась ловить рыбу. Я все больше давала родителям понять свою любовь к свободе, однако они мне многое запрещали. Я уходила несколько раз после школы гулять тайком, чтобы они не переживали.

Мама внушала мне, что если я буду много ходить гулять, то начну плохо учиться. А мне просто были необходимы новые события. Сестра же не любила гулять и постоянно сидела у телевизора. Она продолжала дружить с подругой детства, и мама была за нее спокойна. Я же обретала новые знакомства, о которых давно мечтала и училась гулять с ровесниками. Это был новый опыт, который продлился не долго, так как мама очень переживала за меня и практически никуда не пускала.

Многие наши одноклассницы в шестом классе встречались с мальчиками, а я сидела дома с запретом выходить. Один раз, отпросившись со скрипом, я перестала спорить и решила пойти дальше. В то лето я сделала себе в огороде домик из одеял и прочитала весь огромный список классики, которую нам задал учитель русского языка. К осени в голове перемешались все авторы и их произведения. Никто в классе не прочитал и четверти заданного. Я никому не сказала, что прочитала все, так как меня бы невзлюбили еще больше. Ведь, чтобы прочитать этот список, нужно было читать, не поднимая головы, почти, так сказать, днем и ночью на протяжении всего лета, что я и делала. Обстоятельства научили меня не переживать, что судьба не дает свободы гулять с друзьями, я решила выиграть, казалось бы, явное поражение и читать книги.

К сестре в ее шестнадцать лет на день рождения пришли все наши друзья детства. Эта встреча была настоящим прощанием с детством. Сестра мечтала переехать в Иваново, чтобы учиться на модельера и получить статус, как у Славы Зайцева. Она очень долгое время доказывала свое желание родителям, которые понимали, что при неправильном подходе профессия будет неприбыльна. Но сестра смогла доказать свое и попытаться поступить.

В свои двенадцать лет я каждый день перед сном мечтала. Это помогало мне справиться с тем, что меня не устраивало в жизни, а также с усталостью после школы. Я представляла себя известной певицей с молодым красивым мужем, которому нравилось мое творчество, и мы жили общей целью. Я представляла нашу жизнь и свои концерты. Я часто задавала себе вопрос: «Смогла бы я посвятить свою жизнь музыке?», и каждый раз я говорила: «Да, это та профессия, ради которой я готова на бессонные ночи». В моих мечтах муж очень любил меня, заботился. Тогда я даже не знала, что такое шоу-бизнес. Мне просто хотелось посвятить свою жизнь музыке, как просила душа, а рядом хотелось видеть мужчину, которому это тоже было бы интересно, и вместе добиваться успеха. Любимый мальчик представлялся бизнесменом из элиты, что, собственно, было и внутри меня, но не реализованным. Почему я тогда так решила, я не знаю, я просто жила сердцем. Эта мечта помогала мне справляться со скучной реальностью. Дома я лишь продолжала петь песни на улице в трубу, в ванной, на кухне, утром, вечером, в конечном итоге, это даже никого не раздражало. Я пела песни постоянно.

В тринадцать лет сбылась моя более простая мечта. Моя мама наконец-то выпросила путевку в лагерь. Их давали только неблагополучным семьям, и мой папа предложил в шутку развестись на бумаге, чтобы я съездила в лагерь. Я долго причитала папе за сказанное и дала понять, что лагерь не стоит самого драгоценного в нашем доме. И чтобы добиться целей, нужно не жертвовать, а вкладывать. Мои родители очень любили и любят друг друга лебединой верностью, и я всегда хотела, чтобы так же было и у меня.

Лагерь помог мне открыть себя новую. Я быстро стала душой компании. Я любила мазать пастой ночью ребят, перевешивать и прятать вещи — и все это были мои задумки. Я участвовала во всех соревнованиях, конкурсах, выступлениях на сцене и любила проводить время на футбольном поле. Ходила в кружки, дискотеки и часто сидела с друзьями у озера, провожая закаты. Я делилась всей своей одеждой, и пусть родители за это ругали, но мне хотелось сделать мир лучше и поделиться даже самым последним, что у меня есть. Даже в лагере я боялась одиночества, поэтому постоянно старалась окружить себя многочисленными друзьями. Мне нравился самый красивый городской мальчик из очень воспитанной семьи. Он встречался с другой девочкой, которая была обычной, но очень смелой. Я любила наблюдать за ним, за его силой характера и в то же время восторгаться нежностью его души. Две недели, ложась спать, я не грустила, а просто молилась, чтобы мы были вместе, до тех пор, пока мое желание не сбылось. Они по неизвестной причине перестали встречаться, а мы стали ближе. Теперь на дискотеках меня приглашал мальчик, который мне очень нравился. Мы с ним были очень похожи и могли общаться бесконечно.

Мы снова съездили в Минск. Нас с сестрой отвез отец, а сам вернулся работать. Маме интереснее было копаться в грядках и стоять у плиты, чем отдохнуть в Минске. Да и работа почти не давала возможностей для поездки. Я как обычно, просила целый год, чтобы путешествие состоялось. Моя тетя Нина работала в минском министерстве и, когда мы пришли к ней на работу, то я поняла, что офисная работа бывает интересной. Я впервые побывала в очень дорогой квартире тетиных соседей, где было много больших игрушек, несколько комнат, и у меня по телу пробегали мурашки от того, что так можно жить. Тетя Нина предложила сестре научиться кататься на настоящих роликах, а не на самодельных папиных, но ей не хотелось. Я очень просила тетю научить кататься на них меня, но она сказала, что я еще мала. Я очень расстроилась и подумала, что когда выросту и у меня будут деньги, то обязательно куплю себе ролики. Я верила, что такой день наступит. В Минске я впервые встретила закат в большом городе рядом с любимыми родными, и до сих пор я вспоминаю тот теплый вечер, полнолуние и гул машин.

Я всегда была яркой девушкой, поэтому, конечно, я должна была обладать навыками защиты, как никто другой. Яркость моя состояла не только во внешности. Я любила справедливость, порядочность, отличное знание того или иного предмета, обладала скромностью и была из интеллигентной семьи, которую знали все. Мне никогда не нужно было из себя что-то строить, я просто такой родилась и так жила.

Однажды летом мы с мамой купили учебник, а впоследствии оказалось, что нужен другой. Мы пошли его менять, но женщина на рынке просто закричала на нас, будто бы мы попользовались книгой и хотим ее сдать. Моя мама пыталась объяснить ситуацию спокойно. Мне настолько стало жалко маму, что я просто закричала громче той женщины и с использованием более жесткого лексикона.

В седьмом классе появилась возможность работать в поле от школы, собирая свеклу, картошку и другой урожай. За мной заходили каждый день подруги, и мы шли в резиновых сапогах, грязной одежде, в перчатках и с ведром на поле. Я стремилась работать активнее всех, чтобы принести больше денег в семью, и могу сказать, что всегда лидировала в списках по количеству собранных ведер. На поле мы успевали знакомиться с ребятами и слушать различные истории. Нам было весело. За работой никто не чувствовал себя одиноким, наоборот, происходило сплочение и новые знакомства. Мальчики завидовали моей трудоспособности, и у меня появилась новая кличка: «Лиза-Виза». В один день мы отпросились и пошли покупать подарок нашей учительнице старших классов, которая потом нас отругала за то, что мы потратили день не на работу, а на внимание к ней. Так я поняла, что нужно думать своей головой, а не повторять за детьми, которые всю жизнь стремились смягчить обстановку вниманием и подарком, а толку от этого не было никакого.

Под осень к нам приезжали и родственники из Минска, и после работы в поле я ездила с ними ловить рыбу и собирать грибы в лесу. С моей активностью я скучала лишь тогда, когда оставалась наедине сама с собой и со своим непостижимым внутренним миром, который не знала, как раскрыть. Дома всегда был дед Анатолий, я могла с ним посидеть и помолчать в тишине, наблюдая за полетом бабочек.

Одевалась я на рынке, который приезжал в наш город по пятницам. Трудно было найти на нем что-то достойное, да и деньги на это выделялись очень строго. Я взрослела, и мне хотелось выглядеть достойно. У меня не было, как раньше, много одежды, а джинсы, кофты, обувь я носила по несколько лет. Каждую вещь я старалась беречь и, если этого не получалось, моя мама очень расстраивалась. Летом сестра что-то пыталась мне сшить, но такого настроя, как у бабушки, у нее не было. Хотя в институт на модельера она все же поступила и уехала учиться в Иваново.

Папа купил сторожевую собаку породы ягдтерьер, которую мы назвали Яшкой, и я стала ее тренировать. Я научила Яшку взбираться по лестнице, состоявшей из двух палок и тонких перекладин, на крышу гаража, и однажды забыла убрать лестницу. Он был привязан к цепи на улице и решил самостоятельно забраться по лестнице, слетел и повис на цепи. Если бы не проходивший рядом папа, то все бы закончилось плачевно. Больше я его не тренировала. Мы стали играть с Яшкой в прятки, я пряталась, он сидел и ждал, а потом меня искал. Так у меня появился настоящий друг. Позже папа потерял его на охоте и приехал домой один. Вместе с другом они поехали искать Яшку и, когда все обошли, возвращаясь, увидели его, ждавшего около мотоцикла. К сожалению, через семь лет он все равно трагически погиб — убежал из дома, а утром его нашли мертвым на снегу с прошибленной головой.

Когда я в первый раз пошла на школьную дискотеку в седьмом классе, то вернулась расстроенной — я была новенькой и чужой. Ни мама, ни сестра не могли мне объяснить, почему я хотела всем понравиться, но на меня не обращали внимания. Я даже подумала, что я некрасивая. Это было только начало тусовочной жизни. В конечном итоге я просто научилась любить себя, как любила когда-то рядом с бабушкой поднимать подбородок выше, быть неприступной и не забывать о ценности своей личности. С того дня число моих поклонников заметно прибавилось. Часто после дискотеки девчонки обсуждали внешний вид всех тех, кто там был, а мне всегда было это неинтересно. Я не смотрела на людей по внешнему виду, а смотрела, прежде всего, на человеческие качества и душу, как меня и воспитывали с самого раннего детства.

Меня приглашали на медленный танец, а потом шли провожать домой самые яркие, красивые мальчики нашего города. Когда включался новый медленный танец, подбегали сразу несколько ребят, и мне приходилось выбирать, кому его посвятить. Я ни с кем не начинала отношений, это было в семье строго под запретом, поэтому просто пользовалась мужским вниманием.

Ради меня мальчики писали стихи в местной газете, рисовали самые красивые валентинки, дарили букеты, конфеты, игрушки и, конечно, изрисовали весь подъезд, за что меня возненавидели все соседи. С одним мальчиком мама хотела меня свести, потому что хорошо знала его семью. Мне он ужасно не нравился, но ради мамы я решила рискнуть. И конечно, кроме унижения, ничего не получила. Я сказала маме, что я его лучше, он меня не стоит, и чтобы мы прекратили эти разговоры. Жизнь показала впоследствии, что я была права, этот мальчик стал ловеласом и опозорил свою семью, чего не позволяли себе даже самые красивые парни города.

В восьмом классе я все чаще стала отпрашиваться погулять. Родителям это жутко не нравилось, но сидеть дома я не могла. Когда наступила весна, мы с девочками брали велосипеды и ездили в соседние деревни играть с ребятами. Часто мы играли не только в волейбол и другие игры с мячом, мы заходили в физкультурный зал и крутили обруч, прыгали в скакалку и на батутах. Иногда заранее продумывали маршрут поездки и брали с собой еду.

Мы ходили играть и на стадион, где я расширяла круг своих знакомств. Любили подтягиваться на турниках, спускаться с высокой трубы и просто прыгать, бегать по стадиону. Я не могла объяснить маме, как мы гуляем и с кем, она думала, что я провожу время иначе. В дни, когда я ходила гулять, школьные предметы мне давались легче, потому что я стремилась скорее выучить все и активно отдохнуть. Мама удивлялась и не верила, что я приношу пятерки. В конце концов, однажды ее терпение лопнуло, когда я пришла домой в полдвенадцатого ночи. Это был длинный летний световой день. Она сидела и плакала, а я ей сказала: «Мама, ты что хочешь, чтобы я заперлась дома? Я хочу познавать мир».

Ко мне неоднократно подходил знакомиться один мальчик, но я ему отказывала в дружбе, так как не хотела разбивать ничье сердце из-за того, что мне запрещалось встречаться с парнями. Он не отступал и много звонил, приходил к дому. Порою неожиданные его поступки удивляли меня больше, чем подаренные другими ребятами цветы. Я много любила общаться по телефону с мальчиками, но, когда звонил он, то, конечно, у нас был особый разговор, а мама с сестрой просто однажды пришли и выхватили у меня трубку. У моей сестры еще не было никаких отношений, но она давала маме советы, что я еще маленькая для общения с мальчиками. Я хотела поговорить об этом с мамой, но потом решила идти своей дорогой и просто жить.

В десятом классе в наш класс перешли дети из села. Они отличались от городских хорошо развитой памятью, огромной силой воли, выносливостью, простой русской душой, искренностью, добротой, умением выбирать из предложенных вариантов лучший, хваткостью и, наконец, они каждый день улыбались. Сколько бы я ни общалась с деревенскими девочками, они выделялись самым ярким набором чистых качеств. Я всегда любила сидеть на задней парте, много наблюдать и анализировать.

Около нашей школы был интернат, и если я когда-то злилась на родителей, что они постоянно в своих заботах и им нет дела до меня, то после общения с этими детьми я поняла, что моя жизнь прекрасна. Они постоянно ходили расстроенными, зажатыми, а их души нуждались в тепле. И им, как никому, хотелось общения. Так еще в седьмом классе, я решила поддержать одну двоечницу и предложила ей свою дружбу. В школе ее все не любили и издевались, но благодаря нашей дружбе у нее появилась поддержка. Я всегда была готова прийти на помощь всем тем, кому было одиноко и у кого не было желания идти вперед и развиваться. Я понимала, что им просто нужна рядом хорошая семья.

В старших классах школы у нас был лучший преподаватель, который сумел разглядеть во мне личные особенности. Он назначил меня редактором стенгазеты. Для меня это было мучением. Мне хотелось уделять больше времени науке, а не рисованию. Меня стали назначать ведущей важных вечеров, посвященных учителям, где я училась справляться с волнением. Я выступала перед всем городом на 9 мая, встречая ветеранов стихотворениями у микрофона. Однако я больше хотела исполнять на школьных праздниках песни, и именно этому каждый раз что-то мешало, видимо я обращалась за помощью не к тем людям.

У меня ничего хорошего не было из одежды и приходилось брать вещи у сестры. Она очень злилась на меня, что я прошу у нее. Я не понимала никогда, почему из-за обычной юбки меня ненавидят. Я очень долго просила у папы телефон, и мы все-таки поехали за ним. Так получилось, что мне купили телефон лучше, чем у сестры, за что мне от нее очень влетело. Я никогда не хотела ругаться из-за обычных вещей, и тем более всю одежду с детства я донашивала за сестрой. Только в девятом классе ее комната перешла ко мне, и у меня появился свой уголок.

Я вступила в швейное агентство, и мы представляли мою коллекцию. Нам не плохо платили. Мы ездили с выступлениями по городам. Я впервые всерьез была и моделью, и модельером и выходила на сцену вместе с профессионалами, уже добившимися известности модельерами. Мы ни на что не претендовали, мы просто делали то, что нам было интересно. На сцене мне было комфортно, я уверенно себя чувствовала и уверенно произносила речь. Снова, как в детстве, у меня горели глаза, и я была безумно счастлива. У нас было много репетиций, и меня везде ставили в главной роли. Я умела хорошо работать и выполнять все, что положено. Однако я вовсе не стремилась быть первой, все происходило само собой. Помимо выступлений и показов, мы шили на заказ, что приносило деньги. В таком режиме мы проработали три года, пока не разъехались учиться в другие города. Наша руководительница не знала о моих планах на жизнь, ее когда-то всему обучала моя бабушка. Она сказала мне: «Когда перед тобой закроют двери, зайди еще раз. Всегда добивайся своего и никогда не сдавайся!»

Я обретала друзей, с которыми совершала различные безумства. Мы ходили купаться в опасных местах, прыгая в реку с разбега, иногда нас относило течением. Сидели под мостом, по которому проезжал поезд. Играли с парнями в футбол, ходили в гости к подругам. Брали бинокль, чтобы лучше видеть на расстоянии. Играли с ребятами в фишки, карты и просто рассказывали друг другу интересные истории. Я уже не помню, как я договорилась с родителями, но летом я больше не сидела дома. Каждый день с нашей компанией случалось что-нибудь интересное. Я поставила себе цель — подружиться со всеми ребятами города — и выполнила ее на отлично. Чтобы подкрепить знакомства, на 14 февраля мы с одной из подруг нарисовали всей школе валентинки.

На лето в наш город приезжали погостить у родственников мальчики из других городов и стран. Они всегда гуляли в кругу одноклассниц, которые уже давно были в тусовке. Я быстро попадала в разные компании, а эти мальчики сразу обращали на меня внимание и приходили домой просить маму о дружбе со мной. Теплыми вечерами мы сидели в беседках и слушали интересные истории, я снова стала приходить поздно. Вначале мама меня отругала и сказала, что если я приду так же еще раз, то она меня больше не отпустит. Но в следующий раз я пришла еще позже, и она отступила. Компании у меня были очень порядочными, и у других детей тоже были строгие родители. Я не могла отказаться от желания познавать мир и общаться с интересными людьми, и никогда не пожалела о своем выборе.

Обретая многочисленные знакомства, я обретала врагов. Так, с одной девочкой я не поделила парту в школе, и она подговорила мою близкую подругу выйти со мной после дискотеки. Моя подруга, как оказалось, давно завидовала моей внешности и успехам как в учебе, так и в отношениях с друзьями, а ведь мы всем делились друг с другом с детского сада. В итоге после дискотеки меня хотели избить и сломать нос. Я стояла и молилась Пресвятой Богородице, чтобы все образумились. Я не пыталась доказать правоту, я сразу сказала, что произошла глупость из-за парты, но, конечно, их раздражала вовсе не парта, а я. Наверное, мне бы отбили все, что можно, если бы не случайный звонок кому-то на телефон. С девочкой, которая хотела меня избить, позже я просто подружилась. Она побила уже очень многих девушек нашего города, а из-за могущества ее родителей ей все сходило с рук.

Конечно, эта была не единственная выходка подруг. Я нравилась одному парню, но одна из моих подруг решила отвоевать его себе, придумывая различные гадости про меня. Я ко всем относилась с добром и не понимала, неужели из-за отношений с мужчиной можно превратиться в злого человека!? Она стала с ним встречаться и забеременела, а он ее бросил, и даже не платил алименты. С другой подругой мы любили лежать на футбольном поле теплой августовской ночью и смотреть на звездное небо, загадывая желания под падающие звезды. Я тогда думала, что уеду в Москву и буду петь, просто петь, и не стоит переживать из-за многих волнующих меня сегодня вопросов.

Учеба давалась мне тяжело, потому что все хотелось знать в идеале. Я часто учила уроки до двух-трех часов ночи. И мы, как полуночники, шли с мамой из частного дома на свою квартиру ночевать. Я даже не знаю, высыпалась ли мама. А я вот часто приходила домой из школы и спала хотя бы пятнадцать минут. В пятницу и субботу мне разрешалось идти гулять, пока в десятом классе я не заболела воспалением легких и не пропустила занятия в школе. Я перестала гулять и снова посвящала все время учебе.

Как-то дома мне стало плохо, и я почувствовала, что где-то падает самолет. Подошла и сказала маме. На следующий день объявили, что упал самолет президента Македонии. Тетя с детства говорила, что у некоторых людей есть способности лечить боль, и я еще будучи ребенком, играла в того самого экстрасенса. Так, я впервые научилась чувствовать нечто большее, но, конечно же, самое простое.

Все экзамены я сдавала на отлично. Однажды по географии написала себе сзади тетрадки фразу «Молодец, умница, 5+!». Могу заверить, что писала я это, когда готовилась к экзамену и никто видеть этой надписи не мог. Выучить все билеты я не успела, потому что на каждый вопрос уделяла много времени, и, собственно, шла за двойкой. Когда папа спросил перед экзаменом про погоду на улице, мне было все равно, и я ему так и сказала. Когда вышла и прошлась в тоненькой кофточке по холоду и под небольшим дождиком, то даже немного подуспокоилась. Попался мне как раз-таки последний билет из выученного, и я пошла отвечать без подготовки. Вся комиссия, состоявшая из учителей, была сражена ответом и мне поставили: «Молодец, умница, 5+!».

Мне очень нравилась математика, и я попросила маму нанять репетитора, чтобы изучить ее глубже. Все свободное время уходило еще и на математику. Я стала часто просить Бога помочь мне в оценках и много молилась, но однажды Бог показал мне, что я зря беспокоюсь. Я его просила, чтобы он сделал так, чтобы не было контрольной по информатике, которая должна была происходить за компьютером. За пятнадцать минут до начала урока выключился свет в школе, а вот контрольную не отменили, и мы писали ее в тетради, а не на компьютере. Более того, на компьютере мы могли узнать, работает ли наш набор символов, и если он был неверен, то была возможность исправить команды программного кода. В итоге я получила четверку вместо пятерки. С тех пор я просила Бога лишь в очень трудные времена. А вот учитель русского языка не знал, что я знаю многие молитвы, и когда нам задал выучить одну «Отче наш», а потом спрашивал у доски, то я от волнения запнулась, и он сказал, что я к вечеру забуду ее. Но я уже давно понимала, что предположения других людей про мою жизнь ничего не значат, и жила по своим правилам.

Взрослея, мы активно гуляли, и когда в чем-то был перебор, Господь останавливал меня не только воспалением легких. Так, я однажды упала на стекла и порезала палец настолько глубоко, что пришлось зашивать. Поэтому я постаралась быть на расстоянии от всяческого экстрима и после спокойных вечерних прогулок приходила домой и набирала свои притчи о дружбе, любви, жизни, искренности на компьютере, который нам с сестрой купили. Я стала размещать свои статьи на сайты и читала отзывы, но получала только оскорбления. Люди писали, что я просто начитанная, конечно, их очень раздражала моя ранняя просветленность во взглядах на жизнь. Хотя книг я читала все меньше, но вот за жизнью умела наблюдать все больше.

Не могу сказать, что я ждала выпускного бала. Я была больше обеспокоена вопросом, как жить дальше. Как уехать в Москву, я не представляла, и спросить было не у кого. Был лишь один путь — поехать получать высшее образование в Иваново. Я много писала песен, пела, но вот родителям это не нравилось, и они говорили, что мне нужно получить достойное образование, чтобы потом всегда была стабильность. Собственно, на кого учиться, чтобы потом сидеть в офисе, мне было все равно, поэтому я подала документы в один из вузов на экономиста. В те дни мне очень не хватало бабушки с ее доброй и умной душой, знаниями и навыками. Вместе с ней мы бы сразу поняли, какой поступок будет верным, но шагать по жизни приходилось в одиночестве.

Я закончила школу без медали, потому что не видела в ней смысла. У меня было две четверки, а все остальные пятерки — и это при плохой памяти. Из-за того, что я не знала, как строить будущее, я отказалась почти от всех выступлений на выпускном, кроме нашего дефиле. Сам выпускной прошел обычно, я всегда была в кругу успешных и красивых друзей. От поклонников не то чтобы кружилась голова, я уже просто привыкла жить в таком режиме. На районном выпускном я еще больше расширила круг своих знакомств, и, в конце концов, мне просто стало скучно.

Каждый раз, когда в город приезжали дети из Москвы или Питера, я проводила с ними очень много времени, мне было безумно интересно знать все о больших городах. Городские дети были совсем не такие простые, как мы, они много врали и вели разгульный образ жизни. Так, в конце концов, я выбрала самого богатого парня в нашем городе, и впервые у меня начались отношения. Он был старше меня на три года, и у него уже был свой бизнес. Я училась у него жизненным вопросам. На его машине мы как-то влетели в забор. Подъехали все его друзья, он кричал, что для него важнее то, что я жива и что он меня очень любит. Ответить такой же взаимностью я не смогла, рассталась с ним и просто пошла по жизни дальше.

Меня зачислили в Ивановский институт на экономический факультет по специальности «Бухгалтерский учет, анализ и аудит». Выделили комнату в общежитии, и я переехала в другой город. В группе были все городские, я быстро со всеми сдружилась и обрела новых подруг. Жизнь в общежитии давалась тяжело. Девушки любили выпить, много курили и не любили учиться. Мальчики были соответствующие. Помыться было негде, только разве что в раковине. Город Иваново я невзлюбила сразу, и очень хотелось в Москву.

После двух дней учебы я приехала домой, бросила сумку и сказала, что учиться не буду. Мама слезно умоляла и говорила, что это единственный для меня путь выбиться в люди. Без высшего образования меня не возьмут на работу, и я буду продавщицей на рынке. Я пообещала маме, что выучусь, и раз уж это мне действительно необходимо, то буду в институте лучшей. Я завела дневник, где стала писать о своих тяжелых днях в общежитии с тараканами и ребятами, которые не понимали, что творили. Я же занималась учебой и каждый день повторяла: «Это временно, я все равно буду жить в Москве».

Я стала ходить в гости к ивановским девочкам, где отдыхала от невыносимого шума моего нового жилья. Они мне рассказывали о городе, бутиках и о городской жизни в целом. После первого семестра, когда у меня у единственной на факультете в зачетке были одни отличные оценки, они стали злиться, подговаривая друг друга не общаться со мной. Я рискнула сделать ответный шаг и больше не общаться с ними, а вскоре я обрела новых подруг. С одной приезжей девушкой, с которой я познакомилась в общежитии, мы обошли все клубы и вместе гуляли. С ивановской, с которой были в одной группе, помогали друг другу в учебе на протяжении всех остальных лет. Это научило меня идти к цели и оставлять позади всех тех, кто не со мной, а также знать, что на новом пути обязательно появятся новые друзья, которые поймут меня.

На выходные я уезжала на поезде домой, а в понедельник рано утром ехала обратно. Зимой каждый раз в поезде на протяжении двух часов, я сидела и молилась, чтобы у меня не отмерзли не только пальцы, но и все тело, несмотря на то, что я была очень тепло одета. Мне казалось, что мои слезы замерзали, организм умирал, но сделать ничего я не могла. Нас было много таких. Контингент в поезде был такой же, как в общаге — курил, пил, ругался матом и хотел, чтобы я была похожа на них.

Дома я все выходные пела в караоке, и это вдохновляло меня. Папе очень не нравилось, и он говорил, зачем я пою, если мне этого не дано, и таланта нет. Я его убеждала, что у меня просит душа, и я вижу смысл жизни в музыке. На что он лишь больше меня высмеивал, пока я не оставила мечту в тайне, и с тех пор еще долго не раскрывала ее никому.

Память у меня была плохой, поэтому мне приходилось учить больше других, что и спасало меня от общества людей, которые мне были неприятны, потому что я посвящала больше времени учебе. Сказать, что я была «ботаничкой», — ничего не сказать. Я учила и в день своего рождения и под бой новогодних курантов. Муж моей сестры проходил мимо меня и говорил: «Сколько лет учился, никогда такого не видел!» Я мало спала ночами и превращалась в учебного фанатика, пока не вывела формулу — учить все предметы в выходные, а на неделе отдыхать. Это была лично моя формула, так как дома я могла учить в тишине и рядом с родными людьми, на неделе — меньше тратить нервов, чтобы что-то выучить в шуме с тараканами, и больше времени посвящать отдыху.

Часто проходя мимо общаги, я слышала от мальчиков фразы: «Иди сюда, киска, я тебя сейчас…». Я переехала в другую общагу, но дело было вовсе не в смене общаг, менять нужно было круг общения в целом. Успехи в учебе придавали мне сил. Летом я продолжала гулять в компании, которую собрала сама, пока не привела в нее подругу и как-то, уходя, что-то забыла у них спросить и вернулась. Я услышала, как та самая девочка, которую я однажды пожалела и подала руку помощи, чтобы она не была больше одинокой, рассказывала мальчикам про меня гадости. А другая подруга, благодаря которой меня чуть было не избили до смерти, и которую я простила, дав второй шанс, оттаскала меня за волосы на площади. С ней мы просидели одиннадцать лет за школьной партой. Она ничего не учила, а я, помогая ей в учебе, несла ответственность и за ее жизнь. Причиной для «благодарности» в форме драки были мои многочисленные друзья, и то, что в меня влюблялись в городе все до наваждения. У нее никого не было, и, как бы я ей ни помогала приобретать знакомых, она их теряла. Более того, я стала помогать друзьям находить друг друга, создавая им счастливую жизнь, а сама решила идти дальше.

Я решила пойти учиться в известную модельную школу и подписала договор на летнюю стажировку в Америке, но и в том и другом случае мне не хватило денег осуществить это. Сказать, что я переживала — ничего не сказать. Я просто рвала на себе волосы, что не могу изменить судьбу.

Вскоре за столом сидели мы с мамой и дед Анатолий, который уже плохо слышал, но меня понимал. Я говорила маме, что больше не могу так жить, зачем мне все эти страдания. У городских был дом, машина, и рядом родители, которые пристроили их работать, а меня ждали лишь нескончаемые поезда и трудности жизни. Дед сказал: «Будет, все будет». Летом я решила больше не гулять и пошла работать на открытый рынок, поставив там свою палатку. Торгуя на рынке, я не отчаивалась, я читала молитвы и развивала экстрасенсорные способности, угадывая, с какой стороны подойдет следующий покупатель. Вставать приходилось рано, в полчетвертого утра, но я не сдавалась. Я накопила денег и сняла себе в Иваново жилье, навсегда забыв про общежитие. В новой комнате учить я могла вслух, засыпать, когда хочу и даже был телевизор, холодильник и ванная комната. Я накопила себе денег на одежду и посещения лучшего ивановского салона красоты, где обрела новых подруг, которые сказали, что с моей внешностью мне нужно идти только в модели и не тратить время на освоение других профессий.

В институте на меня обращали внимание все мальчики, и я быстро стала самой яркой студенткой. Каждый день я могла слышать: «Какая Вы красивая», причем даже просто проходя по улице, от взрослого мужчины. Но отношения с мальчиками у меня не складывались. В институте я робела, когда ко мне подходили знакомиться. В общежитии жили те, кто мог ударить бутылкой по голове. Я выросла в любви и заботе, и таким сразу было со мной не по пути. Родительские сынки бежали от меня, так как я жила в общежитии, а им нужна была завидная невеста. Снимая комнату, я стала больше внимания уделять внешности и получать большое удовольствие от многочисленных взглядов.

В нашей группе больше всего не любили одну «ботаничку», которую я решила поддержать. Я всегда могла увидеть в плохих для всех людях нечто хорошее, светлое и помогала им. Меня же «ботаничкой» не называли, потому что я всегда скрывала информацию о том, сколько времени тратила на занятия.

Вскоре у меня пропал интерес ходить по клубам, на друзьях из своего города я тоже поставила крест. Я ждала нового знака. Теперь я была со своей комнаткой. Взрослые мужчины были более смелые, и я познакомилась с владельцем шоколадных фабрик, который стал водить меня по лучшим ресторанам, возить на своих дорогих машинах. Так я попала в элиту города, но ненадолго. Я понимала, что мужчина просто пользуется моей красотой, не желая стать мне ближе. Я прекратила с ним общение и решила попробовать начать отношения с простым бедным парнем, думая, что у него уж точно есть душа. Но помимо грязных игрушек, которые он находил где-то и дарил мне, были каждый день оскорбления в мой адрес: «Посмотри на себя, ты страшная, дура. А я вот, я вот…», и, собственно, кроме его комплекса неполноценности, ничего в истории общения с ним так и не случилось.

Заработав за следующее лето еще больше денег на рынке, я решила исполнить свою мечту нарастить волосы. Как я гордилась своим маленьким шагом. Я стала много себя фотографировать на профессиональный фотоаппарат, используя таймер, а также красиво обрабатывать фотографии и выкладывать их в интернет. Там у меня появлялись новые поклонники, а мои фото разместили на участие в конкурсе красоты, где я, безусловно, заняла первое место. Поклонники в интернете в основном были богатые папенькины сынки. В конечном итоге общение с ними заканчивалось оскорблениями, что Мисс Иваново, которая впоследствии поехала представлять Россию на конкурсе Мисс Мира с помощью денег своего отца, лучше меня.

Много писало ВКонтакте московских парней, которые говорили, что мне срочно нужно с моей внешностью ехать в Москву. Скидывали объявления, где на обложку, клип требуются красивые девушки, и я еще больше мечтала о скорейшем переезде. Однажды я зашла в сеть, и там мне написал не просто самый богатый парень в Иваново, а с настоящей русской душой, очень красивый, заботливый и еще творческий человек. Мы пообщались, и впервые я осознала, что меня поняли. Мы с ним были как одно целое. Он трепетно дорожил нашим общением, впервые мне было интересно разговаривать, смеяться, шутить. Мы успели встретиться и сходить в кино, и, пожалуй, впервые я была на седьмом небе от счастья, потому что меня понимают. Через две недели его не стало из-за несчастного случая.

Я замкнулась в себе, всю весну приходила с учебы и спала, с учебой тоже впервые возникли проблемы. Мне нужна была помощь друзей, но они все вдруг пропали. Я стала чувствовать себя одинокой и раздавленной. Однажды испытав, как может быть на самом деле интересно с человеком, мне уже не хотелось общаться с мальчиками, которые оскорбляли меня. Я старалась находить в себе силы и с соседкой по квартире ходила в лучший клуб в городе. В моем салоне красоты, куда я приходила просто пообщаться с подругами, директор подарил мне билет на концерт Димы Билана. Я пошла посмотреть на успешного певца, и на концерте представляла себе, как бы я двигалась, исполняла ту или иную песню. Я изучала процесс.

За все четыре года обучения каждая моя оценка была вымолена у Бога. Я понимала, что не обладаю отличной памятью, поэтому еще на первом курсе подходила к преподавателям и просила дополнительные задания, чтобы точно была пятерка. Так еще на первом курсе преподаватель мне отказал, сказав: «Ты понимаешь, тебе нужно переписать четыре контрольные, где ты меня будешь искать каждый раз?» Я пообещала, что все выучу и отвечу. После тяжелых двух недель, когда я бегала за ним по пятам, лишь бы только он выслушал меня, у меня была пятерка. Собственным упорством, трудом, целеустремленностью и просьбами я добивалась одних пятерок. Я пришла к тому, что на четвертом курсе меня зачислили в ученый совет.

Летом мы с родителями впервые поехали на юг. В городке под Сочи я гуляла и смотрела, как мимо проходят хорошие молодые пары, мне очень хотелось так же беззаботно прогуливаться, но я еще не смогла встретить своего любимого человека. Спасло то, что я была вместе с родителями, и скучать мне не пришлось. С папой я прыгала в море с парашюта и совершала другие веселые сумасшествия.

В конце четвертого курса я познакомилась с певцом. Мы могли часами разговаривать о музыке. Он был молод, из богатой семьи, целеустремленный и в то же время добрый, внимательный и заботливый. Он позвал меня сняться в своем клипе, но я встретила Сергея, показавшегося мне ближе. Сергей имел масштабные планы на жизнь. В свои восемнадцать лет он поставил цель заработать за год первый миллион. Мои цели были еще серьезнее, поэтому мы с ним сразу нашли общий язык. У меня был конец четвертого курса, и я дала Сергею понять, что уеду в Москву, и если он хочет, то можем поехать вместе. Он сказал, что нам лучше расстаться, и мне пришлось закрыть тему переезда.

Сергей жил в обеспеченной семье, пока не умер его отец. До меня он встречался с девушкой, у которой отец был владельцем Малинок. Когда Сергей пришел ко мне домой, то сказал: «Ты так живешь? Ужас!» Он не догадывался, что кто-то вообще так скромно может жить. Мне было очень обидно. Однако после смерти отца у него больше не было денег, были подавленные мысли, и я вытаскивала его с того света. Я стала замечать, что Сергей ворует мои деньги и живет за мой счет, тем самым выступая в роли альфонса. Он не хотел учиться и, когда меня освобождали от зачетов, ставя автоматом, Сергей говорил: «Да кто ты такая, что тебя освобождают». Я перестала сообщать ему о своих успехах и решила помочь в развитии. Я находила Сергею работу в офисе, а он ее бросал и пытался открыть новый бизнес.

Мать Сергея ушла к другому мужчине еще до смерти отца, и он очень переживал, что все женщины такие, поэтому был со мной почти круглосуточно. С развитием его бизнеса наша жизнь изменилась. Сергей стал водить меня по местам общения золотой молодежи, покупать дорогие подарки и одевать. Однако каждый день я выслушивала: «Вот моя бывшая была богатой, а ты из деревни, ты никто». Я занималась учебой и не обращала на это внимание, открыла свой небольшой бизнес и стала писать научные работы на заказ.

Я научила Сергея работать, готовить, стирать, убирать, шить и дала ему все знания, всю поддержку, что могла. Но я не смогла его полюбить. Каждый раз я плакала и думала, что его бывшая богатая и красивая, а я никто. Его мама относилась ко мне так же. Я часто спрашивала себя, почему Господь так несправедлив. Но когда та девочка умерла от несчастного случая, я навсегда выбросила эти мысли из головы.

С Сергеем мы организовали с нуля Ивановский конкурс красоты, в котором я должна была участвовать и, собственно выиграть. Я уже подготовила все номера, пока в последний день перед конкурсом его не переклинило, что я, благодаря ему, вырасту и брошу его, и Сергей выгнал меня из проекта. Я переживала недолго, и вообще мне уже было не привыкать терять мечты, я подумала, что на все воля Божья, а впереди Москва.

На пятом курсе института в свои проекты меня приглашали лучшие фотографы, а я жила только Москвой. Я продолжала писать песни, петь и копить деньги на переезд. В интернете я стала обретать друзей, который уже переехали. Я рассказала про желание переезда своей пятиюродной сестре, которая когда-то сбежала от мужа в Москву, и которую поддержали в столице подруги. На тот момент она была известной судьей, ее муж был успешным бизнесменом. Мне же она сказала не приезжать в Москву, так как в ней я никогда не выделюсь ничем. Я ей сказала, что все равно поеду. После этих слов она навсегда оборвала общение со мной.

Время шло, на рынок я больше не хотела возвращаться, бизнес мой приносил мало денег. Я любила быть вольной, а не привязанной к мужскому кошельку, и решила устроиться на официальную работу, но меня нигде не брали. В то время мои однокурсники вовсю работали в организациях по знакомству, а я продолжала ходить по собеседованиям, обивая пороги, и даже пошла устраиваться продавщицей. Администратор магазина мне сказала, что я очень умная, и мне нет места среди продавщиц. В один прекрасный день я заслала резюме в один ивановский банк, а мне позвонили из Москвы. Вначале я не особо поняла, куда меня приглашают, пока они не назвали станцию метро. Я решила ехать в Москву только после того, как получу диплом на руки, и они сказали, что подождут меня.

Сергей же не хотел, чтобы я работала, он стал возить меня в Москву гулять, и я стала узнавать ее ближе. Вообще если, сказать честно, за тот год я отдохнула по-настоящему. Мы постоянно с ним куда-то ходили, пересмотрели все фильмы, обсидели все кафешки, дорогие рестораны, пляжи и уже от скуки играли в нарды и монополию.

Я решила поехать на кастинг одной из телевизионных передач. Кастинг я прошла, но на съемки сказали приезжать без Сергея и быть готовой пить с ними водку после съемок до утра. Я отказалась от съемок, так и не объяснив им причины отказа. Сергей купил мне модную собачку чихуахуа за очень большие деньги. Только выгуливать мне ее было некогда, и я отвезла ее родителям. В одной из наших поездок в Москву я увидела две красивых радуги около ТЦ «Европейский» и поняла, что все будет хорошо.

На выпускном я вызвалась петь главные песни, но мне сказали, что будут выступать другие. Я поплакала, выбрала два танца и не спорила больше ни с кем, подумав: «И мое время наступит». В интернете я нашла онлайн-продюсера, он искал девушек, которые были готовы петь его песни. Я исполнила одну, которая до сих пор где-то скитается в сетях интернета. Он отказался обрабатывать песни с моими словами, а его собственные были настолько грустными и оскорбительными, что я бросила и эту затею.

Сергей одевал меня очень красиво, дарил мне телефон, ноутбук, кольца, большие букеты и игрушки. Моя соседка по квартире не смогла стерпеть зависти и порезала мне куртку, а потом рассказала хозяйке, что Сергей мажет ей дверь грязью. Также она подсунула в мою еду отраву, и меня положили в больницу. Я решила переехать к Сергею, но это было не самое лучшее решение. С переездом я уже не обладала всей свободой и должна была думать, что говорю и делаю. Вскоре я просто собрала вещи и решила уйти от такого Сергея навсегда. Я вышла и пошла темной ночью к вокзалу домой. Он догнал меня и пытался вернуть наши отношения, но мое терпение лопнуло. Сергей стал угрожать, что подкинет мне в карман наркотики, если я уйду, и посадит в тюрьму.

Свой первый миллион Сергей все-таки заработал, и он уже не смог остановиться. Ему постоянно хотелось заработать еще больше денег, зачастую нечестным трудом, а у меня не получалось останавливать его в таких желаниях, и он становился невменяемым. Сергей подружился с опасной компанией, стал много выпивать, принимать наркотики и боялся, что его убьют. Он всегда просил меня подходить к дому первой, чтобы посмотреть, не ждут ли его с дубинками. В конце концов, его друзей посадили, то же самое ждало и Сергея. Я собрала вещи и уехала домой, оборвав с ним все контакты.

Между тем дома умер дед Анатолий. Последние три года он говорил мне, что умрет, когда я получу красный диплом. Как только я сказала дедушке свою последнюю оценку, он заболел и не смог больше встать.

Я приехала в Иваново, чтобы забежать в институт и получить красный диплом. Мне не было дела до официального вручения. Однокурсники меня поняли, ведь я все последние три года им говорила, что когда закончу институт, то уеду в Москву. Меня не останавливал ни один страшный рассказ про неудавшийся переезд. Я шла на поводу мечты, туда, где было мое сердце. Оставаться в Иваново я боялась, так как Сергей перестал быть вменяемым, и я понимала, что он способен даже на убийство, лишь бы я была рядом. В родительский дом от него поступали звонки с необъяснимыми угрозами, а вскоре Сергея и вовсе посадили. В своем городе я могла лишь поставить палатку на рынке. Переезд в близлежащие города не гарантировал процветания, все надо было начинать с нуля. Судьба прижала в тупик, и отступать от переезда в Москву, как я это сделала в одиннадцатом классе, было некуда. Папа говорил: «Подожди еще пару лет и поедешь». Мне уже было двадцать три года, и чего-то ждать было бессмысленно.

Я не понимала с чего начать — найти работу, а потом жилье, или наоборот. В банке, в котором меня ждали, нужна была регистрация, а еще лучше постоянная прописка, и я пролетела, так как мало что знала об этом. Мама не хотела моего переезда в Москву, поэтому я просто взяла на себя ответственность сделать решительный шаг и сказала, что все равно поеду. Я разместила резюме в интернете, и мне позвонили. Я села на поезд ночью, и уже утром была в Москве. У меня была лишь распечатанная карта, как пройти от метро, и маленький календарь со схемой метро. Ни о каком навигаторе и мечтать нельзя было. Из трех предложенных мест меня взяли сразу во все три, так как я во всех случаях написала тест лучше других претендентов.

Я выбрала не банк со строгой дисциплиной, а крупную организацию на Цветном бульваре, с должностью «экономист». Не могу сказать, что с собеседованиями я уложилась в один день. В каждом месте меня просили написать тест и подойти завтра. В Москве у меня не было ни единого знакомого, и я просто пришла на вокзал и просидела там всю ночь. Мне было очень тяжело, я ничего не понимала ни на вокзале, ни в метро. Я приходила в организации на собеседования, но не знала, как пользоваться лифтом, пропускными системами, словом, я ничего не понимала в устройстве современных офисов. Подсказать было некому, и каждый раз появлялось безумное чувство стыда и вопрос: «Почему?» У меня были проблемы с ориентированием в пространстве даже в моем маленьком городе уже с детства, но я не сдалась из-за этого пустяка в Москве.

На новом месте мне сказали, что через две недели можно приступать к работе. Я счастливая уехала домой. В то время мой дядя Саша очень серьезно заболел, и мы всей семьей решили поехать в Минск. В Минске тетя Нина попросила своего племянника из очень обеспеченной семьи погулять со мной. Мы с ним катались по городу, ходили в самые дорогие рестораны, кино, театры, гуляли с моей собачкой. Просто дружили, пока в один прекрасный день он не предложил мне поехать к его друзьям. На мой вопрос: «Что мы там будем делать?», он ответил: «Виски пить». Конечно, я ему отказала, потому что никогда не совершала таких поступков с малознакомыми людьми, пусть даже это и племянник тети Нины. Мальчик очень обиделся, а, может, ему просто надоело за мной ухаживать. Но на этом обида не закончилась. Он написал совместно со своим братом и его женой моей замужней сестре в Одноклассниках, что она такая же идиотка, как и я. Потом он пытался через свою маму попросить прощения, но я не видела в этом смысла.

После Минска я приехала домой собирать чемоданы в Москву. Вставала другая проблема — где жить. Я нашла на сайте аренды два варианта жилья, села на поезд и поехала в Москву. Мама в дорогу сказала мне: «Не подведи меня и помни, мир не без добрых людей». Теперь, уже с чемоданом, я понимала, что моя детская мечта сбылась. Такого прилива эмоций, бодрого состояния духа я не испытывала никогда в жизни. Лишь во втором часу ночи я нашла жилье в однокомнатной квартире с женщиной, отдала ей деньги и сразу легла спать.

На следующее утро я пошла на работу. Мне дали рабочее место у самой двери, где продувало меня больше, чем на рынке, а сзади сидел руководитель, который вечно со всеми ругался. Дружить со мной никто не стремился, так как коллектив состоял из бабушек. Я даже не знала, где покушать, и у кого спросить, все смотрели на меня очень злобно, и я не понимала, как растопить их сердце. Микроволновкой я пользоваться не умела, она для меня была необъяснимым объектом. Я ходила на работу в полуголодном состоянии, закусывая сникерсом на лавочке в обед. Я даже не умела пользоваться кулером. Потом я подсмотрела, как работает микроволновка, и, когда никого не было, я решила ее освоить и после этого стала приносить еду из дома. Однако жизнь шла, и если в первый день я потерялась на полдороге к дому, заплутавшись, и расплакалась, то уже через три дня мы с моей соседкой по квартире загорали на крутом закрытом пляже и много смеялись.

В то время музыка стала занимать еще большее место в моей жизни. Я стала обзаводиться знакомствами с музыкантами, актерами, танцорами, художниками. Кто-то бросал и уходил со своего творческого пути, кто-то совмещал с работой, учебой и устраивал из творчества хобби, кто-то жил им и был вечно полуголодным от нехватки денег. Другие даже становились геями, будь то писатель или актер, находя свою кормушку. Психика у них была полностью сломана, а я все еще не понимала, отчего. На улице все чаще стала встречать звезд из телевизора. И даже познакомилась с бывшим стилистом телепроекта «Дом-2», который привел мои волосы и внешний вид в порядок. Я продолжала снимать себя на камеру со своими песнями и выкладывать в интернет, а также много фотографироваться. Я думала, что теперь-то меня наверняка должны заметить, ведь я приехала в Москву.

Кто-то из познакомившихся со мной людей говорил, что я высокого мнения о себе и что я совсем не красива. Кто-то изливал душу, проплакивая, как он девушке купил машину, после чего она его бросила. Другие говорили, что мне лучше вернуться домой, и что мне предстоит узнать много плохого. Соседка по квартире ненавидела мужчин и, естественно, женщин в положении, потому что ее бросили. Она меня обзывала страшной и очень глупой и, что меня никогда не пустят в самый крутой московский клуб «Рай». А почему именно клуб «Рай» она выбрала, понять сложно, видимо, у нее наболело на тот момент очень много. Конечно же, я перестала с ней общаться, выслушивать неуместные оскорбления, и стала подыскивать другое жилье.

Шел второй месяц, на работе я совсем случайно обрела близкую подругу, старше меня на десять лет, и мне стало чуть легче, мне было с кем поделиться. Как выяснилось, до нашей организации она работала в компании, владельцем которой был продюсер одной крупной звезды в телевизоре. Поэтому тема «Я хочу петь» была воспринята ею нормально, и она пыталась подсказать, с чего начинать.

ВКонтакте мне написала одна девушка Ж*, и мы сразу поняли друг друга. Она встречалась на тот момент с Каем Метовым, пока родители ей не запретили. Ж* планировала учебу в МГУ, но одна учиться там боялась и позвала меня учиться с собой. Я сразу согласилась, и ее родители отвезли нас подавать документы в МГУ. В глубине души я всегда боялась мечтать о таких вещах, мне они казались недостижимыми, но руками Божьими возможно все. Там учились совершенно обычные дети, тот, кто приезжал на Феррари, никогда не доезжал до МГУ. Учиться было очень просто, нам настолько хорошо все объясняли на лекциях, что дома не было смысла даже открывать конспект.

При поиске жилья я познакомилась с мужчиной, который был известным хирургом и его часто показывали по телевизору. Он пригласил меня посидеть в ресторане и предложил жить у него на содержании. В тот момент я вообще ничего не понимала про смысл слова «содержание», потому что ни в Иваново, ни в своем городе никогда не слышала такого понятия. Девочка с работы умоляла меня рискнуть. На следующий день хирург позвал меня в бар. Я сказала, что под вечер никуда не поеду, так как поздно, не знаю города, и попросила его заехать за мной. На что, конечно услышала: «Ты себя видела, ты что, королева, чтобы я заезжал за тобой, сейчас дам денег на билет и поедешь на поезде обратно домой». Сказать, что глаза расширялись, а моя психика сдавала, ничего не сказать. Он перестал со мной общаться, а я благодарила Бога за все.

Денег, которые платили на работе, мне не хватало, и я решила заниматься наращиванием волос, продажами и вновь писать научные работы. Так с первой клиенткой я обрела подругу Катю. Спустя две недели мы пошли в клуб «Рай», а потом как по накатанной в другие места, а также в музеи, на выставки, в театры. Я впервые видела многие вещи и была очень счастлива, у меня горели глаза, и я все хотела познать. Мы знакомились с ребятами из Лондона, с Рублевки и с другими состоявшимися мужчинами. Не знаю, как нам удавалось, но мы просто дружили со всеми и всегда улыбались. Конечно, потом нас звали в гости в Лондон и на Рублевку, но я не воспринимала этого всерьез и просто общалась по телефону: «Привет. Как дела? Пока». И, если честно, очень боялась вляпаться во что-нибудь. Мальчик с Рублевки даже прислал личного водителя, лишь бы я только приехала на его день рождения. Я решила, не зная Москву, не рисковать такими поездками. Все так быстро происходило, что мне не хватало 24 часов в сутках. Работа в то время, можно сказать, меня устраивала, я понимала, что при таком спросе у мужчин, я найду своего любимого обязательно, и мы с ним начнем развивать свое дело, а я буду петь.

Я нашла новое жилье в одном из элитных районов Москвы на Достоевской. За два месяца у меня накопилось три чемодана, и я не знала, как перевезти вещи, так как требовалось уехать разом. Несмотря на многочисленные знакомства, всем было некогда, и на помощь никто не пришел, кроме одного мужчины, который добавил меня ВКонтакте вечером. Он спросил: «Что делаешь?», а я ответила: «Плачу». На следующее утро в 6.30 в воскресенье он приехал к моему дому и помог мне перевезти вещи. Я садилась в машину и ни о чем не думала, и слава Богу. Мы с ним подружились и после того, как закинули сумки в мое новое место для проживания, поехали в Крокус Сити, а потом ловили самолеты, которые совершали посадку, и пытались сделать красивый кадр. Я узнала, что он женат, и от ужаса оборвала общение. Мне было сложно понять, как так мужчина может вести себя, потому что у меня был идеальный отец, безумно любивший маму и нас, с характером однолюба.

На новом месте жительства были свои проблемы. У нас была коммунальная квартира, где в маленькой комнате жили мы с девочкой. Счастье было лишь в балконе. В других комнатах проживали две девушки, которые работали в эскорт-агентстве, и дочь с матерью, болевшей шизофренией. В ванную комнату зайти было нельзя, больная соседка выбивала дверь, а на кухне дралась, поэтому даже о чайнике с водой можно было забыть. Я не понимала всей сути ее болезни и не задумывалась, что она может просто поджечь жилье. Машинки стиральной не было, и приходилось стирать, как в детстве, руками до мозолей. Морально тоже было непросто.

Между тем, я на нервах стала все чаще и тяжелее болеть гриппом. Брать больничный я боялась, так как нужно было весь день сидеть дома, где условия для жизни были невыносимыми. К тому времени у папы возникли проблемы со здоровьем, и ему нужна была операция. Мне, только что приехавшей в большой город, самой нужна была помощь, но приходилось постоянно поддерживать родителей, в том числе и финансово. Так свой грипп я запустила и еще три месяца лечилась от кашля.

Позже с Катей мы записались на танцы, где я сразу увидела другую девочку Е* и подумала «Вот бы с ней дружить», и она в то же время проявила такой же интерес ко мне. Е* смогла стать на тот период самым близким мне человеком. Мы могли гулять бесконечно, и нам было интересно друг с другом. Она научила меня держать вилку, ориентироваться в меню и познакомила с жизнью в Москве. Е* тоже была приезжей, но после школы. Она постоянно говорила мне, что нужно было приезжать раньше, чтобы уровень развития был уже другой. Я же научила ее быстро находить друзей, что у нее получалось плохо, и всегда делилась даже последней обувью.

Е* была очень позитивная девочка. Все-таки я доехала до Рублевки и Барвихи, у Е* были там свои друзья. Как же мне было сложно вписаться в компанию, где у детей было бесконечное количество денег. Мальчики из богатых семей много пили, курили, принимали все подряд и ненавидели меня за то, что я не разделяю все это с ними. Девушки делали себе не просто красивое лицо и качали грудь, но и ломали ноги для длины, делали операции, чтобы меньше кушать и не толстеть. Позже, я стала воспринимать их поведение легче, в конце концов, мы просто общались, у нас была дружная компания. Мальчика себе я в ней не нашла, все без исключения, кроме меня и одного богатого сынка, который вечно играл в компьютерные игры, были в парах. Я перестала туда ездить.

Катя пригласила меня в шоу-балет, куда брали лишь профессионалов. Я вначале пришла на запасных, но вскоре из-за своего артистизма оказалась в центре внимания и получала главные роли. У нас была продюсер, и мы выступали с концертной программой по корпоративам, свадьбам, дням рождения. Были интересные постановки номеров, которые мы репетировали почти каждый день после работы. Я думала, раз не буду певицей, то пусть хоть буду танцовщицей. Мы покоряли публику, получали признание, и каждый раз мое сердце замирало от аплодисментов. Через три месяца мне стало скучно продолжать танцевать, и я ушла из группы, успев получить максимальный опыт.

С Е* и ее друзьями я впервые поехала отдыхать за границу. Две недели мне казались вечностью. Мы подружились с аниматорами нашего отеля и стали принимать участие в выступлениях. Я быстро познакомилась со всеми мальчишками и сдружилась с девушками. У нас была очень большая компания. Ребята помогли мне освоить серфинг. Мы проводили много времени на яхтах. Каждый день мы ходили по городским дискотекам и уходили с букетами роз. На пенной вечеринке на корабле мы познакомились с красивыми и воспитанными иностранцами из Франции, Финляндии, Швеции. И я думала, вот бы такого мужа, я была обворожена милым лицом и воспитанием молодых ребят, чего не было в Москве. С одним мы прыгнули в море с корабля, посидели в самом дорогом ресторане и конечно, везде за собой я таскала подружек. Даже букеты он подарил не только мне, а и всем моим девочкам, чтобы они не завидовали мне.

Приехав домой, мы пошли с Е* в клуб и ко мне подошел парень Н*. Оказалось, он просто забежал с другом со своей вечеринки в честь близкого родственника известного режиссера. Я сказала, что я с подругой, но он быстро нашел ей друга, и она, не предупредив меня, уехала. С Н* мы просидели в ресторане целую ночь и много разговаривали. Я увидела, что он был на моей волне. Мне впервые хотелось рассказать о своих планах на жизнь, а он рассказывал о своих. Мы сошлись даже в отношении к религии и духовному развитию. Нам обоим нравилась музыка, он умел очень хорошо петь, и мы решили создать дуэт. Вскоре он сел писать слова для нашей совместной песни. Все необходимые знакомства, чтобы песня зазвучала на радио, у него были. Он приглашал меня на дачу, где летом жил постоянно, я же не торопила события. Дом стоял недалеко от дачи А. Пугачевой. Мальчик был спортивен, умел делать все по дому, готовить, был успешен и сдувал с меня пылинки. Папа оставил его совсем маленьким, но обеспечил сполна, даже одарил несколькими крутыми машинами. Я вновь попала в сказку, но временную.

Моя подруга Е*, которой я мало что рассказывала о встрече с Н*, расспросила все у его друга, с которым ушла в ту ночь, и ужасно злилась, что в одной Москве Н* имеет состояние в шесть квартир. С Н* мы сходили в театр, а потом он пригласил меня на корабль, и я взяла с собой подругу Е*. И это было ошибкой. Е* стала говорить про меня всякие гадости, что я бедная, и зачем он со мной возится. Выяснилось, что Н* действительно нужна была девочка из обеспеченной семьи, и по тому, что я училась в МГУ, он решил, что у меня богатые родители, и даже спросил: «Тебе родители машину купят или нет?» О том, что у меня не было даже прав, я промолчала. Так хорошее закончилось, и я запомнила лишь самые интересные беседы с ним. Подругу Е* я пыталась простить, ведь она сделала и много хорошего для меня, но я по-прежнему ошибалась.

В торговом центре по воле случая я познакомилась с известным автором многих известным песен. Он рассказал мне о мире шоу-бизнесе и поначалу предлагал записать мои песни в студии у его знакомых, но, конечно же, за совместное проживание. Я не смогла сделать такой шаг, и стала просто с ним дружить. В 90-е годы он был популярен и отдыхал у олигархов, которые его достойно обеспечивали, в том числе и машинами. При встрече со мной у него осталась лишь трехкомнатная квартира от мамы в Москве. Он пытался открыть свой бизнес, а по дому везде расклеивал бумажки с мотивацией типа: «Ко мне приходят миллионы денег». Рассказывал, как одна известная звезда совсем недавно приходила к нему домой и подсыпала отраву, чтобы ввести его в состояние невменяемости и что-то забрать. Рассказывал, как звезды воровали его песни, а также показывал видео, как у него интервью брала сама Маша Малиновская. У него дома было очень много фотографий с известными звездами, которые раньше были его друзьями. Он говорил отчаянный бред, что когда разбогатеет, то женится на мне, сделав пластическую операцию по омоложению.

Моя соседка по комнате часто ночевала дома у парня, и я в эти дни писала свои песни и пела их на Ютуб. Музыку сочиняли начинающие талантливые ребята. У одной записанной композиции «Я еду домой обнять свою маму, обнять папу и сказать спасибо за жизнь свою» было достаточно много просмотров. Автор песен сказал, что мои песни не очень, и неожиданно прекратил со мной общение. Другой мой знакомый, певец, предложил записать песню на очень дорогой студии, но узнав, что мне нужна запись, а не он сам, пропал. Я была настолько не уверена в своем творении, что поверила чужому мнению и удалила песни.

В поисках нового жилья я познакомилась с театральной актрисой из Санкт-Петербурга, которую в Москву позвал работать семидесятилетний режиссер. Но она не смогла жить с мужчиной, который годился ей в дедушки, и он предложил ей в театре вакансию администратора по распространению билетов, в надежде, что она все-таки передумает. Теперь у меня появились постоянные бесплатные билеты на первые места в театр. Я брала своих подруг и делилась с ними впечатлениями. После спектаклей моя подруга-администратор вела меня в гримерку поболтать со звездами. Она выбрала себе молодого парня, и они с помощью бизнеса потихоньку стали зарабатывать деньги на квартиру. У нее получилось выступать в других театрах в массовке и небольших ролях.

В подъезде своего дома я познакомилась с одиноким взрослым соседом и заходила к нему перекусить, когда не было денег на жизнь, а до зарплаты была неделя. В то время я нашла в себе талант художника и стала рисовать много картин. Сосед же мой занялся их продажей. Но для рисования мне требовалось вдохновение, и вообще я хотела петь. С продажей картин денег стало больше.

Между тем я продолжала учебу в МГУ. Как-то вышла с занятий, встретила известного телеведущего музыкального канала, и мы подружились. Вначале его звездный характер очень тревожил меня, но я продолжала общаться. Все его друзья были успешными бизнесменами, продюсерами и звездами. Кто-то смотрел на меня с любопытством, кто-то косо. Когда мы гуляли по парку, у него просили автограф. Он был развратен и ломал своими поступками все мои стереотипы. Постоянно пояснять про свое воспитание не имело смысла. Я просто морально не могла терпеть его поведение и стала избегать встреч с ним.

Я стала ездить на различные фотосессии и обучалась позировать с большим удовольствием, слушая каждое слово фотографа. Порою у меня складывалось впечатление, что я уже звезда. Доучивалась в МГУ я без подруги Ж*. Она от зависти по поводу моих обеспеченных друзей, с которыми, впрочем, ничего серьезного у меня не складывалось, стала создавать ВКонтакте моих фейков и общаться с моими друзьями на фривольные темы. Когда я однажды осталась у нее ночевать, она украла мое кольцо и изучила всю переписку, фотографии в моем телефоне. Больше общаться с ней я не желала.

С подругой Катей общение сошло на нет. Как-то утром она написала мне: «Фу, какое у тебя ужасное фото на аватаре». Конечно, я сразу поняла, что она не просто испортила мне настроение, вселив неуверенность, а пыталась развести меня на взаимные оскорбления. Отпустив старых друзей, я ждала новых.

Долго ждать не пришлось. Через пару дней я возвращалась с работы домой, меня догнал мужчина, на которого я вначале даже и не взглянула, но все-таки решила дать ему свой номер. Ему было за сорок, и, как выяснилось, он был богат. Я не особо торопилась вступать в отношения, поэтому две недели мы каждый день просто общались по телефону. Позже мы стали ходить по дорогим ресторанам. Он дарил мне большие букеты и мог приехать даже по случаю сломанного ногтя. Все, что он мне рассказывал — это то, чем он занимается, то, что живет на Рублевке, имеет дома за границей, часто устает от работы. Приезжал за мной то на мерседесе, то на Феррари. Про семью говорил, что одинок, а я по наивности, что все такие же хорошие, как и мой папа — верила ему. На предложение, что я хочу петь, но не знаю, как, он сказал: «Кто в тебя вложит миллион? Ни один мужчина не будет на женщину тратить такие деньги». Поэтому тема пения была закрыта.

У меня накопились отпуска, и всего за три месяца мы объехали с ним всю Европу, в том числе и заехали к его родственникам в Литву. У его родной сестры была шизофрения, а вот родители были весьма приятными людьми. Мы отдохнули в Австралии, Эмиратах и наконец, доехали до Мальдив. И если еще раньше я могла терпеть его издевательства, думая, что человек изменится, то на Мальдивах наступила настоящая катастрофа. Помимо всяких мелочей, что я, например, по его мнению, не имею права делать фотографии на память, он стал пить, прибегать к рукоприкладству, не пускать меня в номер и не давать обратного билета. Мой отец всегда с нежностью и заботой относился к маме, поэтому я просто морально не могла этого вынести. Он мог выбежать из номера без трусов и идти купаться, теряя адекватность. Меня спасала лишь его работа, в которую он был погружен полностью, ради мечты купить остров. Каждый вечер я тряслась от страха, что он может меня избить. Четыре дня я везде ходила с документами и молилась, чтобы он меня не убил, и я вернулась домой. Чтобы попасть в свой номер, я перелезала по дереву в открытую ванную комнату. Кое-как я доехала до Москвы и скрывалась от него, пока он меня не нашел и не затащил силой в ресторан, где сказал: «Пей, я кому сказал». Официантки делали вид, что ничего не видят и не слышат. Теперь я была в своей стране и просто вызвала полицию.

Психика моя после случившегося была на грани, и как-то я выносила мусор, а соседка из другой квартиры тоже в это время вышла и сказала мне: «Девушка, у вас будет большая жизнь». Я выкинула мусор и сказала: «Да, спасибо». Так и не поняв, про что она, я ушла.

Между тем наступил Новый год, я купила шар желаний, и с родителями запустила его в новогоднюю ночь. И вновь я загадала желание: «Стать известной певицей и выйти замуж за человека с большой доброй душой, который разделяет мои цели и взгляды». Мне, как и в тринадцать лет, хотелось, чтобы мой муж был не только самым любимым человеком в мире, но и чтобы он понимал меня и был близким по духу. На деле, я по-прежнему оставалась одна и без возможностей исполнять для людей песни, борясь за выживание в Москве, пока не случилась еще одна несчастная встреча, подорвавшая меня окончательно.

С девочкой, с которой я вместе жила, мы поехали летом на пляж, который только что открылся в честь известной группы. Там я познакомилась с директором пляжа Д* и его другом О*. С другом мы сразу нашли общие темы, он был правой рукой самого медийного депутата, а также решал многие вопросы в шоу-бизнесе. В отношения вступать я ни с кем не хотела, поэтому следующие два месяца с О* мы просто общались по телефону. Я решила твердо не говорить им о своей мечте исполнять свои песни, потому что уже реально возненавидела ее. О* приглашал меня приехать на пляж вновь, звал на выставки известных художников в Soho Rooms, а то и вовсе в Барвиху к обеспеченному другу, где ходили непонятные, по его рассказам, девицы. Я ему постоянно объясняла, что я из воспитанной семьи и в подобные места не поеду. В минуты, когда я читала необходимые книги по экономике, который дал мне для обязательного ознакомления руководитель на работе, мне звонил О* и спрашивал: «Что делаешь?» Я отвечала: «Читаю по работе», но он этого не понимал и зачастую говорил мне: «Ну что, когда же мы встретимся? Я же тоже хочу тебя…» В такие минуты я не понимала, что отвечать, у меня было другое воспитание, и мой мозг впадал в ступор. Потом мне соседка сказала, что я должна была сказать: «Что значит «тоже», я, что, сплю с кем-то?» Я вообще не была подготовлена к подобным темам.

На работе та девочка, с которой я дружила, нашла работу получше, а я нашла себе новую подругу и снова старше меня на десять лет, которая поняла меня и мои мечты. Она любила кушать в одиночестве и научила меня ходить на обед в ресторан с недорогим бизнес-ланчем одной. Еще именно она научила меня кататься на сноуборде, играть в керлинг, позвала к своему брату прокатиться на вертолетах, где мы даже имели возможность порулить, потом на воздушном шаре и, наконец, с ней мы освоили дайвинг, скалолазание и фехтование. На ее день рождения ее муж организовал вечеринку в яхт-клубе, а также подарил ей кабриолет. Я училась всему очень быстро. И даже если мне трудно давались японские палочки, то я забирала их домой, где имела возможность много тренироваться. Но и эта подруга, проработав немного времени, уволилась.

Я тоже решила сменить работу и пришла на собеседование, где владелец фирмы сразу решил взять меня в руководители отдела, приговаривая, что у меня два красных диплома и я очень умная. С такими знаниями брать на меньшие должности нельзя. Я ушла работать к нему, но, спустя неделю, на меня взвалили обязанности по подбору персонала. А еще через две недели он вызвал меня и сказал, что офис — это не для меня, попросил, чтобы я въехала в одну из его квартир и родила ему дочку, несмотря на то, что сама годилась ему в дочки. Я встала и ушла. Мне пришлось туго, я каждый день на протяжении еще двух месяцев искала работу, а деньги на жизнь заканчивались. Но Бог услышал мои многочисленные молитвы, и меня взяли обратно в прежнюю организацию и даже немного повысили.

Тем временем, девочка, с которой я жила, съехала в квартиру, которую купила, подсунув мне под кровать икону «О любви» с иглами. Я отнесла икону в церковь, рассказав об этом батюшке, и подыскала себе новую девочку Т*, за которую меня избила соседка, болевшая шизофренией. Т* каждый день звонила психологу, чтобы вновь успокоиться. В восемнадцать лет она встречалась с мужчиной, который предоставил ей личного водителя, дал образование, она жила в его квартире и весь мир объездила за его счет. В свои двадцать семь лет она была руководителям отдела, но не могла забыть, как от того самого мужчины она делала аборты, как он бил ее и как выгнал ни с чем из дома. После расставания с ним она подсела на наркотики.

Сейчас Т* вышла замуж, и все у нее хорошо. А тогда дома с ее нервами у нас каждый день было не спокойно. Она могла прийти с работы и просто заплакать. Т* постоянно мне говорила: «У тебя нет денег даже на одежду, найди себе женатого любовника, как я, и договорись с ним об оплате, а лучше найди папика, как моя подруга». Я смотрела на нее и понимала, что девочки совсем не ведают, чего творят, и у разбитого корыта плачут. Я понимала, что мне нужен муж, и на меньшее я не согласна. Вскоре в другую комнату заехала девочка, которая тоже хотела петь. Она каждый день сочиняла песни и копила деньги на диск. Я знаю, что до сих пор она не записала на студии ни одной песни, несмотря на участие в многочисленных конкурсах.

Моя подруга Е*, которой я дала второй шанс, подсыпала мне в алкоголь таблетки, от которых у меня снесло крышу и останавливалось сердце. В тот момент со мной была новая соседка Т*, которая сказала, что не будет вызывать скорую и что ей страшно. Я в ужасном состоянии позвонила в скорую, еле выговорила свой адрес, и бригада была уже через пять минут. В те минуты я думала: «Боже, я не хочу умирать, я даже никогда еще не любила». На скорой приехали три пьяных медсестры, которые кричали на меня: «Вставай падла, хватит прикалываться». Вкололи что-то в вену и сказали: «Че ты придуряешься, в больницу, что ли, хочешь?» Я, посмотрев на них пьяных, сказала: «Мне еще хуже, везите в больницу». На что они ответили: «Вот сучка, проблемы создает. Слышь, она в больницу собралась». Так меня отвезли в больницу, где врачи установили диагноз, что было что-то подсыпано в алкоголь, и отпустили меня. Я разместила в Инстаграме фото, что я в больнице, и тот самый Д* с пляжа тут же написал мне: «Что случилось, нужна ли помощь?» Я подумала: «Боже, какой хороший мужчина, надо приглядеться».

Выписавшись, я взяла больничный и поехала домой, где еще долго приходила в себя, организм давал сбои. Я стала писать сценарии к фильмам и организовала проект «Строительство храма». Между тем О* стал рассказывать, что его друг Д* из очень воспитанной семьи. Если бы не наша случайная встреча на улице в Москве, после моей болезни я бы все равно не встретилась с Д*. Видимо, сердце что-то чувствовало больше разума. Я шла, в руках был телефон, и я искала по навигатору маршрут, а когда подняла глаза, то увидела, что навстречу идут О* и Д*. Я все же по воле судьбы встретилась с Д*. Позже он стал звонить мне и уговаривать встретиться, у меня была масса проблем, в том числе и со здоровьем, и я все время откладывала встречу.

Все же я дала Д* шанс, он приехал за мной, и мы отправились в самый ужасный ресторан, где воняло тухлятиной, куда бы я никогда не зашла одна из-за невыносимого запаха. Я отказалась что-либо есть, только пила сок. Между нами происходил диалог.

— Ты все обо мне знаешь, я бы хотел узнать только о тебе, — сказал Д*.

— Но я ничего о тебе не знаю! — ответила я.

Молчание.

— Я хорошая девочка.

— Если бы ты была хорошей, то не приехала бы в Москву, город разврата.

Молчание.

— Тебе родители помогают? — спросил Д*.

— Нет.

Испуганный взгляд Д*.

— Я сама достаточно зарабатываю.

Взгляд Д* успокоился.

Он доел тухлый суп и отвез меня домой. По дороге я рассказала, что по соседству в другой комнате живет женщина, которая меня бьет, а он посмеялся. Я пришла домой и поняла, что с таким чудовищем больше никогда общаться не хочу. Про то, что я хотела петь, я не стала говорить, чтобы в очередной раз не услышать: «Посмотри на себя». После нашей встречи он сразу прислал смс: «Я тебе не понравился?!» Я промолчала, а он скинул видео, где у него берут интервью про его группу «Блестящие». Известная певица Ж.Фриске якобы обязана ему всем за свой профессиональный успех, ведь это он однажды заметил ее и позвал в группу. Я решила посмотреть про него информацию и в сетях увидела рядом с ним молодую девушку, мою ровесницу, и подумала, что это, наверное, его племянница, или даже вообще дочь. Девочка также была очень зажатой, напуганной и это навело мысли на то, что, наверное, просто он строг в воспитании, как и мои родители. Он продолжал оставаться директором групп, самых известных исполнителей и помогать в организации концертов успешных деятелей шоу-бизнеса.

Д* стал мне постоянно звонить и настаивать на следующих встречах. И все-таки я решила дать еще один шанс, чтобы окончательно убедиться, что он ужасен, и больше с ним не встречаться. Мы пошли в кино, где я попросила задний ряд, чтобы удобнее было сидеть, он же сказал: «Да ты просто неуверенная в себе». На что я не промолчала, а сказала ему, что если мы не пересядем, то я выйду на сцену и станцую. А он сказал: «Ну да, полно придумывать», но все же встал и пересел. Мы разговорились о мечтах, и я сказала то, что первое пришло в голову: «Хочу быть Мисс Вселенной». На что он нашел мне в телефоне правила участия и пункт, где была прописана большая сумма денег, которую для этого необходимо вложить, а также прибавил: «Вперед. Лечи амбиции, ты вовсе не настолько красива, чтобы принимать в этом участие. Я свои амбиции все давно удовлетворил».

Все больше я становилась эмоционально зависимой от него. Я перестала понимать, что вообще происходит, и постоянно хотела разобраться в себе. Он стал привозить меня к себе домой, а по возвращении я все очень смутно помнила, несмотря на то, что не пила у него ни воды, ни алкоголя. Я была в загипнотизированном состоянии. Я перестала звонить домой маме по неизвестным причинам. Тем временем, я стала догадываться, что эта его девочка — вовсе не племянница и не дочка, а законная жена, которую он отвез в Германию и выделил ей несколько машин и жилье, а также оставил общего сына на воспитание. Когда я спросила во второй раз: «Ты точно не женат?», он очень взбесился и стал меня оскорблять.

Я продолжала снимать жилье и после нашей встречи, он давал мне бутылки вина, шампанского и говорил: «Будет плохо, пей». Я стала пить, а почему — не понимала. Он захотел детей и был готов выделить квартиру. Я была будто бы зомбирована, уже давно забыла про музыку и вообще приходила на работу пьяная. Я стала как под гипнозом ждать его следующий приезд, каждый день до четырех утра, пока не засыпала, как будто наркоман, а он мог просто не позвонить и не приехать. Психика расшатывалась.

На работе освободилась должность повыше, и я сразу подошла попроситься претендентом на нее. Мне выдали список литературы, который необходимо было прочитать, а я продолжала находиться в некой эмоциональной отключке. Я лучше всех защитила свои знания и перешла на новое рабочее место, где моей коллегой оказалась взрослая женщина, которая не могла вынести что я, будучи молодым специалистом, получаю такую же зарплату, как и она под старость. Я ей проболталась, что хочу петь, и она мне каждый день указывала, что я должна петь песни, а не в офисе работать. А на какие деньги их записывать в студии и где петь, это уже были мои проблемы.

Продюсер Д* стал беситься, почему я не учусь, а я боялась сказать, что у меня нет денег или возможностей для бесплатного обучения. Ему же было выгоднее, чтобы я училась, была больше загружена и меньше надоедала ему с вопросами: «Привет, как дела?» Говорил, что семья — это обязанности, а ему они не нужны. Когда зашел разговор про любовь, то он сказал: «Любовь есть, пока секс есть». Я, зная любовь, нежность и лебединую верность в своей семье, говорила: «Нет». А он говорил: «Дааа, ты просто глупая».

Каждый раз он заставлял надевать короткие шорты, и я ходила в них как дешевая девица. Он смеялся, что у меня нет водительских прав, а у меня просто не было денег их получить, но сказать об этом мне было стыдно, и я молчала. В ресторанах он заказывал мне по минимуму еды и часто алкоголь, который я не хотела пить, но он заставлял. Я превратилась в человека, ни в одном образе которого не было ни следа от настоящей меня. Каждый день на протяжении четырех месяцев он ломал мое воспитание и взгляды на жизнь и, похоже, в какой-то момент сломал их окончательно. Я перестала любить смотреться в зеркало, поднимать высоко голову и быть сильной, какой была всегда.

В свои двадцать пять лет я загадала желание «Быть счастливой». Спустя пять минут мне на телефон пришло смс вместо поздравления с днем рождения от Д*: «Пошла ты на…, лучше меня никогда не найдешь». Я набралась храбрости и написала ему: «Сам пошел на…», а он мне: «Запомни, я советую тебе никогда никого не посылать». И тут со мной начались самые страшные психические мучения. Я не любила его, и даже не было привязанности, а также я понимала, что он от своей природной душевной жадности, никогда даже не целовал и не обнимал нормально, но эмоционально я оставалась под гипнозом.

На две тысячи рублей, подаренные родными на день рождения, я купила по акции себе первый в жизни абонемент на месяц фитнеса, чтобы спорт восстановил мои попорченные нервы. Как же я боялась там заниматься одна, всех стеснялась, боялась спросить, как включить тренажер. Моя скромность и тут меня подводила. Больше времени я проводила в бассейне и в сауне, куда приходил продюсер Б.Серкебаев из группы «А’Студио». К нему подходило много девушек, желая пообщаться, я же просто наблюдала за процессом и часто посмеивалась, потому что слишком много знала и понимала.

Из головы постоянно не вылезали мысли о Д*, я чуть ли не каждый час думала: «Сволочь, скотина, встречу, плюну в лицо». Моя соседка сказала: «Подожди, он еще тебе руку пожмет». А ее друг: «Какую руку, пройдешь мимо и все, еще такому руку пожимать». Три недели я просыпалась с мыслью броситься под поезд. Друг продюсера О* сказал, что я больше не увижу Д*, и что нужно было думать не сердцем, а мозгами, встречаясь с Д*. И что я, как маленький ребенок, живу с открытой душой и верю в любовь. На работе я каждую минуту думала о нем, более того, я стала притягивать подобных ему людей. Так моя начальница попросила меня съездить с директором на другой объект. Всю дорогу директор говорил мне: «Пойдем, зайдем, посидим где-нибудь, пообщаемся!» Я не понимала, почему при скромном воспитании и поведении со мной происходят такие вещи. Я поняла, что больше никогда не собираюсь молчать, когда ко мне так относятся, и сказала открыто: «Ты женат?» Он сказал: «Да, моя жена сидит дома и воспитывает двух детей». Я сказала: «Я тоже с шестнадцати лет хочу семью, но не встретила не одного нормального мужчину и завидую твоей жене, что она замужем». Больше он меня не тревожил.

В новый год, я все выходные просидела с книжками про политику, психологию, манипуляции, мне хотелось понять, в какое психическое состояние меня ввел продюсер Д* и чем я так расстроена. Я знала, что до занятий продюсированием он работал в контрразведке и, явно, многому там научился. Я не могла выйти из-под гипноза, и как будто была запрограммирована на самоуничтожение. Я даже хотела пойти в проект «Билет на Марс, полет в один конец», чтобы исчезнуть навсегда. Я удалила всю свою музыку и написанные песни, а также почти все фотографии и уничтожила много одежды, которую почему-то посчитала больше не нужной. Тем временем на работе моя коллега по кабинету меня выжила, а начальница вызвала к себе и попросила уволиться.

Я нашла жилье подешевле, в трехкомнатной коммунальной квартире, где в каждой комнате, кроме моей, было по четыре девочки. Моя соседка жила в Москве десять лет, у нее не состоялась личная жизнь, и она была сплошным невротиком. В комнате были черные потолки, рваные обои и надувная кровать для меня. Соседка любила спать с открытыми окнами, и меня всю продувало, так, что я простудила, все, что можно, в том числе и легкие. Когда ночью у меня была высокая температура, и еще открытое окно, а также нескончаемый кашель, на который она раздражалась, я надевала пуховик и уходила сидеть в подъезд до утра. В подъезде я читала книги и просматривала Инстаграм. У нас был пятый этаж, поэтому часто там сидели и бомжи. Но когда их не было, я могла спокойно поговорить с мамой, так как в комнате нельзя было шуметь, а на улице не всегда была хорошая погода. Поговорить с соседкой, которая была знакомой хозяина, оказалось невозможно, а найти другое жилье за такие же деньги я не могла. Я думала, что поживу два-три месяца, пока не найду новую работу, но получилось так, что я там провела больше года. Позже мы выпросили у хозяина денег на обои и поклеили их. Соседка постоянно говорила о плохом — о своих болезнях, страхах, одиночестве, и дома была самая отвратительная обстановка.

Я проходила в день по несколько собеседований, но каждый раз происходило что-то необъяснимое. В одном месте на меня накричали за то, что я указала, что люблю ходить по театрам, а кто я такая, чтобы так жить. В другом месте я была слишком молода и красива. Нервы сдавали окончательно. Кушать дома больше было нечего, я пребывала в полуголодном состоянии. Помочь мне было некому. Я то устраивалась на работу, то увольнялась, ели сводя концы с концами, пока твердо не решила, что если не найду нормальную работу, то лучше умереть с голода. Так я пришла в Москву Сити работать менеджером, они продавали почти воздух, и была большая текучка, из-за которой на работу я все же не пошла, а вот с директором, которому было всего двадцать семь лет, я подружилась. Оказалось, он вел разгульный образ жизни, много пил и принимал наркотики, поэтому ни о каком развитии дружбы и речи не было, однако, узнав из смс-сообщений мою историю жизни, он отправил мне две тысячи рублей, и я, наконец, купила себе картошки и хлеба.

Другой знакомый пригласил меня в Думу на круглый стол, и там я поймала на себе взгляд одного мужчины, который потом представился депутатом. Я решила сделать первый шаг и написала ему в сети. Мы встретились в перерыве между его заседаниями. Два часа он рассказывал о своих достижениях, как снимается во всех передачах на телевидении, сколько лайков у него в Фейсбуке, а потом прибавил: «Я вижу, что ты хочешь построить карьеру через постель». Я вытаращила глаза и ответила: «А когда я получала красные дипломы, я, что, тоже думала о сексе?» Он замолчал, и больше вопросов не последовало. Он поцеловал ручку на обратном пути у Думы, и я поехала домой. Я твердо решила, что на этом все закончится. Но когда очередное собеседование проваливалось по причине: «Вы пришли в брюках, а надо в платье», он продолжал мне писать, и я его спросила: «Можешь ли ты мне помочь с работой?» Он сказал: «Я устал всем помогать, поэтому нет». И я подумала, что если депутат не помогает людям, то все совсем плохо. Я была с ним в отношениях три месяца, а потом ушла от него, потому что не хотела больше выслушивать причитания, что тональный крем у меня не тот, да и вообще, что я дерьмо. За время общения с ним я открыла свое Модельное агентство и Психологический центр, поступила в институт за границей. Когда я ушла от него, то отказалась от всего.

Дома соседка приходила злая на то, что я вновь не работаю, говорила, что я самая глупая и никому не нужная, хотя на самом деле она так думала о себе. В понедельник она жаловалась, когда же пятница, в выходные сидела дома, а в воскресенье у нее начиналась истерика, что надо снова идти на работу. Но мне было непонятно, если ей нравится работа, то почему она так переживает? Спать мы ложились в девять, так как вставала она в пять утра, несмотря на то, что на работу ей надо было выходить гораздо позже, чем мне. Ее раздражала даже не так висевшая занавеска. Я понимала, что мне придется терпеть ее, пока не найду новую работу. Я взяла кредит, чтобы хоть как-то жить. Все вокруг смеялись, что я вру, что у меня нет денег покушать. Никто мне не верил, и все говорили: «У тебя фото в ВКонтакте, как ты в Большом театре», несмотря на то, что этому фото было два года. Я не сдавалась и в одно место все же устроилась, но там оказался сущий ад, в котором пришлось проработать еще девять месяцев.

Меня взяли на самую низкую должность, и я сидела с красными дипломами около туалета. А также с директорами разных подразделений, которые каждый день кого-то увольняли, потом набирали и хвалились этим, приговаривая: «Я уже стольких уволил, а этого, что, не смогу уволить что ли?» Коллеги подставляли друг друга, и я выслушивала постоянные оскорбления в свой адрес и не понимала, почему им так удобнее общаться. Я перестала мыть голову по две недели, стала ходить в одних и тех же штанах, что жутко раздражало руководителя, который постоянно ко мне подкатывал для близких отношений.

У меня начались нервные срывы. Я боялась, что уволят и с этой работы, и я опять буду голодать и не есть неделями. Директора раздражало, что я очень сутулюсь, а я не могла уже расправить плечи, пока отец не сказал мне, что надо отвечать: «Вот взвалишь на свои плечи тяжелый рюкзак, я и посмотрю, как ты не засутулишься». Директор ругался, что я не хожу с руководством на обед. У меня просто не было денег посещать те же дорогие места. Я ходила в «Му-Му», где заказывала себе по минимуму, но так как «Му-Му» было на расстоянии двух километров, то доходила я до него лишь дважды в неделю, в остальные дни просто покупала булочку и яблочко. Столовой не было, и есть на рабочем месте тоже было нельзя. Поэтому ела я лишь вечерами, приходя с работы и успевая приготовить еду до прихода девочек. Они каждый вечер много пили, курили, и плакались о своих мужчинах, которые их не ценили, били. Правда, в одной комнате у нас была девочка, преподавательница музыкальной школы, но, видя ее запои, дружить с ней мне совсем не хотелось.

Я разместила свое объявление «Певица ищет работу» где только можно. Стали приходить приглашения от непонятных продюсеров. Я пришла в одно кафе, спела пару песен, но закончилось все печально. После песни меня подкараулил мужчина, он смог пробраться в мою, так сказать, гримерку и порезал меня ножом. Я понимала, что так больше продолжаться не может.

На работе я очень страдала не просто от воспоминаний о прошедших неудачах, а еще и от того, что мой мозг не понимал офисных приказов, он любил волю и хотел творить. Мама с папой постоянно говорили, что я должна работать в офисе и быть как все, что мои запросы петь — это ненормально. Для меня было страшным просиживание штанов ради копеечной зарплаты, где проходили все времена года, но ничего другого сделать пока не получалась.

На работе я читала Псалтырь и просила Бога помочь мне понять, кто я, и найти верный путь. Бог стал разговаривать со мной. Когда я шла по улице и в очередной раз спросила: «Господи, скажи, что я должна выбрать, заниматься творчеством или мучиться в рутинной работе?», то вдруг через пару шагов женщина дала мне в руки листовку, в которой было написано: «Слушай свое сердце, верь в Бога». Когда, собираясь на работу, я проснулась утром грустная и сказала Богу: «Дай, мне знак, кто я?», то в течение десяти минут в интернете пришло сообщение: «Привет, у вас лицо великого человека». Больше я не решалась задавать вопросов Богу, чтобы даже саму себя не посчитать сумасшедшей. Я стала чаще советоваться с батюшкой про свою боль. Позже я поехала к Матроне не только со своими записками, но и с записками от всех тех, кто не смог стоять в длинной очереди к иконе и положила свою записку: «Прошу, помоги мне найти человека, который поможет мне в моем пути. Мальчика из моей детской мечты».

Я решила больше никогда не начинать отношения с успешными людьми и ВКонтакте поставила статус: «Замужем». Меня пригласил в кино один мальчик, который был братом моей знакомой, и я решила сходить. Мы пришли на фильм «Любовь сквозь время», но я не успела сесть в зале, как начался диалог:

— Ты замужем? — спросил мальчик.

— Нет, — ответила я.

— А почему тогда такой статус?

— Чтобы фильтровать поток желающих.

— А ты не думаешь, что так можешь упустить хорошего парня?

И тут я автоматически сообразила, сказав: «Там нет хороших».

— Ты откуда? — спросил он.

— Из деревни.

— А зачем ты в Москву приехала?

— Петь хотела.

— И что?

— И ничего, и продюсер был, и депутат был, даже цветочков не подарили, а я потом жить не хотела… Сволочи.

— Ты что, не знала, что они такие?

— Не знала.

— А какой для тебя хороший?

— Как мой папа — красивый, умный и целеустремленный.

— А зачем ты тогда в сети сидишь?

Я просто замолчала.

В этот момент пришла пара, и образовалась суматоха с местами. Я обернулась посмотреть, мы или мальчик по другую сторону занял их место, но увидев, что он смотрит на меня, отвернулась. В итоге пара села. Я продолжала сидеть молча и ждать фильм, пока не пришла другая пара и не сказала, что кто-то сел неправильно. Я посмотрела на того обычного мальчика. Через пару месяцев я зашла в интернет, набрала имена звезд и увидела там его. Это был В.Соколовский, который построил карьеру певца с помощью отца и наслаждался славой. Я прокомментировала его фото в Инстаграме, а он зачем-то добавил меня в друзья ВКонтакте.

Я нашла самую простую автошколу с рассрочкой платежа и пошла учиться на права, ничего не сказав родителям до момента, когда права были уже на руках. Я свято продолжала верить, что мир не без добрых людей. Ко мне в автошколе привязался молодой мальчик — альфонс, который приехал учиться в консерваторию из Минска. Как только он узнал, как я живу бедно, то сразу отстал. В автошколе я подружилась с инструктором и рассказала ему о своей жизни. Он предложил мне пойти с его сестрой учиться в МГИМО. Я решила попробовать начать учиться и там.

Дома соседка каждый день капала мне на мозги: «У тебя инструктор дурак, он тебе предложил МГИМО, а должен исключительно обучать вождению. Смотри, не сбей кого-нибудь!» А когда она узнала, что я готовлюсь к учебе, то уже в восемь вечера говорила, что мы ложимся спать, а я ей отвечала, желая проучить: «Отлично, я скачала все необходимое на телефон и могу учить под одеялом». Именно под одеялом, я изучала книгу за книгой.

В обеденные перерывы я стала каждый день ходить в церковь, сидеть там целый час и молиться. Я научилась писать иконы, несколько раз пела в церковном хоре и даже решилась последовать примеру прадеда-священника, пойти по его стопам и уйти в монастырь, посвятив жизнь служению Бога. Я продолжала заниматься волонтерской и благотворительной деятельностью, помогая детям, пенсионерам, животным.

Прочитав как-то утром молитву иконе Казанской Божьей Матери, мне ВКонтакте написала маленькая девочка, то ли пятнадцать, то ли семнадцать лет ей было, в общем, поклонница звезд, которая постоянно много хотела обо мне знать, хитря. На предложение встретиться или созвониться я услышала: «Не раньше марта, на мой день рождения», а через некоторое время сказала: «Ты знаешь, не будем встречаться, может быть, как-нибудь еще свидимся в жизни». Говорила, что я красивая, умная, добрая и все у меня и так будет хорошо, просто-напросто нужно быть сильной. Интересовалась, откуда в моих друзьях В.Соколовский, и что она хочет, чтобы он ее тоже добавил. На что я отвечала: «Зачем тебе это, главное те, кто рядом, а не в сетях!» Она предлагала мне ходить по ресторанам, чтобы подцепить парня, обратить внимание на самого известного певца — Е.Крида, про которого я вообще и не знала, так как телевизор не смотрела с момента переезда в Москву, в съемных квартирах его не было. Девочка посоветовала ходить в церковь и вымаливать хорошего парня, а когда узнала, что я каждый день посещаю церковь, сказала: «На колени вставать надо». Я сказала, что и на колени встаю, на что она обозвала меня монашкой.

Тем временем соседка по комнате тайком проткнула мою надувную кровать, и до покупки новой мне пришлось спать на полу. Денег совсем не было. Я плакалась той же самой девочке про свои трудности, как будто бы там был взрослый человек, который может помочь, пока она не сказала мне: «Я зря трачу на тебя время, у тебя ничего не меняется. А я буду певицей». Я сидела и думала: «Везет же, мне бы главное — жилье спокойное и покушать нормально». Меня очень раздражало, что за фото скрывается другой человек, во-первых, сумасшедший, и доводит и меня, а во-вторых, пытается нечестным путем узнать обо мне, и я просто послала девочку на три буквы.

Когда я сдала на права, то соседка стала беситься, что я нахожусь дома больше прежнего. Сколько бы раз я ни ставила ее на место, она продолжала меня выживать, сказав, что любит дома бывать одна, и что я минимум два раза в неделю не должна появляться раньше одиннадцати вечера. На тот момент мне уже давно приходилось скитаться, чтобы поговорить с мамой, по лавочкам и паркам, в том числе на морозе и в дождь, поэтому уговор я приняла легко.

Я взяла себя в руки. Утром в выходные дни я шла на службу, потом бегала по парку и стала посещать выставки, музеи, которые были бесплатными в третье воскресенье каждого месяца. Занялась всеми возможными видами спорта и научилась кататься на роликах, которые одолжила знакомая с работы, освоила лонгборд. Я продолжала каждый день смотреть научные передачи, читать книги под одеялом и не сдаваться под гнетом судьбы. Также я посещала различные первые бесплатные уроки, в том числе и по пению, прошла все возможные московские тренинги про бизнес, личную жизнь. Я даже заглянула в мавзолей Ленина.

Я стала ходить на бесплатные спортивные занятия по боксу, дзюдо, балету и йоге. Участвовала в спортивных мероприятиях и завоевывала золотые медали по танцам, бегу, большому теннису, велогонкам и другим видам спорта. Меня позвали поиграть в футбол, где без тренировки и подготовки проявились дедушкины гены, и я, забив больше всех голов, также получила золотую медаль. Я организовала женский футбольный клуб и возглавила его как арт-директор. Тренировала лошадь для конных скачек, которая в итоге заняла в соревнованиях второе место, и я стала членом аэроклуба.

Летом я просто гуляла по городу одна, но каждый раз на улице ко мне подходил какой-нибудь парень, желающий меня снять или обокрасть. Я одевалась всегда просто, не обнажала ничего, совсем не красилась, поэтому я понимала, что просто мыслями притягиваю внимание таких людей и позволяю себе общение с таким миром. Я даже купила себе колечко и надела его на правую руку, но и это не помогло.

Шел уже четвертый год моего пребывания в Москве. За полтора года скитаний в поисках работы, неудавшейся любви, я в первый раз попросилась в отпуск. Этот отпуск стал для меня духовным открытием. Я не просто перечитывала книги мудрости вдоль и поперек, изучала йогу и цигун или ходила в церковь на исповедь. Я уехала в дом детства и, когда дома никого не было, села в самом любимом месте своего детства и решила отпустить все то, что наболело, все то, что мешало мне двигаться вперед, чтобы освободить место для счастья. Я попыталась объясниться с самой собой обо всем произошедшем, и неожиданно мне стало чуть-чуть легче.

Я увидела, новое небо и как от деревьев исходит свет. Даже моя собака почувствовала изменения во мне. Я стала чувствовать различные запахи, которых не было наяву, и лучше предчувствовать события, а также чувствовать души живых людей. Хотя, наверное, это есть в каждом, если смотреть на мир сердцем.

И, несмотря на то, что я всегда любила жизнь, я решила вновь стать тем ребенком и посмотреть на всю свою жизнь с чистого листа. Я бежала на улицу лепить снеговика, утром вставала встретить первый рассвет и получить заряд солнца, а вечером смотрела на звезды и луну. Все стало вновь как в детстве, как у любого творческого человека, а чужие корыстные слова, душевная мелочность и обманы уходили все дальше. Слова Ошо из книги «О детях» я прочувствовала на себе: «Детский опыт сопровождает мудрых людей всю жизнь. Они жаждут его снова — той же невинности, того же изумления, той же красоты. Сейчас он подобен далекому эху, сладкому сну.

Однако все религии рождаются из неувядающего детского стремления к чуду, правде, красоте, жизни, танцующей повсюду. В пении птиц, в красках радуги, аромате цветов, где-то глубоко внутри себя ребенок вспоминает о потерянном рае.

Неслучайно во всех религиях мира есть притча о том, как когда-то человек жил в раю и по какой-то причине был вынужден покинуть его. Это разные истории, разные притчи, но они подчеркивают простую истину: эти истории поэтическими средствами рассказывают о том, что человек был рожден в раю, а затем потерял его. Отсталые, глуповатые люди совсем забыли об этом.

Но разумные, чувствительные, творческие люди по-прежнему стремятся ощутить тот рай, который они когда-то знали, и о котором у них, к сожалению, остались лишь слабые воспоминания. Они снова начинают искать его.

Поиск рая — это новый поиск детства. Конечно, ваше тело уже никогда не будет детским, однако ваше сознание может быть таким же чистым, как сознание ребенка. В этом весь секрет мистического восхождения: стать опять как ребенок, невинным, незасоренным знанием, ничего не знающим, сознающим все, что происходит вокруг, с огромной любознательностью и чувством таинственного, которое невозможно утратить».

И по воле судьбы на канале «Русский роман» я пересмотрела все русские сериалы, которые показали мне, почему подруги предают и подставляют, как женщины ждут свою любовь, вопреки всему. И впервые за столько лет я увидела в этих сериалах не выдуманную историю, а свою жизнь.

Приехав в Москву, я стала еще больше ходить по церквям, и на пути к одному храму я увидела красивый парк, который был подобием поля моего детства. Он помогал мне вновь найти себя и придавал силы. В нем я оставила все последние обиды. Возвращаясь с работы со слезами на глазах, я увидела под ногами изумруд, вспомнила про книгу Пауло Коэльо, и поняла, что все будет хорошо. А еще через неделю я услышала голос: «Полюби себя», и я задумалась, где же та девочка, которая получила красные дипломы, которую все любили, и почему она сломалась!? Почему она открывала двери в свою жизнь самым отвратительным людям!?

В последнее время директор на работе все больше бесился, что я не хочу с ними общаться, не прислуживаю и не улыбаюсь. Он постоянно пытался понять, почему я перестала со всеми общаться, и как мне удается целый день молчать. Стал высмеивать меня, обзывать привидением. Постоянно говорил, что мне надо идти работать в актрисы, и так хотелось послать его куда подальше. Мама целыми днями капала на мозги, что подожди, не увольняйся, на что ты жить будешь, посиди еще чуть-чуть. Я часто заходила на работе в туалет, плакала и говорила себе: «Послушай, я обещаю тебе, ты будешь самой счастливой девочкой, поверь мне». Я заглянула в Инстаграм, вновь увидела, как же счастливо живут другие люди, и это мотивировало меня. Я просто встала и пошла уволилась. Это было правильным решением. Через три дня я уже нашла другую работу, на которую пришла замкнутой, боялась каждого слова, каждого взгляда. Коллеги были настолько хорошими, что я постепенно, пусть и очень медленно, но восстанавливала позитивный взгляд на мир.

Бывшая моя знакомая, которая однажды меня подставила, узнав про мое одиночество, познакомила меня с богатым молодым бизнесменом. Я решила принять ее подставу и освоила с ним гольф. Два месяца я не позволяла ему даже обнимать себя и держать за руку. Он постоянно говорил: «Да ты, оказывается, не глупая. У тебя родители вместе, разве такое бывает? Все бабы проститутки!» Мое терпение от его взгляда на мир лопнуло, и я больше не хотела с ним общаться.

Я стала еще больше бегать в своем парке, где часто отдыхали большие компании. Мужчины прозвали меня самой красивой девушкой в Москве, и каждый раз, когда я бежала, они кричали: «Здравствуй, самая красивая девушка в Москве!» Меня это раздражало. Вскоре, я отказалась от юридической магистратуры в Институте Мировых Цивилизаций В.В. Жириновского, на которой настаивал прокурор. Подготовила свою коллекцию одежды для показа на Неделе моды в Москве. Я создала свой небольшой театр, а также проводила тренинги. Я активно занималась политикой и претендовала в депутаты, но баллотироваться отказалась, потому что не хотела посвятить жизнь стопке уже написанных законов, в которых зачастую отсутствует какой-либо здравый смысл. Спасибо всем тем, кто тогда был со мной!

Однако новых себе друзей я найти не могла. С момента расставания с продюсером, больше не доверяя людям, я везде ходила одна. Я познакомилась на футболе с девочкой, которая постоянно твердила, что она самая крутая, и что она работает секретарем в суде, а я глупая, потому что хочу нереальных вещей от жизни. Один мой «друг» депутат вообще посмеялся надо мной и позвал на выставку в Soho. Я тем временем пошла за платьем для мероприятия, потому что в гардероб ничего нового не приобреталось уже полтора года. Мое лицо было похоже на черное грязное измученное и постаревшее пятно, с грустными от боли глазами. Однако, по предчувствию, что мероприятие не состоится, я купила себе порванные на коленках джинсы, потому что у меня были лишь одни штаны, которые стирались, за ночь высыхали и снова надевались. Там я увидела парня в солнечных очках и подумала: «Как же он похож на певца Е.Крида, именно на того, про которого писала та девочка». Он взглянул на меня хмуро. Пока я стояла на кассе, парень снял очки, и я уже видела, что это действительно был он, и не могла понять, почему эти люди попадаются на моем пути. За четыре года проживания в Москве, я столкнулась в совершенно разных местах с массой медийных людей, что помогало мне заострить взгляд на их жизни и учиться. Депутат, конечно, меня обманул, и никакого мероприятия в Soho и не наблюдалось. Просто я очень раздражала его своими планами на жизнь, и он сказал, что сделает так, чтобы меня вообще никуда не взяли работать.

Я почти каждый день стала ходить в церкви, в выходные вставала пораньше и шла сразу в несколько. Я проходила мимо ресторанов и видела, как там сидят люди, у которых есть друзья, которые корыстно улыбаются друг другу, их карманы были набиты деньгами, и понимала, что мне это не интересно, я хочу другого. Когда не было соседки, я плакала перед иконами и спрашивала: «Почему, Господи?» Я стала искать жилье и звонить в другие места, но там предлагалось жить вообще на кухне, или еще хуже — в прихожей, совместно с мужчиной.

В своем парке я не просто оставила всю боль, я обнимала деревья, провожала закаты, кормила уточек и думала, как же природа прекрасна, а однажды разложила одеяло и стала рисовать план. Я пыталась понять, чего искренне хочет мое сердце, и пыталась договориться с Богом. Через две недели я переехала на другую квартиру, и теперь у меня была своя комната, где я каждый день благодарила Бога и не верила, что можно жить в тишине. Не успела я въехать, как в сети я просто наугад стала добавлять людей в друзья, и один мужчина мне написал: «Мы знакомы?» Я вначале не обратила на него внимания и ничего не ответила, подумав: «Такой же», а он вновь спросил: «Так мы знакомы?» Он оказался известным журналистом из Германии по имени Евгений Кудряц, и я подумала, а что, если и мне попробовать писать. Я решила взять у него интервью, и у меня появился друг, у которого я могла консультироваться.

Я решила вновь рисовать картины и создала коллекцию мужских галстуков. Меня стали просить написать статью на заказ, но я всем отказывала. Когда меня стали приглашать, как журналиста, на вечеринки со звездами, то я бесилась и хотелось кричать: «Я хочу петь, хватит с меня». Я устроилась работать редактором экономического журнала.

На заработанные деньги я решила свозить родителей в Сочи. После пляжа я всегда заходила в церковь помолиться. Знакомый мамы подарил мне книгу про духовную жизнь и был сражен, что я пришла к Богу в двадцать шесть лет. Но я с детства была с Богом, просто наступил момент, когда я понимала, что Он мне нужен еще больше, чем когда-либо. Даже на море у меня была сильная депрессия, отвлечься от нее получалось лишь на считаные минуты. Я ужасно хотела петь, но петь свои песни. Меня часто звали исполнять чужой текст и под плохую музыку, что совсем не хотелось. Я прочитала все книги Ника Вуйчича, и они меня не только вдохновили, но теперь я твердо знала, что есть человек, который смотрит на мир, так же, как и я. Папа ругался, что на море я не наслаждаюсь моментом, а читаю книгу за книгой. Он постоянно отговаривал меня от моих целей, как когда-то его отговаривала от ведения бизнеса моя бабушка. Я решила выйти из его игры и сказала, что это моя жизнь.

Девочка, которая общалась со мной в сети и не хотела встречаться, скрываясь за чужим лицом, увидела, что я пишу статьи, и спросила меня: «У тебя появился парень?», а я ответила: «Нет, друзей бы найти». Она: «Понятно». С самого начала нашего общения я понимала, кто скрывается за фейком, и мне очень хотелось посмотреть этому человеку в глаза.

Я впервые увидела, как при движении даже к маленькой цели встает множество преград, которые могут сбить с пути, и училась их обходить. Иными словами, мне постоянно мешал камушек в ботинках. Я все больше пыталась понять, как справиться с одиночеством. Цели и внутренний мир не помогали мне. Мне все говорили, что надо выходить замуж без любви, что той любви, которую я себе выдумала, между мужчиной и женщиной не бывает, и есть только выгода. На что я отвечала: «Любовь такая есть, и она между моими родителями, а по-другому и быть не должно». Соседка по квартире, которой было уже за пятьдесят, каждый день пила от одиночества, и мне было страшно идти ее дорогой.

Мне вновь больше не хотелось жить, я была постоянно одна. Разговаривать с теми людьми, которые меня не слышали, мне не хотелось. Я пыталась вновь всем помогать, чтобы забыть о своей боли. Когда мне было тяжело, я говорила: «Господи, обними меня», и мне становилось легче, и когда я в очередной раз задала вопрос: «Как же справиться с одиночеством?», то услышала в голове посыл бабушкиным голосом: «У тебя большая душа, никогда не забывай об этом».

Кто-то говорил, что у меня нет цели, поэтому я не хочу больше жить. Другие говорили, чтобы я занималась делом, в то время, когда я уже работала на нескольких работах. А еще говорили: «Да с такой внешностью, как у тебя, ты не пропадешь». Все проходили мимо, и все-все смеялись, как, впрочем, и всегда. Я нуждалась в искренних друзьях. Очень многие говорили, что я очень сложная и нужно быть проще, что мужчинам важно лишь тело, а не душа. Говорили, что любовь в современном мире и вовсе никому не нужна, ее просто нет, а я очень живая, поэтому не нравлюсь им, и если бы я была попроще, то со мной затусили бы. Но я все равно знала, что мужчина с добрым сердцем и большой душой есть, и кому, как не мне, обладать стрессоустойчивостью. Многие предлагали мне выпивать и покончить с собой. Их очень раздражало, что я хожу каждый день в церковь, потому что, по их мнению, нет никакого Бога. Мне хотелось выть и кричать: «Стая таких же, как и я, заберите меня с собой, не дайте мне погибнуть».

У меня оставался лишь один знакомый, который стремился стать депутатом. С ним было интересно общаться, но только на политические темы. Каждый день он говорил, что ему хорошо живется, а дети — это дерьмо. Он постоянно оскорблял меня и говорил: «Я тебя опережу во всем, заработаю денег, а потом куплю тебя. Ты будешь молиться, чтобы я позволил тебе родить от себя ребенка». Мне иногда казалось, что он просто шутит. Он утверждал, что помогать друг другу в мире — это неправильно. Более того, я решила пообщаться с его подругами и среди них оказались такие гадюки, что я просто написала ему: «Если тебе нравится, то, пожалуйста, держи около себя друзей, которые подставляют, доводят до смерти, а в трудную минуту пируют на твоем горе. Я больше этого не хочу. И измени свой взгляд на жизнь, мир так разнообразен, не всем нужны твои деньги. Важно, чтобы здоровье хотя бы было». Впервые я вздохнула с облегчением от одиночества.

И вроде бы все так порою просто, и есть в мире люди, встреча с которыми изменила бы мою жизнь или жизнь другого человека, простым словом, самым простым вниманием, но люди проходят мимо. А дом всегда там, где твое сердце. Я решила написать книгу и вспомнить все еще раз, анализируя свою жизнь. Мой ноутбук сломался, но я не сдалась и стала набирать книгу на iPhone, купленном два года назад. Спасибо Стиву Джобсу за такое изобретение. Так как я работала на нескольких работах, то приходилось писать ее ночью или в метро, где дорога на работу и с работы занимала больше часа. Спасибо за понимание. И я по-прежнему верю, что мир не без добрых людей.

А что будет дальше, представить сложно.