Screenplay 6. Найденная

Лиза Даль, 2018

«Мир снов стал настолько живым, что настоящий казался теперь тусклым и пресным. Поддельным. Возвращаясь в него, я чувствовала такую же тяжесть, какую, должно быть, чувствует кит, выброшенный на берег. Я будто зависла между двух миров, не понимая, какой из них настоящий, и подозревая в нереальности оба. Я думаю, теперь у меня осталось мало надежды на то, чтобы разобраться, в какой из них верить.»

Глава 4

— Давай руку, я помогу

— Не уверена, что это хорошая идея, — осторожничаю я, глядя в большой и круглый, как блюдце, блестящий глаз. Глаз этот смотрит на меня хитро, радужка его переливается всеми оттенками синего, и принадлежит он какому-то здоровенному зверю. Мощный, как слон, и такой же на первый взгляд неповоротливый. Видимость эта создаётся чрезвычайно плотным и густым мехом, который я неуверенно глажу. Какие-то волоски толстые, длинные, черничного цвета, а внутри — если гладить против шерсти — мягкий, светящийся сиреневым пух. Я знаю, что под этим мехом сильное и ловкое тело. Видела, как это существо перемахнуло через высоченную каменную гряду с проворством, которому позавидовала бы любая кошка. И вот теперь оно хочет нас покатать, подставляет свою спину, гортанно урчит и смотрит с умоляющим ожиданием. Лапы, оканчивающиеся то ли когтями, то ли присосками, нетерпеливо скребут о землю. Эхо уже сидит сверху и тянет мне ладонь.

— Тут, наверное, должно быть какое-то седло или вроде того, — бормочу я.

Он треплет существо по большому плюшевому уху

— Думаю, он оскорбится, если мы запряжём его, как лошадь.

— Ну хорошо, — решаюсь я и с его помощью вскарабкиваюсь на спину странного зверя.

Оказываюсь за спиной Эхо, прижимаюсь к нему теснее, обнимаю руками его грудь.

— Поехали?

— Ага, — отвечаю, разглядывая свои утопающие в мягкой шерсти бёдра.

Кататься на этом существе, конечно, здорово, особенно когда оно ловко перепрыгивает через широкие овраги, когда молниеносно взбирается на высокие сопки или даже просто мчится по ровной цветущей местности, но я знаю более захватывающее развлечение.

— Может, лучше полетаем на этих… драконах? — предлагаю, глядя на кружащихся над нами существ.

Не уверена, что это именно драконы, но другого определения в голову не приходит. Тела вроде бы чешуйчатые, сами раскрашены во все цвета радуги, у каких-то гребни на головах, у каких-то рожки или длинные, как у декоративных пони, гривы. Мы уже летали на них, и это было потрясающе. Со свистом рассекать воздух, пролетать над горами, крутиться с бешеной скоростью, переворачиваясь вдоль траектории полёта, проноситься в нескольких сантиметрах от грохочущего водопада, всем телом ловить переливающиеся на солнце брызги.

— Конечно, полетаем, но позже, — отвечает Эхо и гладит пушистую фиолетовую голову. — Не обижай его, он ведь тоже хочет нас покатать.

Я улыбаюсь, понимая, что он прав. Каждое существо здесь настойчиво добивается моего внимания и ласки. Бывает такое, что я просыпаюсь или засыпаю в груде пушистых тел, как когда-то засыпала ребёнком в груде мягких игрушек. Они урчат, пищат, ворочаются, ласкаются, подсовывают головы под ладони и трутся о ноги, а когда переворачиваешься поудобнее, понимаешь вдруг, что не на траве лежишь, а на животе какого-то громадного существа, довольного от того, что мы копошимся у него в шерсти. Всё это приятно настолько, что с трудом переносится. Но самое удивительное здесь — это, конечно, дракончики.

Мне не сразу удалось полетать. Несколько первых раз чувство страха выкидывало меня из этого мира, но я упорно возвращалась вновь и вновь, и в очередной раз Эхо сказал:

— Попробуй сосредоточиться на чём-нибудь. Например, на его шее.

Взмахом руки он подозвал одного из драконов, и тот, неизвестно как определивший, что жест относится именно к нему, начал снижаться.

Ветер, поднятый его мощными крыльями примял высокую траву, как лопасти садящегося вертолёта. Существо село, когти утонули в мягкой земле. Оно изогнуло длинную шею, и его голова оказалась возле моего лица. Ноздри его сужались и расширялись, обнюхивая меня. Я ожидала увидеть зубы, оскал или что-то вроде этого, но не видела ничего, кроме малиновой подрагивающей верхней губы.

— Не бойся его, — Эхо похлопал дракончика по голове, провёл пальцами по длинному мохнатому отростку, заменяющему ему бровь. — У него и зубов-то нет, цветочками питается.

— Цветочками? — повторила я, разглядывая мелькающий кончик узкого языка.

— Ну да. Как колибри. Забирайся сверху.

— А держаться как? — спросила я.

— Он сам будет тебя держать, не беспокойся об этом.

Я всё ещё настороженно разглядывала чешуйчатую спину и сложенные трепещущие крылья.

— Доверься ему, — расслабленно призвал Эхо.

Ну хорошо. Я запрыгнула дракону на спину, он дёрнул крупом, перекинув меня чуть ближе к шее, чтобы мои бёдра не мешали его крыльям. По настоянию Эхо я сосредоточилась на драконьей шее, смотрела на его гребень. Начинался он сразу за глазами, самые первые отростки расположены в один ряд и еле-еле отличимы от остальных чешуек на коже, но по мере того, как гребень поднимался выше и переходил на затылок, а затем и на мощную шею, отростки становились всё длиннее и выстраивались уже в несколько рядов. Я погладила их. Мягкие, тёплые, податливые. Бросила взгляд на землю — уже довольно высоко, будто с трёхэтажного дома смотрю. Картинка дрогнула и поплыла, я снова вперила взгляд в чешуйчатую шею, обхватила её руками, прижалась щекой и сосредоточилась на ощущениях своей кожи. Пока я тёрлась щекой о шероховатые тёплые пупырышки, существо поднималось всё выше и выше, я это чувствовала. Справа и слева от меня бились два огромных резных по краям крыла, солнечные блики играли в них, отражаясь от тонкой гладкой разноцветной кожи.

— Я лечу! — крикнула я в исступлении.

— Конечно, ты летишь! — крикнул Эхо, летящий рядом, мне в ответ и рассмеялся. — Ну что? Наперегонки до водопада?

Мы неслись над рекой. Река была широченной, как море. Она опоясывала всю планету целиком и заканчивалась огромным каскадным водопадом. Он срывался с невероятной высоты, образуя полукруг грохочущих пенящихся потоков воды. Да и сама вода была какой-то странной, сияющей, переливающейся, живой. Я смотрела на неё сверху, сидя на спине своего летучего змея, изо всех сил прижимаясь к нему коленками и крепко держась за шею и вдруг… Вдруг я почувствовала, будто это у меня выросли крылья. Я действительно ощущала их силу и натяжение кожи под потоками воздуха. Удивилась, перепугалась, но в следующий момент почувствовала, как балансирует сзади мой длинный и гибкий хвост, продолжение моего позвоночника, меня самой. Удивилась ещё сильнее, закрыла глаза, отдавшись этим невероятным ощущениям, а когда снова открыла их, картинка изменилась. Я видела ту же реку, но видела её по-другому. Изображение стало каким-то сетчатым, ячеистым, удивительно чётким. Видела сквозь толщу воды плывущих в этой реке разноцветных подвижных существ.

— Что?.. что это такое? — недоумевала я, хлопая широкими крыльями, а потом сложила их, вытянула шею и спикировала вниз, чтобы рассмотреть существ получше.

Зависла в метре над водой, размашисто помогая себе крыльями, и обомлела, осознав, что каким-то образом оказалась в теле дракона. Испугалась и вернулась в своё,

лежащее на кровати.

Через несколько дней рабочие вовсю трудились над прокладкой узкой пешеходной дорожки от моего отеля до моей сказочной лагуны. Сваи вбивались в морское дно, на них стелился каркас, на каркас укладывались деревянные доски, монтировались перила. Территория лагуны облагораживалась, рабочие расчищали пляж от сухих листьев и веток, редкие большие камни, попадающиеся под водой, выкорчёвывались, создавалось идеально чистое дно, безопасное и комфортное для купания. Мы наблюдали за строительством, я — сидя в тени под раскидистой пальмой с коктейлем, Алан — лениво обрывая сухие листья с садовых деревьев.

— Всё дальше раскидываешь свои щупальца, — усмехнулся он, глядя на орудующего молотком рабочего.

— О чём это ты?

Он подошёл сзади и загадочно понизил голос:

— Голова осьминога находится здесь, — он погладил меня по волосам, — в этом отеле. Одно щупальце, заднее, раскинулось от хозяйского дома до центральной дороги, другое, переднее, тянется от ресторана прямиком в море, и я сейчас про пирс, третье уползает вправо к лагуне. Чего-то не хватает, да?

Мы оба смотрели налево, в сторону соседского гест-хауса. Я потянула через трубочку коктейль, взболтала и отставила его в сторону.

— Ты думаешь о том же, о чём и я? — спросила.

— Артём. Я подумала, что неплохо бы прибрать к рукам соседский отель.

— Об этом не может быть и речи. Ты и так постоянно пропадаешь по своим делам, представь, если твой отель станет в два раза больше. Я же тебя совсем не увижу!

Я неслучайно подобрала именно этот момент. Артём был немного пьян, а значит, откровенен и беззащитен.

— Не преувеличивай, — сказала я ласково. — У меня не станет больше работы, я буду точно так же ездить на закупки, просто буду покупать в два раза больше продуктов. И всё. Нашему персоналу не хватает нагрузки. Уборщица почистит быстренько два-три бунгало, закинет бельё в стирку и отдыхает потом целый день. Бармены тоже не пашут в поте лица, особенно днём, сделают коктейль и сидят, нальют кофе и опять сидят. Они не отрабатывают свои зарплаты. Мы можем получать в два раза больше денег, не тратясь на работников. Понятие КПД знакомо тебе, Артём?

— Наши поварихи и так еле справляются по вечерам.

— Оставим им в помощь соседских кухарок, а остальной персонал уволим.

— Это что такое?

Артём отвлёк меня от книги, которую я читала, развалившись на диванчике в ближней к океану беседке. Я подняла на него невинные глаза. Прищурившись, он разглядывал персонал, облепивший прибрежные валуны. Скучающие работники смотрели на горизонт, изредка о чём-то переговаривались.

Соседский отель, выкупленный нами, закрыт на реконструкцию. Ремонтники преображают его, делают бунгало, похожими на мои, сносят ненужные, захламляющие территорию постройки, выносят старую мебель, ремонтируют крыши, фасады и настилы. Так и не уволенные мной и ничем теперь не занятые работники соседнего отеля, не найдя себе лучшего применения, просто смотрят на море.

— Я не могу их уволить сразу же, Артём! — голосом праведницы отвечала я. — Они сначала должны найти себе работу. У них же семьи, дети, всех нужно кормить.

— Какое тебе дело до их проблем?

— Перестань, ты же не изверг!

— Хорошо. Тогда какого чёрта они не ищут работу, а лежат тут как тюлени?

— Чтобы получать зарплату, они должны ходить на работу. Я же не буду им платить, если они не будут появляться на рабочем месте.

— И почему же в таком случае они не работают?

— Потому что им нечего там делать. Они ведь ничего не понимают в строительстве.

— Тогда пусть помогают нашим.

— Наши не пускают их на территорию.

— Почему это?

— Не знаю. Видимо, ревностно охраняют свои рабочие места. Уборщицы чуть не подрались здесь вчера, еле разняла.

— Ты ведь изначально не собиралась их увольнять, не так ли, милая?

Я молчала и застенчиво улыбалась.

— Чёрт знает, что такое!

Артём сплюнул на землю и удалился, послышался угрюмый мат. Довольная, я вернулась к книге.

Легко осознаваться только в таких снах, где происходит что-то запредельное и то не всегда. Например, делаешь что-то, и тут по воздуху проплывает акула. Так, думаешь, странно, наверное, это сон. Или нет? Начинаешь вспоминать — а плавают ли акулы по воздуху в реальности? Причём этот вопрос не кажется таким уж лёгким, потому что пока находишься во сне, для тебя реален именно он, а всё иное остаётся где-то на задворках сознания. Подсказкой служит сам вопрос — если он возник, значит не просто так, и даже если плывущая по воздуху акула кажется само собой разумеющимся явлением, начинаешь относиться ко всему происходящему с подозрением.

Окружающие люди тоже ничем не помогут, они-то как раз всегда уверены в том, что реальны. Однажды я осозналась до такой степени, что была на все сто процентов убеждена в том, что всё происходящее вокруг сон. Моя рука проходила сквозь стены, а ещё, когда я посмотрела в зеркало, увидела, что у меня сзади лисий хвост. Попробовала пошевелить им из стороны в сторону — получилось. Попробовала пустить по хвосту волну и опять получилось, даже каждый позвонок в нём чувствовался. Обрадовалась, конечно. Ну, думаю, теперь-то у меня есть доказательства того, что это сон, что теперь они скажут?

Вышла на улицу — какая-то незнакомая местность, выбрала прохожего поинтеллигентней и пристала к нему:

— А вы знаете, — говорю, — что мы в моём сне?

Он посмотрел на меня как на дурочку и пошёл дальше.

— Стойте! — догнала я его. — У меня есть доказательство! Смотрите, у меня хвост!

— Что у вас, простите? — смутился он.

— Да хвост же, хвост! — сказала я торопливо, повернулась к нему задом, чтобы продемонстрировать, изогнулась, чтобы и самой увидеть, но хвоста почему-то не было. Я крутанулась вокруг себя в одну сторону, потом в другую, спросила у прохожего разочарованно: — Вы тоже его не видите, да? Куда-то он пропал…

— Я пойду, ладно, — заспешил тот.

— Подождите! — я схватила его за рукав. — Ладно, чёрт с ним с хвостом, но, по-вашему, это, — я погрузила свою ладонь в стену, — это нормально?

— Что именно? — блеял прохожий, взглядом умоляя отпустить его.

— То есть вас не удивляет, что рука проходит сквозь стены?

— Милочка, я не понимаю, почему это должно меня удивлять?

— Хотите сказать, вы так тоже можете? — свирепела я.

— Как? Так? — и он погрузил в стену сначала одну руку, а потом и другую. — Если на этом всё, я пойду, хорошо?

— Идите, — махнула я растерянно.

— Надеюсь, я ничем вас не обидел.

Бывало и такое, что я начинала просто беситься от того, что никто не хотел со мной соглашаться. Доказываешь кому-то целый час, что он просто тебе снится, а он в ответ невозмутимо: «Вам бы, девушка, к психиатру». Бывало, и до драк доходило, до тех пор, пока я не поняла, что объяснять что-то кому-то бесполезно. У них всегда находились контраргументы, против которых мне нечего было возразить. И только один человек (но человек ли?) понимал меня и соглашался с тем, что просто мне снится. Может, именно поэтому мне так нравилось оказываться в мире под большой полосатой планетой?